Будьте дружелюбны!

По слову апостола Павла, вражда, ссоры, распри, разногласия – это дела плоти (см.: Гал. 5: 19–20). Неудивительно, что эти проявления ветхой природы человека так обычны в мире сем, лежащем во зле. Удивительно другое: почему же мы, православные, призванные быть сынами Божией любви и света, допускаем в наши отношения с братьями и сестрами во Христе это зло разобщенности и недружелюбия? Отчего среди православных часто нет взаимопонимания? О причинах этой беды и путях преодоления недоброжелательности в отношениях мы попросили высказаться писателя протоиерея Александра Торика, руководителя службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии иеромонаха Макария (Маркиша), клирика храма Рождества Христова (г. Обнинск) священника Владимира Войтова, преподавателя Калужской духовной семинарии священника Виталия Шатохина и секретаря Сумской епархии Украинской Православной Церкви протоиерея Георгия Тарабана, принявших участие в работеМеждународного Сретенского православного кинофестиваля «Встреча», который в этом году уже в шестой раз прошел в Обнинске.

«Культура общения произрастает из настоящей христианской жизни»

«Большой толковый словарь русского языка» раскрывает это понятие так: «Обоюдное понимание и согласие сторон». То есть предполагается наличие как минимум двух личностей, понимающих друг друга по одному или большему количеству вопросов и соглашающихся с мнением друг друга как с достойным уважения и принятия.

В чем же заключается смысл этого обоюдного понимания и согласия, независимо от предмета взаимоотношений? Конечно же, в признании права своего ближнего (или ближних) на… счастье! Да, да, да! Именно это – отстаивание своего права на счастье, естественно, в той форме, в какой его понимает каждый из вступивших в общение, – является первопричиной отсутствия того, что «Большой толковый словарь русского языка» называет «обоюдным пониманием и согласием сторон». Каждая «сторона» хочет счастья, и если понимание того, что есть счастье, у «сторон» разнится, то… Тут-то и начинаются проблемы!

Но возникает вопрос: что такое счастье? Может ли понимание счастья быть таким, чтобы его смогли принять для себя все «стороны» без исключения и строить на нем свои взаимоотношения?

Может! Но для этого надо начать говорить «на одном языке», понятном каждому. Именно так оно и было в глубокой библейской древности, до того как люди начали строить Вавилонскую башню – человеческой гордыни и самости, чем и отторгли себя от Божественной любви и потеряли способность понимать друг друга.

Что же это за язык, способный объединить всех и каждого в едином понимании счастья? Это язык Евангелия, язык заповедей Божиих, язык Нагорной проповеди! Ведь о чем говорил к народу Христос? Переводя на понятный современному человеку язык, это можно выразить так:

«Кто хочет быть счастливым (церковнославянское «блаженство» – это «счастье»), слушайте Меня!

Счастливы (блаженны) смиренные – не почитающие себя лучшими кого бы то ни было и не превозносящиеся ни над кем, ибо в их душах воцарится любовь!

Счастливы плачущие слезами покаяния о своем греховном состоянии, препятствующем им вместить в себя Божественную любовь, ибо эти слезы омоют их от греховной нечистоты, и они сподобятся Божественного утешения вселившейся в их души Божией любовью!

Счастливы…»

Думаю, нет смысла подробно разбирать все девять новозаветных заповедей блаженств. Но мы видим из самой сути Нагорной проповеди, что Господь предлагает нам единый путь к обретению высшего счастья – приготовление себя к соединению с Богом, Который, как говорит евангелист Иоанн, есть любовь!

Только любовь, причем любовь совершенная, очищенная от самости и своекорыстия, может дать человеку высшее ощущение радости – «блаженство»-счастье!

Там, на горе, Христос указал всему человечеству те стандарты отношения к себе самому и окружающему миру, следуя которым человечество способно превратиться в одну большую счастливую семью, состоящую из любящего Отца Небесного и любящих Отца и друг друга Его возлюбленных чад. Собственно, это и называется Царством Божиим или Царством Небесным – Царством любви.

