Как совместить работу и семью?

Наверное, одна из самых острых тем современного родительства – как совместить семью и активную работу? Как быть, если и семья, и работа – это для нас служение Богу, явно наша «должность христианская»^[1]? Если просто «по-человечески»: и семья дороже всего на свете, и работа… тоже очень важное, драгоценное или попросту неизбежное дело? Если не выбирать, а соединять – как провернуть все это дело так, чтобы в процессе никто не пострадал: ни наши дети, ни мы сами, ни дело, которым мы занимаемся и дорожим?

Рецепты соединенности

Во время работы над книгой «Жизнь замечательных семей: шесть реальных историй» я неожиданно для себя открыла эту сторону старинных сюжетов: просто сама для себя находила настоящие рецепты совмещения семьи и работы. В этих историях – поистине замечательный опыт совмещения активного внесемейного служения обществу, науке, государству – и серьезной личной вовлеченности родителей в процесс воспитания детей. Это про то, как от подобного совмещения ни одна сторона не пострадала. Иногда видела эти идеи как абстрактные, которыми можно восхищаться издали. Но порой эти рецепты правда работают. Или вдохновляют на собственные решения.

1. Семья – ценность!

Семья – это не придаток к основной жизни, не помеха в «работе» или «духовной жизни», но именно ценность

В жизни замечательных семей мы видим этот момент: семья заявлена как ценность. Это проговаривается вслух и письменно, формулируется, снова и снова повторяется: семья – ценность. Не придаток к основной жизни, не помеха в «работе» или «духовной жизни» – но именно ценность.

Когда воспитание – великое дело жизни, а не досадная помеха серьезным делам:

«Великое дело – взять на себя ответственность за эти нежные юные жизни <своих детей>, которые могут обогатить мир красотой, радостью, силой, но которые также легко могут погибнуть; великое дело – пестовать их, формировать их характер – вот о чем нужно думать, когда устраиваешь свой дом», – с таким убеждением жили в святой царской семье^[2].

Протоиерей Иоанн Артоболевский с семьей

Также и святой новомученик Иоанн Артоболевский считал воспитание детей «великим делом», «подлинным и действительно достойным подвигом» всей жизни родителей^[3].

Проблема «как совместить работу и семью» не может разрешиться с позиции «как заставить семью не мешать мне работать». Начинать здесь стоит с начала. С вопроса: а семья для меня правда ценность? А почему – ценность? В чем глобально-идеологическая ценность семьи и в чем – ежедневная, бытовая ценность?

Представить, насколько забота о воспитании детей связана с темой личного спасения родителя. Или вспомнить, что любовь мужа к жене – это не просто какая-то романтика, а библейская заповедь. Продумать вторичные, служебные моменты. Увидеть как ценность и задачу общие семейные вечера. Ценность – время на спокойное общение с мужем, женой. Осознать, что все это не «трата драгоценного времени», которое можно было бы потратить на «работу», на серьезные дела, а средство к достижению великой ценности, к достижению согласия и единомыслия в браке, к сохранению любви между мужем и женой, к укреплению фундамента семьи – малой Церкви.

Ели семья не осмыслена как ценность – скорее всего, время и силы на нее будут распределяться по остаточному принципу… или вовсе семья будет всего лишь местом ночевки, помехой в работе, ртами иждивенцев.

2. Место работы – рядом с домом или дома

Все дети Сикорских: Игорь, Сергей, Ольга, Лидия, Елена

Профессор Иван Алексеевич Сикорский, всемирно известный ученый, педагог, психолог, психиатр, вузовский преподаватель, врач-практик, автор научных книг (мировых бестселлеров), активно занимался воспитанием своих детей, был тем самым «вовлеченным родителем». Как же ему удавалось совместить такую супер-загруженную работу и воспитание пятерых детей?

Когда Иван Алексеевич был врачом при больнице в Санкт-Петербурге, он вместе со своей семьей, с маленькими детьми жил в квартире при больнице. Это была обычная практика: при проектировании больниц сразу закладывался жилой блок, чтобы сотрудники вместе с семьями могли жить прямо в здании лечебницы.

