О добре и зле. Часть 3

Части 1, 2

«Представьте себе круг, средину его – центр, и из центра исходящие радиусы – лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собой. Положите теперь, что круг сей есть мир, самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности, или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут тоже. На сколько Святые входят внутрь круга к средине онаго, желая приблизиться к Богу, на столько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и притом так, что сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу, и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. – Так разумей и об удалении. Когда удаляются от Бога и обращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они отходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются друг от друга, – и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближняго. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближними, и столько соединяемся с ближними, сколько соединяемся с Богом.»[1] – Так в простой и образной форме авва Дорофей описал закон любви для человечества.

Первая ступенька познания добра для ребенка – познание любви родителей. Смысл жизни младенца – быть нужным своим родителям, а быть нужным – значит быть любимым. «Добро – это когда мама тебя любит…» В общении с родителями дети приобретают базовое отношение к миру, к самим себе, к окружающим. Переживание ребенком любви и нужности своим родителям дает ему опору – уверенность в себе – на всю жизнь. В составленной для родителей «Азбуке любви» психологи рассматривают эмоциональный образ семьи как «фундамент» мироощущения и мировосприятия растущего человека. «В идеальном плане развитие этого базового образа у ребенка подчиняется простой логике: «Я любим! Мама и папа хорошие! Как прекрасен этот мир!» При отсутствии таких оснований мир воспринимается ребенком как угрожающий и враждебный, а вместо интереса и побуждения к познанию мира появляются страх, агрессия или оборонительное поведение».[2]

Результаты психологических исследований связи морального развития детей с особенностями детско-родительских отношений наглядно подтверждают, что через формирование гармоничных отношений с ребенком, принятие его и трансляцию принятия других людей дети усваивают ценностные ориентации родителей.[3] Особое место отводится роли взаимоотношений ребенка с матерью: «Фактически мы наблюдаем линейную зависимость роста моральной компетентности детей в связи с повышением надежности и устойчивости эмоционального отношения ребенка к матери, что подтверждается данными математического анализа».[4]

Известный психолог Г.Т. Хоментаускас в книге «Семья глазами ребенка», пишет, что если спросить родителей, любят ли они своих детей, то 99 из 100 уверенно скажут, что любят.[5] Так ли это? Многолетний опыт работы детских психологов убеждает в том, что представления родителей не совпадают с детским восприятием родительской любви, и дети далеко не всегда уверены в чувствах своих родителей.[6] Одна из центральных проблем, вокруг которой строит работу детская психотерапия, – убежденность детей в том, что родители их не любят, что они – дети – не нужны своим родителям. Какрождается такое убеждение? Представления о любви есть в каждом человеке, но способность выражать любовь в словах, поступках, сопереживании – наука, которая осваивается ребенком в общении с родителями, в семье. «Папочка меня не любит…», «Не хочется идти домой после школы…», «Я не могу с ней поговорить – мама меня не слышит…» Какова же реальность жизни многих детей? – Нарушение мира в семье, ссоры родителей, их занятость своими делами и проблемами, разводы, эмоциональная истощенность взрослых, неспособность адекватно проявлять эмоции и контролировать свое поведение.

Дети воспринимают мир эмоционально. Пока ребенок мал, спектр его чувств и переживаний, их глубина и разнообразие, чрезвычайно велик. Если мир взрослых не дает живого, значимого отклика на потребности ребенка чувствовать и сопереживать, то эти способности в растущем человеке не развиваются, оставаясь невостребованными и нереализованными. Если в арсенале навыков и представлений ребенка нет и не было переживания искренней заинтересованности отца в его жизни и успехах, или нет и не было теплоты и ласковости – полного принятия ребенка со стороны матери, – откуда ребенку знать, что такое бывает или может быть?

Современный стиль жизни, а вместе с ним и современные способы воспитания провоцируют отчужденность родителей от детей, а в перспективе ведут к тотальной обособленности людей друг от друга. Когда на психологических занятиях с младшими школьниками задается вопрос: «Что вы делаете, чем занимаетесь вместе с родителями?», дети нередко теряются и не знают, как ответить. Подобная реакция свидетельствует не только об отсутствии совместных дел – ведь в жизни каждой семьи есть моменты, когда дети и родители заняты вместе. Правильнее понимать смущение детей как показатель отсутствия эмоционального контакта с родителями.

