Ответ Виктору Грановскому.
Часть первая

Не согласен с редакцией, что отзыв ваш сделан корректно. Он корректен в смысле вежества, да, но не методологии разбора. К сожалению, Вами допущен целый ряд неточностей и натяжек, а временами и передержек, но о них – после.

Основное достоинство Вашего отзыва (как впрочем, и книги о. Георгия) – то, что он заставляет отвечать и думать, «бороться и искать, найти и не сдаваться». И прежде всего – подумать о главном – о смысле истории, о значении трагедии ХХ века, а следовательно и Победы в войне 1941-45 годов. Вот о чем хотелось побеседовать с Вами как с философом.

К сожалению, книга о.Георгия Митрофанова историософски беспомощна. Сплошь да рядом у него встречаются выражения, пригодные разве что для провинившегося студента: «Так вышло, так получилось». А почему и зачем – вот главные вопросы для историка и богослова – остаются без ответа. Судя по его текстам и высказываниям, историческая Россия погибла в 1917 году, и мы на ее развалинах сейчас что-то пытаемся сделать. С полным сочувствием он цитирует известное стихотворение Георгия Иванова «Россия тридцать лет живет в тюрьме.

На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.

Все остальное – планетарный ад:
Проклятый Кремль, безумный Сталинград.

Они достойны только одного –
Огня испепелящего его».

Заметим, кстати, что в 1949 году (год написания этого стихотворения) слова об испепеляющем огне опирались на солидный военный фундамент – сто атомных бомб США, готовых обрушиться на СССР, так что данная риторика не столь безобидна, как кажется. Но это так, к слову. Главное в другом: действительно ли «лишь на Колыме и Соловках Россия та, что будет жить в веках?». Я не говорю о вещах очевидных – на Соловках, помимо невинных страдальцев, сидели чекисты и бандиты, хотя таких было меньшинство. Но неужели мы будем бросать в ад тех, кто не сподобился тюрьмы, скажем, Павла Корина, Анну Ахматову, Михаила Нестерова, Ивана Петровича Павлова и других. Может это дело вкуса, но мне гораздо ближе историософия преемства дореволюционной России, Советского Союза и России современной, присутствующая в частности у А.Л.Казина, с его идеей нетронутого ядра русской культуры, [1] или у архиепископа Курганского Константина (Горянова), который писал: «В подсоветском бытии, «под глыбами» сохранялись светлые ручьи, светлые начала православной культуры, православной нравственности, православной веры. Без них мы не одолели бы фашистскую Германию со всей Европой, не дошли бы до Берлина. Свидетельство тому – имена и деяния многих, в частности – Анны Ахматовой, Михаила Нестерова, Павла Корина, Александра Солженицына, еп.Луки (В.Ф.Войно-Ясенецкого), Владимира Солоухина, Валентина Распутина и многих других». [2] И в основе моих вкусовых предпочтений, как и многих моих соотечественников лежит некий здоровый инстинкт. Мне не хочется вычеркивать семьдесят лет из истории своей страны и народа, не хочется рвать связь времен – историческое преемство (в т.ч. и правопреемство) старой дореволюционной и современной России и, как следствие становиться homo soveticus или homo post-soveticus – обитателем «не имеющей названья державы», по словам Галича, или просто некоего пространства, из которого, по мысли о.Георгия «все только и думают, как бы сбежать, где получше», но пространства ресурсоемкого, подлежащего переделу [3] или попалению ядерным огнем, в случае сопротивления его обитателей. Уж простите мне мое жизнелюбие.

Однако, помимо политических, геополитических, патриотических и просто жизнелюбивых мотиваций есть вещи еще более важные, а именно – осознание Промысла Божия в истории. И в связи с этим возникает вопрос: почему все это произошло?

У о. Георгия только один ответ (да простит он меня за слишком вольный пересказ его идей): за грехи народа, за безбожие мы лишились прежнего рая – исторической России.

Это – правда, но лишь часть правды. Бог – не только Отмститель, но и Врач. Он не только наказует, но самим наказанием исцеляет. «Глубиной мудрости человеколюбно вся строяй», – воспевает Церковь в своих последованиях.[4]

В истории все промыслительно и нет ничего случайного: «Deus conservat omnia» написано на Фонтанном доме (Бог сохраняет все, Бог управляет всем). И все смутные и кровавые события катастрофического XX века не случайны и промыслительны. Возьмем катастрофу 1917 года, с одной стороны – это страшный провал, с другой стороны, как мудро писал владыка Вениамин (Федченков): «Не было бы 1917 года, было бы еще хуже». Тогда бы после смерти государя, будущие вероятные наследники, скорее всего это был бы не царевич Алексей Николаевич, в силу своего заболевания, отстроили бы оккультную империю, поскольку общество, и прежде всего его высший слой, к этому было в значительной степени готово. Если бы Россия победила в войне 1914 года, она достигла бы небывалой степени могущества, стала бы «новой Америкой», [5] но взамен потеряла бы свою духовную идентичность Святой Руси и оперлась бы на оккультный фундамент, на ту «новую правду» о человеке и мире», которую проповедовали носители философии Серебряного века. [6] Парадоксально, но революция 1917 года, точнее то, что за ней последовало, не только воочию показала губительность социалистических и атеистических путей, но она спасла русскую культуру от оккультных и нравственно-нигилистических соблазнов: вспоминаются значимые слова Ахматовой:

«И с такой, что была когда-то

Снова встретиться не хочу. [7]

Гонения на Церковь породили тысячи и тысячи новомучеников российских и в них, как и во многих исповедниках с небывалой силой воссияла Святая Русь. Как это ни парадоксально звучит, но советский режим при всей своей модернизации законсервировал российское общество и послужил известного рода защитной стеной против той даже не модернизации, а постмодернизации, которую пережил Запад. По крайней мере, «сексуальная революция» 1968 года к нам пришла как минимум на 25 лет позже, в том числе благодаря «глыбам» советского режима.

