Сограждане святым и свои Богу

Вот уже второй год мы посвящаем июльскую тему номера Дню семьи, любви и верности, приходящемуся на православный праздник — день памяти святых благоверных Петра и Февронии Муромских. В прошлом году публикации о них вызвали ряд критический отзывов: мол, история этих святых весьма «расплывчата» и больше походит на легенду. Не меньше претензий каждый июль возникает у неверующих людей и в связи с другим православным праздником — днем памяти святых царственных страстотерпцев…

Мы постараемся дать ответы на эти вопросы, а также подойти к вопросу более глобальному: кто такие православные святые и откуда взялась традиция их почитания?

Те из нас, кто застал времена СССР, слышали объяснение, предложенное одним из классиков марксизма-ленинизма Фридрихом Энгельсом. По его мнению, христианство «могло вытеснить у народных масс культ старых богов только посредством культа святых... Греческие жития мучеников-философов и политических деятелей, пострадавших за свои убеждения, послужили образцом для мифических житий вымышленных святых»*. Отчасти это так: люди, незнакомые с подлинной православной традицией, склонны вносить в храм свое собственное стихийное язычество, подменяя православную практику почитания святых чем-то иным, глубоко чуждым учению и жизни Церкви.

Но как же на самом деле понимается святость в церковной традиции, в чем состоит православное учение о святых?

Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело…

Чтобы начать разговор на эту тему, нам придется остановиться на других фундаментальных для православной веры понятиях — Небесах и Церкви. Замечательный английский писатель Гилберт Кийт Честертон как-то заметил, что Царство Божие — это не новые вещи, а новые отношения. Действительно, тому есть множество примеров: на фоне благодатной природы разворачиваются омерзительные сцены войн и бесчеловечных зверств, а ласковое солнце освещает изуродованные тела. Что же делает рай раем?

Конечно же, не прекрасное окружение. Рай делает раем любовь, а потому рай лучше уподобить семье, чем какому-то определенному месту, — и порою мы видим его отражения. Друзья, собравшиеся за праздничным столом; пожилые супруги, отмечающие серебряную свадьбу; мать, кормящая ребенка манной кашей; старые враги, пожимающие друг другу руки в знак примирения, — на всем этом лежит отсвет небес.

Небеса — это любовь, потому что Бог есть Любовь. А райская семья — это и есть Церковь, объединяющая всех христиан со Христом. Так что же происходит, когда наши братья и сестры отходят ко Господу? Расторгается ли наше единство? Нет. Церковь — не спасательная лодка, которую мы покинем, перебравшись на тот берег. В вере и Таинствах она соединяет нас не только с нашими братьями и сестрами, которые совершают земной путь рядом с нами, но и со всеми христианами всех времен. Входя в Церковь, мы входим в Церковь Пророков, Апостолов, Отцов, и, как говорит Апостол, вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф 2:19).

Человеческие общества — воинская часть, корпорация, больница — могут торжественно поминать своих основателей или наиболее выдающихся представителей, но для них поминаемые мертвы и могут послужить только вдохновляющим примером, а живая связь с ними утрачена. Но для Церкви это не так: те, кто предшествовал нам в вере, — не мертвы, они живы в самом прямом и несомненном смысле, и даже более живы, чем мы.

Это единство как уже отошедших к Господу, так и еще странствующих на земле христиан подчеркивается всем строем православного богослужения. Иконостас показывает святых Ветхого и Нового Заветов, а также Ангелов молящимися вместе с прихожанами Церкви. Это не просто украшение храма — это указание на духовную реальность, участниками которой мы становимся на каждой Литургии. Ведь Литургию совершаем не только мы, собравшиеся здесь и сейчас прихожане конкретного храма со своими священниками, — Литургия объединяет весь народ Божий, поверх всех пространственных и временных барьеров. Мы молимся вместе со всеми христианами по всему лицу земли, а также и с Матерью Божией, апостолами, мучениками и всеми святыми, которые уже вошли в Царство Божие до нас. Смерть не может расторгнуть этого единства веры, потому что в центре его стоит Победитель смерти — Христос.

Можно ли молиться святым?

