«Мы хотим, чтобы Православная Церковь оставалась непоколебимой в своем духовном единстве и евхаристическом общении»

- Сегодняшний мой собеседник - протоиерей Владислав Цыпин, профессор, протоиерей, преподаватель Московской духовной академии и Сретенской семинарии. Благословите, батюшка.

- Здравствуйте. Бог благословит.

- Сегодня я хотел бы Вас, как известного правоведа, канониста нашей Церкви, расспросить о том, что волнует православных христиан. Это слухи, интриги вокруг Украины, Украинской Православной Церкви. Они связаны с высказанным, прежде всего, украинским политикумом и частью епископата и клира Украинской Церкви желанием получить автокефалию. Откуда взялась эта идея, каков ее корень?

- Можно попытаться открыть совсем дальнюю предысторию. Известно, что с середины XV до конца XVII века Русская Церковь в отношении юрисдикции представляла собой два отдельных организма. Это была Московская митрополия, ставшая потом Патриархатом, и Киевская митрополия в составе Константинопольского Патриархата. Но в ту пору, прямым образом, ни о какой автокефалии речь не шла. Вопрос только стоял, быть ли Киевской митрополии в лоне Русской Церкви или оставаться вне ее, в юрисдикции Константинополя. Поэтому об автокефалии как таковой заговорили после Февральской революции. Может быть, кто-то где-то статьи на эти темы писал и раньше, но они не имели резонанса, и мне они неизвестны. После Февраля, в общем контексте стремлений украинских сепаратистов к самостоятельности, они свои намерения сдержанно обозначали как государственную автономию. Потом речь пошла уже о суверенитете, об отделении от России. В параллель с этими разговорами и началось движение в сторону церковной автокефалии.

- А кто был инициатором - те же политики или в церковной среде уже тогда были желающие получить автономию?

- Это были и политики, скажем, петербургские. Что касается времен гетмана Скоропадского, то он скорее хотел больше автономии для Украинской Церкви, но прямым образом вопрос об автокефалии не ставил. Шли споры о том, как Митрополит Киевский может быть поставлен помимо правительства Украины. А что касается его статуса главы Украинской Церкви - в ту пору она приобрела статус Автономной - то он настаивал на том, что это должность, которую нельзя занимать без санкции правительства Украины - он же его и возглавлял. Понятно, что это было марионеточное правительство, которое существовало, поскольку Украина была оккупирована австро-немецкими войсками, под их протекторатом. Но петлюровские политики, Петлюра и его окружение... Что касается церковной сферы, то там был г-н Чехович, который у Петлюры занимал должность премьер-министра. Они все были энергичными сторонниками украинской церковной автокефалии. Но, как ни странно, или это сейчас становится не совсем понятно, но эти люди провозгласили украинскую автокефалию, вместе со своими политизированными церковными сторонниками и единомышленниками, с теми, кто к ним приспосабливался, уже тогда, когда в Киеве была советская власть в 1921 году. Так появился самосвятский раскол.

Но уже сам этот факт, что раскол самосвятский, ясно говорит, что ни один из архиереев не готов был это поддержать. Были некоторые, кто вступал на этот путь, но откровенно антиканоничный способ приобретения автокефалии был для них тоже неприемлем. Поэтому это были только священники, которые из своей среды выделили своих лидеров, сделав их своими епископами.

Каков же был результат? Наверное, пятая часть приходов Украины оказалась в расколе, но надо иметь в виду: тогда советская власть энергично его поддерживала, а не противостояла.

- А почему, интересно? Все-таки, советская власть, Ленин - создатель советского государства, должен быть обеспокоен единством, а тут, пожалуйста, дополнительный стимул к сепаратизму.

- Я думаю, что Русская Православная Церковь рассматривалась как рудимент Российской Империи, российского монархического государства, как самый главный идейный противник. А украинские самосвяты... Тут надо иметь в виду такое обстоятельство. Чехович, которого я упомянул как одного из главных политиков, поддерживающих церковный сепаратизм при Петлюре, он, хотя и в конце 30-х был расстрелян, но он до того как-то устроился более-менее на верхних этажах. На Украине в 20-е годы он оставался политическим деятелем - социал-демократ, наверное, или меньшевик. Тут для вождей большевиков был близкий, свой элемент. В ту пору национальным сепаратистам, которые шли до конца, было, разумеется, не по пути с интернациональной советской властью. Но в борьбе с белыми армиями, которые провозгласили лозунг единой неделимой России, сепаратисты были таким элементом, который можно было привлечь к союзничеству. Во всяком случае, известно, что на Кавказе именно сепаратисты нанесли удар в спину войскам Деникина.

