Остаться христианином в эпоху глобальной цифровизации

Проснулся, протер глаза, достал… Смартфон? «Песнь хвалебную воспою интернету». А утреннее правило придется вынести за скобки – успеется: после завтрака, где-нибудь по дороге худо-бедно «вычитаю». Так и останется душа непричастной Единственно важному?

В моей юности цифры занимали лишь поверхность школьной доски да плясали в клетке тетрадок. А сейчас оглядишься вокруг – у людей нет лиц, вместо них мерцание экранов в отражении зрачков. Теперь «цифра» напоминает о давно пережитом: возвращается пифагорейская эра^[1].

В чем проблема?

Проблема не новая, избитая. В начале нового тысячелетия православные христиане в России ожидали конца времен из-за введения ИНН – снова цифры. Думали, что заклеймят народ Божий индивидуальным номером, как скот, и лишат спасения. Прошли годы; мы, к счастью, по-прежнему живем с внутренней свободой, «чаем воскресения мертвых и жизни будущаго века». Хотя реальность изменилась – человек изменил ее: настолько она стала тесной и скучной, неприспосабливаемой к нарастающему кому житейских потребностей. Было решено ее дополнить. На помощь пришла «цифра», за которой стоят современные телекоммуникационные технологии. Так возникло виртуальное пространство, в котором мы отныне – с разной степенью вовлеченности – живем.

В новую жизнь с новыми проблемами. В арсенале у нас теперь появились современные инструменты, пользоваться которыми – благо для нас. Но человеку свойственно извращать всякую полезную вещь в процессе ее эксплуатации. Так вышло и со сферой интернет-технологий: рядовые пользователи техники, сами того не замечая, стали привязанными к своим техническим устройствам, оказавшись в зависимости от законодателей новой цивилизации. А у этих господ свои планы на человечество, которые обычным гражданам узнать не под силу. На разных информационных ресурсах уже не первый год публикуются тексты о тотальном цифровом контроле за людьми. В частности, об этой проблеме высказался Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл^[2], что свидетельствует о рассмотрении этой проблемы в Церкви на самом высоком уровне. Проводятся конференции, посвященные проблеме цифровизации^[3]; волонтеры организуют различные кампании против распространения персональных данных^[4], которые пользователи гаджетов добровольно передают интернет-холдингам, а те, в свою очередь, государствам. Под прицел попадает не только личная жизнь граждан, но и их религиозные, культурные, семейные, политические и социальные ценности. В новом мире нужна унификация: пусть индивидуальные ценности, идеи и взгляды будут как можно более единообразными и менее осмысленными. Зачем обществу человек мыслящий, способный выражать свое мнение? Давайте лучше каждый будет пребывать в иллюзии собственной уникальности, которую в случае необходимости легко можно подкорректировать путем информационного воздействия сверху, используя технические устройства как кнут.

Цифра и люди

Человек отменяется, как сказал К.С. Льюис^[5]. Под этой отменой можно понимать глобальное обезличивание и объективацию: рассмотрение человека с точки зрения лишь финансовой и рабочей выгод. И мы активно вкладываемся в эти изменения, добровольно кликая галочки рядом с «пользовательскими соглашениями» и принимая условия, на ознакомление с которыми всегда не хватает времени. Что это значит? То, что мы приобретаем определенный набор услуг и функций, многие из которых нам даже не нужны, а расплачиваемся за них персональными сведениями или деньгами. И вот наше передвижение отслеживается спутниками из космоса. Или через географию магазинов, где мы оплатили последнюю покупку банковской картой. Траекторию передвижений нетрудно восстановить даже без наличия смартфона в кармане: камеры большого города мгновенно фиксируют лицо на улице, в общественном транспорте и метрополитене.

Другой пример: зашли на новостной портал, полистали интересующие нас новости, иные пропустили, потом посмотрели несколько товаров в интернет-магазине – вся история действий уже передана через гаджет в соответствующие компании, стала частью big data^[6]. Теперь таргетинговая реклама навязчиво будет подсовывать в рекламном блоке товары, которыми мы интересовались прежде, а крупная торговая сеть, в которой мы закупились, получит данные о наших потребительских предпочтениях.

Еще пример: мы собрались ехать в другой город на поезде. Нужно отправить фотографии паспорта другу, который занимается покупкой билетов. Отправили фотографии через мессенджер – эти данные теперь зафиксированы в базе данных компании – владельца приложения.