В свете всего этого и проясняется вопрос, который иногда смущает неправославных христиан: можно ли молиться святым? Могут ли святые подавать помощь? Нет ли в этом покушения на ясно провозглашенную апостолами уникальность Христа как единственного посредника между Богом и человеками (см. 1 Тим 2:5)? Опасения, которые в этом отношении высказывают протестанты, восходят к временам, когда средневековая католическая практика почитания святых переживала серьезные искажения и в самом деле могла порождать подобные вопросы. Недоумения может вызвать и то, как к почитанию святых относятся порою в нашем православном мире. Обвинения некоторых людей со стороны отчасти справедливы, ведь в сознании некоторых сонм святых действительно иногда подменяет собой разнообразных языческих богов, и к православным святым люди начинают относиться как к божествам прошлого: пытаясь заключать с ними какие-то договоры, выпрашивать что-то у них, пробуя ублажить их земными подношениями. Такой «народный» культ жив до сих пор, и он в свое время стал одной из причин, породивших на Западе острый протест верующих христиан, что в результате привело к такому неоднозначному явлению, как Реформация. Как бы мы сегодня ни относились к тем событиям, их причина довольно проста — для христианина уравнивать Христа с любым другим «божеством» или реально жившим человеком (пусть даже человеком невероятной святости) действительно невозможно. И уж совсем немыслимо, когда люди, которые относят себя к Церкви Христовой, служащей Христу как единому Богу, пытаются «отодвинуть» Его, ставя на первое место в своих молитвах кого-то другого.

Однако не стоит объединять подобную языческую практику с пониманием молитвы к святым, существующем в Церкви. В самом деле, даже в тех христианских общинах, где не принято почитать святых, принято обращаться друг к другу с просьбой о молитве, то есть человек может поделиться своими затруднениями с собратьями и попросить: «Молитесь обо мне». Подрывает ли эта общепринятая практика веру в уникальность Христа как единственного посредника? Очевидно, что нет — ведь люди собираются молиться не кому иному, как Христу. Чем отличается от этого просьба православного христианина: «Все святые, молите Бога о мне, грешном»? А ведь именно в такой формулировке он обращается к святым. Не «дайте, пожалуйста, мне», а «помогите мне своими молитвами, попросите вместе со мною Бога», потому что сам по себе святой не может дать ничего.

Единственность Христа здесь под вопрос не ставится. Если можно просить о молитве наших товарищей по земному странствованию, то таким же образом можно умолять и тех, кто уже вышел из тела и водворился у Господа. Если Христос действительно победил смерть (а это несомненно так!), то смерть не разрушает единства Его Церкви.

Но продолжают ли спасенные беспокоиться о земных делах? Есть ли им дело до наших затруднений? Давайте подумаем — у наших ближних, братьев и сестер по вере, хватает любви и заботы, чтобы молиться о нас, и мы уверенно на это рассчитываем. Когда они водворятся у Господа, иссякнет ли эта любовь? Уменьшится она или, напротив, возрастет, когда они окажутся лицом к лицу с Источником всякой любви? Если благочестивый епископ во время своей земной жизни показывал образец заботы о своей пастве, забудет ли он о ней, оказавшись на небесах? Если подвижница милосердия посвятила свою жизнь утешению скорбящих и помощи страждущим, оставит ли она свои добрые дела, переселившись к Господу? Пути, которыми святые будут подавать нам свою помощь, могут измениться, но их стремление помочь нам — никогда.

Уверенность в молитвенном общении со святыми, более того, сам опыт такого общения уже в ранней Церкви привел к возникновению практики почитания святых. Как говорит апостол Павел: Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Евр 13:7). К очень ранним временам восходит и почитание Матери Божией, о котором Она сама пророчествовала: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лук 1:48).

Канонизация святых

Почитание того или иного святого, естественно растущее из духовной жизни Церкви, приводит к канонизации — к торжественному, общецерковному прославлению. Несомненно, у Бога больше святых, чем мы знаем; святцы — списки имен святых людей — не закрыты и не полны.

Церковь отнюдь не назначает тех или иных людей святыми, и не во власти Церкви сделать кого-либо святым или исторгнуть из их числа. Церковь только констатирует факт святости того или иного человека, факт, который проявился в правой вере, праведной жизни и, как правило, — хотя и не всегда — в чудесах после смерти.

Важным основанием для канонизации является распространенное в народе почитание святого. Канонизация как бы фиксирует то, что уже принято Церковью или хотя бы ее частью. Однако этого условия отнюдь не всегда достаточно. Чтобы признать человека православным святым, необходимо собрать о нем различные свидетельства, а также внимательно их осмыслить.

