Мы активно ведем социальную деятельность

– Владыко, вы прекрасно говорите по-русски. Вы учились в России?

– Я окончил Московскую Духовную Академию.

– Родились в православной семье?

– Да, в православной семье, которая жила неподалеку от Белостока. мои родители – сельские жители. В Польше земля находится в частной собственности, и они имели свое собственное хозяйство. Кроме того, отец служил регентом церковного хора в православном храме. Мой дядя со стороны мамы – православный священник. Я окончил техникум. А затем – в двадцать один год – принял решение уйти в монастырь. Уже из монастыря был направлен в Россию – в Духовную Академию.

– Что повлияло на ваше решение избрать монашеский путь?

– Рационально объяснить это очень трудно. Господь привел на этот путь.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей епархии. Сколько в ней храмов, кто ваши прихожане?

– Епархия состоит из 57 приходов, но они разбросаны по очень большой территории, ведь от Белостока до Гданьска – 450 километров. Конечно, верующие люди сосредоточены на этом пространстве неравномерно. Например, возле Белостока и в самом городе живет много православных. Они составляют четвертую часть населения города, поэтому в нем действует десять православных храмов. Есть на Белосточине и сильные сельские приходы. Но, если взять северную часть епархии ближе к Гданьску, там приходы только в городках, и они немногочисленны. Есть приходы, вся община которых состоит менее чем из 100 человек. Эти приходы мы удерживаем порой за счет помощи сильных приходов Белостока.

Если говорить об этническом составе общин, то на Белосточине больше всего православных белорусов. Есть, конечно, и поляки. Есть немного украинцев, причем общины украинцев живут больше в северной части епархии. После Второй мировой войны, когда была проведена «акция Висла», из Холмщины и других южных территорий, где жили украинцы, их насильственно перевезли на земли бывшей Восточной Пруссии. Их потомки – нынешние прихожане православных общин моей епархии.

О национальной принадлежности членов православных общин говорить трудно. У нас недавно прошла перепись населения, и белорусами, например, записалось очень мало людей. Если исходить из данных этой переписи, то получиться что среди православных верующих значительное число поляков. Но я думаю, что это неверно, потому, что многие, не зная языка, записывали себя поляками, но происхождение у них белорусское. Среди моей паствы есть и немалое число эмигрантов из России. Меньше это заметно в Белостоке, поскольку они растворяются среди местного населения. Очень много православных русских людей живет вне пределов моей епархии – в Варшаве, например. Они очень активно посещают храмы. Бывает, что у себя дома они в храм не ходили, но, переселившись на чужбину, воцерковляются.

Если говорить о возрасте, то в процентном отношении будет примерно одинаковое количество детей, молодежи и пожилых людей. В России одно время приходская жизнь держалась в основном на бабушках. У нас преподавание Закона Божия велось всегда: до 1956 года в школе, потом из программы этот курс исключили и детям читались лекции возле храмов. Молодежь не воспитывали в пренебрежении к Церкви в такой мере, как это было в Советском Союзе, и поэтому молодых людей в составе приходских общин было всегда достаточно. Конечно, большой приток верующей молодежи пришелся на 1980-е годы, когда начались политические перемены и официально стало возможным работать с любыми возрастными группами.

– Польша традиционно считается страной с католическим преимущественно населением. Как у вас в епархии складываются отношения с представителями католической церкви?

– Если говорить о юридической стороне дела, то законодательно мы с католиками равноправны. Подобно им, мы имеем, например, право на преподавание Закона Божия в школе. Причем зарплату законоучителю платит государство. Священники могут быть армейскими, больничными и тюремными капелланами. Но на практике, конечно, бывает по-разному: власти в большинстве случаев занимают прокатолическую позицию, что особенно заметно в тех местах, где православных живет много, и они консолидируются. Если встает вопрос о строительстве нового храма, то католикам разрешение дается очень быстро, – власти им помогают. Бывает даже так, что власти покупают частные земельные участки и передают их католической общине под храм по заниженной цене. Мы же всегда должны долго ждать решения и преодолевать при этом массу препятствий. На практике условия существования православных в Польше несколько отличаются от условий, в которых живет господствующая конфессия. Католикам, конечно, не хочется, чтобы Православная Церковь нормально жила и развивалась, поэтому, воздействуя на власти, они стремятся нам как-то помешать.

