Православная Европа. Статья 4
Испания: Церковь эмиграции наших дней

Церковь cвятого апостола Андрея

Посадка в аэропорту «Барахас» прошла мягко и благополучно. Добравшись на метро до узловой станции «Аточа», я пересел на поезд категории «серкания» и отправился на окраину Мадрида – к месту моего размещения в районе станции «Алькоркон». Окраины испанской столицы чем-то напоминали обыкновенный советский город – наверное, однотипными многоэтажками, построенными еще во времена Франко. Мадрид начала мая порадовал меня довольно комфортной погодой: из 30-градусной голландской жары я сразу «окунулся» в испанскую прохладу – термометр показывал всего плюс 17.

Справка. Королевство Испания – страна, занимающая большую часть Пиренейского полуострова. Площадь – 506 тыс. км², население – чуть более 40 млн. человек. Подавляющее большинство верующих – католики.

В испанских землях проповедовал Евангелие святой апостол Иаков (Зеведеев), мощи которого находятся в провинции Галисия, что на северо-западе страны. После отпадения Римской Церкви история испанского Православия прерывается до второй половины XVIII века. Ключевым и по-своему знаменательным стал 1761 год: тогда в Мадриде открылась домовая церковь при Российском посольстве, просуществовавшая до 1882 года. Ее закрытие (главным образом из-за прекращения финансирования) стало печальным знаком, ознаменовавшим исчезновение хрупкого православного присутствия в испанских пределах. Те немногочисленные православные христиане (в основном сотрудники дипломатических миссий), что жили в Испании, остались без пастырского окормления.

Большевистская революция 1917 года почти ничего не изменила на крайнем европейском западе: российская эмиграция обошла испанские земли стороной. Новая православная церковь в Испании (во имя апостола Андрея) была основана только после Второй мировой войны – в 1949 году. В течение нескольких десятилетий она, оставаясь единственной, объединяла православных самых разных национальностей.

Распад Советского Союза и коммунистического блока породил массовую экономическую эмиграцию, которая, в отличие от политической эмиграции начала XX века, совсем не гнушалась Пиренейского полуострова. В Испанию ехали украинцы, русские, белорусы, болгары. Но больше всего прибывало румын и молдаван. Сказывалось сходство языков, помогавшее подданным Бухареста и Кишинева с легкостью овладевать испанским.

К сожалению, во время короткого визита в Мадрид мне не удалось встретиться с румынским священником: отца Феофила не было в городе. Зато состоялась встреча с митрополитом Епифанием – первым главой митрополии Испании и Португалии Константинопольского Патриархата. Мы беседовали с ним в церкви апостола Андрея и святого Димитрия, что на улице Никарагуа. Аккуратный храм в византийском стиле, строительство которого завершилось в 1973 году, признан «историческим памятником» муниципальным советом Мадрида. Большую роль в строительстве храма сыграл протоиерей Димитрий (Циампарлис), служивший в мадридской православной общине апостола Андрея с 1967 года.

Митрополит Епифаний (Периалас)

– Архиепископ Иаков в США все время мне говорил: рукополагайся, рукополагайся, рукополагайся… Но что поделаешь: я никак не хотел оставлять преподавательскую работу, –рассказал мне митрополит Епифаний. – Наконец владыка сказал: ну, хорошо, ты будешь профессором с понедельника по пятницу и священником по субботам и воскресеньям. Вот тогда я согласился.

За рукоположением последовала служба отца Епифания в приходах в США и, через 19 лет, назначение первым в истории православным митрополитом Испании и Португалии.

Создание митрополии, по словам владыки, воплотило в себе «мудрое решение нашей Константинопольской Патриархии» и было действительно необходимо: на повестку дня упорно «просился» вопрос о пастырском окормлении растущей православной эмиграции, главным образом из Румынии и Украины. Кроме того, требовалось хотя бы отчасти облегчить работу управляющего Французской митрополией (для которого регулярные визиты в Испанию были весьма затруднительны). Наконец, с учетом растущего потока украинских униатов, надо было продемонстрировать реальное присутствие Православия на Пиренейском полуострове.

