К работе на Православие.Ru она относилась как к церковному служению

Более 13 лет большинство статей, опубликованных на Православие.Ru, становились именно такими, какими они нравились читателям, благодаря труду литературного редактора портала Надежды Викторовны Кузнецовой. Все соработники помнят её как самоотверженного безотказного сотрудника, своим талантом и рачительностью изо дня в день преображающей тот нескончаемый поток текстов, что идут в редакцию, читаются нашими читателями, перепечатываются на сайтах всего православного интернета. Новопреставленную вспоминает друг и коллега Александр Георгиевич Парменов, бывший в 2006–2010 гг. ответственным секретарем портала Православие.Ru.

Надежда Викторовна Кузнецова с детьми Григорием и Елизаветой

Жить в тени она училась благодаря «солнцу русской поэзии»

Надежду я знаю с 1980 года, уже более 40 лет. Я тогда вернулся после академического отпуска доучиваться на свой родной филологический факультет МГУ, попал на вечернее отделение в группу из семи девочек. Я был постарше всех, работал здесь же, на факультете, так что воспринимался ими почти как аксакал. Чем-то я им помогал, чем-то они мне... Между собою они были очень дружны. Постоянно на повестке была какая-то культурная программа, затевались походы, внеурочные встречи. Насколько помню, внутренне Надежда держалась несколько отстраненно. Она во всем участвовала, но в ней всегда ощущалась такая сокровенная глубина, которая не может быть никак затронута или выражена в этой текучей, подчас шумливой и суетливой, студенческой жизни. Она уже тогда была по задаткам своего характера человеком не от мира сего. Часто люди, обретающие веру, проводят параллели: «Еще на студенческой скамье я был монахом от науки». Надежда стала человеком семейным, хотя та скромность, умение не выпячивать себя, послушание, исполнительность, терпение, смирение, самоотдача, что были глубоко ей присущи, не каждому монашествующему даются даже путем большой и долгой аскетической работы над собой.

Что меня всегда поражало в Надежде ещё в годы нашей учебы, как и потом при нашем уже профессиональном сотрудничестве, так это та тщательность, с которой она делала всё, за что бы ни бралась. Мне тогда казалось, что люди, которые в детстве серьезно изучали немецкий язык, потом на всю жизнь оставались склонны к четкости, аккуратности, точности – почти немецкому в хорошем смысле педантизму, чего так часто не достает живущему с упованием на авось русскому человеку. Университет Надежда закончила с красным дипломом. Хотя, даже зная об этом, как и наблюдая её ранее на занятиях, где она, впрочем, именно в силу своей сдержанности вовсе никогда и не стремилась «блеснуть» своей начитанностью и эрудицией, я часто потом ловил себя на мысли, что и не предполагал, насколько полны и основательны могут быть знания у моей однокурсницы. Тем более, что у многих из нас после выпуска, а то и после сдачи очередного экзамена, сразу же всё выветривается; у неё – не так. Бывало, оказавшись вместе с ней на какой-нибудь постановке по классическому произведению, с изумлением замечал, что она по памяти цитирует целые отрывки, упреждая реплики актеров на сцене, – будь то пьеса зарубежного автора, допустим, Мольера, или отечественного, например, А.Н. Островского.

Ещё тогда, в студенческие годы, она жила литературой. Ее некоторая замкнутость в общении с однокурсницами скрывала богатую внутреннюю жизнь. Точно она не хотела размениваться и отвлекаться на что-то суетное, преходящее. И сразу после окончания вуза стала работать в мемориальном музее А.С. Пушкина. Сама Надежда родилась 6 июня, и именно этот день у нас в стране почему-то отмечается как день рождения «солнца русской поэзии» (хотя на самом деле 26 мая по старому стилю в пересчёте на наше время всё-таки приходится на 8 июня). Так что и здесь ее личный праздник, отмеченный таким знаменательным совпадением, позволял ей уйти в привычную прикровенность, – чуждая каких-либо чествований, я думаю, она была только рада этому поводу не оказаться в центре повышенного внимания.

В музее А.С. Пушкина работал и ее будущий муж, выпускник нашего же факультета. И после замужества начались некоторые сложности. Надежда Викторовна достаточно быстро заняла должность хранителя, ее в музее ценили и ей доверяли, что вызывало некоторую ревность супруга. Видимо, это или еще какие-то профессиональные нестыковки стали вызывать трения внутри семьи. У людей творческих такое случается. Бывает, что актеры, муж и жена, в какой-то момент понимают, что не могут выступать на одной сцене, и кто-то должен «уступить место». Вот и Надежда приняла решение уйти из любимого музея, из самой этой столь созвучной глубинным струнам её души атмосферы золотого века русской поэзии. И если уж говорить о её семейных сложностях… Она была человеком высокого и чистого настроя. Некоторых поступков мужа она так и не смогла принять, что впоследствии привело к их расставанию.

