«Господь всегда действует» и другие принципы владыки Агапита

Сегодня 40-й день преставления ко Господу архиепископа Штутгартского Агапита (Горачека). О честной дружбе и прямых ответах, о делах сердечных и о том, как это связано с нашими интеллектуальными способностями, о священнодействии в семье и познании Бога в опыте соборности – обо всём этом вспоминает духовное чадо владыки Анастасия Лимбергер, дочь настоятеля штутгартского Никольского прихода протоиерея Илии.

Архиепископ Агапит (Горачек) в паломнической поездке с детьми

То, что нас отделяет от Бога и людей

Когда владыку Агапита рукоположили во епископы – 1 мая 2001 года, – мне было без малого 11 лет. Тогда папа служил на штутгартском Никольском приходе единственным священником. Это было очень трудное для него время. И вот мы поехали в Мюнхен на хиротонию… Народу собралась уйма. В этот же день прославляли святых – святителей Игнатия (Брянчанинова), Феофана Затворника и др.

В следующие субботу-воскресенье владыка Агапит уже приехал к нам в Штутгарт на приход. Я знала, что они с моим папой старые друзья, еще со времен, когда отец был студентом в Мюнхене. Поэтому отношения у нас всегда были почти родственные. Владыка в первое время своего епископства в Штутгарте жил у нас дома. Всегда, когда приезжал из мюнхенского монастыря Преподобного Иова Почаевского, останавливался у нас. Это было совершенно естественно.

Я тогда сразу стала у владыки исповедоваться. На Исповедях он часто сглаживал разные промахи:

– Ну, если ты уставшая и голодная, чего ж ты от себя хочешь?

Единственно – высокомерия и притворства не терпел.

– Вот этого, – предостерегал, – допускать не надо. Это то, что нас отделяет от Бога и людей, и ничего хорошего ты этим не добьёшься.

Поддерживал теплоту общения

Владыка не столько с какими-то грехами разбирался, сколько с нарушениями взаимоотношений человека с Богом и другими людьми. Когда я как-то пожаловалась на пустые разговоры, владыка заметил:

– Если они служат общению с другими, то пусть будут! Это хорошо.

Он не проводил демаркационной линии, отделяя сакральное от профанного

Точно также он поощрял разнообразие интересов: это тоже то, что помогает нам находить общий язык с другими и устанавливать с ними отношения. «Общительности не забывайте» (Евр. 13, 16) – этому призыву апостола владыка Агапит следовал.

Сам он и фотографией, и техникой увлекался. Возился с объективами, во всем этом разбирался. Он не проводил демаркационной линии, отделяя сакральное от профанного, а просто освящал то делание, что может быть благословлено.

Сам он был готов общаться с любым человеком. Даже если невозможно было поговорить на какую-то интересную для него самого тему, он мог поболтать и о том, что было интересно собеседнику. Просто поддерживал какую-то теплоту общения. Он так и с теми, кто далек от Церкви, запросто общался: и о политике, и о литературе или искусстве, медицине или диете, – и я регулярно удивлялась, как глубоко он в самых разных предметах разбирается.

Штутгартский приход в паломничестве на Святую Землю

Помню, мы как-то в Иерусалиме беседовали с одной из ведущих местных археологов. Владыка ее расспрашивал о локализации Эммауса, причем выпытывал у нее разные детали, пока она не воскликнула:

– Владыко, я не знала, что вы так разбираетесь! Я этот вопрос еще прослежу.

Ищи то, что вас объединяет, и говори всё как есть

Если с кем-то у меня намечались некие сложности в общении, сразу мог переориентировать: он всегда с уважением говорил о любом человеке, подчеркивал его хорошие стороны, и это само по себе уже сразу снимало напряжение.

Он очень тонко и быстро чувствовал людей, их характеры и особенности личности. Это и природный талант, и развитая им с годами удивительная внимательность к каждому человеку.

Людей он совершенно не боялся. Поэтому он и мог быть таким прямым и честным. И нас этому учил. Не надо никак увиливать, кривить душой – говори всё как есть.

Лучше прямо, а не наискосок

Не так давно меня на работе один католик попросил, как ему казалось, о сущей мелочи, на которую я никак не могла согласиться. Ему надо было, чтобы я перевела ему на церковнославянский язык поминовение за богослужением Папы Римского. Я ничего не ответила. Он ждал. Я уже было собиралась как-то отвязаться, вроде того, что, мол, времени у меня нету эту строчечку перевести… А владыка мне и говорит:

– Ты ему так и скажи: «Прости, пожалуйста, но эту фразу я не могу перевести».

Я так и сделала. Потом это, правда, вылилось в очень неприятный конфликт, но я поступила прямо. И для меня это был важный урок. Если есть какая-то определенная тема, не надо уходить от нее, выдумывать какие-то посторонние отговорки. Надо прямо сказать: «да-да, нет-нет» (Мф. 5, 37). Но этой честности надо хотеть.