Тем не менее, размеры митрополии сегодня нельзя назвать впечатляющими: в ее состав входит четырнадцать приходов (семь – в Испании, семь – в Португалии), причем большинство из них – украинские. Румыны предпочитают объединяться в православные общины под омофором Румынского патриарха, русские более тяготеют к Московскому Патриархату, сербы – к Сербскому. Таким образом, Пиренейская митрополия становится, скорее, украинской, чем греческой. Греков в Испании очень мало, во многих регионах страны их практически нет.

Еще одна проблема митрополии – неоднозначное отношение к ней со стороны Католической Церкви. Так, по крайней мере, подумалось мне, когда я слушал рассказ митрополита.

– К сожалению, мне пришлось столкнуться с некоторыми сложностями при общении с местными кардиналами, – заметил владыка Епифаний. – Так, в Португалии мы обратились к кардиналу с просьбой предоставить нам в аренду пустующие католические храмы. Однажды (пока наша просьба еще рассматривалась) кардинал заявил: «Вы что, собираетесь воровать у меня прихожан?» Я ему ответил: «Здесь 300 тысяч украинцев. Куда им идти? Как нам о них заботиться? Нам действительно нужны приходы!» В конце концов католики предоставили небольшой храм в Лиссабоне.

– Что касается Мадрида, то здесь возникли проблемы иного рода, – с улыбкой вспоминает митрополит. – По прибытии в Испанию я обратился в приемную кардинала с просьбой о встрече. Дважды моя просьба была проигнорирована. Потом с аналогичной просьбой обратилось Посольство Греции. В ответ мне предложили встретиться с секретарем – молодым католическим священником. Отец Димитрий отговаривал меня, указывая на то, что поведение кардинала оскорбительно. Но я возразил: «Давайте смиримся и покажем нашу христианскую любовь. Я встречусь с молодым священником». Эта встреча действительно произошла.

Потом, когда я присутствовал на свадьбе у принца, сына короля Испании, я заметил в числе гостей и кардинала в сопровождении католического духовенства. Я сделал попытку к нему подойти, но все повернулись ко мне спиной. Не знаю, было ли это сделано преднамеренно или произошло случайно.

На приеме у нунция я вновь попытался переговорить с кардиналом. Безуспешно. Мне даже не удалось к нему подойти: кардинал был окружен епископами, как прочной каменной стеной.

– Но почему он так упорно вас игнорировал?

– Когда министр по делам культуры и религий спросила меня, по каким причинам кардинал не пожелал меня принять, я ответил: «Он ниже меня ростом; очевидно, ему не хочется смотреть на меня снизу вверх».

– Значит, встречи так и не произошло?

– Нет, почему же? На последнем приеме у нунция мне все-таки удалось подойти к кардиналу. Отец Димитрий меня представил. Кардинал ответил: «Когда же вы приехали? Как это я вас до сих пор не встречал?»

Да, действительно странно, подумалось мне: владыку Епифания принимали в Испании на самом высоком уровне, а кардинал в это время поворачивался к нему спиной. Наверное, «случайно».

– Один раз со мной произошел случай, о котором я всегда вспоминаю с некоторым смущением, – продолжил свой рассказ митрополит. – Меня пригласили обвенчать племянницу короля Хуана Карлоса (католичку) с молодым греком (православным). Поскольку предполагалось также католическое венчание, я настоял на том, чтобы оно прошло первым. После мы сняли у молодых кольца и провели венчание заново – по православному обряду. Затем я был приглашен на прием. И вот на приеме ко мне подошел какой-то высокий мужчина и сказал по-гречески: «Добро пожаловать в Испанию». Я, конечно, его поблагодарил, а затем, отвечая на его вопрос, как у меня идет изучение испанского, ответил: «Мне бы хотелось говорить по-испански так, как вы говорите по-гречески». «О нет, вы быстро выучите язык, мы еще с вами побеседуем», –ответил он и удалился. Я подумал, что общался с дворецким или старшим лакеем. Но оказалось, что это был… сам король Хуан Карлос! Пришлось сказать королеве Софии, что я крайне смущен происшедшим. «О, не беспокойтесь, – последовал ответ. – Его величеству это очень понравилось. Он теперь всем говорит, что в Испании есть один человек, который не знает короля».

В следующий раз, когда я был на свадьбе у сына королевской четы, я сказал королю Хуану Карлосу: «Теперь вы меня не обманете, ваше величество! Сейчас я точно знаю, что вы не дворецкий!»