Возьмем Великую Отечественную Войну 1941-1945 годов. С одной стороны, это – величайшая народная трагедия, которая, однако, вызвала к жизни Церковь, породила великое и до конца не оцененное движение по возвращению русского народа в Церковь, к Богу. Игумен Петр Мещеринов имел дерзость утверждать, что «победа задавила ростки покаяния». Немногие еще живущие верующие старшего поколения, заставшие войну и послевоенные годы, могут засвидетельствовать, что это – неправда. Не только во время войны, но и после нее храмы были переполнены, люди стремились на исповедь и к причастию, и таких были не тысячи, а сотни тысяч, пожалуй – миллионы. Если говорить о плодах покаяния, известных нам из слов Иоанна Предтечи (у кого две одежды – отдай одну), то нравственная высота русского человека проявлялась в таких удивительных поступках, как отдача русскими сиротами и вдовами зачастую последнего хлеба военнопленным немцам. [8] А если определять покаяние, как «перемену ума» (metanoia), то следует отметить, что СССР 1945 года по своему духу был уже другой страной, чем СССР 1939 года, и эти изменения были явными и ощутимыми: практически прекратилась атеистическая пропаганда, возродился русский патриотизм, а с ним, отчасти и церковные духовные ценности. И власть чувствовала эти перемены. В послевоенные годы резко снижается уровень репрессий, они становятся более мотивированными, после многих лет террора появляются контуры известной законности. [9] Страна действительно стала другой.

И вот здесь снова появляется вопрос: а была ли победа благом? Что было бы, если бы победил Гитлер? В своей первой статье я уже писал о том, что было бы, если победили бы нацисты, но в ней я рассмотрел крайний вариант, не предусматривающий никакой государственности для русского народа. Возьмем почти совершенно невозможный вариант, что Гитлер изначально поддержал бы Власова и согласился на создание некоей русской квазигосударственности и русской армии

Тогда было бы создано несколько квазигосударств, в которых режим был бы совершенно идентичен советскому, но скорее был бы в несколько раз хуже его. Особая и отдельная тема – сотрудничество социалистов и национал-социалистов в деле управления оккупированными территориями. Мы все знаем, что соответствующий приказ предписывал расстреливать политработников и коммунистов, но увы, многие не знают, что немцы организовывали свой Neue Ordnung благодаря прежним советским работникам, бывшим коммунистам. Предоставим слово непредубежденному и честному свидетелю, настоящему русскому патриоту – Ивану Солоневичу, бежавшему из советских лагерей и не имевшему никаких причин любить советский строй. «Приходит партайгеноссе Кох на Украину. Ему нужно делать здесь все то же, что здесь делали товарищи большевики: драть с мужика хлеб и кур, гонять его на дорожную и подводную повинность, организовывать «администрацию». Зондерфюреров на это никак не могло хватить. Нужно опираться на «местные силы» – какие? Немцы подбирали туземный административный аппарат почти исключительно из бывших коммунистов и объясняли это так: только бывшие коммунисты имеют достаточный опыт. Это было верно. Немцы не договаривали только того, что административный опыт бывших коммунистов был папашей административного опыта той же национал-социалистической партии». [10]

Парадоксально, но подтверждение свидетельству Солоневича я нашел в хрестоматийном литературном произведении «Молодая Гвардия» А.А.Фадеева. Вот приходит к немецкому офицеру Швейде известный в городе инженер, коммунист Бараков с предложением сотрудничества (на самом деле для того, чтобы вредить немцам): «Пока он говорил, господин Швейде молча проделал некоторую мыслительную работу, не отразившуюся, впрочем, на его лице, потом сказал не то утвердительно, не то вопросительно: – Вы коммунист… Бараков махнул рукой. Это движение его руки и одновременно выражение его лица можно было истолковать так: «Какой я коммунист!», или так: «Сами знаете, что мы все обязаны были быть здесь коммунистами». Или даже так: «Да, коммунист, но тем лучше для вас, если я иду к вам служить». [11] Удивительно, что советская цензура пропустила подобное крамольное место: при внимательном чтении и выявлении подтекста оно проливает свет и на якобы «антибольшевистский характер» немецкой агрессии, и на принципиальность коммунистов, и на то, какие «наследники исторической России» пошли на службу к немцам». Некоторые современные либеральные историки любят говорить о «Второй гражданской войне» внутри Великой Отечественный. Но у трезвого белорусского крестьянина (по происхождению) Ивана Солоневича – свой взгляд на «Вторую гражданскую»: «В силу этих обстоятельств советско-германская война приобрела, в частности, характер внутрипартийной резни – нечто вроде борьбы Троцкого со Сталиным. В этой последней борьбе и Троцкий и Сталин опирались только на партийные силы – пусть и враждебные друг другу, но только партийные. Гитлер в некотором отношении повторил пути Троцкого: он тоже опирался на партийные силы – и немецкие, и советские».[12]

Можно сказать, что Солоневич – парадоксалист, но его мнение подтверждается свидетельством Михаила Корякова, участника Великой Отечественной, затем – эмигранта. В своей книге «Освобождение души» он пишет о советских дезертирах следующее: «Появились «нырики», прятавшиеся в погребах и подвалах». Немецкая волна прокатывалась – «нырики» вылезали. Бывшие коммунисты и комсомольцы, как правило, поступали на немецкую службу. Пожилые бойцы переодевались в крестьянскую одежду, подавались ближе к родной деревне, чтобы делить колхозы и заново строить единоличные дворы». [13] Свидетельство примечательное еще и в том смысле, что оно опровергает тезис о. Георгия о коллаборационистах, как радетелях исторической России: пожилые солдаты, помнившие старую, дореволюционную Россию, в массе своей старались на службу к немцам не идти, а стремились к труду, к земле. Возрастная и партийная разница стала различием и в совестливости, и в порядочности, и не в последнюю очередь это связано с наследием императорской России.

И вот мы подходим к самому главному. В своем «ответе» Вы бросаете мне следующий упрек: «Фантазировать на тему более или менее глубокого знакомства Власова с трудами нацистских теоретиков можно, сколько душе угодно; но этого ничтожно мало, чтобы аргументированно отождествить идеологию власовского движения с нацистской».