- То есть, можно сказать, что идея автокефалии была, прежде всего, политически мотивирована, и, конечно, была маргинальным явлением на Украине?

- Да, конечно, они увлекли только сильно политизированную часть духовенства, причем трудно сказать, были ли это элементы, которые давно были заряжены таким сепаратизмом... Мы его можем назвать и национализмом, но называя его так, мы тем самым признаем существование отдельной украинской национальности, а это, в общем-то, не столь очевидно. Поэтому я бы предпочел по отношению к ним употреблять термин «сепаратизм». Это они из Киева сейчас называют сопротивляющихся людей Донбасса сепаратистами, но исторически те, кто правят сейчас в Киеве, назывались сепаратистами.

- Перед тем, как перейти к нынешней ситуации и отношениям со Вселенским патриархатом, я хотел бы прояснить, как наша Церковь получила автокефалию?

- Наша Церковь стала автокефальной де-факто. Как известно, это был Московский Собор 1448 года. Что предшествовало ему? Менее, чем за 10 лет до этого закончился Ферраро-Флорентийский Собор. Он долго тянулся, но закончился подписанием унии во Флоренции. Епископат Константинопольского патриархата и Патриарх пошли на эту унию, на соединение с католической Церковью с признанием Папы своим главой, главой Вселенской Церкви, включая, как это обозначалось, Константинопольский патриархат, и подразумевая другие восточные патриархаты. И с признанием того Символа Веры, который уже утвердился на Западе, и, как известно, включал неприемлемое филиокве. Это было расценено как вероотступничество, во Флоренции три епископа во главе со святым Марком Ефесским высказались решительно против и не подписали унию. И Русская Церковь так же оказалась вместе с теми, кто в Константинополе и во всем православном мире отказались признать эту унию. Главным деятелем, который толкал на унию Константинопольский патриархат, был митрополит Исидор, как раз присланный из Константинополя в Москву. Вероятно, его прозападные, прокатолические настроения были известны, и поэтому, возможно, в Константинополе, назначая его в Москву, те, кто собирался пойти на далеко идущие уступки в переговорах с Римом, хотели через него подключить к этому делу и Русскую Церковь. Так вот, благодушные московские люди, когда митрополит Исидор со своей большой делегацией отправился на Запад, на Собор в Феррару, они между собою говорили, что митрополит Исидор поехал обращать латинян в православие. Только при этом условии для православных были понятны переговоры с Западом. Именно это ставилось как цель, но оказалось, что там решено было наоборот тому, чего ожидали в Москве. Поэтому князь Василий Второй, прозванный Темным (он был ослеплен), принял решение арестовать митрополита Исидора как изменника православию. Над Исидором нависла угроза смертного приговора. Но он не был приведен в исполнение. Ему дали возможность бежать.

Потом он стал видным католическим деятелем. Конечно, униатского, точнее - восточного обряда, но все же католическим, с кардинальским титулом. А что же в Константинополе? Понятно, что Константинополь не по богословским причинам пошел на унию.

- Я хотел бы, чтобы Вы сначала ответили на вопрос, который многим до сих пор непонятен. Уже во времена флорентийской унии русские люди чувствовали разницу западного вероисповедания и восточного. Она проявилась не как отвлеченный богословский спор. Филиокве – всего-то словцо, а что оно означало, в чем выражалось понимание неправославности западного учения?

- Мне думается, что было бы смело сейчас сказать, что то, что отталкивало богословски необразованных, но православных русских людей, коренилось в филиокве. Видимо, это было параллельные явления. Неприемлемый с богословской точки зрения «Символ Веры» через включение в него филиокве, может быть, и непонятен был по существу своему тем, кто не имел солидных богословских знаний. Но к тому времени разделение церковное коснулось всей толщи церковной жизни: обрядов, порядка богослужения. Духовная жизнь шла по разным направлениям. И эту инородность уже хорошо понимали и чувствовали русские люди. Они же видели это все не где-то далеко, в Италии или Испании, где почти никто из них не бывал. Все это присутствовало в западнорусских землях, потому что Великое княжество Литовское, хотя и православное в большей части своего населения, но входило уже в состав Речи Посполитой, и там господствовал католический элемент. Так что католики польского, белорусского, украинского или западно-русского происхождения, принимавшие католичество, были видны, заметны, вызывали отторжение более всего у православных западной Руси, но и в Москве это было хорошо известно. И для них было неприемлемо, как оно там строится, и что там оно есть.

