Крещенная новомучеником

«Большую часть своего жизненного пути я прошла без Бога, но меня как будто Бог всегда хранил», – так начинает повествование о перипетиях своей судьбы 90-летняя учительница из поселка Луговой города Печоры Республики Коми Раиса Нестерова. И последующий рассказ Раисы Егоровны не оставил у меня сомнений в особом Промысле Божием в судьбе моей собеседницы. Ведь только рождалась она дважды и снова чуть не погибла в детстве, пережила сложные периоды нашей истории: коллективизацию и Великую Отечественную войну. И после этого еще 44 года своей жизни посвятила обучению малышей в разных районах Коми. И даже снималась со своим классом в известном детском кинофильме «Недопесок Наполеон III».

Раиса Егоровна Нестерова пишет мемуары и занимательные рассказы

Верующая семья и дружба с новомучеником

Раиса Егоровна сама удивляется, как ей удалось пережить драматические эпизоды своей жизни без Бога, ведь уверовала она только в преклонном возрасте. Это недавно в ее квартире появились православные иконы и священные книги. А когда есть возможность, Раиса Нестерова посещает храм Иоанна Предтечи города Печоры и участвует в Таинствах.

– Хотя моя мама Павла Михайловна верующей была и воспитывалась в православной семье, – рассказывает Раиса Егоровна. – А двоюродная сестра мамы вышла замуж за будущего священника Свято-Казанского храма местечка Кочпон города Сыктывкара. В нашей семье только я атеисткой стала, – признается моя собеседница.

Я прошу Раису Егоровну подробно рассказать о событиях ее детства. Как оказалось, она отлично все помнит, потому что постоянно тренирует память – пишет мемуары и занимательные рассказы.

Деревня Аныб - родина Раисы Нестеровой

Так, я узнала, что родилась моя собеседница в 1929 году в селе Аныб (ныне Усть-Куломский район Коми). Но день рождения Раиса Егоровна празднует не один, а… три дня подряд!

– Дело в том, – объясняет Раиса Нестерова, – что я появилась на свет 14 августа очень слабым ребенком, и родители думали, что не выживу. Но 16 августа, к удивлению родных, я «заиграла» глазенками, и меня скорее понесли в церковь, где батюшка меня крестил. Вот день крещения и стал официальной датой моего рождения. А день рождения я отмечаю теперь с 14 по 16 августа.

Сообщила Раиса Егоровна и подробности того, как выглядела аныбская Преображенская церковь.

– А вот батюшку, который меня крестил, я не помню, – вздыхает моя собеседница.

Преображенский храм деревни Аныб в наши дни. В этом храме крестили Раису Нестерову

Я попыталась выяснить, кто же мог крестить Раису Егоровну в тот год. Последним священником, который служил продолжительное время в аныбском Преображенском храме (с 1906 по 1917 годы), был священномученик Николай Доброумов^[1]. Но батюшка после революции был переведен в Вознесенскую церковь села Дон, но того же Усть-Куломского района^[2]. Поэтому у меня и возникло предположение, что крестил Раису Егоровну будущий российский святой Николай Доброумов. Прямых доказательств этому факту в архивах я не обнаружила: как объяснила сыктывкарский краевед Анна Малыхина, метрические книги, из которых можно было получить эти сведения о крещении младенца, после 1917 года не велись. Поэтому выводы я делала на основании косвенных данных, которые все-таки удалось отыскать в Национальном архиве Республики Коми. Пришлось обратиться мне снова и к материалам своей поездки на родину Раисы Нестеровой в село Аныб и соседнее с ним село Руч в 2017 году.

Священномученик Николай Доброумов с супругой

Не вызывает сомнения, что священномученик Николай Доброумов после перевода в село Дон мог посещать храм села Аныб. Ведь Преображенский храм в Аныбе был фамильным. Здесь служили несколько представителей рода Доброумовых, в том числе и отец священномученика Николая Доброумова, Николай Михайлович.

