Православие в Латвии имеет глубокие корни

– Прежде всего, хочу подчеркнуть, что Православие в Латвии имеет глубокие корни. Земли, составляющие территорию нынешней Латвийской Республики, находятся на историческом пути «из варяг в греки». Это обстоятельство способствовало распространению христианства среди местных племен – летиголов (латгалов), селов, земгалов, корсей (куршей), ливов, вендов. Вера никем не насаждалась, они обращались в христианство, в православие, из язычества добровольно. Археологические памятники свидетельствуют о том, что уже к XI веку на берегах Даугавы стояли православные храмы. Одной из первых на правом берегу устья реки, там, где сейчас находится исторический центр Риги, была возведена православная церковь во имя святителя Николая Чудотворца.

В конце XII века латвийские земли постепенно завоевали рыцари Ордена крестоносцев, которые разоряли и уничтожали православные храмы, силой насаждая католичество. Притеснение православных верующих продолжалось несколько столетий. Все это время существовала только рижская Никольская церковь, где молились многочисленные русские торговые гости, имевшие лавки и подворья в городе. Главной святыней храма был древний образ святителя Николая. В XVII столетии шведы разорили храм, а икону увезли в Швецию. Сейчас она хранится в музее Университета Упсалы. Шведы подарили нам фотографию святого образа, но о возвращении святыни речи, конечно, нет.

После распада Ливонии ее земли между собой поделили Литва, Дания, Швеция и Польша. Православие тогда еще оставалось верой значительного числа населения. Особенно велико было число православных в Илуксте и Екабпилсе (Якобштадте), где был основан Святодуховcкий мужской монастырь.

Для борьбы с Православием иезуиты, которые очень активно действовали на территории бывшей Ливонии, стали насаждать униатство. Безжалостным преследованиям православных подвергали шведы. Ситуация начала меняться после включения шведских владений на территории бывшей Ливонии в состав Российской Империи. Начали строиться храмы, открывались новые приходы. В первой трети XIX века на территории Рижской губернии учреждается викариатство Псковской епархии, а в 1836 году в Ригу прибыл первый православный епископ Иринарх. К сожалению, вскоре ему пришлось покинуть кафедру. Причиной тому стал массовое возвращение местного населения в Православие, что возмутило остзейских баронов-землевладельцев. Они представляли силу, с которой не хотел конфликтовать рижский генерал-губернатор. По доносам в Петербург на архиерея, его отстранили от кафедры и тайно вывезли из Риги во Псков: тайно, потому что в восточной части губернии начались серьезные волнения – крестьяне хотели силой освободить епископа из-под стражи. Его преемникам по кафедре – епископу Филарету (Гумилевскому), Платону (Городецкому) – при котором была в 1850 году открыта самостоятельная Рижская кафедра, также постоянно приходилось преодолевать сопротивление со стороны баронов. К сожалению, им часто покровительствовала государственная власть в лице русского губернатора.

Во время Первой Мировой войны немцы, взяв Ригу, разорили православные храмы, вывезли все ценное имущество, даже колокола. Грабеж и разорение православных церквей Латвии продолжили большевики. Положение Церкви оставалось бесправным и при первой Латвийской Республике. Церковные здания и храмы силой захватывали официальные учреждения и ведомства, а также другие конфессии. Такое положение дел сохранялось вплоть до возвращения на родину в Латвию священномученника Иоанна (Поммера), Архиепископа Рижского и Латвийского. В советское время гонения продолжались, при Хрущеве, например, было закрыто и разрушено более сорока православных храмов.

4 мая 1990 года Латвия провозгласила государственную независимость, а в декабре 1992 года Латвийская Православная Церковь, получившая статус самоуправляемой и самостоятельной, была зарегистрирована в Министерстве юстиции Латвийской Республики.

В настоящее время Православная Церковь Латвии имеет 117 приходов. Число приходов больше числа храмов, так как многие недавно образованные общины не имеют своих зданий и собираются на молитву в неприспособленных для этого помещениях.