Спустя несколько лет профессор Сикорский построил собственный большой дом в Киеве. Планировка этого дома – другая сторона той же идеи. Иван Алексеевич на первом этаже устроил свою частную клинику, где принимал пациентов, на втором – разместил врачебно-педагогический институт для «особенных» детей, третий и четвертый этажи – жилье семьи. При этом вторым этажом, работой с больными детьми, заведовала старшая дочка. А во дворе дома, в сарае, младший сын, будущий авиаконструктор, строил свои первые летательные аппараты.

Здесь разные конструкции, но рецепт примерно такой: работать как можно ближе к дому. Так папа может не тратить много времени на дорогу, а значит – быстрее возвращается с работы к семье; может прийти домой пообедать, попить чаю с женой и своими малышами; может видеть детей во время их активного бодрствования, а не только целовать перед сном.

А если устраивать собственный дом как место и для жизни, и для работы – так можно все еще и «под себя» распланировать, распоряжаться самому семейно-рабочим временем и пространством. А может быть, получится встроить в эту систему возможность для подрастающих детей учиться, включаться во взрослую жизнь, работать – в пространстве родительского дома.

Идея строить дом как место работы присутствует во многих историях, сюжетах и целых культурах

Идея строить дом как место работы присутствует во многих историях, сюжетах и целых культурах. Известная традиция устройства купеческих домов: на первом этаже – лавка, склады, на втором этаже живет семья. Врачебное дело – тоже в этой коллекции. Так, прабабушка моего мужа была земским врачом. В собственном доме врач принимала пациентов: со стороны улицы было сделано особое крыльцо – для больных. С крыльца пациенты попадали в небольшую прихожую, дверь из которой вела прямо в кабинет доктора. А так – это был обычный дом, в котором жила эта врач, ее муж-инженер и трое маленьких детей. Конечно, земскому врачу приходилось лечить пациентов и в больнице (это было отдельное здание неподалеку от дома), и ездить к больным по окрестным деревням. Но возможность принимать пациентов дома – возможность для фантастически загруженного доктора все же общаться со своей семьей. Возможность совместить невероятно важное, врачебное служение с заботой о своих малышах.

Это не очень просто, и все же идея может быть и сегодня реализуема. При доме можно устроить частную мастерскую – мне довелось как-то покупать красивую кухонную полку у мастера, молодого отца, который в одном из провинциальных городков в своем доме изготавливает мебель и, кстати, платит налог как самозанятый. Также в провинциальном туристическом городке мы ночевали в доме-дуплексе: в одной части живет семья хозяев, в другой части – гостиница, которую обслуживают члены этой семьи.

В некоторых сферах, в некоторых ситуациях работать дома даже проще, чем не дома: это касается, например, художников, писателей, журналистов. Так, крестная одного из моих братьев, иконописец Ксения Покровская, была матерью пятерых детей – и в своей квартире писала иконы, вполне успешно. Также и во многих областях научной работы: знаю не понаслышке об Академии образования и о многих институтах Российской академии наук – не раз сотрудники этих академий выражали сомнения в целесообразности «хождения на работу». Когда в здании института катастрофически не хватает компьютеров, интернет слабенький, библиотека крошечная и не по твоей теме, а дома все прекрасно организовано: и компьютер со всем нужными документами, с подписками на профильные библиотеки всего мира, когда дома огромная личная библиотека и интернет высокоскоростной… тогда дома работать – очень даже можно, а в стенах института – весьма затруднительно.

3. Как работать дома, чтобы дети не мешали?

Профессор протоиерей Николай Боголюбов, Ольга Николаевна и их дети: Николай, Алексей и Михаил

Не каждый вид деятельности возможен «на дому», и не всегда жилищные условия позволяют работать дома, да и характеры у нас у всех разные – для кого-то работа среди детей может быть просто невыносима и невыполнима. И все же, если есть желание и возможность работать дома, как провернуть это дело, чтобы дети, особенно маленькие, не мешали?

