Храмы Воскресения Словущего / Православие.Ru

Храмы Воскресения Словущего строились на Руси в память Обновления Храма Воскресения Господня (или Св. Гроба Господня) в Иерусалиме. Поскольку он был воздвигнут на месте реальных исторических событий Распятия, Погребения и Воскресения Христа, то, по воззрению христиан, не мог быть повторен в других местах. Храмы Воскресения за пределами Иерусалима строились во имя Воскресения Словущего, или Обновления, то есть освящения после восстановления, совершенного в иерусалимском храме в 355 году при святом равноапостольном Константине Великом.

Название на Успенском вражке связано с тем, что, во-первых, раньше в глубокой древности в старину здесь проходил глубокий овраг, который здесь оставил свои следы и поныне, а во-вторых, раньше здесь стояла деревянная Успенская церковь, давшая старинное название всей этой местности и самому оврагу. Считается, что Успенский вражек – древнейшее урочище (местность) в Белом Городе.

А сам переулок назван в честь любимца Екатерины Великой, московского генерал-губернатора Якова Александровича Брюса. Знаменитый «колдун» и «чернокнижник» петровской эпохи Яков Вилимович Брюс приходился дальним родственником екатерининскому вельможе, но к названию переулка он никакого отношения не имеет.

Это одна из немногих церквей, не закрывавшаяся в советское время, и поэтому в ней сохранился старинный интерьер.

У левого клироса в богато украшенном киоте находится икона Пресвятой Богородицы «Взыскание погибших». Божия Матерь изображена с непокрытой главой – символ того, что она отдала свой покров для спасения грешников. После революции эта икона была передана в Воскресенский храм из церкви Рождества Христова, что в Палашах близ Тверской улицы. Туда ее принес один благочестивый прихожанин. Он был вдовцом и один воспитывал дочерей, неустанно молясь об их благополучии. Его молитвы были услышаны, и однажды во сне ему было сказано передать икону в Рождественский храм, что он не замедлил исполнить. Во время войны 1812 года храм был разграблен, а чудотворная икона разбита на части и брошена, но стараниями художников была восстановлена.

В 1912 году перед этой иконой венчались Сергей Эфрон с Мариной Цветаевой.

Другая, менее известная, но когда-то легендарная в Москве церковь, освященная по этому празднику, была закрыта в советское время и полуразрушена, в таком виде пребывая до сих пор. Только осведомленный о ней человек может отличить ее от обычного городского сооружения, просто находящегося в плохом состоянии. А между тем история этой старинной московской церкви богатейшая – окутанная множеством мистических преданий, она связана с царской фамилией в России.

Воскресенская церковь здесь известна с 1620 года. То здание, руины которого дожили до нашего времени, было возведено в 1734 году предположительно архитектором И.Мордвиновым.

До 1934 года купол высокой церковной колокольни был украшен золоченой императорской короной, выточенной из чистого дерева. Много красивых легенд было связано с ней. Говорили, что когда-то в этой церкви венчались влюбленные брат и сестра, не подозревавшие о своем родстве. Когда священник повел их вокруг аналоя, брачные венцы внезапно сорвались у них с головы, вылетели из окна, и опустились на церковный купол. Так провидение предотвратило кровосмешение.

Другое московское предание связывает эту церковь и ее необычный купол с именем императрицы Елизаветы Петровны. И со стоящим неподалеку на правой стороне Покровки дворцом в бело-голубых тонах (дом №22), который часто называют московским Зимним дворцом в миниатюре.

Редчайший в Москве гражданский памятник стиля елизаветинского барокко, «дом-комод», как говорят о нем москвичи, был построен в конце 1760 – начале 1770 гг. неизвестным мастером школы В.Растрелли (раньше авторство приписывали самому мастеру).

Старинное предание гласит, что этот дом императрица Елизавета Петровна подарила своему тайному мужу графу Алексею Разумовскому, и в этом же доме они справляли свадьбу. А венчание происходило в соседней Воскресенской церкви. И ходила в Москве легенда, что на куполе церкви находился настоящий брачный венец императрицы Елизаветы.