Преображенский храм в Аныбе был фамильным: здесь служили несколько представителей рода Доброумовых

Мама будущего святого Николая Доброумова, Аполлинария Филофеевна, часто делала пожертвования в аныбский Преображенский храм «на вечное поминовение рода Доброумовых». Также в селе Аныб проживала бабушка супруги отца Николая Доброумова – матушки Антонины. Подробнее об этом я рассказала на портале «Православие. Ru» в статье «В поисках святого. О священномученике Николае Доброумове».

Помимо этого, в своем рассказе Раиса Егоровна сообщила, что девичья фамилия ее матери Павлы Михайловны – Лобанова. А из ранее проведенного исследования мне было известно, что родной брат Павлы Михайловны, Николай Михайлович, был учеником священномученика Николая Доброумова в церковноприходской школе, пел на клиросе Аныбского храма и даже получил от священномученика в подарок Святое Евангелие, на котором Николай Доброумов написал:

«Выдано сие Св. Евангелие кончившему курс Аныбской церковно-приходской школы крестьянскому сыну деревни Мало-Аныбской, Аныбской волости, Николаю Михайловичу Лобанову от школы.

1916 года 18 августа
№ 130

Заведующий школой и Законоучитель
священник Николай Доброумов
Учительница Надежда Суворова»^[3].

Св. Евангелие с дарственной надписью священномученика Николая Доброумова

– Это Евангелие почиталось у Лобановых как святыня, – рассказывает внучка Николая Михайловича, иконописец из села Руч Ангелина Кирушева. – Дедушка, когда на войну уходил, передал это Евангелие моей бабушке, Марии Ивановне, и завещал хранить его и передавать по наследству только верующим родным. Дедушка погиб в Смоленской области и был похоронен в братской могиле. А Евангелие со временем оказалось у моей мамы, Анны Николаевны. В прошлом году мама умерла в возрасте 81 года, и Евангелие теперь хранится у меня.

Нашла я в архивах и сведения о том, как Лобановы трудились на благоустройстве церкви. Об этом рассказал в летописи аныбского Преображенского храма сам Николай Доброумов. В частности, в летописи неоднократно упоминается имя Михаила Лобанова – дедушки Раисы Нестеровой и прадедушки Ангелины Кирушевой, – который совершил конопатку и обивку церковноприходской школы.

Дядя Раисы Нестеровой и ученик священномученика Николая Доброумова - Николай Лобанов (в центре) – Михаил Лобанов был женат на дочери священника из села Деревянск, – подробнее о нем сообщает Ангелина. – Еще моя мама мне рассказывала о том, что Михаил Лобанов был отличным плотником. Много работал и даже отдыхал на верстаке, подложив под голову камень. В годы Великой Отечественной войны занимался изготовлением саней. Каждое воскресенье у прадеда было правило – он вычитывал полностью Псалтырь. В годы коллективизации его приговорили к расстрелу, который потом заменили ссылкой.

Скажу несколько слов и о родных Раисы Нестеровой по линии ее отца, Егора Никитича. О них тоже рассказывает священномученик Николай Доброумов в летописи аныбской Преображенской церкви. В летописи упоминается о приобретении в аныбский Преображенский храм в 1913 году особой иконы в память 300-летнего юбилея царствующего Дома. А киот для этой иконы изготовил дед Раисы Егоровны – крестьянин Никита Тимофеевич Нестеров. В этом же году церковноприходская школа была покрыта тесом и покрашена. Работы проводил также Никита Нестеров. Мастер Никита Нестеров изготовил и 16 парт для аныбской церковноприходской школы. И снова Никита Нестеров упоминается в летописи, но уже в связи с ремонтом в храме.

Фрагмент летописи Аныбской Преображенской церкви с рассказом о родных Раисы Нестеровой и их помощи церкви

Священномученик Николай Доброумов не раз упоминает о Никите Нестерове и Михаиле Лобанове – родных Раисы Егоровны

Вот почему, когда в семье Павлы Михайловны и Егора Никитича Нестеровых родилась столь болезненная и слабая девочка, у меня и возникло предположение, что пригласить крестить ребенка они могли батюшку, судьба которого так тесно была переплетена с их жизнью и жизнью их родных, то есть священномученика Николая Доброумова.