Для своих сыновей сей ученый муж устроил рабочие места с обеих сторон от своего стола, дал им по тетрадке – чтобы работали

Организовывать детей и работать рядом с ними. Идея из жизни Боголюбовых, много раз рассказывала: в трехкомнатной квартире две изолированных комнаты, одна большая проходная. В этой проходной комнате протоиерей, преподаватель Киевского университета, устроил себе рабочее место (работа здесь – читать, писать, думать). Для своих сыновей шести и семи лет сей ученый муж устроил рабочие места с обеих сторон от своего стола, дал им по тетрадке – чтобы работали. И полочки для личных книг сыновей тоже устроил. Формула: родитель работает – и дети рядом пристроены, тоже «работают».

Установить правила, научить всех членов семьи уважать родительскую работу. В каждой семье, в каждой конкретной ситуации правила – свои. Здесь стоит выделить две темы. Во-первых, правила должны быть озвучены (возможно, записаны), должны повторяться и проговариваться. Во-вторых, здесь очень важна поддержка второго родителя, даже если речь идет о работе обоих родителей. Папа работает – и мама напоминает детям о важности папиной работы, о том, что папу нельзя беспокоить. Не пеняет мужу, тем более при детях: мол, сидел шесть часов «за своим компьютером», пора и честь знать, вернее, мусор выносить. Трудный момент: вроде папа/мама – дома, но время на работу должно быть заявлено как особенное, требующее уважения, почти священное. Здесь интересный опыт, зарисовка из стандартной домашне-рабочей писательской жизни. Для Корнея Чуковского, отца троих довольно маленьких детей, «дом… был прежде всего рабочее место»^[4]. Совсем другая история, чем у Боголюбовых, другой рецепт: его дети

«…усвоили крепко-накрепко, что перебивать нельзя… иногда и молчание. Притащишь ему <в кабинет>… чайник кипятку, а он сидит с карандашом в руке и молчит – и это молчание прерывать нельзя. Ставь еду на подоконник и скорей уходи. Молча», – вспоминала дочка Чуковского^[5].

Выделять помещение для работы. Часто – больной жилищный вопрос. Но все же в области «работы на дому» две полярных идеи: первая – работать при детях, как работал отец Боголюбовых, как работал, скажем, отец академика Сахарова и многие другие повлиявшие на своих детей отцы. И вторая, совсем другая, иначе работающая идея – выделять рабочий кабинет, который, скорее всего, будет запираться во время работы. Или просто будет тем самым «священным-неприкосновенным» рабочим местом. Как тот самый кабинет врача в доме. Как целый этаж в комплексе дома Сикорских. В таком случае «работа» оказывается вне домашнего пространства, но смежна с ним.

Многие мои друзья, работающие дома, работают в таком смежном, но отдельном помещении. Так, один мой старый друг-айтишник, отец пятерых маленьких детей, работает удаленно в Москве, а живет с семьей в Крыму. Чтобы сосредоточиться на работе, по утрам уходит в соседний дом, к бабушке, – «на работу». И вот вроде уходит – но все же рядом. Другой вариант, когда нет возможности выделить работающему родителю особое помещение, – выделить особое, изолированное от детей время для работы, то есть работать ночью. Здесь, конечно, важная тема – высыпаться тоже необходимо. Но знаю немало людей, которым удалось совместить графики папы, мамы и всех детей так, чтобы, скажем, мама работала несколько часов днем и вечером (мама способна работать в гуще детей, и при этом папа активно включен в это время в быт), а папа получает рабочие часы ночью (ложится под утро, спит до середины дня, все в семье уважают его сон).

Мне самой и этот опыт современных и очень давно живших семей всерьез пригождается: вот уже почти двадцать лет я так или иначе работаю дома, с детьми самых разных возрастов на руках. Когда грудной малыш – работаю, простите за подробности, в основном в кровати. Так можно читать, делать выписки, писать что-то от руки, работать за ноутбуком, рисовать – хоть рисовать я не умею, но рисую эскизы для моих книг. Малыш может меня «есть» или просто лежать на коленях, лежать или ползать рядом со мной. Когда ребенок подрастает и может упасть с кровати, удобно переместиться на пол, на матрас, одеяло или ковер. «Мама здесь», прямо совсем-совсем здесь, можно спокойно жить где-то вокруг. Самое трудное для меня – работать, когда у меня малыши от одного до трех лет. И вопрос безопасности – глаз-да-глаз за такими; и «приставучие» они в этом возрасте: вроде живет себе малыш сам по себе, играет, но стоит маме сесть за компьютер – возникает страстная необходимость сесть маме на колени, нажимать на клавиши, рисовать в тетрадях и вынимать закладки из маминых книг… Здесь выход для меня – ловить моменты дневного сна малыша.

