«Будь интересен ребенку больше, чем мобильный телефон»

Андрей Максимович Энкин, старший вожатый школы № 1529, в детстве был трудным подростком: мечтал о спортивной карьере, получил травму, потерял смысл жизни… Но чуткий педагог, оказавшийся рядом, помог ему справиться с разочарованием и найти новые цели и смыслы. Андрей Максимович тоже захотел стать специалистом, который помогает детям находить верное направление, и выбрал очень непопулярную среди современных мужчин профессию – профессию педагога.

– Андрей Максимович, сейчас в школах преобладают педагоги-женщины. Когда вы учились, много ли в вашей группе было мужчин?

– Я был единственным парнем в группе, где училось 22 человека. Моя специальность – учитель начальных классов, я окончил МГПУ. Думаю, профессия педагога для мужчин очень сложна тем, что они менее способны к эмпатии, хуже воспринимают и передают эмоции. А это в педагогике имеет первостепенное значение. У мужчины-педагога должна быть предрасположенность к детям; её может дать определённое воспитание, которое идёт из семьи, из дома. У женщин такая предрасположенность изначально есть в характере, вместе с материнским инстинктом. Поэтому я думаю, что педагогика – более женская профессия.

У меня есть потребность передавать дальше те знания, которые я получил в свое время от наставников

– А почему вы всё-таки выбрали эту профессию для себя?

– Я понял, что могу дать детям то, что никто другой не даст: воспитание, понимание того, что помимо школьной программы есть огромный пласт жизни, которому в школе не учат. У меня есть потребность передавать дальше те знания, которые я получил в свое время от наставников.

– Расскажите, пожалуйста, как у вас возникло решение стать педагогом.

– В детстве я играл в футбол на профессиональном уровне. У меня были блестящие перспективы: в 11 лет мне уже предложили контракт, пригласили во взрослый клуб в Самару. Детская спортивная школа воспитывала будущих игроков футбольной команды, за период обучения платили определенную сумму. В то время мой контракт стоил около 15 тысяч – это была инвестиция в мою футбольную карьеру. Но карьера оборвалась в самом начале нелепым образом. Я разорвал крестообразную связку – это тяжелая травма. Пришлось делать операцию… Мне установили искусственную связку, и с этого момента дорога в профессиональный спорт для меня закрылась.

Я переживал крушение планов очень остро: до тех пор свою жизнь я связывал только со спортом, и осознать, что профессионально я в нём уже не реализуюсь, было совсем не легко. Травма совпала с началом пубертата, и я превратился в классического трудного подростка. Накатила апатия, я не видел никаких жизненных целей. К сожалению, родители не давали мне поддержки, в которой я нуждался. И совсем неожиданно из этого состояния меня вытащила моя классная руководительница Агеева Алёна Витальевна. Она по совместительству работала в школе организатором и, кроме того, социальным педагогом. Мне повезло – трудные подростки являлись ее специализацией, Алёна Витальевна знала все их проблемы в семьях и в социуме, пропускала через себя все их эмоции. Давайте будем честны – эти эмоции по большей части не были положительными. Именно она смогла направить меня по другому пути; говорила, что жизнь не закончилась, что всё впереди и всё в моих руках. Но для меня даже более важным было наблюдать, как она помогала подросткам, которые оказались в трудных жизненных ситуациях. Я увидел, как важен контакт со значимым взрослым, как этот контакт может повлиять на всю дальнейшую жизнь ребёнка. Как необходимо ребёнку встретить неравнодушного взрослого! И я сам решил стать тем человеком, который будет помогать детям и выводить их из сложных ситуаций. Хочу еще добавить, что с моим классным руководителем мы до сих пор общаемся.

Андрей Максимович Энкин, старший вожатый школы № 1529 – Как произошел переход от трудного подростка к человеку, увлеченному педагогической деятельностью?

– Когда мне было 16 лет, я уже вёл довольно активную школьную жизнь. В 16 лет мой классный руководитель отправила меня в лагерь для активных детей во Дворце пионеров на Воробьёвых горах – чтобы попасть туда, нужно было входить в сотню самых активных школьников Москвы, и я в нее вошел. Для меня это стало результатом целого года напряженной деятельности. Работа в лагере была направлена на ученическое самоуправление и на саморазвитие. Я увидел, чем занимаются вожатые, увидел незнакомый мир, потому что раньше я никогда не ездил в лагеря, только в спортивные, и считал, что лагеря – это отдых. А в этом лагере у меня окончательно сформировалось понимание того, чем я хочу заниматься дальше. У меня был вариант поступить в МГТУ имени Баумана, поскольку я учился в физико-математическом лицее, но я от него отказался, потому что понял: несмотря на любовь к технике, я больше хочу заниматься наставничеством детей, помогать им находить свою дорогу в жизни.