Впрочем, посещение королевских приемов и попытки встретиться с кардиналом отнимали у владыки (к счастью!) только небольшую часть времени, не создавая серьезных препятствий для пастырского труда. Для митрополита, который еще в свою бытность преподавателем Итакийского колледжа славился строгостью характера, нашлось в Испании немало работы.

– Пришлось учить прихожан, как вести себя во время службы, – рассказывает владыка. – Так, многие верующие прикладывались к иконам и зажигали свечи даже в самые важные моменты богослужения: при чтении Апостола, Евангелия, Херувимской песни, Евхаристического канона. Иногда мне приходилось останавливать службу и говорить: «Послушайте, сейчас не время ходить по церкви!» Я старался разъяснять в своих проповедях, в какие моменты не следует ходить, сидеть, когда нужно становиться на колени. Люди прислушивались. В последнее время я останавливал службу только в том случае, если слышал, что у кого-то звонит мобильный телефон. Я поворачивался и пристально смотрел на «виновника». Просто смотрел, ничего не говоря – пока он не выбегал из церкви.

– Я старался донести до прихожан понимание мистического смысла Божественной литургии, – продолжает владыка. – Некоторым не так просто осознать, что церковь – это не место для бесед. К сожалению, у греков иногда встречается обычай – покидать Пасхальную службу сразу после слов «Христос воскресе», чтобы идти домой разговляться. Поэтому в каждом приходе, который я посещал, я говорил: Божественная литургия – это повторение Тайной вечери; один из ее участников ушел раньше других. Кто хочет быть Иудой этой ночью? После этого никто не уходил, люди оставались до конца.

На воскресные литургии в церковь апостола Андрея и святого Димитрия обычно приходит чуть более 100 человек (это те, как подчеркнул владыка, кто присутствует на богослужении от начала до конца). Самая большая этническая группа в общине – болгары. Молитва Господня читается на девяти языках. Их было десять, пока из Мадрида не уехала православная японка.

– Иногда возникают сложности из-за различия в традициях, – говорит митрополит. – К примеру, один из наших украинских священников крестит окроплением. Когда он крестил болгарского младенца, родители сказали: «Крестите его полным погружением». Священник так и сделал. Украинцы явно заимствовали свои обычаи от униатов.

– Вы спрашиваете о достижениях? – улыбнулся владыка в ответ на мой следующий вопрос. –Во-первых, для нас важно, что Православная Церковь и митрополия были официально признаны государством. Во-вторых, стало больше дисциплины и порядка на службах. В-третьих, мы начали вести систематическую регистрацию совершаемых таинств: крещения, венчания, отпевания. Вот, пожалуй, и все.

Кажется, что немного. Но только на первый взгляд. Ибо за всем этим скрывается колоссальная работа митрополита и всех, кто помогал ему в этот важный период становления Испано-португальской митрополии. Официальное признание Православной Церкви стало серьезным подспорьем для православных приходов на испанской земле.

Русская Церковь в Мадриде: духовенство и созидание прихода

Здание Христорождественского прихода

– То, что вы видите, это дворец по сравнению с предыдущим помещением, – заметил отец Андрей. – Оно было в несколько раз меньше, неправильной формы, там были зеленые кафельные стены, крохотный алтарь с престолом, задвинутым в угол. Там было грустно и печально. Потом мы немножко поднапряглись, накопили денег и арендовали это здание. Арендовали дешево, но оно было в «убитом» состоянии: ни электропроводки, ни окон, ни нормального потолка. Пришлось приложить много сил и средств, чтобы все привести в порядок.

Да, подумалось мне, для Бога не важно, где мы Ему молимся: в роскошном кафедральном соборе или в скромном домике. Первые христиане взывали к Господу из катакомб, но их искренние, проникновенные молитвы, устремленные к Престолу Всевышнего, творили чудеса.

– Но даже это помещение я искал несколько месяцев, оно было двадцатым или тридцатым по счету, – сказал отец Андрей. – Первую литургию мы здесь отслужили на Лазареву субботу в 2006 году.

