Поэт Николай Зиновьев: «Стихи теряют свою актуальность, если в них одна публицистика»

В Москве прошла церемония вручения Патриаршей литературной премии. Одним из лауреатов этого года стал поэт Николай Зиновьев. Его жизнь неразрывно связана с Краснодарским краем, по образованию он филолог, но ему доводилось работать бетонщиком и сварщиком. Его стихи – лаконичные, образные, легко запоминающиеся – говорят о самом главном – об устремленности души человека к Богу, о любви к Родине и ближнему, о вечном и мимолетном.

Николай Александрович Зиновьев родился 10 апреля 1960 года в станице Кореновской Краснодарского края. Автор сборников: «Я иду по земле», «Полет души», «Седое сердце», «Портрет неизвестного». Обладатель множества наград, в том числе литературной премии имени Святого благоверного князя Александра Невского, Бунинской премии, Герой Труда Кубани.

Николай Александрович Зиновьев

– Николай Александрович, как вы осознали свое поэтическое призвание?

– Начал писать я достаточно поздно – лет в 17. И поры ученичества у меня даже не было. Я сразу стал писать своим стилем – краткие истории в стихах. А что послужило первым импульсом к творчеству? Не знаю. Поэтами не становятся, а рождаются. Я был тихим, впечатлительным, созерцательным мальчиком. Меня мало привлекали подвижные игры. Мы жили в станице. И близость природы ощущалась как то, что находится рядом: за забором была степь, мы держали корову. Это все приближает к земному, исконному, фундаментальному. Первая публикация у меня появилась в районной газете. Потом, года через два, мной заинтересовался наш краснодарский альманах, там дали мою подборку. А дальше пошло-поехало. Появились мастерство, я надеюсь. И до сегодняшних дней я пишу, это стало моей жизнью.

– Про вас говорят, что вы продолжаете традиции Николая Рубцова и Юрия Кузнецова. Вы согласны с такими толкованиями?

– Конечно, согласен. И Кузнецов, и Рубцов были русскими, а не советскими поэтами. Я тоже смею надеяться, что я русский поэт. И это нас объединяет. Кто-то из классиков сказал, что все мировые поэты – они, прежде всего, поэты национальные: Лорка – испанский, Гете – немецкий, – а потом они становятся мировыми.

– Вы преданы своему Краснодарскому краю?

– Как говорится, всяк кулик свое болото хвалит. И в этом есть доля истины. Я здесь родился и провел лучшее время жизни. Ребенок сродни ангелу. И эти ощущения шестидесятилетней давности я могу воскресить, идя по знакомой улице, увидев изгиб знакомой речушки. На реке я вижу цаплю, как в детстве, и у меня возникают чувства 5–7–летнего ребенка, и душа буквально отдыхает. А переедешь в другое место, это все утратится. Это одна из причин моего постоянства. Также мне не хотелось покидать эти места, потому что здесь живут мои родственники, мама моя еще жива, есть брат, племянники. Человек должен жить среди родных и близких людей.

– Можно сказать, что ваши стихи рождаются из созерцаний природы, впечатлений?

– Не только от созерцаний. В 1990-е и нулевые годы у меня много социальных стихов писалось. Я видел, что происходит в стране. И это не могло не найти отклика и в душе, и в сердце. А обращение к природе – это уход от социального к вечному, от сиюминутного и злободневного к тому, что никогда не пройдет. Мы исчезнем, а это все останется. Социальные вещи носят временной характер, историю России мы толкуем по-разному. Стихи теряют свою актуальность, если в них нет поэзии, а одна публицистика. Я старался внести поэтические краски даже в публицистические темы. В какой мере это удалось – не мне судить, а читателям.

– Вы выкладываете стихи в соцсетях. Там много добрых отзывов. Идете в ногу с современными технологиями?

– Это жена ведет мои соцсети. Я особо не дружу с компьютером. Я даже пишу ручкой. Тепло передается от руки через ручку на бумагу. А потом жена набирает текст на компьютере. Часто бывает на природе – пришла строка, достал блокнот, написал. Не сторонник я этих моментов научно-технического прогресса, когда все мертвечиной какой-то отдает. Может быть, я ошибаюсь, но это мое личное мнение.

– Счастлив тот, кто познал радость творчества. За что вы любите свою писательскую профессию?

– Когда пишутся стихи наиболее оптимистичные и радостные, тогда разделенная радость удваивается. А когда выражаешь негативное чувство, то разделенное горе вдвое уменьшается. По этому принципу все происходит. Почему существует поэтическое слово? Чтобы делиться с ближним и радостью, и горем. Это основная причина. А в какой форме это получается, это уже дело второе.

Почему существует поэтическое слово? Чтобы делиться с ближним и радостью, и горем. Это основная причина

– Значительное место в вашем творчестве занимает религиозная тема.