Среди латвийских священнослужителей много молодых людей, ведь старое поколение, увы, уходит. Однако есть в Латвии и священники, достигшие почтенного возраста.. В прошлом году отпраздновал свое девяностолетие протоиерей Георгий Тайлов, клирик храма святителя Николая в городе Огре (к слову, этот храм отец Георгий сам и построил), человек удивительной судьбы и жизненной стойкости. Батюшка обладает глубокой внутренней культурой, знает пять языков: русский, немецкий, английский, латышский, польский. Его семья была высокообразованной: мать отца Георгия являлась директриссой Рижской Русской частной Тайловской гимназии. Сам отец Георгий окончил семинарию при священномученике Иоанне (Поммере) в тридцатых годах. После Великой Отечественной войны был осужден на 25 лет лагерей за то, что работал в составе Псковской миссии по благословению митрополита Сергия (Воскресенского). Отсидев в заключении четверть века, служил затем на приходе, беспрекословно, со смирением, выполняя все послушания. Отец Георгий не озлобился ни на власть, ни на своих мучителей, и всегда относился к другим людям с добротой. В этом году он отметил 91 год. В тот день после Литургии он обратился к своей пастве, произнеся удивительные, поучительные слова истинного пастыря Церкви Христовой. «Я прожил долгую жизнь, – сказал он, – но за всю жизнь, увы, не сделал ничего хорошего….» Заметьте, отец Георгий сказал это в Огрском храме, который был построен исключительно его стараниями 7 лет назад! А ведь до этого в Огре вообще не было православного храма! Вот настоящий пример для подражания всем нам.

У нас семь священников-латышей, пятеро рукоположены мной. Уже 11 лет существует Рижская Духовная семинария. Семинария сегодня – единственной учебное заведение Латвии, где преподавание ведется целиком на русском языке.

Главная наша гордость – возрождение рижского Христорождественского кафедрального собора. Этот величественный храм строился при императоре Александре III. Он был освящен в октябре 1884 года епископом Рижским и Митавским Донатом. В советское время собор был объявлен государственной собственностью, нам его вернули в 1992 году. Сейчас на нем красуются новые купола, установлены новые иконостасы в приделах и нижнем храме, возведена изящная прочная ограда вокруг собора. Продолжается наружный капитальный ремонт – самая дорогостоящая часть восстановительных работ.

Но впереди еще много дел, в том числе и в нижнем храме собора. Предстоит сделать гидроизоляцию и гидродренаж – очень трудоемкие и требующие немалых средств работы. Нужно закончить роспись внутренней части собора, завершить ремонт фасада, благоустроить территорию вокруг храма. Предстоят серьезные материальные вложения, но я верю, что с Божией помощью и при содействии добрых людей православная святыня – собор, освященный в честь празднования Рождества Христова, – обязательно полностью возродится.

– Ваша паства преимущественно русскоязычная?

– Конечно, русскоязычное население составляет большую часть моей паствы. Латышей примерно одна пятая часть от общего числа. Как правило, они входят в общины латышских приходов, где богослужение целиком ведется на латышском языке. На него переведены тексты воскресных служб и великих праздников. Когда я служу там, то и служу, и проповедую на латышском. Латышские приходы есть в разных городах Латвии – Айнажи, Колке, Салацгриве, а также в Мадонском районе.

Главный латышский приход расположен в Риге – это храм Вознесения Господня. Некоторые латышские приходы, в частности, этот, живут по новому стилю и празднуют Рождество Христово 25 декабря. В тот день я совершал праздничное богослужение в Вознесенском храме. Я свободно по-латышски читаю, и говорю, что, конечно, импонирует латышам. На праздничную службу пришло около двухсот человек, шестьдесят пять процентов из них – молодежь. Хорошо помню, как шестнадцать лет назад на этой же службе было всего сорок четыре прихожанина, причем весьма зрелого возраста.

Очень много молодежи переходит в Православие и это не может не радовать. Хотя за пятнадцать лет выросло поколение, которое не знает русского языка, но оно тянется к Православию. Приходит и много пожилых людей. Особенно заметно это стало после пребывания в Латвии чудотворной Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы. После этого события наблюдается переход латышей в Православие.

– Как законодательно определен статус Православной Церкви Латвии? Существует ли в латвийской Конституции понятие «традиционная конфессия», как это сделано в России?

– Православная Церковь входит в число традиционных для Латвийской Республики конфессий, хотя понятие «традиционная конфессия» в Конституции страны (Сатверсме) не закреплено. Наша Церковь занимает третье по численности место, за нами идут старообрядцы, которых насчитывается более шестидесяти общин. Крупнейшая из них, и, пожалуй, одна из наиболее многочисленных в мире, – Гребенщиковская старообрядческая община. У них огромный храм, в котором много икон древнего письма.