Насчет фантазий – это смешно. «Майн Кампф» была переведена в Советском Союзе еще в тридцатые годы и узкий круг начальства, в том числе и генералитета, имел к ней доступ. На закрытых политзанятиях для высшего комсостава Красной Армии советских военачальников естественно знакомили с нацистской идеологией, в том числе и из первоисточников. Во-вторых, Вы, к сожалению, по ходу дела искажаете и передергиваете мои слова: я не отождествлял власовскую идеологию с нацистской, это – особая тема, я лишь желал показать, что Андрей Андреевич Власов намеренно вводил в заблуждение военнопленных и жителей оккупированных территорий, то есть, проще говоря, лжесвидетельствовал. По идеологии, конечно, он был и остался интернационал-социалистом, «большевичком», по выражению П.Краснова, [14] но на службе у национал-социалистов и под их жестким идеологическим контролем. Характерно, как готовился Пражский манифест, на допросах Власов показывал, что он писался под присмотром Гиммлера, и сам кровавый рейсфюрер собственноручно правил текст.

И, как считает Солоневич, власовское движение вписывается в эту самую «внутрипартийную резню»: «Нельзя же объяснить простой случайностью тот факт, что к руководству власовской армии были допущены одни коммунисты, которые в 1943 и в 1948 годах называли себя «бывшими коммунистами». Я не верю в «бывших коммунистов» ибо принадлежность к коммунистической партии вовсе не ограничивается наличием партийного билета, она определяется наличием «партийных навыков», от которых отвязаться не так-то просто». [15] Солоневичу неведомо было модное ныне слово «ментальность», но в своей работе он показывает потрясающий пример коммунистической ментальности власовских вождей: «Мою книжку «Большевизм и крестьянство», которую я не под своим именем пытался выпустить в Праге, власовская цензура запретила за критику «ликвидации кулака как класса». Об этой ликвидации русского мужика мне Жиленков рассказывал в тонах искреннего партийного энтузиазма…». [16] В своей первой статье мной были даны другие примеры коммунистического сознания власовских идеологов, которых теперь о. Георгий Митрофанов объявляет «борцами за историческую Россию». И такие были востребованы: «Говорилось и писалось, что немцы-де уничтожают «комиссаров», но ни комиссара Зыкова, ни чекиста Жиленкова они не уничтожали, и именно Жиленков был поставлен на пост политкома при Власове. Что ж, не могли немцы найти никого другого?». [17]Солоневич подчеркивает, что русская эмиграция в Германии в массе своей на власовскую акцию не пошла, и ее отдельные представители, вроде генерала Бискупского, предпочитали умирать от голода, но эмигрантов первой волны из других стран, в простоте душевной предложивших свои услуги, немцы не пустили даже на задворки: такие были не нужны. И позиция основной части русской эмиграции в Германии понятна: «Мы, русские люди, жившие в эти годы в Германии, видели и знали, что дело идет об уничтожении России и русского народа. Генерал А.А.Власов этого не знал. Генерал П.Н.Краснов это знал». [18] Хочется только добавить, что на самом деле, Власов об этом узнал, хотя бы от того же Солоневича, с которым встречался и беседовал, но или отказывался верить, или поверил, но линии своей не изменил. В конечном счете понял это и Солоневич, характерно его высказывание, ярко иллюстрирующее реальную сущность власовского движения и его подлинную связь с исторической Россией: «Никто не стал бы рекомендовать нести в Россию знамя монархии под прикрытием Гитлера и Гиммлера, Власова и Жиленкова. Все эти четверо были людьми одного и того же порядка: Власову была предоставлена только показательно-строевая часть «армии», а политику этой армии проводил Гиммлер руками Жиленкова. Как бы мог я, монархист, стать под управление этакого двуглавого орла, одна голова которого состояла бы из гестапо, а другая – из ГПУ». [19]

И возникает вопрос: что было бы, если бы произошло невозможное, и этот орел заклевал бы Сталина? Ответ, данный И.Л.Солоневичем, трезв и неопровержим: «Если толково и без всяких там энтузиазмов взвесить те возможности, которые возникли бы в результате победы Гитлера на востоке, то, по моему глубокому убеждению, эта победа привела бы только к тому, что вместо ВЧК, ОГПУ, НКВД возникла бы новая помесь под руководством товарища Гиммлера и его подставных лиц. Остался бы точно такой же «аппарат власти», только усиленный немецкой поддержкой. Этот аппарат родился в России, и немцы только скопировали его. Рядовые винтики, оставшиеся у немцев, очень скоро убедились в том, что при немцах даже и воровать гораздо проще. Рядовым винтикам было бы все равно: чи Сталин, чи Гитлер, только бы власть, портфель и пост… На «молодую сволочь», у которой никакой идеи и в заводе нет, ставили свою ставку и ОГПУ, и гестапо: это самый подходящий человеческий материал. Единственный человеческий материал, готовый жечь, вешать и пытать во имя портфеля, все равно какого – гитлеровского и сталинского… Какие были бы шансы у русского мужика справиться с аппаратом ОГПУ и гестапо, спаянными в один кулак?». [20]

В случае победы над Россией, нацистское рабство распространилось бы на весь мир. И отказ Гитлера делать ставку на добровольческие формирования был промыслительным: может быть, с помощью настоящей, а не фиктивной РОА он бы и победил, но тогда мир, в котором мы бы жили (если бы жили) был бы куда страшнее. В конечном счете, в нем восторжествовали бы оккультные идеологии и оккультные практики, т.к. новообразованный режим и режимы были бы подконтрольны Гитлеру и нацистской идеологии. По сути дела, советский солдат действительно спас мир от нацистского и оккультного рабства. В связи с Днем Победы как-то по-особому прочитываются строки Пушкина:

И ненавидите Вы нас.

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?

Как справедливо отмечал ветеран Великой Отечественной Войны заслуженный профессор Санкт-Петербургской Духовной Академии протоиерей Аркадий Иванов в личной беседе с автором этих строк, у о.Георгия Митрофанова в его книге практически отсутствует Промысл Божий. Он даже не пытается понять: «Почему мы победили» и не желает признать, что это было благословением Божиим.