В самые авральные времена моей работы придумалось такое: во время работы класть малыша на полусогнутую ногу и покачивать – потихоньку засыпает. Или малыш постарше, когда пора спать, обнимает маму сзади и потихоньку, успокоенный маминым присутствием и убаюканный стуком клавиш компьютера, засыпает. А когда есть старшие дети, по возможности распределяю между ними «время сидения с малышом»: один из старших сидит с малышом 20 минут, другой – еще 20, третий – еще 20. Вот так мама может поймать свободный час на работу (добавить еще пару часов дневного сна малыша, еще час, когда муж посидит с детьми, еще в удачные дни пару часов урывками, когда малыш все же позволяет маме работать, – вот пять-шесть часов работы выкраивается).

Идея «посадить детей рядом» тоже во многих случаях работает, тоже на себе проверено

Идея «посадить детей рядом» тоже во многих случаях работает, тоже на себе проверено. Крайне редко могу позволить себе запереться – работаю именно при детях. Да, это порой невероятно отвлекает. Но, с другой стороны, сосредотачивает. Потому что знаю: времени у меня очень мало, дорога каждая минута. Бывало, сопоставляла свой график с людьми, работающими в офисе или просто без детей. И видно, что вроде бы «свободные» люди на самом деле часто отвлекаются: залезают в интернет, сбиваются на посторонние разговоры, чаепития. «Рабочий день» у них больше моего – но работают они столько же, сколько я, и даже меньше. Я тоже отвлекаюсь: готовлю еду, подмываю попы, жалею ушибленные коленки, чиню кукол, мирю спорщиков, помогаю решить школьные задачи, до этого года некоторых своих детей учила на семейной форме обучения. Примерно так: объясню тему, дам задание – и сажусь работать. Рядом, в этом же помещении, ребенок выполняет задание, порой отвлечет меня, чтобы уточнить что-то. Потом отвлечет, чтобы я проверила задание… Маленькие, четырех-пяти-летние малыши тоже вполне «работают» рядом с родителями. Садишься за компьютер – ставишь рядом стул для ребенка, чтобы он рисовал что-то, лепил, клеил. И малышу тоже можно дать задание как ребенку-школьнику. Пусть спишет слово, обведет что-то по точкам, раскрасит все треугольники в желтый цвет… В такой жизни вообще не совсем корректно говорить про «отвлечение»: что тут от чего отвлекает? Здесь все – важно: работа, малыши, учеба старших, быт. Одно перетекает в другое, накладывается. Работа почти полностью совмещается с семьей, а семья – с работой, здесь ничего ни от чего не отвлекает – просто получается особенный такой образ жизни семьи.

4. Привлекать детей к своей работе

Научить ребенка своей «работе» – прямая задача в традиционных сферах, когда «работа» родителей – какое-то мастерство или служение. Тут дети не мешают, тут дети – в той или иной степени – ученики своих родителей. Огромный веер занятости и родов занятий: от какого-нибудь гончарного дела до царского служения. Вот, собственно, пример царской семьи: царских детей с малых лет царственные родители брали с собой… на «работу». Благотворительная ярмарка, ревизия больницы, смотр войск – все это вполне «работа». Воспитание, обучение, освоение навыков, знакомство со сферой взрослой деятельности. Когда дети становились старше – все еще серьезнее: царевич-подросток во время войны выезжал с отцом-царем в Ставку Верховного главнокомандующего, царевны принимали посильное, а порой очень активное участие в общественной деятельности их святой матери.

Другой пример – семья Хомяковых. Старшая дочка Алексея Степановича вспоминала об отце:

«Когда он переводил некоторые послания апостола Павла, он заставил меня отыскивать в греческом лексиконе те слова, которые ему хотелось точнее передать по-русски»^[6].