Соответственно, мы «православны» настолько, насколько эти новозаветные заповеди являются главным законом нашей жизни, мерилом, с которым мы подходим к попытке понимания самого себя и окружающих людей – наших «ближних». Чем больше места в нашем сердце занимает стремление реализовать в своей душе и жизни заповеди блаженств, тем более мы становимся способны понимать и принимать в общение других людей, невзирая на их недостатки и слабости.

Тогда-то и возникает то самое «взаимное понимание и согласие сторон»: когда мы понимаем, что все мы дети одного любящего Отца, создавшего нас как объект излияния Своей любви и желающего, чтобы все Его дети обрели непрекращающееся счастье в соединении с Ним.

Но так как есть православные (точнее – стремящиеся такими стать), а есть «православные» – абсолютно уверенные в правомерности принадлежности им этого звания, то… возникает и вопрос: почему среди православных часто нет взаимопонимания? Именно поэтому. По аналогичной причине два тысячелетия назад тогдашние «православные» фарисеи стали христоубийцами – из-за подмены реальной жизни в Боге некоей виртуальной «православностью», удовлетворяющей лишь тешущую самое себя человеческую гордыню.

– Как же решить эту проблему?

– Только правильной духовной и церковной жизнью, построенной на искреннем покаянии (покаяние, по-гречески «метанойя», – это «изменение ума»), на старании в исполнении заповедей Божиих, на следовании за Христом, опираясь на двухтысячелетний опыт святоотеческой школы молитвы и стяжания добродетелей.

– Что влияет на выстраивание отношений между верующими?

– На выстраивание межличностных отношений что только не влияет! Точнее – пытается влиять. Все силы бесовские обрушиваются на верующих с целью не допустить между ними правильных христианских – основанных на взаимной любви – взаимоотношений. Здесь и лжесмирение, и прочие лжедобродетели. Но против этих бесовских атак нам даны благодатные средства церковных таинств и весь опыт святых отцов, запечатленный в их трудах. «Невидимая брань», например.

– Но почему многим так трудно молчать, слушать и слышать?

– Молчание предполагает осознание молчащим своей недостаточности и желание научиться чему-либо душеполезному (мы не берем, конечно, молчание гордеца, считающего недостойным себя «разоряться» для «этих»…). Напротив, гордыня и тщеславие, жаждущие признания самоценности их носителя, чаще всего подталкивают его к «говорливости».

Вопрос все тот же: какова наша реальная христианская жизнь?

– Каким образом православный должен взращивать в себе культуру общения?

– Культура христианского общения естественно произрастает из настоящей христианской жизни. А так… Все уже сказано в Евангелии: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Для начала надо учиться жить так. А там, глядишь, и дорастем до заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя»!

***

 «Православие всегда было основой общего языка…»

Иеромонах Макарий (Маркиш)

Во-вторых, если Православие, как и религия вообще, становится предметом межличностного общения, это значит, что разговор идет от самой глубины души, захватывает нечто очень важное (именно поэтому в США, в отличие от государства Израиль, малознакомые люди практически не обсуждают религиозную тематику). Следовательно, и ожидать противоречий, недоумений и несогласия следует гораздо скорей на религиозной почве, чем на почве погоды, еды или тряпок.

Кроме того, Православие в России сегодня очень далеко от стабильного состояния: типичные неофитские болезни, о которых сказано столь много, вылезают на поверхность едва ли не постоянно и создают некий нервозный фон общения.

И, наконец, чисто технический фактор: открытые интернет-форумы, дискуссии и социальные сети фильтруют и выносят на поверхность самое скверное, что есть в людях. Недаром патриарх Кирилл недавно заметил, что с тех пор, как такие форумы приобрели популярность, заборы стали гораздо чище: зачем писать на заборе, когда можно на форуме или «Вконтакте», и весь мир увидит, какие я знаю слова! И православную среду эта зараза не минует.

– При каких же условиях православная вера сможет объединять людей?