Невидение и непонимание этого – страшны, поскольку означают неразличение духов, невидение исторической перспективы и следование в фарватере решений ОБСЕ, приравнявшей сталинизм к гитлеризму. Недобросовестность и политизированность этих решений – налицо, поскольку чиновники ОБСЕ кровно заинтересованы в окончательном, в том числе юридическом демонтаже Ялтинской системы, их мотивация понятна, но нам-то зачем все это? В нынешнем свирепом и стремительно меняющемся мире не оказываемся ли мы в положении слепого на проезжей части, посреди мчащихся машин?

Впрочем, судя по всему, Вы испытываете некий скептицизм относительно перспектив оккультизации России в случае победы нацистов. Меня несколько удивила Ваша фраза: «Тем не менее о тайных директивах Рейха, как и об оккультно-языческой религиозности Адольфа Гитлера, простой народ знать не мог. Никакой «всеобщей оккультизации восточного пространства» он тоже не наблюдал. Быть может, она и планировалась нацистами, но так и не была приведена в исполнение. Слава Богу! Зато предвоенная «безбожная пятилетка», закрытие и разрушение храмов, открытое глумление надо всеми религиями, более двадцати лет чинимое в СССР, – всё это стояло перед глазами. И нет ничего необычного, как и ничего «предательского» в том, что народные симпатии склонились к религиозно лояльным захватчикам, нежели к «своим» знакомым безбожникам».

Действительно, о тайных директивах он знать не мог, хотя о том, что такое СС узнал быстро, а те из русских, которые вольно или невольно включились в структуру СС, познакомились и с ее идеологией, густо замешанной на оккультизме. Что до «всеобщей оккультизации», то, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И большевики приступили к тотальному уничтожению храмов лишь в 1929 году, через 12 лет после Октябрьского переворота. Но жители оккупированных территорий видели вещи не менее страшные, чем всеобщая оккультизация, – во-первых всеобщее истребление русских людей, а во-вторых – невиданное поругание имени Христова. Я не оговорился. Во-первых, далеко не всегда немцы вели себя столь благостно по отношению к Церкви, как это пишет о. Георгий (хотя, конечно, бессмысленно отрицать их роль в допущении церковного возрождения): в ряде случаев из храмов делались конюшни, пулеметные гнезда, опорные огневые точки и т.д., в ряде местностей, например во многих районах Калужской области, храмы не открывались вообще, напротив, немцы чинили этому препятствия. А во-вторых – и это самое главное, жители оккупированных территорий видели, что, хотя на пряжках немецких солдат было написано «Gott ist mit uns» – «с нами Бог», они вели себя хуже безбожников, и хотя они шли под знаком креста, они творили дела антихристовы. Не случайно в ряде случаев в качестве особо мучительной смертной казни нацисты употребляли распятие (так в 1944 году под Оршей погиб молодой солдат Юрий Смирнов), и не случайно они сжигали людей в церквях.

Народ насмотрелся на это все и быстро очнулся. Да, действительно, в ряде случаев немцев встречали с цветами, но вели они себя так, что потом их провожали штыками. Перелом в войне, в т.ч. и в партизанском движении связан с тем, что народ все-таки предпочел «своих» знакомых безбожников западным псевдохристианам, на самом деле – антихристианам. Невольно вспомнишь слова Достоевского: «Атеизм все-таки здоровее смрадного бога римского». Тем более, что возвращался советский солдат уже далеко не безбожником. О массовости подъема религиозных настроений в армии свидетельствует, например, такая просьба, направленная телеграммой в Главное политуправление РККА с 4-го Украинского фронта, заверенная подполковником Лесновским: «По встретившейся надобности, в самом срочном порядке выслать материалы Синода для произнесения в день празднования годовщины Октября, а также ряд других руководящих материалов Православной Церкви». [21] Подобное, казалось бы парадоксальное сочетание советского и православных начал было нередким для тех лет, вот письмо солдата М.Ф.Черкасова: «Мама, я вступил в партию… Мама, помолись за меня Богу». [22]

Еще больше меня удивила следующая Ваша сентенция: «Отец Георгий зовёт к осмыслению, увы, так и не отошедшей в прошлое «той единственной Гражданской»; к осознанию, кто был тогда губителем России, а кто пытался, быть может слишком человечески и даже с недостаточным, поздним раскаянием за всё случившееся, спасти её».

Где Вы сейчас видите продолжение «Той единственной гражданской»? И где у нас «комиссары в пыльных шлемах» и «храбрые белые рыцари», которые «отомстят за всех»? Огласите весь список, пожалуйста. Кажется, сейчас у нас не работают ни ЧК, ни белые контрразведки, не расстреливают в подвалах чрезвычайки, не топят в баржах заложников, не вешают на площадях. И слава Богу. Как сказал летописец, «внешними войнами нас казнит Господь, усобные же войны бывают от дьявола». [23] Говорят: «от слова не станется», по моему, это – ошибка. Говорить о «не отошедшей единственной гражданской», когда ее реально нет, значит – накликивать ее. Есть много сил, заинтересованных в разжигании гражданской войны в России – по разным линиям разлома: первая – русский-кавказец, вторая – пролетарий-буржуй, третья – коммунист-антикоммунист, в т.ч. антифашист-власовец. Существует реальная опасность, что виртуальные интеллектуальные игры с прошлым в конечном счете приведут к настоящей крови.

Еще более удивили меня слова о Власове, как о том, кто «пытался, быть может слишком человечески и даже с недостаточным, поздним раскаянием за всё случившееся, спасти Россию».

Все сказанное выше показывает, что Власов шел рука об руку с губителями России, ибо было очевидно, что Германия боролась не против большевизма, а против исторической России. Об этом емко и точно пишет И.Солоневич: «Немцы боролись против России, но за большевизм… Небольшая справка. Германия Вильгельма II оплачивала и поддерживала Ленина и Троцкого, первой признала советскую власть и послала туда своего первого посла. Германия Веймара и Гинденбурга делала то же самое: снабжала советы дипломатической поддержкой и промышленными кредитами, помогала военной промышленности и наводняла СССР своими специалистами, инженерами и техниками. Германия Гитлера делала то же самое: кредиты дипломатическая поддержка, пакт о дружбе…». [24] Но, может быть, Власов не понимал, что творил, недостаточно понимал античеловеческую и антироссийскую природу нацистского режима?