Накоплено достаточно знаний, помогающих родителям учиться понимать и любить своих детей: возрастная психология, сформировав ясные представления, в чем нуждается ребенок в определенные периоды роста и развития, показывает родителям, какой стороной должна поворачиваться к нему родительская любовь. Практические советы и рекомендации обучают, как выражать родительские чувства понятным для ребенка языком. Исследования, наработки, методики – инструменты, позволяющие лучше выражать любовь. Но все средства бесполезны, если не хватает душевных сил любить детей.

Практикующему психологу часто приходится слышать от родителей (главным образом, от мам, с которыми в основном строится психологическая работа), что «нет времени и сил» на «педагогику»; «все, что вы говорите, правильно, но я не знаю, когда мне этим заниматься»; «все понимаю, но не могу заставить себя – действую по привычке» и подобное.

В практике индивидуальной, семейной, групповой психотерапии используется множество путей и способов, помогающих родителям и детям почувствовать, испытать и закрепить доверительный опыт общения. Происходит это скорее в случаях неожиданной психологической травмы, недоразумения или невольной ошибки. Однако нередки ситуации, когда психотерапия больше походит на костыль, помогающий поддерживать сложившиеся в семье формальные отношения. К психологам и психотерапевтам обращаются не с целью узнать, как помочь найти взаимопонимание с ребёнком, а с запросом: «сделайте что-нибудь, чтобы все было нормально», т.е. комфортно. Из разряда психологической помощи дело психотерапии переходит в сферу потребительских услуг. Вопрос о собственном родительском участии перестает ставиться, как не ставится и вопрос о восстановлении любви и доверия. Но как научить способам проявления любви тех, кто её не ищет? Какими средствами психокоррекции и психотерапии можно наполнить человеческое сердце любовью? Можно ли вообще научить любви к детям? Как писал прп. Иоанн Лествичник о невозможности объяснить словами высочайшие добродетели и в их числе любовь: «и кто думает одним сказанием своим просветить и научить невкусивших сего самим делом: тот делает нечто подобное человеку, вознамерившемуся словами и примерами дать понятие сладости меда тем, которые никогда его не вкушали.»[7].

Как несоблюдение юридических законов ведет к патологии общества, так и несоблюдение психологических законов развития и воспитания детей ведет к патологии человека. Но если ущерб от правовых нарушений очевиден, то последствия от преступления психологических законов накапливаются от поколения к поколению и не всегда поддаются прогнозированию. Общий вектор современного психологического развития детей, по оценкам и психиатров, и психологов, неутешителен: нарастает патология, границы психической нормы становятся размытыми. – Человек не справляется с нагрузками современного мира; его душевный, психический потенциал оскудевает.

«Добро – когда нет ругани, ссор, обид… Зло – все идет не так …» Нет нужды писать о том, что раздражительность, грубость в отношениях с детьми, нежелание вникать в суть переживаний ребёнка не просто ранит, а уродует детские души. «Жестокость сердца разражается гневом», – писал авва Исайя.[8] Любой школьный психолог знает, насколько болезненно дети переживают родительскую отстраненность и пренебрежительность и отчаянную невозможность высказать и пережить свою боль. Беда состоит еще и в том, что дети не только сами страдают, – на подсознательном уровне они усваивают переживаемую ими модель семейных отношений, и потом, став взрослыми, реализуют ее по отношению к собственным детям.

После второй мировой войны психологи-исследователи обнаружили уникальное и часто трагическое явление, названное впоследствии психической депривацией. В приюте при хорошем уходе и полноценном питании младенцы отказывались от еды и угасали. Причиной их смерти являлась глубинная депрессия: для жизни этим младенцам была необходима материнская любовь.

Изначально феномен относился к детям, лишенным семьи, – сиротам; позднее разные формы психической депривации стали исследовать и у детей, имеющих одного или обоих родителей. Если отойти от строгости научной терминологии, депривацией можно назвать дефицит родительской, прежде всего, материнской, любви. Это также сокращение арсенала способов и форм проявления любви к детям. В определенном смысле депривация – неспособность полновесно, от сердца любить детей.