В настоящее время наша Церковь совместно с Министерством юстиции готовит текст Закона о Православной Церкви. Аналогичный акт уже принят в отношении Католической Церкви. Это своего рода договор, которым определяется правовой статус Церкви и ее взаимоотношения с государством. Закон начали обсуждать два месяца назад, государственные власти первоначально предполагали принять его в декабре 2005 года. Мы многократно проводили консультации с юристами Министерства, доказывая им, что любое законодательное определение, касающееся религиозной сферы – это очень тонкая вещь, здесь масса нюансов и все их невозможно охватить за столь короткий срок. Поначалу они были очень категоричны, но после ряда писем с нашей стороны, консультаций, длительных переговоров между нашей специально созданной церковной комиссией и комиссией Министерства договорились, что проработкой статей Закона будем заниматься совместно в течение 2006 года.

– Одно время отношения между Россией и Латвией были несколько напряженными. Сказалось ли это как-то на Вашем положении? Насколько православных в Латвии ассоциируют с Россией?

– К сожалению, есть радикально настроенные латвийские политики, которые к этому очень склонны. Они весьма слабо разграничивают понятия «Русская Православная Церковь» и «Латвийская Православная Церковь Московского Патриархата». Самоуправляемый статус нашей Церкви им бывает чрезвычайно трудно объяснить. Боюсь, что многие из них понимать этого просто не хотят. От государства мы упреков не слышим, но они исходят от отдельных личностей, занимающих высокие государственные посты.

В ответ я постоянно повторяю, что Россия и Латвия – независимые государства, но Церковь не имеет земных границ: у Русской Православной Церкви есть приходы во многих странах мира. Мы находимся под омофором Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, но являемся по Уставу самоуправляемой Церковью. Поэтому, например, когда Латвию посещал Папа Римский, я встречался с ним. Я был приглашен на прием в честь понтифика и даже за торжественным столом сидел рядом с Папой, на чем он сам настоял.

Мы испытываем горечь от того, что Россия и Латвия никак не могут найти взаимоприемлемый вариант отношений. Когда я был еще ребенком, то по соседству с нашей семьей жили разные люди, разных национальностей и вероисповеданий, но все делали сообща. Свадьбы праздновали все вместе, на похороны помогать приходили все соседи, вместе собирали урожай. Проблем не было, все общались на русском и латышском языках и дружили между собой. Моя покойная бабушка говорила: «Соседи могут быть и хорошими, и плохими, но ты должен быть хорошим». Соседей не выбирают. Бог дал соседей, и с ними надо жить в мире.

Попытки втянуть Церковь в политические игры мы категорически отвергаем. Вхождение политической борьбы в каноническую жизнь недопустимо. Апостол Павел проповедовал в Риме, и можно представить себе, что творилось в столице языческой империи, какие нравы царили при Нероне, каким было отношение к христианам. С точки зрения политической апостол должен был создать и возглавить подпольное движение для борьбы с угнетающей властью. Но этого не было. Мы должны побеждать духовно, морально. С другой стороны мы обязаны свидетельствовать, что не со всем согласны, что хотели бы решать некоторые вопросы по-другому.

– Как обстоит дело с возвращением церковной собственности?

– Православной Церкви Латвии возвращено около 80% принадлежавшего ей недвижимого имущества и земли. Процесс возвращения зависит от многих факторов: от местоположения здания, от настроя местных руководителей. Если они доброжелательно настроены, то сами приглашают нас забрать церковные строения. Если здание или землю, некогда принадлежавшие Церкви, занимают волость или школа, то, конечно, мы не можем настаивать. У нас большие сложности в Лиепае, где стоит морской Никольский собор – прекрасное здание в русском стиле на строительство которого жертвовал средства император Николай II. Проблема в том, что до революции храм принадлежал морскому ведомству, а нынешние его преемники отвергают наши требования на том основании, что Церковь никогда не была собственницей здания. Пока мы получили его в аренду на девяносто лет. Рады и тому – 90 лет это большой срок. Сейчас мы приводим собор в порядок, отремонтировали купола, возвели кресты, благоустроили территорию. Большая проблема и с возвращением рижского храма Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла – это первый кафедральный собор Латвии. Именно в этом храме 8 ноября 1836 года провел первое богослужение епископ Иринарх. В крипте собора были погребены епископы Рижские и Митавские Вениамин (Карелин) и Филарет (Филаретов). В 1989 году власти передали здание латышскому национальному хору «Ave sol» под концертный зал. Сейчас храм формально находится на балансе Рижской городской Думы, хотя никаких документов о том, что это здание было Думе законно передано, не существует. Мы ведем судебное разбирательство, уже выиграли два процесса, но противодействие со стороны Думы, большая часть депутатов которой настроена националистически, продолжается.