Встреча с аввой

Архиепископ Агапит (Горачек) и Анастасия Лимбергер Еще с подросткового возраста мне посчастливилось достаточно много общаться с владыкой Агапитом. На следующий после его хиротонии – 2002-й – год он повез прихожан в паломничество в Бари, и я, двенадцатилетняя, поехала с папой. Помню, мы потом сидели в саду при русской церкви в Бари, шикарный сад с самыми разными фруктовыми деревьями. Детвора вся бегала, но мне владыку уже тогда просто не хотелось покидать.

Когда мне было лет 14, я решила, что буду владыке рассказывать всё, – вплоть до каких-то своих подростковых эпизодов. Владыка мне, кстати, неоднократно говорил:

– Если у тебя появляются ухажеры, ты следи за тем, чтобы эти отношения были честной дружбой. Сама не заигрывай. Ухаживать – пускай ухаживают. А ты смотри, чтобы твое отношение было ровным и естественным.

Так я провожала, бывало, его после службы до дома, – и потом, когда ему уже сняли от прихода квартиру, – и излагала свои подростковые события, вечеринки и пр. Он, бедный, всё это выслушивал. Вникал даже и комментировал. Вспоминал себя в этом возрасте.

Рассказывал, что брат Миша, который старше его на 5 лет, брал его с собой на вечеринки. Так как Саша – будущий владыка Агапит – был очень высок, маленьким его счесть было трудно. Он за эту интеграцию в свой круг друзей брату был потом всю жизнь благодарен. Так он встретил и своего авву – будущего владыку Марка.

Тихость

Про отца своего, Владимира Яромировича Горачека, вспоминал, что тот был невероятно мирным. «Чему я у своих родителей научился, так это тихости», – с большой благодарностью также отмечал он. Только один раз в жизни он, вспоминал, увидел, как его родители ссорятся, – для него это было чуть ли не концом света. Сам он крайне редко повышал голос, хотя рассердиться мог.

В чем, однако, был требователен, так это в том, как служба совершается. Знаю, что если бы кто-то пришел на клирос – и вместо того, чтобы открыть книги, принес бы листочки распечатки готовой службы, владыка покачал бы головой… Уставом очень дорожил. Когда он находился в алтаре, а мы на клиросе могли что-то не то начать читать, тут же прилетала смска. Но всегда лаконичная и по делу. В плане замечаний, которые он все-таки делать не любил, он был очень сдержан.

Семья-соборность как опыты богопознания

За богослужением надо было его видеть. При всей его общительности вне службы, там он уходил в себя: у него ум точно застывал и соединялся с сердцем, и это была такая непостижимая концентрация на Боге и словах богослужения.

Идя домой, он мог сходу начать цитировать слова только что закончившейся службы.

В Великом покаянном каноне преподобного Андрея Критского, что читается в Чистый Вторник, помню, как владыку поразила песнь четвертая:

«Дванадесять патриархов великий в патриарсех детотворив, тайно утверди тебе лествицу деятельнаго, душе моя, восхождения: дети, яко основания, степени, яко восхождения, премудренно подложив».

То есть Патриарх Иаков родил 12 сыновей и их положил во степени духовного восхождения.

Помню, владыка шел после службы совершенно потрясенный!

– Я сегодня только заметил! Какая красота!

Здесь оказалось собрано очень много его любимых тем: соборность-семейственность, духовное возрастание через вхождение в эти опыты: от ребенка-сына к юноше-жениху, а после к отцовству.

Владыку еще изумляло, что мы о Боге и Церкви говорим именно на лексиконе семейного опыта: Отец, Сын, Матерь, праотцы, святые отцы, сыновья и дщери, братья и сестры, – и только в совокупности опыта в разных этих ролях ты по-настоящему открываешь для себя Бога – будучи сыном, женихом, отцом.

В опыте соборности реализуется наш образ
и возможно подобие бытию Пресвятой Троицы

Для владыки Агапита Христос был в центре внимания. Никто и ничто другое, а Сам Христос. И владыка Ему доверял, знал, что Господь всегда действует. Не тянул на себя всю ответственность за происходящее, а предавал Богу в распоряжение.

Для владыки Агапита Христос был в центре внимания. Никто и ничто другое, а Сам Христос

Для него очень важна была соборность. В своей речи в день наречения во епископа он сказал, что способность соборно мыслить – дар Божий, сообщенный нам в купели Крещения. Именно в опыте соборности реализуется наш образ и подобие бытию Пресвятой Троицы. Для владыки важно было, чтобы человек в Церкви вводился в общество святых. Соборность он понимал всеобъемлюще: она пронизывает всё и всегда.

Владыка умел прислушиваться к атмосфере, что ли, взаимоотношений и давал чему-то вырасти внутри общения.

Огнетушитель взаимоотношений

Мне владыка говорил:

– Если ты рассеяна во время службы, молитвы, значит, сердце твое не участвует.

Он всегда делал осторожные, деликатные замечания, и тут же останавливался, дальше уже предоставляя человеку самому искать, выстраивать свои взаимоотношения с Богом и ближними.