Справка. Христорождественский приход в Мадриде утвержден Священным Синодом Русской Православной Церкви в 2002 году. Первым настоятелем прихода был иеромонах Арсений (Соколов), переведенный в 2003 году в Лиссабон. С января 2004 года настоятелем прихода является иерей Андрей Кордочкин. Отец Андрей, родившийся в Ленинграде в 1977 году, получил блестящее образование в лучших вузах Великобритании. За его плечами бакалавриат Оксфордского, магистратура Лондонского и аспирантура Даремского университетов. В иерея рукоположен митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом в январе 2002 года.

Иерей Андрей Кордочкин

– В принципе, когда меня рукополагали, предполагалось, что я останусь в Англии, – объясняет отец Андрей. – Но вскоре после моего рукоположения началась известная «сурожская смута». Я в этих событиях тоже участвовал. Просто потому, что остаться в стороне оказалось невозможным. И если епископа Илариона (Алфеева) там воспринимали как «руку Москвы», то меня, наверное, как «ногу». После того как владыка покинул Англию, мне уже не оставалось ничего, как, доучившись тихонечко год, собирать вещи. В принципе, митрополит Антоний Сурожский хотел, чтобы я остался, но его окружение меня бы не приняло. Так что с Британией пришлось расстаться. И вот, даже неожиданно для меня самого, Синод направил меня служить в Испанию. 30 июля 2003 года я получил назначение. В Мадрид прибыл только через шесть месяцев, 30 января 2004 года. Испанцы не очень расторопны в оформлении документов.

К моменту приезда в Мадрид батюшка успел немного подучить испанский. Конечно, недостаточно, чтобы свободно общаться с местными жителями. Впрочем, для прихода испанский язык особо и не потребовался: почти все прихожане были выходцами из бывшего СССР.

– Помню свое первое впечатление, когда я вышел к людям после первой литургии, – рассказывает отец Андрей. – Меня поразило то, что в храме я не увидел детей. Была только моя дочка и еще одна дочка российского дипломата. И все. С другой стороны, не было ни бабушек, ни дедушек. В церкви стояли люди среднего возраста, приехавшие, как я узнал потом, в последние несколько лет. При этом на тот момент больше половины из них не имело документов для легального проживания в Испании. К слову, Испания, в отличие, скажем, от Германии и Бельгии, никакой социальной помощи не дает даже тем, кто легализовался. Здесь ты или работаешь, или никому не нужен.

Отец Андрей отметил для себя еще одну особенность: в приходе было мало этнических русских. Основную массу прихожан составляли украинцы, были также грузины и молдаване. В 2004 году воскресные литургии посещало, как правило, 60 человек, сейчас приходит более 100. Из них 40–60 приступают к чаше для принятия святых Христовых таин.

– Мы людей призываем часто причащаться, не создаем для этого никаких искусственных препятствий, – отметил батюшка.

– У вас практикуется причащение без исповеди? – интересуюсь я (к слову, это нередкая практика на Западе).

– В принципе, да, – ответил отец Андрей. – Если люди причащаются регулярно, то я их не заставляю исповедоваться каждый раз. По различным причинам. Одна из них в том, что исповедовать подробно каждое воскресенье 50 человек просто нет возможности. Обязательной исповеди мы ждем от тех, кто никогда не причащался, причащался давно или же причащается очень редко.

По словам настоятеля, никаких особо резких «колебаний» в развитии прихода не было. Община росла плавно, но неуклонно.

– Кто-то приходил, кто-то уезжал, – отметил батюшка. – Мы стараемся, насколько это возможно, заниматься просвещением, – подчеркнул он. – Проводим беседы. Издаем журнал «Свет разума». Для русского читателя он, наверное, не представляет особой ценности, так как большую часть информации мы берем из интернета. Но в приходе у нас в основном люди простые, интернетом они обычно не пользуются. Кроме того, мы организуем паломнические поездки. Ездили по Испании: в Барселону (к мощам святой мученицы Евлавии Барселонской), в Сантьяго-де-Компостела (к мощам апостола Иакова); кроме того, в Рим, Венецию (к мощам апостола Марка), Бари (к мощам святителя Николая Чудотворца). При этом наша цель – не только помолиться у великих святынь, но и открыть людям глаза на тот мир, в котором они живут, расширить их кругозор.

Помимо прихода в Мадриде, отец Андрей окормляет православные общины в Аликанте, Малаге, Овиедо, Лас-Пальмасе (Канарские острова) и Тенерифе. Батюшка постоянно в разъездах: все-таки Испания довольно большая страна.