– Как складываются ваши отношения с Католической и Лютеранской Церквами?

– Отношения с католиками и лютеранами у нас очень хорошие. Хотя я – русский по национальности, но родился и вырос в Латвии, здесь жило несколько поколений моих предков. Как местный житель я неоднократно встречался с католическими священниками, когда стал православным священником, часто бывал с ними вместе на разных государственных мероприятиях. На особо торжественные богослужения в лютеранском Домском соборе я также всегда получаю приглашения. У нас проводятся так называемые «экуменические богослужения», на которых присутствуют руководители разных христианских деноминаций. Я на них присутствую по положению.

Все обращения в государственные органы по важнейшим вопросам мы подписываем вместе – лютеранский архиепископ, католический кардинал и я. Эти обращения, в основном, касаются нравственных проблем: борьбы с наркоманией, запрещения абортов и так далее. Последнее наше совместное обращение было по поводу гей-парада в Риге. Мы вместе заявили, что выступаем категорически против таких акций. Также мы осудили легализацию однополых браков, благодаря чему они не были признаны государственным законодательством Латвии, хотя такие попытки предпринимались неоднократно. В нашем заявлении отмечалось, что однополые браки – явление противоестественное, они являются попранием всех нравственных норм и навлекут на народ проклятие Божие. Дискуссия велась ожесточеннейшая, один лютеранский священник, доктор богословия, правда, приехавший с Запада, очень активно выступал за однополые браки. Лютеранская Церковь Латвии за это лишила его сана. В адрес лютеран, кстати, сразу зазвучали крики об отсутствии демократии и пропрании прав человека.

Вместе с католиками и лютеранами мы пытались добиться права преподавать христианское вероучение в школах. Это был очень тяжелый труд. Мы выступали на радио, на телевидении, обращались к Правительству и в Сейм. В итоге было принято решение, что родители учащихся школы могут потребовать для своих детей преподавателя по такому предмету, труд которого государство обязано оплачивать. Эти уроки должны быть факультативными. Родители могут выбирать для своих детей этот вероучительный курс или предмет «Этика», который, как предполагается, не привязан к религиозным ценностям, хотя лично я не понимаю, как этика может быть безрелигиозной. К великому сожалению, родители часто выбирают для своих детей именно «Этику» или вообще говорят ребенку: никуда не ходи.

Эти проблемы мы обсуждаем на конференции «Церковь, семья и школа», которая ежегодно проходит в Риге. Присутствуют на ней и католический кардинал, и лютеранский архиепископ, и старообрядцы. Участники приезжают не только из Латвии, но и из России, Эстонии. Обязательно бывают представители Министерства образования и науки, Министерства по делам детей и семьи, Министерства интеграции и другие высокие государственные чины.

К сожалению, многие директора школ не хотят вводить обучение основам Православия. В основном, они сами принадлежат к другим конфессиям, а русские постепенно вытесняются из руководства образовательных учреждений. Но среди директоров встречаются православные латыши, которые приглашают нас к детям. В школу идут наши священники, иногда занятия провожу я.

Недавно меня пригласили в одну рижскую школу. Ее директор – латыш, но школа русская, «двенадцатилетка». В феврале я должен проводить для учащихся первое занятие по православному вероучению. Такие занятия проводятся для всех православных учащихся данной школы, независимо от возраста, нередко на них присутствуют и учителя. Обычно мы выстаиваем встречи в школах в виде живого непринужденного общения.

Нужно понимать, что голос одной конфессии не будет столь весомым, поэтому мы должны и можем выступать только сообща. Мы вместе протестовали против пропаганды сексуального воспитания, которое навязывается латвийским школьникам. Как православные мы стараемся в качестве альтернативы пропагандировать принципы, заложенные в Социальной концепции РПЦ, принятой на Архиерейском соборе 2000 года.

– Далеко не секрет, что в Латвии существуют серьезные проблемы с получением образования на русском языке. Зачастую противостояние превращается в открытый конфликт. Ваше видение путей его разрешения? Возможен ли компромисс?

– Я сам по образованию педагог, закончил историко-филологический факультет и более десяти лет работал в школе учителем литературы. Одновременно писал, был корреспондентом газет, очень увлекался живописью, но горячее, еще с детства возникшее желание служить Господу, победило во мне все другие привязанности. В храм я ходил с пяти лет. Позже меня за посещения храма чуть из школы не исключили, но Господь мне всегда помогал – и в школьные годы, и в период студенчества, и дальше в жизни.

