Сошествие во ад Пауля Кригера

Сегодня мы отмечаем 22 июня – день начала Великой Отечественной войны, день памяти и скорби. В этом контексте уместно продолжить разговор о христианских смыслах военного кино, начатый нами в публикации, посвященной фильму «Семнадцать мгновений весны». Сегодня мы поговорим о фильме «Вариант Омега» (в основу которого отчасти положены реальные события), созданном по сценарию Николая Леонова замечательным греческим режиссером с православными корнями – Антонисом Воязосом. Этот фильм собрал созвездие гениальных актеров – Олега Даля, Евгения Евстигнеева, Александра Калягина, Елены Прудниковой. Он посвящен борьбе советской разведки с немецкой во время Сталинградской битвы и срыву планов немцев по дезинформации советского командования относительно вступления Японии в войну. На наш взгляд, он содержит целый ряд внутренних, глубинных, скрытых смыслов.

Начнем с заглавия – «Вариант Омега». Казалось бы, с ним все просто: это закодированное название крайнего варианта операции, когда разведчик Сергей Скорин, выступающий под именем капитана Пауля Кригера, раскрывается перед резидентом немецкой разведки и провоцирует свой арест. Таким образом, смысл названия «Омега» – конечная точка. Однако советскому зрителю было знакомо представление о точке Омега, как о конце мира, в т.ч. благодаря труду Тейяра де Шардена «Феномен человека», опубликованном на русском языке в 1965-м г. Те из зрителей, кто не утратили связи с Православием, могли помнить слова Христа из Апокалипсиса: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец» (Откр. 1, 8). И действительно, фильм «Вариант Омега» апокалиптичен. Это впечатление возникает не только благодаря кадрам военной кинохроники, в которой показываются грандиозные битвы за Севастополь и Сталинград – рушащиеся здания, затопленные корабли и самолеты, гибнущие солдаты, в которой ощущается предельное напряжение войны на ее переломе. Апокалиптичность фильма следует понимать шире и глубже – как картину борьбы добра и зла, которая проходит не только по границе фронта, но и по душам человеческим.

Советские разведчики и подпольщики – Сергей Скорин, дядя Петер и связная-цветочница Эвелина – дилетанты. Сергей – в прошлом филолог, хрупкий интеллигент, Эвелина – воспитательница детского сада, Петер – вполне мирный человек. Им противостоят вооруженные до зубов профессионалы, знатоки своего дела – Целлариус, Шлоссер, Маггиль – настоящая машина уничтожения. Но побеждают не они. Справедливы слова: «Дилетанты построили Ноев ковчег, профессионалы – Титаник». В конце фильма фашистский «Титаник» идет ко дну. В поединке Давид-Голиаф побеждает Давид.

В конце фильма фашистский «Титаник» идет ко дну. В поединке Давид-Голиаф побеждает Давид

Возникает вопрос: почему? Ответ коренится в ключевом слове «любовь». Как сказал Данте: «Любовь, что движет солнце и светила». «Любовь – грозное оружие», – замечает начальник Сергея Симаков. Это светлое чувство проявляется в фильме по-разному. Во-первых, это дружба Сергея Скорина и Константина Петрухина, их единомыслие, вплоть до общего «языка цветов». Константин возвращает Сергею доверие его возлюбленной Лены, при этом идет на риск, сообщая молодой женщине (которая считала себя обманутой и покинутой) секретные сведения о пребывании Сергея у немцев. Далее – любовь Сергея и Лены, прошедшая жесткое испытание разлукой, их брак, заключенный накануне отъезда Сергея в Таллин. Знаменательны ее слова, переданные Сергею: «Я буду любить и ждать». Вспоминаются строки Константина Симонова:

Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.

Ее портрет – сигнал для Сергея и приветствие с Родины, из иного мира. И главное – огромная любовь к Родине и вера в Победу. Уже арестованный Сергей Скорин (по легенде – капитан Пауль Кригер) в момент штурма Сталинграда говорит: «Фашизм будет разгромлен, а потом – суд».