В лагере во Дворце пионеров я со временем дорос до вожатого и до сих пор продолжаю с ним сотрудничать. С 18 лет – с первого курса института – начал работать в школе. Сначала в другой, но потом меня нашел наш дорогой начальник Алексей Андреевич и пригласил в гимназию имени Грибоедова, где я работаю и сейчас. Мне бы хотелось ещё больше углубиться в социальную педагогику, работать с трудными подростками, помогать им выстраивать внутренние моральные идеалы.
– Человеку и свою дорогу найти непросто, а помогать другим находить себя – это двойная ответственность.

– Думаю, я могу сказать, что имею обширные знания – я изучал возрастную психологию, понимаю, кому что интересно. Я считаю, что, если ты не интересен ребёнку больше, чем мобильный телефон, значит, ты скучный учитель, ты не дашь ему никаких знаний. Я могу замотивировать детей учиться, я знаю определённые ключи, как вызвать у ребёнка желание получать знания. Моё воспитание и обучение в детстве проходило на негативных примерах – во время занятий футболом я был предоставлен сам себе, у меня не было поддержки родителей, в которой я нуждался. А сейчас я вырос и могу дать детям то, что они, возможно, не могут получить в своих семьях. Я стараюсь понять суть каждого ребёнка, что детям сейчас актуально, интересно, и направляю, если они идут не в ту сторону. Создаю такую мотивацию, чтобы они развивались и вырастали до таких высот, о которых сами не подозревают.

– Вы сказали, что взрослый должен быть интересен ребёнку больше, чем гаджет. А как переключить его внимание с гаджета на себя?

Если ребёнок возьмет телефон уже в раннем возрасте, он будет воспринимать его как инструмент познания мира

– Просто не надо давать ему в руки мобильный телефон или планшет слишком рано. Взрослым людям это удобно, потому что ребенок уткнулся в гаджет, а взрослые могут заниматься своими делами. Но детям нужно время, чтобы познать окружающий мир, и если ребёнок возьмет телефон уже в раннем возрасте, он будет воспринимать его как инструмент познания мира. Он больше не захочет искать суть того, что происходит вокруг, потому что мир для него замкнется на этом экране, который он держит в руках. И я считаю, что если ребёнку интереснее гаджет, чем родители или учителя, то виноваты взрослые, потому что они не общались с ребёнком, не показывали ему тот огромный мир, который находится вокруг. Когда родитель вместо того, чтобы заняться ребёнком, даёт ему телефон и решает другие вопросы, это неправильное распределение приоритетов. Давать ребёнку телефон вместо своего тепла, заботы и общения – значит неправильно его воспитывать. Я очень категоричен в этом вопросе.

– Вы ставите перед собой благородные цели, но такие цели требуют колоссальных внутренних сил. Где их взять?

– Если нет веры, нет и любви, и желания что-либо делать. Без веры нет внутреннего осознания, зачем вообще нужны твои действия. Вера дает определённую цель и дополнительную мотивацию. Даже когда заканчиваются моральные и физические силы, ты продолжаешь действовать, потому что понимаешь – зачем.

Я крещен с детства, но осознанно пришел к вере примерно в пятом классе. Бабушка водила меня на службы в храм, на исповедь и причастие. И до сих пор я черпаю внутренние силы и мотивацию именно из духовной составляющей моей жизни.

– Педагогика включает в себя не только социальную адаптацию детей, но и непосредственно знания. Вы можете оценить тот уровень, на котором сейчас находится школьное обучение?

– К сожалению, у школ сейчас в приоритете ОГЭ и ЕГЭ, это учит детей мыслить шаблонно. Ученикам дают определённые навыки, они подставляют разные переменные, но результат остается тот же. Если бы вернули традиционный формат, обучение проходило бы более продуктивно. И всё равно уровень образования в России гораздо выше, чем в других странах – я изучал этот вопрос и могу сравнивать. Те знания, которые дети получают у нас в школе, за рубежом изучают на первом-втором курсе университета. Если бы отменили ЕГЭ, образование стало бы ещё более качественным.

Несмотря на то, что у школ сейчас в приоритете ЕГЭ, уровень образования в России гораздо выше, чем в других странах

Нас в университетах до сих пор обучают по советским учебником, это ни для кого не секрет. Информацию немного адаптируют под нынешний формат, а иногда и совсем не адаптируют. Это та самая советская школа с применением современных технологий, и это прекрасное фундаментальное образование. Сейчас такое время, когда мы как раз можем уйти от американской тестовой системы – у нас хватает знаний и навыков, нам нужно просто поколение молодых педагогов, моих ровесников, адаптировать к прежнему формату. И мы довольно быстро вернемся к советской системе образования.