– Здесь тоже две стороны вопроса. Объединяет нас истина и добро, разъединяет ложь и грех; значит, объединение достигается в ту меру, как мы стремимся к первым и противостоим вторым. Однако единство и согласие молчаливы и незаметны, в то время как спор всем виден и слышен. Причем не надо думать, что всякий спор плох; говорит ведь апостол, что разномыслия между нами должны быть.

Более того, думаю, социальное и материальное положение православных на их отношения не влияет – пока и поскольку люди остаются православными и не подчиняются сатане в чванстве, тщеславии, снобизме.

– А влияет ли «пораженческое сознание», ложно понимаемое «смирение» (мол, мы ничего не можем, ни на что не способны) на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

– Разумеется, влияет: оно препятствует человеку быть православным и тем самым отгораживает его от церковной общности.

– Почему сейчас мало тех, кто умеет слушать и слышать?

– Совсем не мало… Иллюзия создается за счет кучки больных людей, которым больше нечем заняться, как сутками и месяцами просиживать за экраном компьютеров и заваливать форумы и дискуссии тоннами всяческого вздора.

Культура общения взращивается заботой о ближнем, вниманием к нему. Любовью к Богу и к ближнему.

***

«Все православные, а единства нет…»

Священник Владимир Войтов

Очевидно, что это не наше мировоззрение. Для русской культуры оно не традиционно, даже для советского безбожного периода. Старые люди до сих пор не придерживаются этой идеологии, не живут по современным «волчьим» законам. В основном только от них можно ожидать бескорыстного поступка, доброго слова, внимательного к себе отношения.

Это та наша культура, которую мы потеряли.

Изучать надо нашу богатейшую культуру, зиждущуюся на заповедях Евангелия, пропитываться ее духом. Тогда не только среди православных, а вообще в современном русском народе появится желание понимать друг друга.

– Как решить эту проблему?

– Конечно, можно ответить общими словами: проявить волю, решимость и начать изменяться. Но если оценивать создавшееся бедственное положение с общественной позиции, то на ум мне приходит такой образ: вижу себя и людей, понимающих эту проблему, находящимися в скором поезде, который мчится на огромной скорости. И вот мы видим, что за окном происходит какое-то страшное преступление: убивают человека, например. Естественно, возникает мысль: «Что мы можем сделать?» Аналогично и в нашем обществе. Думаю, что-то кардинально изменить вряд ли возможно. Единственный выход – начать с себя: «Давайте не будем убивать друг друга, пожирать в этом поезде, как произошло там, за окном…» А изменить ту ситуацию в обществе, которая там, «за окном», мне кажется, мы не в силах…

Но Церковь обязательно должна давать оценку событиям, процессам, происходящим в нашем обществе. Церковь имеет самые высокие критерии оценки. Допустим, общественное устроение, какое оно: духовное или бездуховное, нравственное или безнравственное. Мы имеем полное право дать такую оценку. Но у нас это не очень распространено (улыбается).

– Понимаете, что получается – по приведенному вами образу: мы едем в поезде и наблюдаем за внешним миром, но ведь внешних судит Бог, а в поезде – наши братья и сестры во Христе, часто не желающие даже рядом сидеть. Если мы не в состоянии друг с другом договориться, то вряд ли сможем совместно что-либо решать. Может ли православная вера объединить людей?

– Года полтора мы собирались с молодежью при храме. Человек 10–15 ходило постоянно. Молодежь была в возрасте от 20 до 30 лет. Причем все были воцерковленные (исповедовались, причащались), поэтому с самого начала я был уверен: Православие станет крепкой основой нашего объединения. К сожалению, практика показала, что общая вера почему-то не смогла нас сплотить. То ли она у нас слабенькая, то ли в недостаточной мере мы православны, но разобщенность преодолеть не смогли: так и остались чужими людьми.

– Прежде чем обожиться, сначала надо очеловечиться. Может, не став нравственными, мы сразу решили стать «духовными»? Некоторые воцерковленные православные не то что не любят, даже не уважают друг друга…

– Это свидетельство того, что все-таки номинальные мы православные. Если у нас нет элементарной этики поведения, которая даже до духовности не дотягивает, то это говорит о том, что мы православные только на словах.