Мое мнение таково – конечно, дети должны изучать латышский язык, но он не должен быть навязываем в ультимативной форме. Нагнетанием политической ситуации вопрос не решается. Надо уметь слышать друг друга, в том числе и своих оппонентов.

Нам трудно выступить только в защиту русских школ: односторонняя позиция сразу будет истолкована неоднозначно, и не в нашу пользу. Я лично убежден: будет Православие – будет русский язык. Не все из моих предков получили высшее образование, не все были учеными людьми, но все сохранили русскость, сохранили язык благодаря Церкви. Церковь – главное цементирующее общество начало. Православное преподавание всегда идет на русском языке. Хотелось бы, чтобы родители помнили это. Преподавание Православия детям – это уже способ сохранения языка. Конечно, для этого требуется более активное участие нас – священнослужителей. Нельзя ограничиваться требоисполнениями, нужно работать с людьми.

Но, в первую очередь, конечно, воспитывать детей должны родители. Им представляется выбор: боевики по телевизору смотреть или сесть с детьми почитать, например, «Сказки Пушкина», прозу Чехова, Тургенева, Достоевского. Не обязательно отправляться отдыхать в Турцию – можно поехать в паломничество по русским монастырям, даже по нашим храмам Латвии. Это будет иметь огромное воспитательное значение. Формированием русскости в собственных детях надо заниматься самим.

– Ведется ли в Православной Церкви Латвии социальная работа? Имеют ли ее клирики право и возможность посещать школы, больницы, духовно окормлять заключенных? От кого зависит инициатива их приглашения?

– Православные священнослужители ходят в больницы, детские дома, дома престарелых. Инициатива иногда исходит от руководства этих учреждений, иногда от нас. Наши капелланы наряду с католиками и лютеранами окормляют военнослужащих и заключенных. В двух колониях у нас есть особые комнаты, где совершаются молебны, совершается Таинство Причащения, проводят духовные беседы.

На базе Рижского Троице-Сергиева женского монастыря открыта благотворительная столовая. Каждый день мы кормим от двухсот до трехсот человек, среди них около двадцати процентов – латыши. Мы даем им пищу, не агитируя принимать Православие. Некоторые из этих людей в храм заходят, некоторые – нет, это их право. Столовая для малоимущих открыта и при храме в Лиепае.

На праздники мы развозим по детским домам и больницам собранные накануне пожертвования – конфеты, фрукты. Устраиваем детские лагеря отдыха. Этим летом у нас было три таких лагеря: два русских и один латышский. Латышский в том смысле, что главным языком общения был латышский, а по национальности около половины ребят были русскими. Педагогами в этих лагерях могли работать только те, кто закончил специальные двухмесячные курсы на латышском языке и получил сертификат. За три смены в каждом из лагерей отдохнуло девяносто детей.

– Есть ли у Латвийской Церкви свои издания и с какой периодичностью они выходят?

– Мы выпускаем церковный календарь на русском и латышском языках. Там же на вкладке печатаются цветные фотографии храмов, рассказы о событиях в Церкви. Издаются две газеты – общецерковная «Виноградная лоза» и Даугавпилсское благочиние издает газету «Православная жизнь». Печаются просветительные листки и брошюры.

У нас есть своя получасовая радиопрограмма «Преображение». Телевидения своего у нас нет, но меня приглашают выступать на различных телеканалах. Латвийское государственное телевидение пять раз в году проводит трансляции православных богослужений, причем бесплатно. На Рождество Христово целиком транслируется поздняя праздничная Литургия, полностью идет в эфир пасхальное богослужение. Когда к нам привозили Тихвинскую икону Пресвятой Богородицы, а чуть позже – святые мощи святых преподобномучениц Великой Княгини Елизаветы и инокини Варвары, эти события тоже телевидение транслировало. Конечно, католики и лютеране имеют больше возможностей, их показывают чаще. У латвийских католиков есть своя телестудия, подаренная Ватиканом. Иногда они даже приглашают меня выступить в их программах.

– Получаете ли Вы церковную прессу из России?

– Подписаться у нас невозможно, мы привозим только розницу. Очень хотелось бы, чтобы о Латвийской Православной Церкви Московского Патриархата побольше писала бы российская церковная пресса, чтобы нами больше интересовались.

В мае мы ожидаем приезда Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Сроки и программа визита сейчас согласовываются. Полагаю, в преддверии этого исторического события самое время поддержать нас в церковной печати, рассказать многомиллионной аудитории верующих России о том, как живет и развивается Православие в Латвии.

С митрополитом Александром беседовала Ольга Кирьянова