– Моя функция здесь не представительская, а пастырская, – подчеркивает он.

– А службы за пределами Мадрида вы совершаете от случая к случаю? – интересуюсь я.

– Нет, богослужения совершаются регулярно. В одних городах – раз в полтора месяца, в других – раз в два месяца. К сожалению, очень сложно организовать церковную жизнь без священника: люди самостоятельно не хотят собираться. Для нас важно, говоря образно, «удержать на плаву» воцерковленных христиан. Но все равно, сколько я ни езжу, почти всегда есть люди, которые приходят на богослужение первый раз. Некоторые из них остаются. В принципе, многие приходы в Западной Европе начинались с нерегулярного богослужения. А потом они «дозревали» до стадии, когда там мог появиться постоянный священник. Полагаю, что все приходы за пределами Мадрида, которые я сейчас окормляю, в будущем обретут своих священников.

– Вы имеете в виду, что общины смогут их финансировать? – спрашиваю я.

– С финансированием сложнее. Все мы, в общем-то, живем на деньги из России. Даже здесь, в Мадриде, доходы нашей общины позволяют только покрывать затраты на аренду помещения и жалованье сторожу.

Да, богатых прихожан среди тех украинских и молдавских переселенцев, что работают на испанских стройках, действительно нет. Да и зарплаты для «гастарбайтеров» пониже, чем для местных. Сами же испанцы в православную церковь не ходили ни шесть лет назад, не ходят и сейчас. Случаи их обращения в Православие крайне редки. Факт, как мне подумалось, не очень радостный. С чем же его можно связать?

– Во-первых, мы не ставим своей целью приводить испанцев в Православие, – отметил отец Андрей. – Да, мы должны о Православии свидетельствовать, но у нас нет задач по целенаправленному обращению испанцев. Во-вторых, здесь довольно молодая эмиграция. Феномен, скажем, франко- или англоязычного Православия связан с тем, что эмиграция там старая, Православие тамошним жителям известно давно. В Испании если и есть интерес к Православию, то, скорее, как к какой-то экзотике, этнической форме христианства. Кроме того, свою роль играет закрытость испанской культуры. Да и таких личностей, как митрополит Антоний (Блум), отец Сергий Булгаков, Николай Бердяев, здесь, к сожалению, не было и нет.

– А как у вас складываются отношения с местными католиками?

– Отношения в целом хорошие. Моя политика была изначально открытой: все, что мы делаем, должно быть прозрачно для католических иерархов. Дабы не возникало подозрений, что православные занимаются какой-то «партизанщиной». Везде, где службы проходят более-менее регулярно, мы стараемся презентовать себя католическим епископам.

«Хорошо, если это успешно получается», – не без иронии подумал я, вспоминая рассказ митрополита Епифания о его «встречах» с Мадридским кардиналом.

– Кроме того, могу еще отметить очень хорошие отношения с Посольством Российской Федерации. Посол нам активно помогает при решении вопроса с получением земли для строительства нового храма. Александр Игоревич Кузнецов – человек верующий, закончил Свято-Сергиевский православный институт в Париже (когда работал там представителем России в ЮНЕСКО). Наверное, это единственный русский дипломат такого уровня с духовным образованием, – подчеркнул отец Андрей.

Строительство нового храма – это сегодня ключевой вопрос для растущей общины в Мадриде. Пока в этом направлении делается первый, но, пожалуй, самый важный шаг: ведется работа по получению участка земли. Не исключено, что через пять-шесть лет испанская столица (впервые в своей истории!) будет украшена чудесной, выстроенной в русском стиле православной церковью с пятью золотыми куполами.

Диакон Андрей: от безверия к служению Богу

Диакон Андрей Борисюк

Справка. Диакон Андрей Борисюк родился в 1976 году в Киеве. Окончил Киевское медицинское училище. Служил в армии, работал в ожоговом реанимационном отделении одной из больниц украинской столицы. В 2001 году переехал в Мадрид, где проживает его дедушка, коренной испанец. В 2004 году архиепископом Корсунским Иннокентием рукоположен в диакона.