По другой версии, Елизавета обвенчалась с Разумовским в подмосковном селе Перово, а в Воскресенской церкви служила потом благодарственный молебен. В воспоминание об этом царском молебне и поместили корону на церковном куполе. Может быть, корона появилась здесь в знак того, что после свадьбы императрица проезжала мимо этой церкви в Кремль.

История с царским бракосочетанием имела продолжение в московской молве. После смерти Елизаветы граф Разумовский по-прежнему жил во дворце на Покровке. В год коронации Екатерины II канцлер Бестужев очень добивался ее брака с Григорием Орловым. Он написал прошение императрице, чтобы она «избрала себе супруга» и стал собирать под ним подписи. Екатерина была склонна к этому браку, но решила сначала узаконить графа Разумовского как мужа своей тетки Елизаветы и посмотреть, как отнесется к этому общество.

Тогда граф Воронцов был послан из Петербурга в Москву к престарелому Разумовскому на Покровку с указом Екатерины о пожаловании ему титула императорского высочества. Прочитав указ в своей мраморной спальне, Разумовский достал из роскошного ларца бумаги, обернутые в розовый атлас, поцеловал их и бросил в огонь камина. Посыльному же сказал, что он был только недостойным рабом Елизаветы, незаслуженно осыпанным столь великими милостями, и что больше никаких свидетельств о браке с Елизаветой, «которого не было», у него не осталось. Посему в царской милости причисления его к императорской фамилии никакой нужды нет. Молодой Екатерине этот поступок послужил хорошим уроком дворцового этикета, и от мысли о браке с Орловым она отказалась.

Эта легенда была опровергнута историками. Дворец на Покровке был построен после смерти Елизаветы, и Разумовский здесь никогда не жил. В историю Москвы он вошел как дом Апраксиных-Трубецких. (У последних, кстати, в доме давали уроки танцев и здесь мальчиком учился бальным танцам А.С.Пушкин. Приводили к Трубецким и юного Федора Тютчева, жившего неподалеку, в Армянском переулке – они даже встречались здесь в детстве и вместе играли, хотя разница в возрасте у них уже была значительная.)

Однако в советское время был найден подземный ход между Воскресенской церковью и дворцом. Если этот дом и церковь были связаны подземным ходом, значит они были как-то связаны и на земле. К тому же говорили, что этот ход продолжается и ведет к самой Меньшиковой башне в Мясники. Кто мог прорыть такой ход и связать между собой такие места?

А совсем неподалеку от покровского дома в Ивановском монастыре томилась в заточении таинственная инокиня Досифея. Она жила в полном затворе, даже в церковь ее водили по ночам, и богослужение совершалось для нее одной, в запертом храме. На самом деле под именем Досифеи скрывали княжну Тараканову, которую считали дочерью Елизаветы Петровны и графа Разумовского. В 1810 году она умерла, и похоронили ее в Новоспасском монастыре – фамильной усыпальнице Романовых, что только подтвердило догадки о ее высочайшем происхождении. Впрочем, эту историю многие ученые также относят к области легенд и мифов, которые, тем не менее, как-то связаны между собой.

Достоверная история храма продолжается в советское время. В сентябре 1923 года в храмовый праздник Воскресения Словущего (обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме) здесь служил патриарх Тихон. Он был уже настолько болен, что на службу его вели под руки, и просили прихожан не подходить к нему под благословение в связи с его самочувствием.

Буквально за несколько минут до приезда патриарха специально подосланный сюда отряд комсомольской молодежи в целях антирелигиозной борьбы попытался сорвать службу. Несколько голосов вразнобой запели какие-то «безбожные песни», как вспоминали очевидцы. Однако они не рассчитали время, и сорвать патриаршее богослужение не удалось.

В 1929 году церковь закрыли. А в начале 30-х годов сбросили с купола знаменитую корону и отвезли ее в антирелигиозный музей, открытый в Страстном монастыре, откуда она пропала. Во время строительных работ около церкви в земле обнаружили несколько человеческих черепов. Ими мальчишки стали играть в футбол, и никто их не останавливал, вспоминали старожилы.

Церковь была полуразрушена и получила облик обычного гражданского сооружения. В изуродованном здании разместились государственные учреждения.