– Может быть, прихожанам надо сделать упор на социальную работу, чтобы люди сплотились?

– Мне кажется, общее социальное дело не объединит. Смотрю на многих православных и понимаю: никто не хочет себя ничем закабалять и жертвовать личным комфортом. Кстати, гражданские браки возникают по этой же причине. А что такое социальное служение? Нужно не просто сходить в больницу один раз, а надо уже серьезно браться: впрягаться и тащить эту лямку, посещая больных регулярно, а не иногда навещать страждущих для своего удовольствия. А таким образом жертвовать собой мало кто хочет.

Хочу привести слова игуменьи Арсении (Серебряковой): «Я люблю поспорить, когда дело идет о различии мнений. Но при различии духа спор не возможен, и лучше молчать». Такое впечатление складывается, что у нас разный дух. А может, мы на разных языках говорим? Вроде, действительно, все православные, а единства нет. Воистину, «при различии духа…» объединение невозможно. Видно, в разных плоскостях мы зачастую находимся.

– Может быть, разобщенность от того, что у нас утеряны традиции? В храме мы одни, а дома – другие.

– Нет у нас уклада церковной жизни, мы даже не знаем, каким он должен быть. После богослужения пришли домой – там все другое, и домашняя атмосфера часто бывает совсем не духовная. Еще, конечно, мир заражает. Как ни говори, сложно быть белой вороной в этом черном мире, трудно плыть против течения. Совершенно очевидно, что в обществе господствуют антихристианские настроения, хотя и нет открытой пропаганды против Православия. Сужу по своему ребенку. Из школы приносит он то, чего дома не бывает. Например, недавно заявил: «Не хочу учить стихотворение про Рождество», а объяснить почему не может. «Не хочу» – и все. Раньше таких проблем не было.

Нам бы, православным, ощутить себя духовным оазисом, единым целым, сплотиться и держать «круговую оборону», раз такой мир агрессивный. Но этого, к сожалению, не происходит, нет объединяющего начала.

– У нас и совместной молитвы, по большому счету, нет. У каждого из мирян свой индивидуальный религиозный опыт, и мы вроде приходим на богослужение как на общее дело, но по сути молимся только за себя.

– Да, мы разобщены. Часто даже не знаем проблем того, кто стоит рядом за богослужением. К примеру, кто-то из прихожан болен, а мы и не знаем, что за него нужна сугубая молитва. Даже сектанты молятся о нуждах конкретных людей. У нас, конечно, тоже есть молебен, но для мирян порой он превращается в формальность: все подали записки, а что там за нужды у других, никто из молящихся обычно не знает. Каждый сам за себя.

От настоятеля, конечно, многое зависит: священник, понимая, что именно объединяет общину, должен тем и заниматься.

Вообще замечал, что образ поведения священника передается и прихожанам. Например, когда я встречаю православных на улице, то сразу определяю, кто в какой храм ходит. Стиль и манера настоятеля четко передается прихожанами; можно сказать, они копируют священника. И если батюшка несдержанный, то и его паства будет вести себя так же: покрикивать друг на друга, например. А в таком случае о дружелюбии и доброжелательности вряд ли можно говорить.

***

«Без покаяния не может быть никакого объединения…»

Священник Виталий Шатохин

Есть причина разобщенности и внутриправославная, внутрицерковная. В Русской Православной Церкви на современном этапе нет единого духовного вектора, которому следовали бы все. Одни говорят, что труды святителя Феофана Затворника читать не следует, надо читать творения святителя Игнатия (Брянчанинова), другие заявляют: нужно читать только наставления аввы Дорофея или кого-то еще из отцов. Одни ездят к одному старцу, другие – к другому, третьи вообще говорят, что нельзя к старцам ездит. И это противостояние разных направлений часто создает на приходе совершенное непонимание друг друга и даже вражду; возникают и подспудные взаимные обвинения в ереси, каких-то уклонениях. И действительно, уклонения эти есть.