– Я тоже думаю, что священномученик Николай Доброумов крестил мою родственницу, потому что другого батюшки в Аныбе уже в те времена не было, – соглашается со мной и Ангелина, а, услышав последующий рассказ о жизни Раисы Нестеровой, Ангелина лишь заметила: «Да, кто-то очень сильно молится за Раису Егоровну!»

Коллективизация

– А почему ваша семья уехала из Аныба? – возвращаюсь я снова к беседе с Раисой Егоровной.

– История нашего отъезда интересная, – продолжает свой рассказ моя собеседница. – Мой отец часто уезжал на заработки и работал вдали от дома. Папа рассказывал, что он по Северной Двине сплавлял лес, по-моему, до Белого моря. А мама не посмела без совета с ним написать заявление для вступления в колхоз – волновалась, ведь в семье было четверо детей. И вот нашу семью записали в единоличники и обложили большим налогом. А налог уплатить мама не могла. Из-за того, что не вошли в колхоз, над мамой стали издеваться. Но мы выдержали все. Нам Бог помог!

В памяти Раисы Егоровны запечатлелись драматические события ее детства:

– Пришли к нам во двор три незнакомые женщины, и одна из незваных гостей стала требовать у матери, чтобы выводила корову. А мама ей и говорит: «Выводи сама, если сможешь. А я на пути лягу и ребенка рядом положу, и если у тебя сердце позволит, то выводи корову!»

Когда пришли забирать корову, мама в отчаянии закричала: «Я на пути у вас лягу и ребенка рядом положу!»

Я играла в это время во дворе и увидела, как мама наставила вилы на гостей и тихо так говорит: «Не подходи, убью». Испугалась я, подбежала к маме, обхватила ее за колени и кричу: «Не подходите, убьет!» Женщины сжалились надо мной и говорят: «Пойдемте отсюда, а то девочку с ума сведем».

А вот землю у Нестеровых отбирали три раза.

– Когда первый раз отобрали землю, мы другой участок разработали, но его опять у нас отобрали, – вспоминает Раиса Егоровна. – Потом мы в лесу нашли и обработали участок. Посеяли мы на лесном участке, и вырос у нас хороший хлеб. На уборке хлеба мы, дети, трудились наравне со взрослыми – жгуты делали, чтобы завязывать снопы. Когда завершили работу на участке, загрузили урожай на четырехколку, меня посадили на телегу, а брат лошадью собирался управлять. Вот вновь к нам подходят председатель и незнакомая женщина, у которой с мамой вышла ссора. Незнакомка схватила уздечку у лошади и так резко ее повернула, что я едва удержалась в телеге. А мама ей и говорит: «Что хотите берите, только хлеб у детей изо рта не вынимайте». Председатель сельсовета что-то сказал незнакомке, и она отпустила руку, и брат повез на гумно сушить хлеб. А папа все еще не возвращался домой.

Добрый председатель

Проявление заступничества Божия в своей жизни Раиса Егоровна видела и в том, что, несмотря на враждебное отношение к ее семье властей, в той же власти находились люди, которые пытались помогать им.

– Председатель сельсовета был очень добрый и понимающий человек, – продолжает Раиса Егоровна свой неторопливый рассказ. – Он пришел к нам домой и предупредил маму, что завтра придут наше хозяйство описывать. «А ты вытащи из часов маятник, из швейной машинки – челнок, а из самовара – кран, – посоветовал председатель. – Кому будут нужны такие никчемные вещи? А муж приедет и все выкупит!» Мама так и сделала. На следующий день пришли те же самые женщины, все у нас забрали и унесли в сельсовет. И вот тут я снова Бога вспомню, потому что в тот же день отец вернулся домой и все наши вещи выкупил. Но папа вернулся домой не один, а с вербовщиком, который приехал на поиски рабочих на канифольный завод города Сыктывкара.

Посторонний, казалось бы, человек тоже проникся проблемами Нестеровых и предложил родителям Раисы Нестеровой уезжать в Сыктывкар. «Если сейчас к вам так относятся, то уже лучше не будут», – говорил он.