Для выявления меры понимания и ответственности необходимо знать социальный статус человека, степень информированности и нравственный уровень человека. По своему положению Андрей Андреевич Власов не мог не знать о планах Германии по отношению к России: разорить и ослабить Россию войной и революцией, уничтожить русскую интеллигенцию, истребить по возможности русское население, заселить и германизировать оккупированные области, расчленить историческую Россию. Более того, его 20-я армия освобождала Подмосковье зимой 1941-1942 года. Вы, уважаемый Виктор, достаточно объективно пишете о причинах первоначальных симпатий народа к немцам, но мило забываете упомянуть о причинах, почему эти симпатии испарились, и почему даже в тех местах, где немцев встречали цветами, их провожали пулеметами. В литературе дискутируется вопрос: когда началось народное сопротивление по ту и другую сторону фронта, когда война стала народной? Ряд исследователей рубежом считает зиму 1941-1942 г., когда сведения о голодном выморе русских пленных дошли до населения оккупированных областей и просочились через линию фронта и когда части Красной Армии под Москвой освободили ряд городов и сел, временно оккупированных немцами. [25] То, что они увидели, повергло их в шок и многих заставило забыть о преступлениях коммунистического режима: виселицы с неснятыми телами, выжженные дотла деревни, разрушенные города, горы трупов. [26] Своей античеловеческой и русофобской политикой Гитлер действительно поставил перед русским народом выбор: победа или смерть. После этого действительно началась «война народная, священная война». Все эти ужасы видел генерал Власов.

В марте 1942 года Власов должен был деблокировать Ленинград и, следовательно, хотя бы отчасти должен был знать, что такое блокада. Потом в Германии насчет сущности германского нацизма его пытался просвещать Солоневич, вот как он описывает свои неудачные попытки: «На Кроссинг-Зее была академия Альфреда Розенберга – целый городок, в котором были собраны «сливки партии» для подготовки полного уничтожения русского народа. Разумеется, на основах «самой современной и самой научной философии». Это было нечто совершенно неправдоподобное по своей научности, бесчеловечию и идиотизму. Но это было. А.Власов об этой академии не знал ничего и моим рассказам не поверил ни на копейку. П.Краснов об этой академии знал все, и мои попытки воззвать к его совести, а также и попытки генерала В.Бискупского не привели ни к чему». [27] Казалось бы, после домашнего ареста Власова в 1943 г., вызванного его «бесстыдными и неквалифицированными высказываниями, по мнению маршала Кейтеля, все должно было быть ясно. Однако, Власов все равно ищет пути к Гиммлеру, причем не самым благовидным образом, через некую Хайди Билеберг, вдову эсэсовского офицера, по некоторым сведениям ставшую любовницей Власова… [28] Комментарии излишни.

И здесь мы подходим к нравственному уровню Власова, его принципиальности и последовательности. Воля Ваша, но в отличие от о. Георгия Митрофанова не могу я поверить, что человек 25 лет то и делал, что предавал, а потом вдруг обратился и решил спасать Россию. Конечно, бывают случаи такого фундаментального обращения, но они чаще всего – исключения, лишь подтверждающие правило. Для подвига необходим некий нравственный потенциал, накапливаемый годами. А каков он был у генерала Власова?

В передаче Санкт-Петербургского Исторического Радиоклуба от 12.07.2009 участник Великой Отечественной Войны, полковник, профессор Академии Тыла и Транспорта Владимир Дмитриевич Мелентьев приводит красочные подробности допленной жизни Власова. В 1939 году Власов был военным советником в Китае, но скоро его пришлось отзывать на родину из-за морально-бытового разложения: «шатался по борделям, ездил на рикшах, пьянствовал». По некоторым сведениям, уровень разложения был еще ниже: Власов занимался педофилией.

В своих воззваниях Власов постоянно говорит о своем возмущении и внутреннем страдании перед войной: «Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был загнан насильно в колхозы, как миллионы русских людей исчезали, арестованные без суда и следствия. Я видел, что растаптывалось все русское, что на руководящие посты в стране, как и на командные посты в Красной армии, выдвигались подхалимы, люди, которым не были дороги интересы Русского народа… Работой и постоянной заботой о порученной мне воинской части я старался заглушить чувство возмущения поступками Сталина и его клики… Во время решающих боев за Москву я видел, что тыл помогал фронту, но, как и боец на фронте, каждый рабочий, каждый житель в тылу делал это лишь потому, что считал, что он защищает родину. Ради Родины он терпел неисчислимые страдания, жертвовал всем. И не раз я отгонял от себя постоянно встававший вопрос: Да, полно. Родину ли я защищаю, за Родину ли я посылаю на смерть людей? Не за большевизм ли, маскирующийся святым именем Родины, проливает кровь русский народ». [29]

Однако, если мы возьмем переписку Власова, то не увидим и следа метаний или возмущения. Напротив, после встречи со Сталиным, он в восторге пишет жене (январь 1942 г.): «Ты не поверишь, дорогая Аня, какая радость выпала мне!». Я беседовал с самым большим нашим Хозяином. Какая радость выпала мне в жизни!» [30]Характерны слова про Хозяина – даже не Вождя. Комментарии излишни.

Власов трогательно пишет о своем возмущении, но вот чем он занимался до войны: в 1937-1938 гг. Власов принимал активное участие в деятельности военного трибунала Киевского военного округа, который вынес не один смертный приговор, о чем сам генерал с гордостью писал в своей автобиографии в 1940 г. В партхарактеристике Власова 1938 года говорится: «Много работает над вопросами ликвидации остатков вредительства в части».

После возвращения из Китая, Власова вновь направляют на работу с личным составом. Любопытно, как Власов оказался во главе 99-й стрелковой дивизии: инспектируя дивизию, Власов выяснил, что её командир изучал тактику боевых действий вермахта, о чем Власов и сообщил в рапорте. Комдив был арестован, а Власов назначен на его место. [31]

В.Д.Мелентьев приводит интересные обстоятельства пленения Власова немцами. Для его спасения через узкий коридор прорывалась советская танковая рота, которая не нашла его на условленном месте. А 11 июля 1942 года он был обнаружен немецким патрулем в деревенской избе, за столом, уставленным бутылками с самогоном, в обществе красивой женщины. Сопротивления он не оказал, напротив, первые его слова были: Nicht schissen. Ich bin general Wlasow. (Не стрелять, я генерал Власов). А в это время его солдаты от которых практически он сбежал, питались павшими лошадями… И вот с таким нравственным капиталом он и попал в плен. И возникает вопрос, а каковы духовные основания его «обращения»? Где они?