Бывают дни особой силы,
Когда в теченье дня всего,
Помимо ‟Господи, помилуй!”,
Нет в мыслях больше ничего...

– Это пришло из детства. Моя двоюродная бабушка была очень верующим человеком. И каждый престольный или значительный праздник она из хутора приезжала к нам в станицу, в наш храм. И меня брала с собой в церковь. Мне было 5–7 лет. Я, еще не понимая ни хода службы, ни смысла молитв, проникся церковной атмосферой – свечи, иконы, пение. Может быть, все это на генном уровне сработало. И как-то с возрастом это все воскресло в душе, потихонечку вошло в меня. Хотя я был и октябренком, и пионером, и комсомольцем – в советское время мы почти не могли этого избежать. Но в душе жило чувство: «Кто-то на меня все время смотрит с высоты. Я нахожусь под присмотром Высшей силы или Провидения». И это ощущение непреходяще. А бабушке Оле я посвятил стихотворение, где она в раю вяжет носки. Она очень любила вязать.

Бабушке Оле я посвятил стихотворение, где она в раю вяжет носки

– На странице «В контакте» я прочитала ваше стихотворение, посвященное Лермонтову. Это один из ваших любимых поэтов?

– Лермонтов мне больше нравится, чем Пушкин. По моему мнению, он гораздо глубже. Лермонтов прожил всего 27 лет. Толстой говорил, что если бы этот мальчик прожил дольше, то ему и Достоевскому не нужно было бы писать. У Лермонтова и проза, и стихи очень глубоки. Я не беру ученические вещи, начальные, когда он под Байрона писал. А вот с 1837 по 1841 год он создал все свои шедевры. А мое любимое стихотворение – «Выхожу один я на дорогу…». Там буквально всё, что есть в душе и жизни человека, в этих нескольких строках передано на высочайшем поэтическом уровне.

– Из наших современников – кто вам близок?

– Мы уже вспомнили Кузнецова и Рубцова. Рубцов – проще, Кузнецов – сложнее. Но они говорят об одном – русском человеке, русской душе, путях России. Из современных моих знакомых – Геннадий Емкин из Сарова. В Анапе живет Сергей Зубарев, замечательный поэт. Перечислять можно многих. У нас был кубанский известный поэт – Вадим Петрович Неподоба. Он заведовал отделом поэзии в альманахе «Родная Кубань». Я послал ему стихи, он заинтересовался, приехал ко мне, и после этого я получил дорогу к достаточно широким публикациям. Тогда журналы выходили приличными тиражами. И благодаря своим публикациям у нас, в Краснодарском крае, я стал известен достаточно молодым.

– Как люди меняются со временем, что вы замечаете?

– Говорят, что нельзя войти дважды в одну реку. Человек очень сложен во времени и пространстве. Я сам чувствую, как я меняюсь: я был в советское время одним человеком, в 1990-е другим, сейчас – третьим. Хотя не кардинально меняешься, но ощущается внешнее воздействие и на себя, и на близких. Что меня сейчас волнует? На мировоззрении молодежи заметно сказалось влияние Запада. Я сам воспитан на российских, русских примерах. И сейчас многие думающие люди должны прозреть: на чем построено пресловутое благополучие Запада. Там духовных ценностей, по-моему, не осталось. Если там венчают однополых людей в храмах или собачек венчают в храме… Чему там можно подражать? И все пропитано ложью в последнее время. Но это я свое мнение высказываю.

Думающие люди должны прозреть: на чем построено пресловутое благополучие Запада

– Вас огорчает, что люди стали меньше читать?

– Я сам в основном перечитываю. Вот «Дон Кихота» я раза четыре перечитал, «Мастера и Маргариту» раза два читал. Такие книги нельзя один раз прочесть и на этом остановиться. Через какое-то время ты понимаешь, сколько разных оттенков, которых ты раньше не замечал. Этим и отличается классика, что она всегда современна. А вот молодежь очень мало читает, в основном «живет» в Интернете, увлекается играми. Это все духовно обедняет. Это тоже оружие массового поражения – игры, гаджеты, от которых возникает зависимость. Малочитающие люди мало знают, не могут мыслить аналитически, не могут мыслить самостоятельно.

– Что вам дарит надежду в наши сложные времена, когда столько вызовов, в том числе военных?

– Мне дарит надежду, что России это все не впервой проходить. Взять нашу историю, из 1000 лет мы 700 лет воюем. И тем не менее еще существуем как государство. И даже государство достаточно мощное. И не потеряли своего народа, и не потеряли своего языка. Вспомним, ведь у нас были какие тяжелые испытания: в 1612-м году – в Кремле сидели поляки, в 1812-м году Наполеон уже был в Москве, в 1941-м году Гитлер был под Москвой. Но с Божией помощью мы выходили из этих сложных обстоятельств. Думаю, и сейчас мы выберемся с Божией помощью.