– Отец решился на переезд, – вспоминает далее Раиса Егоровна. – Сразу собрал наши вещи, загрузил их на четырехколку, корову привязали сзади телеги. Меня посадили на вещи. Брат сел на лошадь. А мама, две сестры и папа пешком пошли за лошадью. И вот так мы отправились в Сыктывкар устраиваться на канифольный завод.

В Сыктывкаре

Жизнь в Сыктывкаре у Нестеровых сложилась благополучно: отец Раисы Нестеровой сразу устроился на работу столяром, и брата на лето взяли учиться на фрезеровщика. Младшие дети Нестеровых все уже учились в школах. Но снова одна встреча изменила всю жизнь семьи, и они смогли вскоре воссоединиться со своим родственником, тем самым Михаилом Лобановым, о котором рассказывал в летописи священномученик Николай Доброумов. Вот как рассказывает об этом Раиса Егоровна:

Лайский оленьсовхоз

– Отец часто после работы ходил на пристань, где подрабатывал грузчиком. То муку на пароход надо грузить, то, напротив, с парохода надо было ящики выгружать. Вот однажды на пристани папа встретил учителя Изосима Владимировича Панюкова. Мужчины разговорились. И Изосим Владимирович рассказал, что едет он в Лайский оленьсовхоз, чтобы открыть там школу. Удивился отец и признался, что у него там тесть живет Михаил Лобанов и давно нас зовет к себе. «Так поехали вместе! – внезапно предложил Изосим Владимирович. – Я ведь тоже с семьей еду, у меня двое детей». Он записал наши фамилию и имена. И сказал, что сам купит билеты, чтобы нам всем вместе поехать. Папа предупредил маму, чтобы она собирала вещи, а сам отправился на базар корову и лошадь продавать. Вот мы на эти деньги и отправились в далекое путешествие по морю, через Нарьян-Мар.

Подробности этого путешествия из своего детства Раиса Егоровна помнила отчетливо и описала очень красочно.

– На море волны были большие, и нам, детям, запретили выходить на палубу. Изосим Владимирович предупредил нас о морской болезни, и мы с папой перед поездкой купили пятилитровый бидон соленых огурцов. Вот благодаря этому мы и пережили легко это морское путешествие. Но как же страдали другие дети, как им было плохо! И папа разрезал огурцы пополам и раздавал чужим детям, чтобы их не тошнило, – рассказывает моя собеседница. – А потом день настал такой пригожий. «Немножко погодите, сейчас тюленей посмотрите», – предупредил нас папа. И какой же он был молодец, наш папа, когда каждого из детей по очереди поднимал на палубу, чтобы мы смогли увидеть этих морских животных. Наконец мы прибыли в Лайский оленьсовхоз. Он оказался маленькой деревенькой. А название свое он получил, потому что на реке Лая пасли оленей. И семьи оленеводов жили в этой деревне. Дедушка Михаил уже для нас приготовил землянку, побелил ее изнутри. Я вошла и ахнула: так красиво было, как в церкви. Так мы в землянке и жили. Изосим Владимирович открыл школу, и я пошла во второй класс. Папа столяром трудился, мама устроилась на работу банщицей.

Война

Утро 22 июня 1941 года моя собеседница запомнила на всю жизнь.

– Обычно людей на собрание в деревне созывали ударами о железо, но тогда удары следовали редкие. А в первое утро войны так сильно били, что всем стало понятно: что-то случилось. Мы сначала подумали, что пожар. Папа с мамой вскочили и побежали, а мы, дети, за ними. На крыльце конторы нас встретили директор школы Изосим Владимирович Панюков и председатель оленьсовхоза Смирных. Изосим Владимирович объявил собравшимся жителям, что пришла беда – началась война. Германия напала на нас и уже разбомбила несколько городов, в том числе и Киев. Все стали плакать, а потом, немножко погодя, Изосим Владимирович опять взял слово и сообщил, что объявлена всеобщая мобилизация, но сначала идут добровольцы. Изосим Владимирович вышел вперед, рядом с ним встал председатель совхоза, потом все остальные мужчины, даже мальчики встали в строй. Все захотели добровольно идти на фронт, но выбрали только 14 человек.