Когда я с ним, бывало, говорила о маме, – она художница и сербских кровей, по натуре своей человек творческого хаоса, а меня беспорядок, наоборот, выводит из себя, – владыка так забавно отвечал:

– У твоей мамы вообще всё-о-о наоборот! Но вы все выросли очень приличными людьми. Поэтому тут я уже сказать ничего не могу.

Он вообще с большим трепетом относился к матерям, особенно многодетным (нас у мамы пятеро, но на штутгартском приходе есть семьи, где и по 7, и по 8 детей). Он понимал, насколько семейная жизнь может быть затратной с точки зрения самоотдачи, внимания, сил. Но он и чрезмерной требовательности жен по отношению к мужьям не допускал:

– Вот, он весь день был на работе, пришел, и что ты от него еще хочешь?!

Хотя гасил и возмущения мужей, если те жаловались на какой-либо беспорядок дома. Был таким огнетушителем взаимоотношений.

В семье надо священнодействовать

Женщин владыка Агапит как-то умел уважать. Сочувствовал тому, как сложно бывает женщине найти сегодня свое место: она рвется и в карьере преуспеть, но тогда в семье что-то упускает. Рассуждал об этом без осуждения.

Он часто говорил о семье, будь это в проповеди или в частной беседе, и считал, что в семье надо священнодействовать. Часто возвращался к образу Адама, священнодействие которого заключалось в том, чтобы вводить Еву в заповеди Божии. И, судя по всему, он плохо справился с возложенной на него учительной миссией…

– Сейчас мужики тем более разучились быть наставниками в вере, – констатировал владыка, – женщинам сложно.

Мы призваны восходить в степенях освящения

Он не переносил никакой искусственности, фарисейства. Хотя какие-то внешние правила ему и были все-таки важны, – например, то, что женщины не должны носить мужскую одежду. Однажды в беседе с прихожанами владыка, сам будучи с детства приучен к хорошему тону, сказал:

– Мы же не просто так собираемся именно в храме, а не в каком-то там зале или офисе. В церкви пространство сакрально и иерархично: есть притвор, паперть, солея, центр храма, алтарь. Мы призваны восходить в степенях освящения. Сюда мы приходим в лучшей одежде. Отделяя эту часть нашей жизни как священную, – посвященную Богу. Джинсы – это рабочая одежда, ее в Америке придумали и сшили из самой грубой материи, чтобы работать на полях. Неужели ты в церковь приходишь как на трудовую повинность – это же жалко!

Только если соединять ум с сердцем и с движениями души…

Для владыки важны были целостность человека, его целомудрие. Прошлым летом, когда владыка после операции лежал в больнице, я пришла к нему… Это был конец семестра. Я так устала от постоянного исполнения своих академических задач, что ощущала, будто голова перестает работать, память сдает. Стала жаловаться владыке:

– Не могу охватить всего, что нужно.

– Ты и не можешь, – отвечает, – потому что ты умом в принципе не можешь охватить всего. Ум сам по себе вообще, – говорит, – не очень точный инструмент. Только если соединять ум с сердцем, тогда более-менее, хоть как-то, чуть-чуть можно охватить предмет.

Вникать в собственное сердце – вообще большое искусство и совсем непросто

Такое оцеломудривание, собирание себя он считал очень важным в развитии личности.

В нашем предпоследнем с ним разговоре – мы сидели в саду и ели шоколадные конфеты – он заметил:

– Осознавать и вникать в собственное сердце – вообще большое искусство и совсем непросто. Это требует настоящего молитвенного труда.

Восход со святыми

Часто говорил владыка Агапит про святых:

– Если тебе какой святой пригляделся, то ты им занимайся. Но только серьезно. Ищи источники, наставления, копайся.

В прошлом году я занималась преподобным Иосифом Песнописцем, который написал в IX веке более 400 канонов и служб, – то есть практически на каждый день года. Собственно, это во многом его заслуга, что мы стали богослужебно почитать святых. Именно он сделал так, чтобы это стало возможно. Когда я об этом рассказала владыке Агапиту, он был в полном восторге: ему очень важно было узнать, как этот опыт богослужебного почитания наших Небесных заступников исторически сложился в Церкви. Я обещала ему написать об этом статью, но что-то затянула. Говорила:

– Могу и сейчас как есть прислать, но надо сноски еще проставить.

– Нет-нет, ты уж сноски проставь, и потом пришли, – подстегивал он.

К сожалению, я так и не успела показать владыке последний вариант статьи. Дописала уже после его кончины и положила ему ее уже в гроб.

Когда накануне владыкиной кончины мне сообщили о том, что он в реанимации и в очень критическом состоянии, я стала молиться тому же преподобному Иосифу. В его житии есть рассказ о том, что все святые, которым он при жизни составил каноны, в день его кончины провожали его на небо. Думаю, что их было много и вокруг моего владыки, когда он на Вознесение решил сопроводить самого Христа на Небо.

(Продолжение следует.)