Крошечный эпизод, который показывает, как можно привлечь ребенка к родительской работе, заодно предложить живую форму образования ребенка, заодно показать подростку роды «взрослой» деятельности, заодно показать детям, чем именно занимается папа, когда «сидит за своей работой», заодно организовать общее дело папы и дочки. Столько всего – в одном!

В очень разных формах, но подобная схема работает в самых разных сферах: маленького ребенка иногда берут с собой на «работу» (поле, мастерская, институт, храм, лаборатория), если есть необходимость или же, в «свободных» ситуациях, просто заинтересованность ребенка – потихоньку приобщают к родительской деятельности. Это все и есть подлинная социализация, которой зачастую лишены современные дети.

В реальности помощь ребенка может быть чисто педагогической, но иногда – самой настоящей

В реальности помощь ребенка может быть чисто педагогической, но иногда – самой настоящей. Уже рассказывала: в работе над этой самой книгой «Жизнь замечательных семей» мои старшие дети помогали мне набирать некоторые тексты, что-то переводили, одна из дочек, на тот момент ученица художественной школы, рисовала простые иллюстрации. Чтобы нарисовать эти рисунки, ей пришлось найти нужные образцы, например, фотографии зданий, где жили герои моей книги. С одной стороны – это «помощь родителям». А с другой – расширение кругозора, освоение новых навыков и, возможно, даже вступление в профессию. Здесь стоит сделать важную оговорку: уверена, если нет острой необходимости, не стоит толкать ребенка на родительский или выбранный родителями путь. Но показать разные пути, в том числе родительское служение, в любом случае невероятно полезно и для ребенка, и для отношений в семье. А может быть, знакомство с родительским служением спровоцирует осознанный отказ от родительской профессии… и это тоже хороший результат.

5. Не все в одни руки

Может быть, самое трудное в проблеме «совмещения семьи и работы» – количество ролей, которые приходятся на душу современного родителя. Та самая невиданная доселе нетрадиционная многозадачность. Сейчас чаще всего все в одни руки: и швец, и жнец, и на дуде игрец. И папы касается, и мамы. В традиционном «раньше», даже в самых бедных семьях, – редкость, если на супругах или даже на одном родителе «висит» и задача обеспечить семью материально, и хозяйство держать в порядке, и убрать-приготовить, и за малышами смотреть, и образование детям давать… Ну, не занимались крестьянки присмотром за малышами и развивашками для дошкольников, не готовили детей к школе и не помогали им с уроками. С малышами даже у крестьян сидели няньки – их родные братья и сестры, которые нынче в этом возрасте в школе почти живут и уроки до ночи делают; и соседские дети – одна из моих прабабушек, дочка калужских крестьян, вот так зарабатывала денежку с семилетнего возраста. И немощные, пожилые родственники с детьми нянчились. Крестьянки в рабочую пору работали, а не коляски катали. И все это – микроскопический фрагмент «традиционной жизни».

Мы совмещаем должности уборщицы и кухарки, нянек и дядек, извозчиков-развозчиков детей по школам и гувернеров

Мы же, «возрождая традиционную семью», рождаем немалое количество детей, совмещаем невысокое материальное положение рабочих, бедных крестьян, вычитаем из этого помощь родственников, открытость улицы, наличие общины, экономическую целесообразность рождения большого количества детей в подобной среде – когда каждый ребенок оказывался в скором будущем рабочими руками; добавляем к этому претензии на бытовую ухоженность более высоких классов (стандарты чистоты одежды, внешнего вида, обустройства интерьера и требования современной гигиены – стандарты, которых «раньше» хозяева добивались при наличии прислуги); претензии еще более высоких классов на всяческое всестороннее обучение детей, на все эти языки-искусства-науки (тут, наверное, вообще без комментариев). А мы, современные родители, ведь именно так чаще всего и живем – соединяя это все. Мы совмещаем должности уборщицы и кухарки, нянек и дядек, извозчиков-развозчиков детей по школам и гувернеров (если помогаем детям с «домашкой») или домашних учителей (если помощь с уроками превращается в объяснение пройденных в классе тем или если наши дети учатся на семейной форме обучения). А ко всему этому пытаемся присоединить какую-то общественную деятельность, и еще – как раз работу.