– Существует ли в польском государственном законодательстве понятие «традиционная конфессия», так как это принято в России?

– Нет, такого нет. Формально, повторяю, перед законом все равны. Есть определенные требования к конфессиям, которые хотят зарегистрироваться на территории Польши. В нашей стране традиционным считается католичество, что неверно, поскольку в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда территория Польши простиралась далеко на восток, православных и католиков было почти поровну.

– Приходиться ли вам встречаться с католическими иерархами? Или православный епископат Польши существует обособленно?

– Нам приходиться встречаться очень часто. Когда в городе проходят государственные мероприятия, праздники, то власти всегда приглашают и католическое, и православное духовенство. Открывается, например, новая школа, еще какие-то общественные здания, на освящение непременно приглашают и католического епископа и меня. Каждый из нас освящает новое здание по своему чину.

– В последнее время отношения между Россией и Польшей несколько осложнились. Сказалось ли это каким-нибудь образом на положении православных в вашей стране?

– В некоторой мере. Я полагаю, это специально инициируется католической церковью. Православных в Польше нередко ассоциируют с русскими вообще. Когда Папу Римского, вопреки общим ожиданиям католического мира, в очередной раз не пригласили в Россию, то вопрос: «почему?» был адресован именно нам.

– Вы упомянули о том, что православные священники имеют право быть капелланами и преподавать в школах. От кого зависит решение пригласить в этом качестве именно православного священника?

– У нас есть четко определенные территории приходов. Поскольку православные храмы в Польше, в отличие от России, не закрывались, межприходские границы существуют неизменно уже много десятилетий. Принцип принадлежности к приходской общине действует очень четко: если, например, человек женится, то он должен венчаться в своем приходе или в приходе невесты, но тогда он у себя в приходе берет «открепительные» бумаги. Настоятель храма обязан курировать вопрос преподавания Закона Божия в близлежащих школах на территории своего прихода. Директор извещает его о количестве детей из православных семей, учащихся в данной школе. Тогда этим детям епархиальным епископом назначается преподаватель Закона Божия. Это может быть и священник и мирское лицо. В школе сразу при поступлении детей опрашивают: кто идет на католический, а кто на православный Закон Божий. Для считающих себя атеистами есть альтернатива в виде курса «Этика». Но, как правило, этот предмет попросту некому преподавать. Если православных детей немного, то уроки Закона Божия проходят возле храма. Туда к определенному времени собирают детей со всех школ. Городские власти поручают одной из школ подписать договор с преподавателем о ведении курса православного вероучения для этой сборной группы. Таким образом, интересы верующих обязательно должны быть учтены, даже в случае, когда их меньшинство. Например, в Гданьске существует всего по одной группе детей, изучающих Закон Божий. Преподаватель ведет уроки возле храма, но получает за это зарплату школьного педагога. Закон Божий изучается в Польше, начиная с детского садика и до конца среднего образования. В нашей системе образования первые шесть лет считаются начальной школой, затем три года – гимназия, а потом еще три года ребенок учится в профессиональном лицее, так что в общей сложности он получает среднее образование за двенадцать лет.

В отношении преподавания Закона Божия, я считаю, в Польше созданы очень хорошие условия. Такого нет даже в традиционно православной Греции. Там если человек закончил богословский факультет университета, то его автоматически допускают к преподаванию Закона Божия, а он при этом даже может быть неверующим. У нас директор школы вправе принять на работу преподавателем Закона Божия только такого человека, который имеет письменную рекомендацию от епископа. В этом документе написано, что я благословляю данное лицо на преподавание Закона Божия. Если же я информирую директора о том, что это благословение отменено, то он обязан сразу уволить такого преподавателя. Это прописано в законе. Иначе появляется опасность того, что детей будут учить плохо или даже внушать им еретические мысли. Преподаватель любого другого школьного предмета, будучи уволенным, может судиться с директором школы. В случае же с преподаванием Закона Божия отмена епископского благословения обратной силы не имеет и опротестована быть не может.