– Вообще-то я родился в семье неверующих, разговоры о вере у нас никогда не велись, – рассказывает отец Андрей. – Когда меня призвали служить в армию, то вместо санчасти, как я думал, попал в обычную роту. Столкнулся там с дедовщиной, хотя, конечно, не в такой жесткой форме, как в некоторых частях России. Первые недели в армии проходили очень тяжело. Таких потрясений в жизни у меня никогда не было. Я стал более чувствителен, вспоминал родителей, думал о том, что, наверное, не проявлял к ним должного сыновнего почтения. Начал переписываться с отцом.

Через месяц с лишним меня перевели в санчасть. Напряжение стало спадать. Я легко влился в работу, тем более что проявлял к ней неподдельный интерес. Но служба продлилась недолго: через четыре месяца я заболел пневмонией. Месяц лечился в госпитале, а потом мне дали отпуск.

И вот так случилось, что в то время, когда я проходил армейские испытания, моя мама обратилась к Богу. Дело в том, что еще до моего ухода в армию она развелась с моим отцом. Распад семьи стал для нее настоящим шоком. Через испытания мама пришла к вере. И когда я приехал в отпуск, она сразу повела меня в храм. Отторжения у меня не было: армия изменила мое мировоззрение. Я начал посещать церковь и молиться. В часть вернулся уже верующим человеком. Стал иначе, более добросовестно, относиться к своим обязанностям. Оставшийся срок отслужил спокойно и благополучно.

После армии попытался поступить в мединститут. Увы, безуспешно. Я был до слез поражен тем, что у меня не осталось никаких знаний. Годы, проведенные в армии, дали о себе знать. Не то чтобы человек поглупел. Скорее, была потеряна вера в свои знания.

После того как пришлось расстаться с мечтой о дальнейшем образовании, Андрей Борисюк устроился медбратом в больницу имени Калинина на Зоологической улице в Киеве. В свободное от работы время он не переставал штудировать духовную литературу: Евангелие, творения отцов Церкви. Андрей также стал постоянным прихожанином храма, находившегося в одном из отделений больницы. Через некоторое время настоятель храма протоиерей Александр Криницкий, к которому молодой медбрат часто приходил за советом, поинтересовался, а нет ли у него желания прислуживать в алтаре. «Это ж какую надо жизнь вести, чтобы попасть в алтарь!» – изумился Андрей. «Правильно: все к тому и идет. Старайтесь, исправляйтесь», –напутствовал его отец Александр.

– Так я стал пономарем, – говорит отец Андрей. – Мне очень нравились богослужения, я был просто счастлив!

Приехав в Испанию, Андрей, благодаря родственникам-испанцам, без особого труда получил вид на жительство и разрешение на работу. Но вот устроиться по специальности оказалось гораздо сложнее. С 2002 по 2006 год пришлось заниматься тяжелым физическим трудом, работая в шахте лифта.

– Было действительно очень тяжело, особенно сначала, – подчеркивает отец Андрей. – Тем более что я человек не самого крепкого телосложения. Кроме того, как медик, я понимал, что рано или поздно, если оставаться на такой работе, меня настигнет «профессиональная» болезнь легких или верхних дыхательных путей… Только в 2006 году мне удалось устроиться по специальности. Возвращение к профессии медика стало для меня новым шоком: мое тело, после работы с техникой, немного дрожало. Да и знания притупились. Но со временем я втянулся, все-таки труд медика мне по душе.

Первое время по приезде в Мадрид Андрей посещал греческую церковь на улице Никарагуа. Потом, узнав о приходе Московского Патриархата, в котором служил иеромонах Арсений (Соколов), перешел туда.

– Я даже не помню, как отец Арсений сказал: «Андрей, будь у нас пономарем», – говорит диакон Андрей. – И я стал пономарить, лучше узнавая ход и структуру богослужений. Кроме того, еще при отце Арсении я в первый раз произнес в церкви проповедь. Долго готовился, потом все записал на бумажку и заучил. Когда пришел на литургию, все мысли были не о службе, а о проповеди. Я очень волновался, но все сказал до конца и тихонечко ушел в алтарь. А в конце службы ко мне подошли прихожане и говорят: «Ну, Андрей, в добрый путь». И я как-то внутри осознал, что буду священнослужителем, а моя первая проповедь была для меня пробным камнем. Еще я понял, что священническое служение очень тяжелое.