Еще одна из причин отсутствия взаимопонимания в среде православных – неофитский пыл учить ближних, невидение и неведение своих недостатков, отсутствие христианского смирения. И просто недостаток элементарной культуры, как духовной, так и общечеловеческой.

Как решить эту проблему разобщенности и стать едиными в духовных ориентирах? Думаю, только духовным образованием. Пока люди не будут четко себе представлять, что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, говоря словами святителя Феофана, разобщенность сложно будет преодолеть.

– Беда в том, что некоторые миряне сейчас очень начитанные, чуть ли не кандидаты богословия, а любви-то к ближним нет. Как говорится, «знание надмевает»…

– Как говорили святые отцы, гордость, надменность и самоуверенность присущи всем людям, независимо от образования. Нищий тщеславится своей нищетой, богатый – богатством; малограмотный тщеславится тем, что не получал образования, и даже может упрекнуть в этом образованного. Еще скажет: «Святые наши были простецами…» Такая полемика бывает независимо от интеллектуального уровня и эрудиции людей. Виной тому человеческая гордость.

– Как же все-таки решить проблему недостатка взаимопонимания между верующими?

– Проблема-то вселенского масштаба. Это вопрос, идентичный тому, «как людей научить уважать друг друга». С малолетства это должно прививаться. Если взрослый человек не привык уважать ближнего, то как этому его можно научить? Если же он, с Божией помощью, увидит свою греховность, научится искренне каяться, а значит, начнет себя менять, то само по себе все встанет на свои места.

Но есть всем известный светский способ свести к минимуму болезненные выпады друг против друга. Это так называемая культура поведения, которая была развита среди интеллигенции в XIX веке. Тогда было в порядке вещей произносить вежливые слова: «Не соблаговолите ли вы?.. Не соизволите вы?.. Дайте, пожалуйста! Спасибо! Всего вам доброго! Как мы рады вас видеть!..» Культура общения позволяет людям, как мне кажется, не ведя духовную жизнь и не будучи смиренными на самом деле, вести себя с ближним так, чтобы не задевать его самолюбие и сохранять с ним нормальные отношения. А сейчас нет ни того, ни другого: ни смирения, ни культуры, ни этикета. Хотя понятие «этикет» по своему лексическому значению близко к слову «этикетка»: что-то внешнее, совсем не обязательно соответствующее внутреннему содержанию. Тем не менее, это способ обезопасить ближнего от своих «иголок». В одном старом фильме герой делает любопытное наблюдение: если человек с детства не научился говорить слова «спасибо», «пожалуйста», «будьте здоровы», а также оказывать элементарные знаки внимания посредством таких слов, то потом он будет говорить только одно слово – «дай»! Если ребенок с детства приучен проявлять заботу о ближнем, о его состоянии души, здоровье, то впоследствии это поможет ему правильно выстроить отношения с любым человеком.

Взрослым же хорошо бы помнить о том, что все мы находимся в горделивом самообольщении. Священники должны чаще напоминать мирянам: ближнего нужно уважать, учить же надо самих себя, а не окружающих; необходимо скромнее думать о своих возможностях, дарованиях, знаниях и восстанавливать в семье культуру взаимоотношений.

У святителя Игнатия (Брянчанинова) один томик посвящен внешнему поведению монахов. Там очень подробно все описано. Например, сказано, что если ты идешь по дорожке и впереди видишь пожилого монаха, не смей его обгонять; если встретишь кого на пути, поклонись первым, прежде, чем он с тобой поздоровается. Это тоже проявления вежливого поведения, необходимого, очевидно, даже таким духовным людям, как монашествующие. А мирянам оно и подавно требуется. Уважение к ближнему сейчас стало настолько большим дефицитом, что люди не могут найти общего языка, не способны поддерживать беседу. Выхолащивается элементарная культура человеческого общения, не говорю христианского, просто человеческого. Какие уж тут поиски духовных причин!..

Очень часто, не обладая элементарной культурой общения, не наладив человеческих отношений в семье, мы пытаемся сразу запрыгнуть на какую-то вершину христианского совершенства. Наша игра в духовную жизнь зачастую весьма примитивна: кто нам нравится, тому мы улыбаемся, кто нам не улыбается, тот нам не нравится.