С 1980-х годов, когда были сняты ограничения на активную работу с молодежью, у нас образовалось много православных молодежных братств. Их члены выбирали своего лидера, который вместе со священником организовывал деятельность братства. Сейчас при каждом храме есть священник, обязанностью которого является работа с молодежью.

– Какие еще формы служения существуют у вас в епархии?   

– Мы активно ведем социальную деятельность, например, работаем с трудными детьми. Есть места, куда они могут прийти в любой момент. Там их покормят, помогут сделать уроки и вечером проводят домой. Зимой мы организуем раздачу горячей пищи неимущим. Тюремные капелланы совершают богослужения в тюрьмах и окормляют православных заключенных.

В епархии действует собственное издательство, четыре раза в год мы издаем Епархиальные Ведомости. Уже пять лет работает наше епархиальное радио. Конечно, мы вещаем не круглосуточно, – всего два часа в день. Планируем увеличить объем вещания до четырех часов. Передаем церковные новости, программы, посвященные богословским вопросам и нравственным проблемам. Есть программы, посвященные работе с наркозависимыми и алкоголиками. Их финансируют власти города. Транслируем части богослужений, акафисты, которые, включив приемник, может послушать каждый желающий.

– Мы мало знаем о православных святынях Польши. Что бы рекомендовали посетить паломнику из России?

– Конечно, наиболее известное место православного паломничества в Польше – это гора Грабарка и монастырь, расположенный на ней. Супрасльский монастырь, основанный в конце XV века, Яблочинский монастырь. В Польше четыре мужских православных монастыря и три женских. Всего монашествующих в Польше около ста человек. Конечно, цифра невелика. В Супрасльском монастыре, например, места очень много, а братии всего 12 человек. Монашество – особый путь, для избранных. Это не организуешь декретом или распоряжением начальства, – для ухода в монастырь человек должен услышать зов Божий. Большой приток в монашеские обители был в 1990-е годы. Радует, что сегодня большая часть монашествующих – молодые люди.

Думаю, интересно паломникам будет посетить и городские храмы – и кафедральный собор Варшавы и храмы города Белостока. Молодежь нашей епархии совершает пешие паломничества на Грабарку. В мае там проходят встречи православных со всей Польши. У стен монастыря проходит конференция, читаются доклады, работают тематические секции. Наши паломники посещают русские святыни. А из вашей страны приезжают паломнические группы к нам. Например, уже много лет мы принимаем православных паломников из города Иваново. Я бы порекомендовал паломникам приехать в Польшу на праздник в честь мученика Гавриила Белостокского, святые мощи которого почивают в нашем кафедральном храме.

– Как проходит это празднество?

– Собственно их два. Третьего мая мы отмечаем день мученической кончины святого. И 22 сентября – день перенесения его мощей из Гродно в Белосток. В Заблудове, где жила семья мученика, мы строим храм и готовимся открыть монастырь. Уже есть женская монашеская община, сестры которой живут при храме в Белостоке. В день праздника совершается торжественное паломничество с мощами. Их частью везут, частью несут в этот храм. Там совершается всенощное бдение, всю ночь читаются акафисты, а утром служится ранняя и более торжественная поздняя литургии. Потом святыню возвращают на прежнее место. Осенью, в день после праздника Рождества Пресвятой Богородицы, мы празднуем перенесение мощей из Гродно в Белосток. Это новый праздник в нашем церковном календаре. В этом году мы его отмечали в тринадцатый раз.

– Вы, владыко, были участником Третьего Международного форума «Диалог цивилизаций». На ваш взгляд диалог все же возможен?

– Он, прежде всего, нужен. А станет ли он возможным, – это как Бог даст. Иногда политики, например, во Франции, считают, что лучше, если бы Церковь не вмешивалась в этот диалог. Но цивилизации изначально разделились на религиозной почве, и от этого не уйдешь. Мы сейчас замечаем, что получается вовсе не так, как думали эти светские политики, полагавшие, что, если исключить религии, конфликтов не будет. Получилось наоборот: религиозные ценности стали выходить на первый план, а порою играть ключевую роль. Очевидно, сегодня нельзя строить политику без учета религиозного фактора. Напротив – необходимо участие представителей разных религий в современной политической жизни. Только тогда будет действительно возможным мирное сосуществование народов и цивилизаций.