Счастье: могу не всё, но без помощи не останусь

«Счастье» – от слова «часть». Счастлив тот, кто не просто доволен собой, а ощущает себя частью чего-то большего, нежели он сам. Счастье – это ещё и понимание границ своей ответственности: «Я могу то и то, а вот то и то я не могу, но может другой мой соучастник». Счастье – это не только радость отдавать, но и радость от ощущения: «Я могу не всё, но я не беспомощен». Счастливый человек – человек смиренный.

Гиперответственный человек – человек, который не чувствует границ своей ответственности. Иногда ему кажется, что он отвечает буквально за всё, что его окружает. Вспоминается диалог из известного фильма: «Часовню тоже я развалил?» — «Нет, это до Вас, в XIV веке». Гиперответственность – это рвение не по разуму. Гиперответственный человек счастлив быть не может – он одинок потому, что пытается объять необъятное. Многие люди, склонные к гиперответственности, вдохновляются художественными образами героев-одиночек, но на самом деле просто невнимательно следят за художественными повествованиями. Герои эти на самом деле не одиноки – сказки предлагают нам множество сюжетов о том, как самые могучие богатыри не могли порой обойтись без помощи слабых и малозаметных в обычной жизни существ.

Впрочем, некоторую потребность в ближних гиперответственный человек может ощущать. Но так как мысль о том, что его ответственность ограничена, кажется ему чуть ли не крамольной, а выстроенный им жизненный сценарий кажется ему единственно верным, то для ближних своих он становится диктатором, заставляющим всех на его жизненный сценарий работать. Всякий несогласный с таким поворотом событий видится гиперответственному предателем. Это неуважение к мнениям и чувствам окружающих человек может оправдывать своей жертвенностью: «Вот я тут себя не щажу, поэтому вы все мне должны…» Но даже подчинив себе какое-то количество людей, гиперответственный всё равно несчастлив. А поскольку у него и к себе требования завышенные, то он даже и не доволен. Особенно понятно несчастье и недовольство такого человека, когда, безрассудно растратив силы, он и то, что входит в сферу его реальной ответственности, сделать не может. Чаще всего этот вид гиперответственности можно наблюдать в семьях, где героем-жертвой-диктатором становится или кто-то из супругов, или кто-то из их родителей. Бывает такое и в других сообществах, но, конечно, реже – в том числе потому, что другие отношения предполагают гораздо большую личную свободу каждого участника.

При этом многим из нас доводилось наблюдать и особый род безответственности: когда человеку пытаются гиперответственность навязать. Расхожее мнение: «Захочешь – сможешь, не смог – значит, плохо хотел». Особый цинизм — сказать такое кому-то, кто годами безрезультатно или малорезультативно «бился об стену»: вроде как «ну-ну, значит, мало бился или не тем местом…». Любопытно, готовы ли такие советчики потом выхаживать того, кто сломается под непомерной ношей, поддавшись на их провокации? Да, в мире бывают чудеса. Но грех – чуда требовать даже от Бога, а уж тем более от человека. Чуда можно просить. Просьба не предполагает запрограммированного эффекта – это ведь не магизм. И да, кто из нас вправе судить о том, как другой молится?

Человек не создан для одиночества. Более того, человек создан для общения – и не только с Богом. Создание первого человеческого сообщества, первой семьи Бог предварил словами: «Нехорошо быть человеку одному» (Быт. 2:18). В этом сообществе разделение возможностей и разделение ответственности изначально заложено даже на биологическом уровне. Мужчина может одно, женщина – другое, но детей они могут зачать только вместе.

Господь Иисус Христос создаёт Свою Церковь, как общность и призывает своих учеников к единству, то есть к счастью. А на Тайной Вечере Он обращается к Богу Отцу и с такими словами:«да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21). Новозаветную Церковь апостол Павел называет Телом Христовым и в 12 главе Первого послания к Коринфянам говорит: «Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Всё же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос» (1 Кор. 12:8-12). Литургию нельзя совершить в одиночестве, а значит, нужна хотя бы минимальная церковная община, в которой у каждого будет своё дело. Даже подвизающиеся в видимом одиночестве отшельники на самом деле не одиноки – и не только потому, что с ними Бог, но и потому, что они тоже члены Его Церкви.

На практике христианину бывает очень трудно в полной мере ощутить себя частью Церкви, как семьи, и частью семьи, как малой церкви. И даже если наш ближний круг – это наши единоверцы, нам часто приходится напоминать самим себе, что мы не обычная компания приятелей. Наш «ветхий человек» так просто не уходит, и мы так привыкаем к своему несчастью, к тем пропастям, которые лежат между нами в падшем мире, что порой не то, что не можем представить другой жизни, но даже не хотим о ней помыслить, считая её чуть ли не утопией. Так мы гоняем себя каждый по своему замкнутому кругу, не в силах вырваться. Но без Божьей помощи выйти из круга несчастья человек не может – разве что найдёт какие-то суррогаты, которые дадут ему иллюзию счастья и свободы. Но вот от Бога у нас дар рассуждения. Так почему бы не порассуждать о том, что за слова мы произносим? Ведь это рассуждение может оказаться тропинкой в нужную сторону. Всякий в этом мире на свой манер мечтает о счастье, но далеко не всякий вдумывается в смысл этого слова.