Здесь не могу не разобрать одну из Ваших претензий ко мне. «Вы скоропалительно измыслили, будто генерал Власов «взял юридическую и моральную ответственность» за добровольцев РОНА и возглавителей Локотской республики, за украинских националистов, демонстративно отказавшихся с ним сотрудничать, за прибалтийских эсэсовцев, вообще за всех перешедших к немцам антисоветских повстанцев. Вы основываетесь лишь на протокольных, мало претворенных в реальность фразах Пражского манифеста КОНР. Вам все равно, что ни с Хольмстоном-Смысловским, ни даже с Красновым у Власова не было тактического, даже полного идеологического единодушия, тем паче строгих отношений иерархической подчинённости, позволяющих утверждать что-либо о взаимной «ответственности».

Да, до октября 1944 г. Власов играл малопочтенную роль зиц-председателя. Он был лишь пропагандистским командующим Ostentruppen, реально их возглавлял генерал Кестринг. Тем не менее, РОА существовала – была ее нашивка, эмблема и Власов, пусть как пропагандистская фигура, нес за нее и моральную, и юридическую ответственность. Идеологическое обеспечение в годы войны – это серьезно. Как пишет Солженицын, «идеология – это она дает искомую твердость палачам», и фразы из Пражского манифеста отнюдь не протокольны, а вполне серьезны. Историк имеет дело прежде всего с текстами и фактами, а не видеть этих текстов и фактов может только слепой.

Как известно, офицер-пропагандист – тоже офицер и пользуется одинаковым статусом и отвечает за свои действия наравне с офицером-артилеристом, офицером-танкистом. От имени Власова и при его участии распространялись воззвания и оправдывалась вся деятельность русских частей на службе у немцев, в том числе их карательная служба на территории СССР, Польши, Франции (с конца 1943 г.), Югославии.

Более того, когда Власов получил реальную власть, то он не побрезговал включить часть РОНА – бригады Каминского – три тысячи человек в первую дивизию РОА.

Вот что пишет историк Кирилл Александров, весьма сочувственно относящийся к Власовскому движению: «Из каминцев отобрали три тысячи наименее разложившихся людей и их ввели во 2-й пехотный полк 1-й дивизии, а командовал этим полком очень интересный человек, он остался в живых, правда, я не могу найти его дату смерти бывший гвардии подполковник Красной Армии Артемьев. Дело в том, что он был до войны три года начальником охраны НКВД белогвардейских лагерей СССР. Он служил в Красной Армии, потом перевели его в округ, когда шло укрепление кадров, потом обратно в Красную Армию, а имел дело с плененными немцами, причем замечательно, что он служил командиром полка, где приблатненых была большая часть». [32]

Вот кстати показательный пример, как служение социализму плавно перетекало в служение национал-социализму. Вы сами пишете, что Власов предлагал сотрудничество ОУН и если украинцы отказались, то это говорит лишь об их позиции, но не о взглядах и волеизъявлении Власова, а именно оно нас интересует. Власов не побрезговал иметь дело с отъявленными палачами русских, украинцев и белорусов и значит, консолидировался с ними.

Вы говорите, что я основываюсь на протокольных фразах Манифеста, что мне все равно, что у Власова были разногласия с Красновым… В известном смысле – да, мне все равно, потому что я рассматриваю этот текст как на инструмент информационной войны. В том числе я пытаюсь его прочесть глазами «малых сих», военнопленных и остовцев, которые знать не знали о каких-то разногласиях с Хольмстоном, Красновым, которые не ведали, что этот текст редактировал кровавый рейхсфюрер Гиммлер и некоторые из которых, поверив этим словам, в конце войны пошли на позор и смерть, на погибель, на разгром, в советский плен и лагерь. Воистину – прокляты и убиты. Только по чьей вине? Как говорится: «Горе тому, кто соблазнит малых сих». Кем надо было быть, чтобы в обстановке явного краха Рейха и победоносного натиска Советской Армии, уже освободившей к тому пол-Европы, судорожно пытаться сколотить какую-то «Третью силу»?

В реальности она составила три дивизии из которых, как справедливо пишет Смыслов, только 1-я или 600-я по немецкой нумерации была боеспособной, остальные две были многотысячным сбродом людей, облаченных в немецкую форму с власовскими нашивками. [33] Из 41 000 солдат и офицеров трех соединений можно рассматривать как реальную силу лишь 1-ю дивизию РОА численностью 19 000 человек.

И это – против десятимиллионной Красной Армии. Таких организаторов в Московской Руси называли «первый крови заводчик». И каковы были перспективы у этой «Третьей силы»? [34] Прорваться к союзникам и рассчитывать на их признание? Это после карательной службы во Франции и боев с теми же союзниками? [35]

Возникает вопрос: насколько верующим и церковным человеком был Власов? Такой серьезный исследователь как М.Н.Шкаровский, приводит разные точки зрения, однако его конечный вывод – следующий: «Подобное же прямое заявление Власов как-то сделал в беседе с Кромиади: «Бога может отрицать только идиот». Однако, судя по другим высказываниям генерала, у него существовали сомнения и колебания в этом вопросе. «Я хотел бы снова уметь молиться так, как эти люди, – сказал однажды А.Власов, увидев погруженных в молитву верующих перед иконой Божией Матери в венском соборе св. Стефана. – Я потерял свою детскую веру, но я чувствую, что есть выше нас Сила, и что человек теряет свое духовное «я», если отрывается от нее… Только я не могу больше вернуться к простой детской вере и верить в то, что Сила над нами есть наш личный Бог, наш Бог-Отец. Может быть, два хороших русских священника, с которыми я говорил недавно в Берлине, и правы. Они сказали, что без любви к Богу-Отцу вера в Бога или Высшую Силу бесплодна…». [36] Весьма категоричен И.Л.Солоневич: «Некоторый церковный уклон на закате власовской акции объясняется просто «давлением масс», но ни Власов, ни тем более Жиленков, ни в Бога, ни в черта не верили ни на копейку». [37] Его точка зрения подтверждается наблюдениями гестапо за Власовым.