Человеческое самолюбие сейчас достигло опасного предела. Общество разрушается, дробится на мелкие кусочки, и люди не хотят ни видеть, ни слышать друг друга. И, конечно, не желают вместе что-то делать, даже благие дела. На приходе как решить эту проблему? Главное, что нужно, – вместе, всем приходом, с детьми и родителями развивать активную совместную деятельность. Что можно делать? У кого-то дом сгорел – надо ему помочь дом построить, кому-то с ребенком некому посидеть – надо прийти на помощь, кому-то денег собрать, кому-то ремонт сделать… Да мало ли что! Помню, когда я пономарил в Новгородской области, один священник каждую субботу варил много гречневой каши – огромный чан – и еженедельно со своими прихожанами ездил по окрестным деревням. Там он раздавал кашу бабушкам, которые буквально голодали, потому что их пьющие дети продавали все, что можно, а их пенсии получали за них по доверенностям, которые вынуждали писать. Таких дел, которые можно было бы совместно делать, достаточно много, особо не нужно и фантазировать.

Надо искать, кому помочь, а такие люди всегда есть. И дети, и их родители просто привыкнут к новому мышлению, другому взгляду на мир: человек в беде – надо помочь, приняв для этого все меры.

– Если вернуться к вопросу о культуре общения, то нужно ли для полноценного общения почитать другого высшим себя?

– Конечно. Как-то мне пришлось разговаривать с одним прихожанином, который считал, что уважать человека можно только за его профессиональные качества и то лишь в том случае, если он достиг каких-то высот в профессиональной деятельности. Мне до сих пор непонятно, как это совместимо с христианским мировоззрением.

Святоотеческое отношение к человеку заключается в осознании того, что ближний, может быть, выше тебя перед Богом. Это основа правильных взаимоотношений между людьми. Если ты помнишь о своих недостатках, то должен хотя бы уважать собеседника, прислушиваться к его мнению, высоко ценить его слово и отношение к тебе. Но если ты заранее ставишь ближнего ни во что, то какое тут может быть христианство?

Повторюсь, святоотеческий взгляд на вещи – помнить о своих недостатках, почитать своего ближнего лучшим, чем ты сам. Если данная установка будет всегда присутствовать в сознании, то этого достаточно для того, чтобы люди нормально общались: просто не перебивали друг друга, не грубили и не учили друг друга. А вот об этом я бы сказал отдельно. Среди православных сейчас распространена жуткая болезнь – желание учить друг друга духовной жизни. Это настоящая беда, и конечно, она губит на корню ростки взаимопонимания между людьми. Когда кто-то влезает в мою душу, в мой внутренний мир, в интимные, личные отношения с Богом и при этом начинает меня учить, грубо, дерзко, то я, естественно, никогда не буду воспринимать такое «духовное руководство». В ответ на такое отношение ко мне может появиться только раздражение. Православные почему-то настолько ценят себя, свои знания, почерпнутые из книг и при этом не подтвержденные жизнью, что начинают легко учить друг друга: мужья – жен, жены – мужей, родители, к старости пришедшие в Церковь, начинают наставлять своих детей, которым уже по 45 лет. Причем делать это дерзко, как будто они уже достигли каких-то высот в духовной жизни. Это какая-то затянувшаяся «болезнь неофита», опьяненного открывшимися перед ним духовными просторами, с ревностью не по разуму желающего всех-всех затащить в Церковь. К сожалению, зачастую в таком состоянии люди пребывают десятилетиями. Нередко бывает так: видишь, человек кого-то все учит-учит. Думаешь: «Наверное, неофит, через годик это у него пройдет». А оказывается, «неофит»-то давно уже в Церкви. Почему же тогда он продолжает учить?.. Сел в такси – учит таксиста, пришел в гости – учит гостей, к нему кто-то подошел – опять учит, учит, учит…

– Это уже гордость какая-то: учить и смирять не себя, а ближнего.