Все мужчины, даже мальчики встали в строй: все хотели идти на фронт

И в тот же вечер пристал к берегу белый пароход. Как выяснилось, он шел из деревни в деревню и собирал добровольцев. На этом теплоходе мы встретили брата моей мамы, Василия Лобанова. Он сообщил, что где-то на сборы давали всего 45 минут. Винтовок тогда ни у кого не было, и на войну наши мужчины пошли с охотничьими ружьями. Поднялись они на пароход, Изосим Владимирович повернулся к нам и сказал: «Прощайте, дорогие! Ждите нас через месяц-два – мы с Победой вернемся!» Пароход отплыл от берега и так жалобно загудел, что люди, оставшиеся на берегу, заплакали. Я никогда не забуду этот день начала войны! – со слезами на глазах рассказывает Раиса Егоровна.

Вот с этого момента началась в деревне военная жизнь.

– Председатель совхоза объявил, что с завтрашнего дня все, кто может работать, выходят на работу в совхоз, чтобы заменить ушедших на фронт, – вспоминает далее Раиса Нестерова. – Мы, дети, работали на сенокосе, и нам выделяли два часа на обед. Весной помогали картошку сажать, а осенью убирать. Собирали мы и съедобные травы, а родители их сушили, делали из них травяную муку и с картошкой пекли хлеб. Продолжали мы и учиться. Я перешла в пятый класс и уехала в семилетнюю школу села Мутный Материк. Здесь учились дети из окрестных сел и деревень. В учебное время в наши обязанности входило обеспечивать школу дровами. Вот утром, до начала уроков, и во время перерывов и после уроков мы распиливали, кололи дрова и заносили их в школу. А в субботу-воскресенье на санках с топорами и пилами переезжали на другую сторону реки Печоры, где пилили мелколесье и везли его в школу. И так продолжалось все четыре военных года.

Утром, до начала уроков, и во время перерывов мы, ученики, пилили и кололи дрова и заносили их в школу

А еще мы сеяли турнепс на другом берегу реки Печоры. А однажды, переплывая в лодке реку, чуть не утонули.

– Расскажите, – прошу Раису Егоровну.

– Печора тогда была широкой рекой, это сейчас она обмелела сильно, а тогда чуть-чуть ветерок подует – и уже волны поднимались, – вспоминает моя собеседница. – Мы хотели завершить уборку турнепса, из-за этого и задержались на другом берегу Печоры. С нами трудилась боевая тетка Александра. Она и лодкой нашей правила. Лодка была большая-большая. С одной стороны восемь человек садились за весла и столько же с другой. На весла тетка Александра посадила молодых учителей. Но как только волны стали лодку поднимать, у них весла из рук и выпали. Тогда тетка Александра как закричит: «Все ложитесь на дно! А девочки и мальчики, берите весла и гребите-гребите, не останавливаясь. Я вам утонуть не дам!» А волны, как белые коровы, лодку поднимали, и казалось, что вот-вот сейчас опрокинут, но они медленно ее опускали. Как меня тогда Господь сохранил! Так ведь страшно было. Потихоньку мы все-таки переехали Печору. А как вышли на берег, так силы и покинули тетку Александру. Она упала на землю, а мы вокруг нее сгрудились, стоим и плачем. Потом она встала и говорит: «Не плачьте, любимые мои, а завтра тепло одевайтесь, и будем работать на этой стороне, больше на другую сторону Печоры не поедем. А как только домой придете, сразу на печку лезьте». И что интересно: в годы войны мы вообще не болели. Я все удивляюсь этому, ведь сейчас чуть что – и уже простудился. А в то время мы так мерзли, что зуб на зуб не попадал. Лечились только на теплой печке да горячим травяным чаем, травы для которого сами и собирали. А еще, наверное, просто держались, ведь у нас одна на всех беда была – война…

(Окончание следует.)