Вот в этом больном моменте, к сожалению, в общем-то и нет вопроса, «как в замечательных семьях совмещали вовлеченное родительство, работу и социальное служение». Никак не обойти эту тему стороной, и нельзя обходить: прекрасные традиционные семьи справлялись со всем этим при наличии помощников, часто – немалого количества прислуги.

В жизни семьи родителей Василия Великого упоминаются няни и вообще большое количество слуг. Когда дети уже выросли, в качестве особенной аскезы вдовая мать Василия Великого отпустила рабов на свободу, с ней осталось совсем немного девушек-служанок, с которыми хозяева обращались как с равными^[7].

В семье Хомяковых, помимо множества слуг, было немалое количество помощников для обеспечения домашнего образовательного процесса. Да, отец учил детей сам, но были гувернантки, носительницы языков, а также приглашались домашние учителя. Стандартный набор для среднего, а тем более богатого помещика. И уже тем более в семье русского императора было множество прислуги. И кормилицы были, хотя святая царица и сама кормила малышей грудью. И няни были, и кого только не было. Даже в относительно малоимущих семьях все равно было по нынешним меркам немало прислуги, все они упоминаются не только в документах эпохи, но и вот – в тех самых историях из книги «Жизнь замечательных семей».

Когда нынешним папам, которые приползли с работы домой, предъявляют претензию: «Иди гуляй с детьми, делай с ними уроки! Вон, всякие образцовые Хомяковы-Сикорские-Артоболевские с детьми активно занимались», – не учитывают, что все эти прекрасные отцы занимались хозяйственными делами, бытом, готовкой только по настроению. Когда нынешним мамам пеняют, что «раньше» крестьянки с пятнадцатью детьми в поле работали, не учитывают, что, при всех трудностях, не драили до блеска ванны и унитазы эти крестьянки, не бегали с колясками и самокатами в школу забирать после уроков первоклассника, не разбирали задания к ЕГЭ по литературе со своим одиннадцатиклассником. Или, наоборот, когда нынешней маме ставят в пример какую-нибудь не то что помещицу – а вот, просто жену протоиерея, профессора, – не учитывают, что те образцовые мамы порой вообще никогда не готовили еду для своих многочисленных детей: иногда и кухонь у них не было – кухни соединялись с основным домом особым коридором, и кухарка подавала в столовую еду через окошко.

Важно понять, осознать, что мы, родители, порой предъявляем самим себе небывалые, нереальные требования

Все это я написала отнюдь не для того, чтобы мы тут друг друга пожалели. И не для того, чтобы показать невозможность успешного совмещения работы и семьи. Но ради трезвости. Понять, осознать, что мы, родители, порой предъявляем самим себе небывалые, нереальные требования. Понять, что мы вполне и почти запросто можем построить сейчас традиционную семью, то есть на традиционных ценностях. Но в экономическом и бытовом плане чаще всего здесь просто не может быть никакой традиционности.

Здесь решение – для начала как раз понять, какие именно роли есть в реальности у нас, у конкретного папы, у конкретной мамы. Какие из этих ролей – ценность, а какие – нет. Не пытаться ради соответствия чьим-то абстрактным идеалам совмещать несовместимое. Разрешить себе – не совмещать. Не виноватить себя, своих мужей и жен за то, что не получается в одном человеке соединить роли обслуживающего персонала, рабочих, крестьян, учителей, ученых и немножко – императоров.

В каждой семье, в каждой ситуации здесь выходы могут быть разные.

Реальный выход – выполнять только самое необходимое и самое «ценное». При этом проверять, что именно правда ценное. Так, образование ребенка – ценность; но ценность ли – эти самые четыре развивающих кружка? Действительно ли для подлинного образования детей необходимо их возить в ту самую школу на другой конец города? И в целом, во всех остальных наших делах, ролях: просто не делать то, что «не ценность», без чего можно прожить. Знаю семью «творческих интеллигентов», которые всю профессиональную жизнь работали «на дому». Все у них здорово, и дети уже выросли прекрасными людьми. Но они «забили на быт». Полы почти не мыли – пол всегда грязный, как в учреждениях. Иногда, по настроению, готовили, но в основном – бутерброды, пельмени и прочая готовая кулинария. Для кого-то это немыслимо дико, ну а кому-то – в самый раз. Здесь идея – решение чем-то пожертвовать, потому что все совместить невозможно.