– Как говорится в одной анекдотичной пословице: «Смиренным можешь ты не быть, но брата ты смирить обязан!..» Это «по-православному», и, к сожалению, так происходит у нас в Церкви ежедневно.

Разобщенность – это общемировая проблема: православные – те же самые люди. Мы живем в миру в основном, не так давно в Церкви, по крайней мере не с детства, не знаем, как правило, культуры духовной жизни. Пытаемся реконструировать ее по книжкам, по советам молодых священников, как и мы, еще недостаточно опытных. Получается так, что должно пройти время, чтобы мы могли побороть эту мирскую инерцию и настроить себя на истинно духовную жизнь. Страшно, конечно, что зачастую недостаток взаимоуважения в Церкви начинает приниматься за норму. Если же понимать, что виной всех разногласий наши греховность, самолюбие, отсутствие трезвого взгляда на себя, на свои недостатки и как следствие – недостаток покаяния, то мы легко придем к взаимопониманию. Кающийся человек не может не уважать других. Ведь если он кается в своих грехах, переживает свою греховность, то, конечно, будет воспринимать ближнего как хорошего человека, а себя – как последнего грешника. И все будет нормально.

– При каких условиях православная вера объединяет людей?

– Вопрос любопытный, потому что все мы – во Христе, а Церковь – единое тело Христово. Вера должна нас гармонично друг с другом воссоединять. Приближаясь к Богу, по слову аввы Дорофея, мы должны приближаться друг к другу. Но что-то пока это незаметно. Вероятно, оттого, что на самом деле мы не приближаемся к Богу. Воцерковившись, человек ведет невнимательную жизнь и поэтому не начинает приобщаться к настоящей духовной жизни. Он находит в Церкви свою нишу, его это вполне удовлетворяет, и он замирает, пребывая в каком-то неофитском состоянии иногда долгие десятилетия. У такого прихожанина даже не возникает желания что-то менять в своей жизни. Он может 20 лет ходить в церковь и, тем не менее, продолжать, например, курить, хотя отказаться от этой дурной привычки не та проблема, которую нельзя решить. Или бывает так, что прихожанин имеет зависимость от компьютерных игр. Ну, приди домой и сотри компьютерные игры раз и навсегда. Это же не так сложно. Однако даже желания порой не возникает хотя бы избавиться от вредных привычек, не то что побороть свои страсти и встать на путь духовного совершенствования. Человека вполне удовлетворяет бедственное состояние его души. А без работы над собой и стремления к духовной жизни никогда не достичь смирения и не научиться покаянию. Без покаяния же не может быть никакого объединения, которое достижимо лишь в евангельской любви. Если человек любит только себя, как он может другого любить? Для этого нужно, как минимум, забыть о себе.

– Почему немногие умеют молчать, слушать и слышать?

– Потому что многие считают, что обладают знанием того, о чем должны услышать все остальные. От самомнения, самодовольства, оттого, что мы любим послушать, как мы сами говорим и как нас слушают. Слишком высоко ценим себя, свои слова и свое понимание дела. Поменьше надо превозносить себя и побольше ценить ближнего – и все будет нормально. «Слышание и слушание» напрямую связаны с оценкой самого себя по отношению к ближним, если ты понимаешь: всегда есть чему поучиться у ближнего, не важно, кто он – министр или уличный оборванец. В любом человеке есть такие дары и способности или просто жизненный опыт, которые могут стать для тебя уроком. Прислушайся, серьезно отнесись к словам собеседника, задумайся. Повторюсь: всегда есть чему поучиться у любого ближнего, даже у ребенка и у человека, неравного тебе социально или материально. Это не имеет значения. В духовной жизни любой человек может стать для тебя голосом Божиим.

***

«Любовь преодолевает любые барьеры между людьми…»

Священник Георгий Тарабан

Если бы мы всегда понимали, что переписать «начисто» не получится и что каждое мгновение нашей жизни проходит пред Лицом Божиим, то за порогом храма мы бы руководствовались теми же духовно-нравственными нормами, что и внутри храма. Понимание целостности нашей жизни (в том числе и в вопросах взаимоотношений с другими людьми) – это и есть предпосылка преодоления барьеров общения.