Эта сила любви и сострадания дает возможность Сергею вынести невиданное напряжение и неслыханные испытания. Смысловым центром является сцена в пыточной комнате гестапо, когда штурмбанфюрер Маггиль, желая «расколоть» Пауля Кригера, пытает в его присутствии советского военнопленного, «взывая к его гуманизму». Сергей не может выдать военную тайну на допросе и не может дистанцироваться от пытки соотечественника. Он отвечает единственным оставшимся образом и принимает его боль в себя. Позднее доктор констатирует болевой шок, к удивлению палача Маггиля: «Мы же пальцем его не тронули».

Молчание Сергея Скорина и его расширяющиеся от боли глаза создают образ удивительной силы, который может быть прочтен в связи с архетипом Христа, принимающего на Себя нашу боль и наши раны. Невольно вспоминаются слова из книги пророка Исаии: «Но Он взял на Себя наши немощи и понёс наши болезни» (Ис. 53, 4).

Сам вариант Омега в этом контексте может быть прочтен в рамках типологии сошествия во ад и «богословия Божественной хитрости»: Христос идет на смерть, добровольно предает Себя дьяволу и аду как некую приманку, «удицу льщения», польстившись на которую, дьявол и ад погибают со всеми своими ухищрениями. Главный герой фильма провоцирует свой арест, отдается в руки фашистов, идя на почти верную смерть, и проваливает всю их хитроумную дезинформационную операцию, от которой во многом зависит судьба войны. И побеждает он силой любви.

Напротив – мир фашизма построен на конкуренции и ненависти, в том числе и внутри системы. Соревнуются и подсиживают друг друга служба безопасности и разведка – СД и Абвер, внутри Абвера – глава разведшколы фрегаттен-капитан Целлариус (лицо историческое) и майор Шлоссер. Нам наглядно показан мир гипертрофированных конкурентных отношений. А в конечном счете, мир преисподней. Начальство – конкретно Гитлер и глава Абвера адмирал Канарис – жестко требуют немедленных результатов, грозя в противном случае беспощадной расправой. Перед нами закон, четко обозначенный в «Письмах Баламута»: «Принеси пищу или сам стань ей». Ясно и четко этот закон формулирует начальник разведшколы, циник Целлариус: «При исполнении приказа фюрера существует единственное правило – вовремя убрать свою голову из-под топора. И поставить под него чужую».

Перед нами закон, четко обозначенный в «Письмах Баламута»: «Принеси пищу или сам стань ей»

Конечно, среди палачей есть свои градации. Целлариусу процесс войны и уничтожения интересен как блестящая шахматная комбинация: для него гибель людей – сродни снятию шахматных фигур с доски. Маггилю процесс пыток и казней не очень приятен: он по-своему несколько сентиментален. «Когда в доме резали скотину, я всегда переживал». На допросах в ушах у него – ватные шарики. Он относится к своим жертвам как к скотине: жалко, но резать надо, потому что кушать надо. Надо жить, и жить хорошо – любой ценой. Маггиль уверен, что советский разведчик будет на него работать и выдаст подполье, потому что Иудин грех, предательство, для него самого естественно. Но он жестоко просчитался, оказавшись в результате побега «капитана Кригера» на фронте.

И, наконец, Вальтер – квинтэссенция палаческого ремесла. Доктор Менгеле. Белый халат- символ самой гуманной профессии – становится символом палача, а «аптечка» – хранилищем пыточных инструментов. Свое жуткое дело совершает с шуточками, со знанием дела, анатомии и физиологии человека, и – с полной бестрепетностью. Значимый символ, связанный с ним, – черные очки: глаз как очей души у него как бы нет – из них льется чернота преисподней. Белизна его халата и белизна пыточной комнаты – символ девятого и последнего круга Дантова ада, наполненного блистающим белоснежным льдом. Отметим только, что в девятом круге Дантова ада караются предатели. И кадр в конце – убитый Вальтер – черный человек на белом снегу – знаменует возмездие для предателя, предавшего все человеческое.