Не назовешь мужественным поведение Власова и в советском плену. Пленивший Власова Михаил Иванович Якушев вспоминал (записал П.Аптекарь): «Из одной машины вылез печально известный генерал Буняченко, командир 1-й дивизии власовцев. Увидев Кучинского, обложил его матом и сказал: «Подлец, уже переметнулся…». Кучинский подсказал мне, что вместе со штабом 1-й дивизии часто ездит сам генерал Власов. Я несколько раз прошелся вдоль колонны, агитируя водителей ехать сдаваться Красной Армии. Один из них посоветовал обратить внимание на громадную черную «шкоду». Подойдя к ней, я увидел в салоне, не считая водителя, одну женщину и двух мужчин. Про женщину я позднее узнал, что она была «фронтовой женой» генерала Власова, а мужчины оказались начальниками контрразведки 1-й дивизии власовцев Михальчуком и личным переводчиком Власова Росслером.

Я открыл заднюю боковую дверь и вывел переводчика из машины, намереваясь осмотреть салон. В этот момент из-под груды одеял высунулся человек в очках, без погон. На вопрос, кто такой, ответил: «генерал Власов». От неожиданности я обратился к нему «товарищ генерал», хотя какой он товарищ… Власов тоже явно оторопел. Однако вскоре пришел в себя, вылез из автомобиля и, игнорируя меня, направился к американцам – просить их связаться по рации со штабом армии. Вскоре к нашей колонне подъехал еще один «виллис», где сидели американские офицеры. Я сказал им то же самое, что сказал бы и сейчас кому угодно: генерал Власов нарушил воинскую присягу, поэтому он должен предстать перед нашим судом». [38]

В.Д.Мелентьев, лично беседовавший с Якушевым, сообщает еще более красочные подробности: при обыске автомобиля под грудой подушек и одеял тот увидел… ноги, торчащие в сапогах и когда извлек их обладателя, то им оказался… генерал Власов.

Характерно и следующее обстоятельство. 12 мая 1945 г. в 18.00 Власова доставили к командиру корпуса. После опроса и короткого разговора Власову предложили написать приказ всем частям о сдаче оружия и переходе на сторону Красной армии.

Приказ Власова был отпечатан в четырех экземплярах и снова подписан Власовым. Вот его текст:

«ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО РУССКОЙ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ АРМИЕЙ ВСЕМУ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ О НЕМЕДЛЕННОМ ПЕРЕХОДЕ НА СТОРОНУ КРАСНОЙ АРМИИ

12 мая 1945 г. 20.15. Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерале Фоминых. Всем моим солдатам и офицерами, которые верят в меня, приказываю немедленно переходить на сторону Красной Армии.

Военнослужащим 1-й Русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение.

Всем гарантирую жизнь и возвращение на Родину без репрессий.

Генерал-лейтенант Власов». [39]

Иначе, как предательством это не назовешь. Власов не мог не знать, что ждет его и его подчиненных в советском плену, среди своих соотечественников, после того, как они с оружием в руках перешли на сторону врага и тем не менее пишет своим бывшим солдатам приказ, бросающий их в пасть СМЕРШ-НКВД. Ничего гарантировать он, естественно не мог. В чем причина подобного предательского поступка? Ответ прост: жизнелюбие, а точнее – желание выжить любой ценой. В рассказе Якушева об аресте Власова есть и такая деталь: «Власов пытался приказывать водителю, куда ехать, но водитель, смекнув что к чему, уже его не слушал. Генерал почувствовал неладное и на берегу красивого озера, где машина немного сбавила скорость, пытался выпрыгнуть на ходу. Однако я успел схватить его за воротник и, приставив пистолет к виску, сказал: «Еще одно движение, и я вас застрелю». После этого он вел себя спокойно». [40] Поэтому представление о Власове как о герое, мученике, идейном человеке – мифологема. В чем разница между этим приказом и Смоленским воззванием, Пражским манифестом? И там, и там – обман, присвоение себе несуществующих полномочий, несбыточные обещания и гарантии. Но в результате этого обмана и в том и в другом случае на гибель шли тысячи людей. И там и там – предательство русских людей на погибель.

Да, кстати, по поводу Вашего понимания Иудина греха, как только предательства Христа. Извините, но Вы либо не знаете русской фразеологии, либо предпочитаете ее не знать. Искони на Руси предатели именовались Иудами, или даже христопродавцами и не важно, предают ли они веру, родину, родителей, начальников или товарищей. [41] А генерал Власов оказался предателем своей Родины – России, которую он в своих обращениях благословлял терзать таким людям как Каминский со товарищи или ОУН, предателем своих солдат, практически брошенных им в Мясном Бору, предателем русских людей, которых он обманывал – убеждал вступать в РОА и сотрудничать с немцами, а в решительный час приказал переходить на сторону Красной Армии, и, лишь в последнюю очередь, предателем своего «Хозяина» – Сталина, который его возвеличил, наградил и облек властью, при этом предавал он его – не во имя Христа, а скорее во имя оккультного мини-антихриста – Адольфа Гитлера. [42]

На этом фоне его реабилитация досточтимым о. Георгием Митрофановым предстает необъяснимой. Либо о. Георгий пребывает в неведении по поводу данных фактов (хотя как он, историк-новист может не знать того, что ведомо мне, античнику и медиевисту по основной специальности), либо он их сознательно игнорирует. Мотивы игнорирования могут быть самыми разными – от дружественных чувств к некоторым представителям зарубежной диаспоры до увлеченного стремления создать альтернативу культу Сталина и Жукова. Только годятся ли на эту роль Гиммлер и Власов? Возможен и еще худший вариант – сознательный курс на смену нравственной христианской парадигмы и не просто оправдание греха предательства, но его возвеличивание, сообразно духу постмодерна. Впрочем, мне не хотелось бы думать столь плохо о своем коллеге и клирике, хотя его тексты, увы, наводят на подобные размышления.