Иногда говорят, что люди ищут в других отличия, а не общие признаки, и это затрудняет взаимопонимание. Но я бы обратил внимание на следующее: гораздо больше мешает взаимопониманию отказ в праве другого отличаться от нас самих. Ведь мне интересен другой не только потому, что он имеет много сходного со мной, а и потому, что в другом я могу увидеть то, чего во мне нет. Но для этого нужно обладать мудростью видеть в другом личность, куда Сам Господь Вседержитель не входит без стука.

Церковь Христова за 2000 лет выработала такой уклад жизни, в котором есть место всякому стремящемуся к жизни во Христе и со Христом. Никакие отличия внешности и характера не являются препятствием ко спасению. Важна лишь решимость, преодолевая свои греховные навыки и недостатки, стремиться к обретению образа Божия, как об этом промыслил Творец. В этих обстоятельствах вера становится фактором объединения. Самое важное, что должен усвоить христианин – понимание, что Церковь – это единство христиан во Христе. Это сообщество немощных, грешных людей, которые стремятся к Источнику Жизни. Общий «диагноз» не дает повода для какого-либо преимущества, но создает основу для взаимной поддержки на жизненном пути.

Именно уклад церковной жизни позволяет «обуздать» греховные устремления человеческой души, которые мешают нам воспринимать и понимать друг друга. Главный враг – это эгоизм во всех его проявлениях (особое отношение к власти, деньгам, материальному достатку, стремление завоевать мнимое «право» на особенное отношение к себе со стороны других). И Церковь дает множество способов обуздать этого врага, выработав на своем историческом пути действенные способы борьбы. Главное – чтобы человек понял, что это именно ему нужно преодолеть собственный эгоизм, который еще именуется гордыней. Когда эта потребность становится самой важной – человек получает благодатную помощь в Церкви. Как мы помним у аввы Дорофея, становясь ближе к Богу, мы становимся ближе к другим людям.

«Пораженческое сознание», или ложное смирение, является порождением той же гордыни (многоопытные в духовной борьбе старцы утверждали, что мнительность происходит от гордыни). И переворачивает отношения между людьми. Формируется особая психология, которая в негативных результатах находит оправдание своей социальной пассивности, духовной беспечности и лени. Это тонкое лукавство, которое способно поглотить человека, давая взамен ложное ощущение принадлежности к благочестию. Мы ведь помним, как в притче Господь определил участь тех, кто закапывает свои таланты. К сожалению, иногда подобный способ социального поведения находит некое одобрение в церковной среде. Это может дезориентировать, особенно новоначальных.

Почему же так сложно найти взаимопонимание даже между верующими, между людьми, имеющими сходные жизненные ценности и устремления? Современное общество стремится вытеснить духовную жизнь в сферу личного, интимного. Современному человеку легче именно в таком качестве мыслить свою духовную жизнь. И тут его подстерегает парадокс: сосредоточенность на своих личных духовных вопросах не позволяет воспринимать, слушать и слышать другого (иногда – самых близких людей). Эта разновидность эгоизма подстерегает христианина после того, как он преодолеет иные его разновидности. Вспомним, что о фарисействе говорит Спаситель. А в общении с окружающими оно отнимает у нас самых дорогих и некогда близких людей, которых мы перестаем понимать.

Общение – это одна из важнейших составляющих человеческого общества, в котором проявляется его целостность и жизнеспособность. Взаимопонимание между людьми является важным признаком состояния общества. Христианину важно усвоить: препятствует этому процессу грех, а преодолевает трудности взаимопонимания благодать Божия и правильная духовная жизнь как путь преодоления греховной поврежденности человеческой природы. Культура общения вторична по отношению к духовной жизни и является ее производной. Но при этом те, кто не принадлежит к Церкви, могут судить о духовном состоянии православного христианина по культуре его взаимоотношений с другими людьми. Так что культура общения – немаловажный фактор христианского свидетельства. Будем же помнить слова Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35). Любовь – это главное, что способно преодолеть любые барьеры взаимопонимания между людьми.