Второй выход – активно пользоваться современными технологиями. Стирает – стиральная машина, моет посуду – посудомоечная. Всяческая кухонная техника тоже кому-то активно помогает. Сервисы вроде такси, которые за папу отвезут ребенка в школу, онлайн-курсы, чтобы вообще не тратить силы и время на дорогу… Достижения цивилизации далеко не всегда и далеко не всем помогают, но все же зачастую стоит их «попробовать». Иногда мы тратим время и силы на то, с чем могла бы справиться техника или современные совсем недорогие сервисы.

И третий выход – привлекать помощников. «Позволить» бабушке, тете, брату, сотрудникам социальной службы при храме хотя бы иногда хоть в чем-то помочь: провести генеральную уборку, погулять с детьми, отвезти-забрать из школы, приготовить еду на пару дней. «Позволить» себе пригласить няню хотя бы на пару часов в неделю, домработницу – на один день в неделю…

Конечно, часто легче сказать, чем сделать: порой у семьи просто нет родственников, желающих помочь, нет средств на платных сотрудников.

Нам, современным родителям, мешают обратиться за помощью лишь воображаемые препятствия

И все же иногда нам, современным родителям, мешают обратиться за помощью лишь воображаемые препятствия. Например, не всегда мы рассчитываем экономическую целесообразность оплаты подобной помощи. Даже активно работающие люди не всегда соотносят стоимость своего рабочего времени и оплаты работ помощников. Но, кажется, одним из основных препятствий к такому обращению за помощью оказывается фантастическая современная идея «все нужно делать в своем доме самой/самому, иначе ты какой-то недоделанный недочеловек». Кто-то собирает твой шкаф, сверлит в твоей квартире стены – и вот ты уже «не хозяин, не мужик». Наняла няню, кто-то моет пол в твоем доме – ты «не мать и не хозяйка». И будто в некоем идеале ты вообще-то должен одновременно и деньги на семью зарабатывать (инженером, врачом, ученым, рабочим на заводе или руководителем этого завода), и с малышами своими гулять (как молодец Сикорский), и старших детей самому учить (как гений Боголюбов), и готовить прекрасно (как отец пятерых детей Джейми Оливер), и вообще дом самостоятельно из самодельных кирпичей построить (как те парни на том ютуб-канале). А когда что-то из этого делегируешь – позор на твою лысину. В идеале ты должна быть нон-стоп беременно-кормящая, и мужу должна помогать зарабатывать деньги на семью, и бесплатно что-то общественно-полезное делать, и готовить пять раз в день, и «проведи пальцем по шкафу – ни пылинки», и с детьми по три часа гуляй, и на семь кружков их с трехлетнего возраста води, и сама дома учи или помогай каждому ребенку домашние задания делать, и за своим внешним видом смотреть не забывай: когда ты чего-то из этого не делаешь, или, хуже того, тебе кто-то во славу Божию или за плату помогает, – лучше бы тебе на свет не родиться, мать-ехидна.

Итого:

• Совместить работу (служение и/или заботу о материальном обеспечении семьи) и семью (активное участие в жизни своей семьи, вовлеченность в воспитание и обучение своих детей) – возможно. Без ущерба для каждой из этих сфер – тоже возможно.
• «Работа» имеет тенденцию «перетягивать одеяло на себя», поэтому для совмещения работы и семьи необходимо осознать ценность семьи и резервировать время и силы на заботу о семье.
• «Совместить семью и работу» – это не идея «сверхчеловеческого героизма». В разговоре об этой идее очень важно представлять все свои роли, понимать: речь идет о совмещении какого-то ограниченного количества ролей в жизни одного персонажа.
• Сюжеты прошлого, истории о жизни реальных, состоявшихся семей показывают, как такое совмещение возможно в рамках традиционных христианских ценностей.