Китайские мигранты в России считают православных земляков изменниками

Москва, 3 февраля 2006 г.

Об этом заявил архиепископ Хабаровский и Приамурский Марк, выступая на секции Рождественских образовательных Чтений, посвященной проблеме вхождения иммигрантов в духовной и культурное пространство России, сообщает корреспондент сайта Православие.Ru О. Кирьянова. По словам иерарха в Азии и на Востоке человек, принявший Православие, воспринимается как изменник, как пятая колонна России. "В настоящее время, – напомнил он, – в Московских духовных школах обучается несколько представителей Китая, но ни один из них так и не принял священный сан: они знают, что если сегодня они вернутся в Китай, в качестве православных священнослужителей, то могут попасть в тюрьму. Православные священнослужители и простые православные верующие рассматриваются большинством китайцев, как заведомые агенты российских спецслужб. Без изменения отношения к Православию внутри Китая невозможно говорить ни о какой проповеди в среде китайской диаспоры. Вместе с тем, последний православный священник-китаец скончался на своей родине несколько лет назад, а въезд православных священников из России в Китай сильно затруднен.

Архиепископ выступил с критикой российского МИДа, обвинив его в бездействии. По его словам российское внешнеполитическое ведомство не предпринимает никаких усилий для возвращения РПЦ зданий православных храмов и другой церковной собственности в Китае, утраченной после 1917 года, а также восстановления церкви на территории посольства.

По информации архиепископа Марка на территории Амурской области коренного населения 950 тысяч, а рядом с ними в настоящее время живет 650 тысяч только зарегистрированных граждан Китая. В общей сложности за последние десять лет на Дальнем Востоке крестилось всего несколько китайцев, и то – тайно, из страха перед соплеменниками и собственным правительством. Положение с китайскими мигрантами в России, по мнению руководителя Хабаровской православной епархии, осложняется тем, что они живут замкнутыми национальными группами и не владеют русским языком, будучи в основной массе простыми рабочими и крестьянами. Многие из них являются членами мононациональных криминальных структур. «К сожалению, большинство китайцев проповедь Православия воспринимают как навязывание российского влияния, – констатировал он. – Если нам не удастся включить китайскую диаспору в единое культурное и духовное пространство России, то однажды утром мы проснемся совсем в другой стране».  

Значительно легче осуществлять миссию среди мигрантов-корейцев, заявил архиепископ, особенно среди потомков корейцев, которые перебрались в СССР в годы войны с Японией, спасаясь от истребления. По его словам в Южной Корее действует несколько православных храмов, а в Северной Корее речь уже идет о создании собственной Православной Церкви. Корейцы, по его мнению, гораздо более чем китайцы расположены к восприятию Православия и русской культуры: в Московской Духовной академии и семинарии и в Сретенской семинарии обучаются выходцы из Северной Кореи и с острова Сахалин, причем несколько из них уже приняли священный сан.

Однако, наибольшую сложность представляет приобщение к русской культуре переселенцев из исламских стран, которые, как заметил архиепископ Марк, "имеют свой специфический менталитет весьма отличный от российского: в отличие от российских мусульман выходцы с Кавказа, мусульманского Востока и Тихоокеанского региона гораздо менее религиозно терпимы, среди них немало радикалов вплоть до ваххабитов". Их появление всегда порождает внутренние противоречия в среде коренного мусульманского населения, а, встав во главе общин, они насаждают чуждые для российского ислама учения. "Говорить о миссии среди выходцев из мусульманских стран – преждевременно, а включение их в российскую культуру, для которой характерна веротерпимость, осложняется их радикальным настроем", – заключил православный иерарх.