Нелепо думать, будто дети предыдущих поколений «купались» в родительской любви, что не было патологий, и детско-родительские отношения были идеальными. Но можно определенно утверждать, что психологические проблемы развития детей сегодня – это не столько явление сугубо психологической сферы, сколько результат грандиозных социальных преобразований и нравственных искажений.

Исследование образа мира у детей дошкольного возраста, родившихся до и после кризисных преобразований в нашей стране, дает следующую картину:[9]

В 1992-1998 гг. и в 2009 г. детям задавились одни и те же вопросы. Сравнив желания, которые дети загадывали в 90-е годы и в 2009 г., определенно обозначилась следующая тенденция: в 90-е годы практически все дети, кроме желаний для себя, загадывали желания для других. В 2009 г. – самой многочисленной являлась группа детей, которые загадывали все три желания только для себя.

В 2009 г. при ответе на вопрос: «Что ты любишь больше всего на свете?» исчезли «полезные» занятия. Раньше дети писали, например: «Люблю маме помогать», «Люблю книжки читать», «Люблю работать» и т.д. Теперь дети выбирают занятия, связанные с развлечениями, с получением удовольствия. Также исчезли ответы, в которых говорилось о любви и интересе к природе, которые были в 90-е годы (например, «Лес люблю», «Цветы люблю, тюльпаны и розы» и т.д.).

Среди обращений к волшебной палочке в 2009 г. появились просьбы об открытии собственного бизнеса и его успешном развитии (например, «открыть кафе и чтобы там было много посетителей»). Кроме того, в ответах детей стала очевидной направленность на обладание и потребление.

Потребности детей, судя по итогам данного обследования, стали все определеннее ограничиваться материальными предметами. А потребность в переживаниях, связанных с природой, с соучастием в жизни родителей, друзей, стала исчезать.

Заметим, что исчезают не переживания – потребности в душевных переживаниях замещаются другими, качественно иными. Душа ребенка не терпит пустоты: если не удовлетворяется жизненно необходимая потребность, ей находится замена, пусть даже суррогатная; если интересы и переживания ребенка связаны с миром вещей, то и любовь его будет ограничиваться этим миром.

В последние десятилетия живые эмоции детей стремительно разрушаются, а вместе с ними угасают и другие жизненные потребности:

Необходимость в консультации вполне развитой 10-летней девочки из благополучной и состоятельной семьи, возникла по причине отсутствия интереса к учебе, к познанию (что противоречит нормальным потребностям этого возраста). Используя обычный набор методик диагностики эмоциональных особенностей развития детей, психолог, проводившая обследование, пришла в недоумение, поскольку неожиданно обнаружила, что у испытуемого ребенка отсутствует отзыв на ряд базовых естественных эмоций. Как же обозначить это отсутствие? – Там пустота? Неспособность чувствовать и переживать? Душевная ограниченность? Или эмоции существуют в зародыше, но оказались ненужными и почти умерли?

Продолжение следует...

[1] Добротолюбие. В русском переводе святителя Феофана, Затворника Вышенского. Том 2. М.: Паломник, 1998. С.659-660

[2] Азбука любви: Книга для родителей. М.: Изд-во РОУ, 1996. С.80-81

[3] Авдулова Т.П. Семья как фактор морального развития дошкольника [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2008. N 2(2). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 30.12.2012).

[4] Там же.

[5] Хоментаускас Г.Т. Семья глазами ребенка. М.: Педагогика, 1989. С.101

[6] Азбука любви: Книга для родителей. М.: Изд-во РОУ, 1996. С. 71-81; Хоментаускас Г.Т. Указ.соч.

[7] Лествица, возводящая на небо, преподобного Иоанна Лествичника, игумена монахов Синайской горы. М.: Издательство «Правило веры», 1997. С.312

[8] Добротолюбие. В русском переводе святителя Феофана Затворника. Том 1. М.: Издательство «Православный паломник», 1998. С.312

[9] Панкратова А.А. Изменение ценностей детей и взрослых в современной России (1992–2009) [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2011. N 1(15). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 09.06.2012). 0421100116/0010.