Каждая отдельная личность отныне ценна лишь как часть статистических данных, которые из нее можно извлечь

Каждая отдельная личность отныне ценна лишь как часть статистических данных, которые из нее можно извлечь. Для чего нужна эта информация? На базовом уровне – для стимуляции денежного притока гигантам глобализации. На более высоком уровне – для получения общих сведений, которые пополняют мировую базу данных о каждом из нас. Эта информация в нужный момент развития истории, быть может, позволит манипулировать обществом и отдельными его ячейками.

В 2020 году мы были свидетелями того, как правительства разных стран активно накапливали сведения посредством введения пропускного режима в крупных городах и разрабатывали новые нормы общественного взаимодействия. Например, тот же пресловутый масочно-перчаточный режим. Теперь это вошло в нашу повседневность: мы с этим живем, идентифицируя прохожих через наличие или отсутствие введенных атрибутов во всех сферах социальных взаимоотношений. Это новые маркеры XXI века. Отличать «нормальных» граждан от девиантов внешне стало гораздо проще. Эта маркировка породила волну прецендентов, в которых проявились общественная жестокость, агрессия, отчужденность и множество фобий.

А что сейчас?

В связи с пандемией мы имеем очень неоднозначный опыт дистанционного функционирования различных сегментов общества; важнейшие области человеческой занятости перешли в онлайн-формат: онлайн-работа, онлайн-образование, онлайн-богослужения, онлайн-тренировки, онлайн-театры… Перечислять можно долго. С одной стороны, без цифровизации было бы невозможно функционирование существенных с точки зрения обеспечения человеческой жизнедеятельности сфер. С другой стороны, оценка качественных изменений, связанных с переходом на дистанционный формат взаимоотношений, за прошедшие 10 месяцев выявила значительные провалы в области образования и работоспособности граждан. Не вдаваясь в многочисленные споры об этих аспектах жизни, вспомним высказывание Аристотеля о том, что человек – существо социальное, и вне социума полноценное развитие личности невозможно.

В Подмосковье тем временем собираются выдавать сертификаты в виде QR-кодов вакцинированным гражданам^[7]. Говорят, люди с таким сертификатом смогут беспрепятственно перемещаться внутри государства и за его пределами: «Есть QR-код – все цивилизованно, современно, удобно и всегда с собой» – вот и «свобода», вот и комфорт. Ни перчаток тебе, ни масок – ходи да свети всем своим кодом. Очередной маркер, на словах расширяющий наши возможности, в действительности же ограничивающий их. Без него перемещаться по стране, а в особенности за ее пределами, будет труднее. А в московском метро в ближайшее время планируют ввести распознавание по лицу для оплаты проезда^[8]. Будем, говорят, идти в ногу со временем! Позвольте большому городу познакомиться с вами лицом к лицу…

Обратимся к частному: как удобно совершать манипуляции, требующие подтверждения личности, используя сетчатку глаза или отпечаток пальца для согласия – ни паролей, ни дополнительных систем безопасности. Только непосредственный контакт. Сверхтехнологичные средства распознавания личности стали совершенно бытовым делом, и мы даже не задумываемся о том, что еще десять лет назад такие тонкие приемы можно было встретить лишь в кино. Мы, конечно, лавируем на острие технического прогресса… Куда? Полагаю, в бездну. Но если уж так, то только «зажав конфетку за щекой», как выразилась в беседе одна моя знакомая. Для человека нет ничего слаще комфорта и удобства в повседневной жизни. И поражает эта готовность в нас за такие ценности бороться. Потому что удобно сузить свой кругозор до шестидюймового экранчика, внести весь багаж своей жизни в облачное хранилище. Отказать истории в праве давать нам уроки, ведь, как сказал один мудрый раввин, «у народов земли короткая память». И, ощущая свободу в пока еще неправовом цифровом измерении, забыть о всяком понимании свободы и духовном пространстве в жизни настоящей. Вместо этого лучше позволить сомнительным «учителям» новой эры воспитывать нас и наших детей, выстраивая новые нравственные идеалы, в которых кислотные волосы, поведение на уровне инстинктов, навязчивый в молодежной среде минимализм жизни в большом городе, свободные отношения промискуитета и равноправие нескольких гендерных типов – это лишь цветочки перед идеями технологического бессмертия людей и цифровым апокалипсисом. Можно ли за всем этим увидеть человека во всей его первозданной искренности и красоте? В тот самый День ответ на этот вопрос даст Господь Бог.

Что дальше?

А дальше – больше. Перспективы развития цифрового пространства сулят нам стремительную перестройку социальных отношений в области экономики, права и политики. Сейчас, в частности, ведущие отечественные специалисты делятся своими прогнозами относительно недалекого будущего: нарастание потенциала искусственного интеллекта скорее всего приведет к увеличению безработицы, проведению холодных войн в киберпространстве и тоталитаризму цифровой элиты. И даже никакого восстания машин не нужно: самые чудовищные вещи на планете Земля по-прежнему будут совершаться только людьми.