Сыграть роль могут особые заслуги человека перед Церковью, высокое церковное служение, страдание или смерть за Христа, чудеса и знамения (например, исцеления), явленные Богом по молитвенному заступничеству святого при его жизни или после телесной смерти. Необходимыми условиями являются безукоризненная верность Православию и жизнь по заповедям Божиим. Эта праведная жизнь, однако, не может означать совершенной безгрешности или безошибочности всех суждений, ибо «единым безгрешным» является только Сам Христос.

Святые остаются людьми своей эпохи, нередко бурной и трагической. Канонизация святого не означает одобрения всех его высказываний или поступков. Общецерковное прославление, например, святого Иосифа Волоцкого признает его вклад в защиту Православия и в просвещение церковного народа, но не одобряет тех суровых мер по искоренению ереси, к которым он призывал. Церковь канонизировала также и святого Нила Сорского, который в годы земной жизни был оппонентом святого Иосифа и по вопросу гонений на еретиков, и по вопросу церковных имуществ. Церковь видит не только условия времени и места, немощи и ошибки, непонимание и конфликты, но и общее устремление жизни человека к вечности, к служению Богу. Именно пример такой устремленности нам и подают святые, и на него указывает Церковь их канонизацией.

Наиболее древним в Церкви является почитание (вслед за апостолами) исповедников и мучеников — христиан, засвидетельствовавших свою верность Спасителю стойкостью перед лицом преследований, мучений и даже лютой смерти. Для русского Православия особое значение имеет почитание новомучеников и исповедников российских, наших сограждан, которых от нас отделяет всего несколько поколений. Церковь внимательно изучает свидетельства их подвига — народное, часто семейное предание, сохранившиеся протоколы допросов и материалы следствия, составленные гонителями, воспоминания очевидцев. Канонизация святых продолжается и в наше время, и это свидетельство непрерывного присутствия Святого Духа в Церкви, Который не просто ведет верных к святости, но желает, чтобы эта святость стала известна всей Церкви. В честь канонизированных святых слагаются церковные песнопения, в которых вспоминаются их подвиги, они изображаются на иконах. С древнейших времен составляются жития — жизнеописания святых, которые служили — и служат — примером для последующих поколений христиан.

Возможны ли ошибки при канонизации? Иногда Церковь упрекают в том, что она канонизирует некоторых христиан из каких-то мирских, политических соображений. Однако утверждение общецерковного почитания того или иного святого — очень длительный процесс, занимающий десятилетия, а иногда и столетия, по истечении которых все политические факторы неизбежно теряют свою актуальность. В итоге все мирское отваливается, и Церковь безошибочно опознает своих святых. Мы можем вспомнить, например, святую Анну Кашинскую — русскую святую XIV века, прославленную в 1650 году и деканонизированную в 1677 году из опасения, что ее почитание может быть использовано старообрядческим расколом. Однако Бог не допустил, чтобы эта святая была забыта: ее почитание в церковном народе сохранялось, а в 1908 году состоялась ее повторная канонизация.

Сегодня немало вопросов вызывает отказ Церкви канонизировать солдата Евгения Родионова, который широко почитается в народе как человек, попавший в плен в Чечне и убитый боевиками за свой отказ отречься от Христа. Однако это как раз тот случай, когда Церковь не спешит с канонизацией именно потому, что для нее нет достаточных сведений: рассказ о причинах гибели Евгения Родионова не подтвержден документально и основан в первую очередь на словах его матери. Вполне возможно, что Евгений Родионов будет канонизирован позднее, когда выяснятся новые факты о его жизни и смерти.

Мы не одни

Прийти ко Христу — значит прийти в Церковь; когда мы оказываемся за Его столом, мы обнаруживаем, что мы за этим столом — не одни. Мы присоединяемся к огромной семье, которая простирается на все континенты и на тысячелетия истории. У нас есть отцы, и матери, и старшие братья, которые помнят о нас, молятся о нас и окружают нас своей невидимой, но несомненно реальной заботой. Писание говорит о святых как об «облаке свидетелей», которые научают нас терпению и вере: Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия (Евр 12:1,2). Поэтому вместе со всей Церковью мы взываем: «Все святые, молите Бога о нас!»

*Энгельс Ф. К истории первоначального христианства. — Ред.

Илл. Елены Черкасовой