Это было трудное для нее время. Тяжело болели, умирали её престарелые родители, на руках была маленькая дочка, сын достиг переходного возраста... Но она всё смогла преодолеть, поскольку была человеком с твердым нравственным стержнем внутри. Не из тех, кого можно было увидеть плачущей, жалующейся, как ей тяжело. Тот сокровенный простор души, который всегда был в ней ощутим, не позволял ничему внешнему ни сломать ее, ни обессилить.

У нее были очень важные качества именно для церковного соборного труда

Надежда Викторовна Кузнецова В середине 1990-х годов мне довелось по договоренности с наследниками достаточно длительное время работать над подготовкой к печати сочинений С.И. Фуделя (в итоге трехтомник вышел в издательстве «Русский путь»). Тогда в России только ещё начинали публиковать сочинения этого религиозного писателя по каким-то полуслепым машинописным самиздатовским копиям. Эти публикации, как правило, выходили без особенной правки и без примечаний. Даже в воспоминаниях, напечатанных в журнале «Новый мир», которые вызвали у читателей большой интерес, комментарии были недостаточно полными. А тут решено было не только собрать все доступные и сохранившиеся произведения Сергея Иосифовича, но и провести необходимую текстологическую работу, сопроводить издаваемое серьезным научным аппаратом. И всё это предстояло сделать, повторюсь, по не выверенным машинописным копиям. Это потом, ближе к окончанию процесса, обнаружился архив С.И. Фуделя с его личными пометами, правками, выписками и даже (что было опасно для автора, учитывая его биографию) с некоторыми рукописными материалами.

Работы было много, и мне потребовался помощник. Я обратился к Надежде. И нам пришлось серьезно потрудиться. У С.И. Фуделя в текстах масса прямых и скрытых цитат из Священного Писания, творений святых отцов, произведений отечественной и зарубежной литературы, причем не только классической, наконец из малотиражных изданий первой половины XX века. С литературными источниками я просил разобраться Надежду, в очередной раз порадовавшись незаменимой при такого рода работе ее дотошности и внимательности, хотя по профессии она вовсе не была издательским редактором, но как литературовед прекрасно справилась с этим огромным задействованным у С.И. Фуделя литературным массивом. Кроме того, она подключилась к составлению именного указателя, написанию комментариев по упоминаемым персоналиям и событиям и т.п. Во многом благодаря ей научный аппарат в трехтомнике достаточно информативен и полон. Думаю, это издание будет востребовано ещё не одним поколением читателей.

В конце 2000-х годов я, будучи тогда заместителем главного редактора сайта Православие.Ru, позвал Надежду трудиться в нашей редакции. Она, по своей скромности и ответственности, поначалу боялась, что не справится: «Я немного знаю литературу, но почти совсем не знаю церковной специфики». Это действительно одна из проблем. Даже акулы пера, которые могут освоить какую угодно тему (писать или редактировать тексты о космосе, кулинарии, моде, инвестициях, армии), если они, будучи даже крещеными, не живут жизнью Церкви, в сфере церковной словесности и журналистики долго не продержатся. Начинается какой-то очень серьезный внутренний конфликт – и у них просто ничего не получается («хотел писать – но… ничего не вышло из пера его», – вот и Пушкин вспомнился) или «из пера» выходит какой-то детский лепет. Помню, как признанные авторы срезались на попытках стать церковными писателями или корреспондентами. А многие просто боялись из-за своей некомпетентности в этой сфере или из-за опасений, приобретенных в богоборческий период, идти работать в церковные СМИ или издательства. Что-то похожее испытывала, наверное, и Надежда, но преодолела себя и более десяти лет – в буквальном смысле до конца жизни – проработала литературным редактором портала Православие.Ru. Последний подготовленный к публикации материал она сдала за пять дней до кончины, уже болея ковидом.

К своей работе она относилась как к церковному служению. Конечно, сначала ей пришлось хорошо ознакомиться с новой для нее спецификой. Привыкшая ко всему подходить основательно, Надежда изо дня в день буквально экзаменовала меня и по догматике, и по общецерковной истории, и по протокольным вопросам. Постоянно уточняя какие-то понятия, детали, терминологию, титулования, она со свойственной ей скрупулезностью во всё вникала и по ходу деятельности активно училась. Она всегда была готова слышать, воспринимать, усваивать, откликаться. Это очень важные качества именно для церковного соборного труда. Все замечания она принимала спокойно – и повторных уже не требовалось. Она вообще была очень выдержанным человеком, готовым на взаимопонимание и взаимовыручку.