Я ответил далеко не на все Ваши вопросы и претензии. Постараюсь это сделать в последующей публикации, хотя, по большому счету, для этого нужна отдельная обстоятельная монография.

С уважением, доцент, диакон Владимир Василик.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. См. в частности его труд: Казин А.Л. Последнее Царство. Русская православная цивилизация. СПб.,1998.

2. См. его статью: Православие и русская культура // http://azbyka.ru/tserkov/kultura/5g18_1-all.shtml

3. Характерны взгляды Маргарет Тэтчер: «Большая несправедливость состоит в том, что одна лишь Россия владеет Сибирью». Другое ее высказывание: «России хватит шестидесяти миллионов человек, чтобы обслуживать свою добывающую промышленность».

4. Тропарь об усопших на панихиде. Глас 8.

5. Вспомним знаменитое блоковское стихотворение «Новая Америка»:

Черный уголь – подземный мессия,

Черный уголь – здесь царь и жених.

Но не страшен, невеста Россия,

Голос каменных песней твоих.

Уголь стонет и соль забелелась,

И железная воет руда,

То над степью глухой загорелась

Мне Америки новой звезда.

6. О возможности духовной оккультной революции в России начала ХХ в. см. в частности: Константин (Горянов), еп. Тихвинский. Опыт встречи. К столетию Религиозно-философских собраний // ЖМП, N 1, 2003, с. 64-71; (Горянов) Константин, архиепископ Тихвинский. Св. прав. Иоанн Кронштадтский и Георгий Гапон: к 100-летию первой русской революции. Доклад архиепископа Тихвинского Константина, ректора СпбДАиС, на XIII Рождественских Чтениях (http://www.rusk.ru/st.php?idar=321432)

7. Ахматова А.А. Поэма без героя (Любое издание).

8. Об этом свидетельствует в частности прот. Дмитрий Смирнов в своих проповедях. Его свидетельства мне довелось проверить беседами с людьми старшего поколения.

9. См. в частности: Кожинов В.В. Россия. Век двадцатый. Т.2. М., 2003.

10. Солоневич И.С. Акция генерала Власова // Коммунизм, национал социализм и европейская демократия. М., 2003. С. 33.

11. http://lib.ru/RUSSLIT/FADEEW/mol_gwardiya.txt

12. Солоневич И.Л. Акция генерала Власова…

13. Коряков М. Освобождение души. Нью-Йорк, 1952. С. 55.

14. Именно поэтому Краснов не хотел подчиняться ему.

15. Солоневич И.Л. Акция генерала Власова… С. 34.

16. Там же.

17. Там же.

18. Солоневич И.Л. Так что же было в Германии? // Коммунизм, национал социализм и европейская демократия. М., 2003. С. 89.

19. Там же. С. 94.

20. Солоневич И.Л. Акция генерала Власова. С. 35.

21. ГАРФ, ф. 6991. Оп. 2, д.3. л. 45.

22. Советская Россия, от 13 сентября 1990.

23. Тверская летопись. Библиотека Древнерусской литературы. Т. 5. М., 2005. С.125.

24. Солоневич И.Л. Акция генерала Власова.

25. Из последних исследований см. напр.: Марк Солонин. 22 июня 1941 г. Анатомия катастрофы. М, 2008. С. 440-453.

26. Литература об этом огромна. Из последних документальных исследований см.: Партизаны в битве за Москву. 1941 – 1942: Архивные документы и материалы. – М.: Изд-во Главархива Москвы; Патриот, 2008.– (Отчизны верные сыны). – 607 с.: ил.

27. Солоневич И.Л. Так что же было в Германии?… С. 92.

28. Смыслов О.С. «Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова // http://www.bibliotekar.ru/general-vlasov/index.htm

29. Власов А.А. Почему я встал на путь борьбы с большевизмом // http://www.bibliotekar.ru/general-vlasov/9.htm

30. Мультатули Петр. Власов. История предательства // http://ei1918.ru/soviet_union/vlasov_istorija_predatel_stva.html

31. Там же.

32. Беседа с кандидатом исторических наук Кириллом Михайловичем Александровым о РОА (Русском Освободительном Движении) и генерале Власове (1). (На радиостанции «Град Петров» (2) 11 мая 2004 года). См. http://ricolor.org/journal/w2004/11/

33. Смыслов О.С. Пятая колонна… // http://www.bibliotekar.ru/general-vlasov/index.htm

34. По поводу «Третьей силы» следует заметить, что единственное боестолкновение власовцев с немцами при их входе в Прагу произошло помимо воли Власова, который категорически запрещал командиру Первой дивизии вступать в бой с немцами, и как таковое никаких последствий для освобождения Праги от нацистов не имело, поскольку власовцы были в Праге проходом, всего несколько часов. Устоявшийся миф о власовцах как об освободителях Праги не имеет под собой никаких оснований (См. Смыслов О.С. Ук. соч.).

35. Выдача союзниками власовцев – акт жестокий, но легитимный, оправданный не только ялтинскими договоренностями, но и международным правом, к тому же – закономерный, учитывая деятельность частей РОА во Франции и на Западном фронте.

36. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь и власовское движение // Вестник церковной истории. М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2006, N 4. С. 150-176.

37. Солоневич И.Л. Акция генерала Власова. С.34.

38. Смыслов О.С. Пятая колонна Гитлера.

39. Там же.

40. Там же.

41. Традиция эта идет еще от переписки Ивана Грозного с Курбским, если не ранее.

42. Когда я писал эти строки, я еще не знал мнения Мультатули: «На этом, собственно, жизнь Власова кончилась. Страшной и черной была эта жизнь. Власов всю жизнь предавал всех и вся. Церковь, служению которой хотел посвятить жизнь, Сталина, которому присягал и которым «восхищался», Родину, которой был обязан всем, солдат и командиров 2-й Ударной армии, от которых сбежал, своих покровителей, немецких генералов, новых покровителей – Гиммлера и СС. Власов предавал жен, предавал любовниц, предавал вождей, генералов и солдат. Предательство стало для него нормой жизни, определенным внутренним содержанием. Результат такой жизни мог быть один – веревка на шее во внутренней тюрьме Лефортово».