И никакого восстания машин не нужно: самые чудовищные вещи по-прежнему будут совершаться только людьми

О невозможности выхода на мировую арену умных машин очень точно высказался Игорь Ашманов, ведущий специалист по ИИ в России:

«Если смотреть с метафизической точки зрения, то возникновение где-то сознания не может быть случайностью или автоматическим процессом <…> если кто-то создаст хорошо приспособленную для существования в ней разума машину, очень похожую на мозг человека, годную для управления, то туда немедленно заселятся демоны, которые только этого и ждут. Да и с чего бы вдруг Бог сочтет себя обязанным зажечь в этой машине “искру Божью”, вселить в нее разум и волю или, проще говоря, душу? Что, у этих атеистов, которые делают искусственный интеллект, с Ним есть такая договоренность? Думаю, что нет»^[9].

Что делать?

На злободневные вопросы лучше всего отвечать мерами вневременных категорий. Человека отличает способность мыслить и действовать, руководствуясь чувством свободы. Тем более христиане обладают свободой подлинной − весь Новый Завет пронизан этим духом. А потому заострение внимания на чипизации, электронных концлагерях и тотальном контроле, возможно, уводит от более существенных вопросов духовной жизни. Последний ответ на то, кому мы служим, остается за нами. И любое вмешательство в пространство личной жизни вопреки нашему сопротивлению будет свидетельствовать в пользу нашего спасения на Страшном суде. Главное – стремиться к чистоте ока и трезвости ума для того, чтобы всегда быть в ответе за свои слова и поступки. И учиться верности, продираясь тернистыми путями через будничную суету, чтобы в конце жизни хватило решимости остаться преданными Богу.

Если говорить о цифровом пространстве, уместно вспомнить слова апостола Павла: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6: 12). Тот безграничный набор технических инструментов, которым мы обладаем, дает нам огромный потенциал для духовной жизни. У нас есть возможность молиться с единомышленниками из любой точки мира, пусть и без непосредственного единства; приобщаться к опыту Церковного Предания и изучать его; находить редкие памятники церковной литературы и гимнографии; знакомиться с огромным пластом христианской и мировой культуры, который обогащает личность и позволяет ей вырасти в полной мере; общаться с людьми, которые приоткрывают завесу Православия и рассказывают о неизвестных или забытых событиях и персоналиях. В новых технологиях христианство обретает новые возможности. Вопрос лишь в том, как мы их употребим.

Виртуальная реальность, став частью нашей жизни, не должна вытеснять из нее опыт личной молитвы

Виртуальная реальность, став частью нашей жизни, тем не менее не должна вытеснять из нее опыт личной молитвы. Конечно, мы все об этом так много знаем… и так мало посвящаем молитве времени, внутренних сил, желания. Между тем те, кому однажды удалось почувствовать «дыхание Святого Духа» − хотя бы отдаленно, как стоял мытарь, который не дерзал войти внутрь храма от осознания своего недостоинства (см.: Лк. 18: 13), − знают наверняка, что без нашей обращенности к Небу, требующей так много усилий и преодоления, жизнь обращается во мрак отчаяния, выхода из которого, сколько ни ищи его у психотерапевтов и клинических психиатров, нет. Молитва шире и глубже, чем сама жизнь человека, потому что она дает связь с Подателем жизни. Что нам важно в сети? Стабильное соединение. Стабильное соединение с Богом еще важнее. Хорошо, когда без помех – в тишине. Да, молитва без слов – исихия – это планка святых. В наших условиях можно начать с чего-то простого: молчания, в котором только и возможно исполнение императива «познай самого себя».

Как ни странно, такую тишину можно найти даже в «цифре»: недавний фильм «Где ты, Адам?», в котором показывается жизнь братии монастыря Дохиар на Афоне, – это не просто документальное кино. В нем особым образом передана атмосфера монашеской жизни. Это такой фильм, во время просмотра которого можно уловить тишину внутри себя. Фильм-созерцание. Такие примеры настоящего, искреннего искусства, которое создано с применением технических средств, показывают, что мы, христиане, способны разрыхлять тот кусочек цифрового пространства, который получили в удел. Может быть, на этой почве вырастет то хорошее, что хотя бы отчасти позволит людям оставаться людьми. А возможно, даже стать христианами. От наших труда и решимости в определенной степени зависит, каким будет цифровое будущее и каков будет облик христианина в нем.