– Надо сказать, что я, когда устроился здесь на работу, начал размышлять о женитьбе, – говорит отец Андрей. – Посмотрев на молодых испанок, я решил, что ни одна из них не может быть женой человека, выбравшего Православную Церковь. Я видел их манеры, поведение, духовную сторону. Меня очень поразило то, что испанские девушки много курят и довольно позитивно относятся к выпивке. Все это меня отталкивало… В общем, благодаря моему духовному отцу, священнику Михаилу Бойко, я познакомился с девушкой из Полтавы, Александрой, которая и стала моей женой.

– А почему вы все-таки решились стать диаконом? Ведь это принципиально иное служение в Церкви, первая ступень священства? – спросил я.

– Когда в Мадрид приехал священник Андрей Кордочкин, он на первой же службе сказал мне в алтаре: «А я как-то привык, что рядом со мной диакон». Наверное, свою роль сыграли молитвы духовного отца. Я ощущал, что без Бога жить не смогу. Приняв священный сан, я понял, что нашел свое место в жизни.

– Откровенно говоря, я был бы рад, оставив профессию медика, полностью посвятить себя служению Богу. Но пока, к сожалению, сделать этого не могу, – заключил отец Андрей.

Да, немалой части православного духовенства в Испании надо зарабатывать на хлеб насущный, трудясь на сугубо светских должностях. Кто-то работает в больнице, кому-то приходится «вкалывать» на стройке. С понедельника по пятницу вы – обычный рабочий, и только в выходные дни можно одеть облачение и исполнять Божественную службу.

Православные украинцы на испанской земле

Пиренейский полуостров наводнен эмигрантами из Украины, особенно из западной части страны. Говорить о точных цифрах сложно: не все украинцы легализовались, но счет идет на сотни тысяч. Галичане, приезжающие в Испанию, нередко привозят с собой дух русофобии и национализма, с порога отвергающий все, что так или иначе связано с Россией. Для некоторой части украинской диаспоры присутствие на службе в церкви Московского Патриархата – это поступок, на который надо решиться. Далеко не все на него идут. Украинцы предпочитают посещать константинопольские приходы и, если такая возможность находится, создают свои, «национальные» общины, в которых служат священники-украинцы на украинском языке. Не всегда эти общины строго каноничны, порой они окормляются «иереями», «рукоположенными» епископатом так называемого Киевского патриархата или «Украинской автокефальной церкви».

Вот и перед встречей со священником Богданом Матвию, настоятелем православного прихода в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Алькорконе, меня терзали смутные сомнения: спрашивать ли благословения у батюшки или нет. А вдруг передо мной окажется «филаретовец», лишенный благодати священства? С другой стороны, он принят в церковное общение митрополитом Епифанием, а владыка, как мне показалось, не позволяет себе «игр» с канонами. Весь погруженный в думы и сомнения, я доехал до станции Мостолес. Отец Богдан, оказавшийся высоким мужчиной типично украинской внешности, ждал меня у выхода. Я подошел к батюшке и… попросил его благословения.

Справка. Священник Богдан Матвию родился в 1970 году в Ивано-Франковской области (Украина) в семье священнослужителя Русской Православной Церкви. Окончил вокально-дирижерское отделение Ивано-Франковского педагогического института. Работал преподавателем музыки в школе. Духовное образование получил в Ивано-Франковской семинарии. В Испанию переехал в 2004 году.

– Мой отец – священнослужитель с 40-летним стажем, – говорит батюшка. – В конце 1980-х, когда в Западной Украине начался переход в униатство, он остался верен Православию. А в 1992 году присоединился к «Киевской патриархии». В 1999 году я был рукоположен в священника в «Киевском патриархате», после чего служил на приходе вместе с моим отцом, – добавил мой собеседник.

После этих слов мне стало как-то не по себе. Значит, я благословился у раскольника? Но как же митрополит Епифаний мог его рекомендовать? Непонятно. Вооружившись терпением, я продолжал слушать рассказ отца Богдана.

– Приехав в Испанию, я начал искать здесь православную церковь, – рассказывает отец Богдан. – Вышел на греческую церковь: мне посоветовали туда обратиться – много наших людей ходит в греческую церковь на Никарагуа, так как больше некуда ходить. Я приходил туда помолиться Богу, не афишируя себя, не заявляя, что я священник, что я могу петь. Просто стоял сбоку, молился, ждал своего времени. Потом вокруг меня стали собираться люди, главным образом украинцы. И я подал прошение о переходе в Константинопольский Патриархат.