Удивляет, что с нею ни у кого из коллег никогда не было никаких конфликтов. Есть люди, с которыми бывает некомфортно и зачастую сложно работать, даже если они и высококлассные специалисты. В случае же с Надеждой Викторовной никому никогда не надо было себя смирять, – причем об этом свидетельствую не только я, но и те, кто гораздо младше нас с нею, – а это признак общения с по-настоящему духовным человеком. Святые отцы подметили, что младшие смиряются перед старшими, старшие – перед старшими и равными, а стремящиеся к совершенству смиряются перед всеми. Вот и Надежда жила какой-то, можно сказать, намеренно незаметной сосредоточенной жизнью, годами занимаясь тихой внимательнейшей работой, непрестанным добротным трудом. Она всю себя отдавала на служение порученному делу и помощи другим людям, в данном случае, авторам. А что это, собственно, как не идеал христианского подвига?

Она работала по принципу старца Паисия Святогорца:
«Из всего, что вы делаете, старайтесь убрать свое я»

Безусловно, сама обладая литературным талантом, самовыражения она, однако, не искала, была сотрудником «невидимого фронта». Знаю, что некоторые из авторов, при их небрежной манере излагать свои мысли, в течение многих лет доставляли Надежде Викторовне весьма много хлопот по переписыванию чуть ли не целиком их текстов, но какого-либо ропота или негодования, осуждения от нее никогда не слышалось. Никому она ничего не возвращала «на доработку». Она, кстати, достаточно быстро освоив и церковную тематику, и лексику, во все последующие годы работы уже, собственно, и вопросов много не задавала. Сама говорила в основном тогда, когда ее спрашивали. И просто изо дня в день кропотливо трудилась над чужими текстами. Хотя во многом это была соавторская работа. Как и в своей личной жизни, в служебной деятельности она предпочитала оставаться в тени. Бережно относилась к чужой индивидуальности, исправляла обнаруженные ошибки и огрехи, но не «перетягивала одеяло на себя», так чтобы изменять стиль автора на свой собственный, хотя порою заново переписать текст было бы проще. Она не причесывала всех авторов под одну гребенку. Действовала самоотреченно – с большим тактом и деликатностью подходила к работе других. Чем-то весь стиль ее работы можно охарактеризовать словами преподобного Паисия Святогорца: «Из всего, что вы делаете, старайтесь убрать свое я». А ведь творческие люди часто бывают амбициозны, конфликтны. Однако в отношении Надежды я ни разу не помню никаких разборок, чем вообще-то тоже бывает чревата редакторская правка…

Чему ей как человеку, знакомому с лучшими образцами мировой литературы, имеющему опыт музейной неспешной работы хранителя архивов великого русского поэта, было сложно себя подчинить, так это режиму функционирования СМИ. Этот рваный, зачастую авральный темп сдач ее изматывал, он был ей чужд. Сама она была человеком вдумчивым, вчитывалась – точно созерцала – в тексты. А при работе на сайте ответственным лицам иногда приходится чуть ли не каждые пять минут названивать: «Ну, как? Когда? Уже готово?» Темперамент нашего главного редактора, тогда еще архимандрита Тихона (Шевкунова), требовал подчас экстренного решения многоплановых задач. За исполнение одного из главных его императивов – интересной подачи материала – именно Надежда многие годы в редакции Православие.Ru и отвечала. «Статьи должны проглатываться читателем!» – говорил нам отец Тихон. А это не только глубина и интрига статьи. Этим-то авторы могут и зацепить при отборе материалов, но ещё же и в изложении сюжет надо сделать захватывающим, выверить текст по композиции, подать живым и грамотным языком, – вот это всё уже и была её сфера приложения сил. Иногда ей приходилось «приводить в чувство» совершенно сырые, чахлые образчики, и она над ними корпела не один день. Часто приходилось работать и во внерабочее время. А она одна, напомню, воспитывала детей. И однажды был момент, когда она... собралась увольняться. Мои уговоры на неё уже не действовали, пришлось прибегнуть к пастырскому авторитету еще одного тогдашнего руководителя портала Православие.Ru – иеромонаха Павла (Щербачева), насельника Сретенского монастыря. Он смог как-то с ней побеседовать по душам, понять всю её боль и уговорить остаться.

И теперь она уже навсегда с нами – в нашей благодарной памяти. В памяти коллег и, полагаю, читателей.

Вечная память!