В этот мир и попадают два мечтателя и энтузиаста – майор Георг фон Шлоссер и Лотта Фишбах. Символично имя Лотты, совпадающее с именем героини гетевского романа «Страдания юного Вертера». Здесь возможен гетевский след, как и в стихотворении «Горные вершины», которое в бреду повторяет Сергей после допроса в гестапо. В отличие от своих коллег, Георг фон Шлоссер и Лотта – люди с принципами и идеями. «Должны же быть какие-то правила», – восклицает майор Шлоссер. Он в свое время пострадал за свою принципиальность, передав правдивые и объективные сведения о советской промышленности и армии, за что Гитлер сослал его в имение. В тяжелый для Германии час он выразил желание вернуться на службу. Шлоссер – блестящий интеллектуал, чему примером является великолепная комбинация с записью радиопередачи и вырезанием сигнала о работе под контролем.

И, однако, этот интеллектуал становится доктором Фаустом. Идя на сотрудничество с холодным циником Целлариусом и кровавым мясником Маггилем, он заключает своего рода контракт с дьяволом. «Палач Вальтер и барон фон Шлоссер», – ядовито, но справедливо замечает Пауль Кригер. Действительно, аристократ, офицер, разведчик сотрудничает с гестапо. С Маггилем и Вальтером.

И Шлоссер падает все глубже и глубже. Выдачу разведчика Пауля Кригера (Сергея Скорина) гестапо он оправдывает войной и невозможностью соблюдать общечеловеческие правила во время войны с русскими. Он уже готов заявить, что не исходит из позиций добра и зла. Лживость и безнравственность подобной позиции настолько очевидна для Лотты, что у нее нет сил дослушивать напыщенные речи майора Шлоссера: она откланивается под первым предлогом.

Вторая фаза его падения – провокация против полковника генштаба Редлиха, болтливого отца семейства, доверчивого человека, которого, подпоив, провоцируют на разглашение государственной тайны и делают агентом русского разведчика. Да, Шлоссер не хочет, чтобы полковник пострадал из-за своей откровенности, он сопротивляется его аресту и передаче его гестапо, но делает это весьма вяло, поскольку арест Редлиха с его последующей гибелью – гарантия успеха операции по дезинформации советского командования. Однако постепенно к нему приходит прозрение. Он по-новому переосмысляет ключевой для немецкого сознания языческий миф о Зигфриде – богатыре, победившем страшного дракона и ставшем жертвой предательства. Песнь о Нибелунгах, героический эпос Германии, на поверку оказывается не более чем повестью о череде предательств и убийств, и не только отражением прошлого, но зеркалом страшного настоящего.

И, наконец, последней каплей является арест Лотты. Для Фауста – фон Шлоссера – она является его Маргаритой, которую он чуть не погубил, впутав в жестокую игру, в мужскую драку, и невольно выдав на расправу бесу – Маггилю. Тот ужас, который она испытала, постоянно слыша крики пытаемых, послужил для наивной Лотты, решившей когда-то поиграть в разведчицу, самой лучшей антифашистской агитацией: «Не думала, что люди, особенно немцы, могут стать такими зверьми». Но не только для нее. Катастрофа, когда Георг фон Шлоссер узнает о провале операции, дала возможность проявиться тому, в чем он не смел себе признаться, а именно – что он служил не Германии, а фашизму, служил злу и лжи. Наконец он понимает, медленно и с трудом, что у фашизма – иная мораль.

Тема Победы как новой огненной, светозарной Пасхи звучит рефреном во всех сериях фильма

Ключевым здесь являются слова: «жертва и любовь». Характерны слова Сергея Скорина: «Мои друзья с радостью умрут за меня. Кто умрет за вас, барон?» Георг фон Шлоссер выходит из игры. Он исцеляется и от своего наигранного аморализма, и от своих иллюзий, и своего карьеризма. Неизвестно, будет ли он помогать советской разведке, но очевидно, что служить Гитлеру не будет уже никогда.

«Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8), и в этом фильме, как и во многих других выдающихся произведениях советской культуры, проявились, несомненно, христианские мотивы и смыслы. Один из которых – тема Победы как новой огненной, светозарной Пасхи – звучит рефреном во всех сериях этого замечательного фильма:

Где он, этот день,
И на каком календаре, как пламя, он алеет?
Где он, этот день?
В каких краях его искать, в каком году?
Где он, этот день?
Я через всё смогу пройти, я всё преодолею,
Лишь бы наступил он,
Этот самый долгожданный,
Заревой, победный день.