– Да, но ведь Константинополь не признает «Киевский патриархат»! Как же вас могли принять в его юрисдикцию? – изумился я.

– Вопрос решился очень просто: пришлось второй раз рукополагаться. В сентябре 2004 года митрополит Епифаний рукоположил меня в диакона, а в октябре – в священника.

Что ж, владыка Епифаний принял, пожалуй, единственно правильное решение, подумалось мне. И сейчас уже нет оснований считать отца Богдана раскольником, так как хиротония в Мадриде совершалась каноническим архиереем. На душе стало немного легче.

– Мне просто некуда было деваться, поэтому пришлось рукополагаться второй раз, – подчеркнул мой собеседник. – Если бы была найдена другая возможность для совершения богослужений, то я бы остался при «Киевском патриархате».

Вскоре после отца Богдана митрополит Епифаний рукоположил еще двух «иереев»-филаретовцев – Тараса и Константина. Первое время все батюшки служили вместе с владыкой и протоиереем Димитрием в греческой церкви на Никарагуа. Позже отец Тарас стал окормлять украинский приход в Малаге, а отец Богдан возглавил украинский приход, собиравшийся на богослужения в католическом храме в Гетафе (городке в южной части провинции Большой Мадрид). Правда, через семь месяцев после первой литургии православных попросили оттуда уйти.

– По сегодняшний день не знаю, почему так произошло, – говорит отец Богдан. – Может быть, католики увидели, что люди стали собираться, потянулись к нам, и испугались этого. Не знаю.

– Надо сказать, что здесь очень влиятельна Украинская униатская церковь, – подчеркнул батюшка. – И они, конечно, подталкивают католических епископов к тому, чтобы нам не содействовать. Мы чувствуем давление с их стороны.

Отцу Богдану пришлось искать новое помещение для служб. Впрочем, переход из здания в здание – это не редкость (хотя это и печально) для православных Западной Европы. С 2006 года, обретя новый зал для богослужений, община стала становиться на ноги. Сегодня на воскресные литургии в Алькорконе приходит более 30 человек. Большинство прихожан – украинцы.

– Есть у нас и русскоязычные, бывают молдаване, даже испанцы заходили несколько раз, – говорит отец Богдан. – Исповедь я принимаю на украинском, испанском и русском языках. Если ко мне обращаются русские, то я и отвечаю им, конечно, по-русски.

– А есть ли у вас какие-нибудь контакты с отцом Андреем из Московского Патриархата? – решил полюбопытствовать я.

– Да, как-то приходилось служить вместе – на праздник Торжества Православия, – ответил мой собеседник. – А так мы с ним не общаемся. У него своя церковь, а у меня своя. Тем не менее иногда от отца Андрея люди заходят к нам. А мои к нему приходят. Нормально.

Услышав эти слова отца Богдана, я обрадовался. Зачем православным лишний раз делиться по национальному признаку, тем более за рубежом? Общая вера должна только объединять, а не становиться предметом споров и разногласий. Впрочем, то, что хорошо в теории, порой начинает буксовать на практике.

К концу разговора я узнал, что мой собеседник довольно оптимистично смотрит на возможность обращения в Православие коренных испанцев.

– Да, они иногда приходят к нам на службы, – подчеркнул отец Богдан. – Если я вижу испанцев на богослужении, то стараюсь больше служить на испанском, иду им навстречу. Наверное, нельзя исключать возможность образования испаноязычной Православной Церкви. Все-таки наше богослужение отличается от католического: оно намного лучше и ярче. Испанцам нравится. Они приходят, смотрят, интересуются.

Конечно, от простого интереса до принятия Православия – огромный путь. Чтобы его преодолеть, нужна работа православных миссионеров. К сожалению, в сегодняшней Испании, которая теряет даже католическую веру, их практически нет. У православных священников другие цели: охватить хотя бы часть той православной паствы, что появилась на испанской земле в последние эмигрантские годы.

Поэтому Православная Церковь в Испании пока остается Церковью эмигрантов наших дней.