- То есть, на дух не принимали.

- Именно так можно сказать. Недаром слово «басурмане», которое когда-то означало мусульман, было потом перенесено на католиков и вообще на западных христиан. Вот такая была ситуация. А Константинополь, конечно, пошел на это ради того, чтобы выжить, потому что над ним нависла смертельная угроза, он уже со всех сторон был окружен османами. И фактически речь шла о падении столицы в ближайшие годы. Через унию надеялись получить солидарную помощь всего христианского Запада, но просчитались. Она не была оказана. Там, кажется, были генуэзцы, которые воевали вместе с греками, но это все было ничтожно.

- То есть, лицемерие восторжествовало.

- Со стороны Рима. Тут трудно сказать. С самого начала было очевидно, что эту помощь не окажут. Или, может быть, надеялись в Риме мобилизовать западных королей, государей на эту войну. Но оценить это мне сложно. Как бы то ни было, помощи, которая могла бы спасти Константинополь, оказано не было. И город пал. Все это время унии с 39-го до 53-го года в Константинополе власти, как светские, так и церковные, бросались из угла в угол. То понимая бессмысленность, с политической точки зрения, унии, отвергали ее, снова принимали, снова отвергали, когда появлялась надежда на помощь. Похоже, что сам Исидор был убежденным католиком. И до Москвы весть о том, что сегодня там уже православный патриарх, который отвергает унию, православный император, или, по-прежнему, униат - доходили с опозданием. Поэтому, в конце концов, прошло 9 лет со времени подписания унии, прежде чем решились собрать Собор. А так как неизвестно, какой там патриарх в Константинополе - православный или католик, что значило: еретик, по крайней мере, в представлении тогдашних русских людей, то надо своей властью избрать предстоятеля. И не направлять его уже в Константинополь за благословением от Патриарха. Это был все тот же рязанский епископ святой Иона, которого уже собирались избрать после смерти митрополита Фотия. Но тогда вместо того, чтобы санкционировать московское местное избрание, оттуда направили своего, грека Исидора. В Москве подчинились. Но снова избран был святитель Иона, он и стал первым по факту автокефальным Митрополитом Русской Церкви. Когда же православие там, на востоке, в Константинополе, утвердилось прочно - а это было после падения Константинополя - султаны уже не допускали никакой западной миссии или прозелитической деятельности на территории своей османской империи, оберегая православие своих православных подданных. В Москве посчитали невозможным ставить своего первого епископа по благословению того иерарха, который является рабом султана - иноверца. Есть только предположение, что, возможно, какое-то время имел место разрыв общения между Константинополем и Москвой, но документально он не зафиксирован. Он более гипотетический. Известно, что в Константинополе законности нашей автокефалии не признавали, однако общение не разрывали. Православные греки находились в зависимости от материальной помощи, которую им оказывала Москва, и отчасти от Москвы была и некая защита. В конце столетия стало великое европейское государство - Московская Русь. Конечно, несоизмеримое в то время по своим масштабам с Османской империей, но, тем не менее, весьма веское.

- А Константинополь смирился с тем, что Москва де-факто получила автокефалию, или были сомнения, возмущения, претензии?

- Просто не признавали. Не заостряли эту тему. Но каждый раз, когда возникал вопрос, то говорили, что это незаконно, что нельзя ставить первого епископа без благословения Константинополя. Это, кстати, обнаружилось во время суда и преследования преподобного Максима Грека. Статьей обвинения, ему предъявлявшейся, было непризнание нашей автокефалии.

- То есть, рана давнишняя?

- Да, но она была уврачевана окончательно, когда в 1589 году после долгих и трудных переговоров была издана Уложенная грамота об образовании Московского Патриаршего престола. Вот тогда в Константинополе сочли русскую Церковь получившей автокефалию из Константинополя. Некоторые наши церковные историки весь этот период от 1448 до 1589 года считают промежуточным: как бы еще не до конца автокефальная, но уже по факту таковая. Так это выражено в самой авторитетной и подробной истории Церкви у Митрополита Макария.

- Если не церковно-исторически, то канонически претензия Константинополя на такое первенство чести и власти, как оказывается, все-таки имеет основание?

- Первенство чести никогда не оспаривалось, разумеется, после того, как произошел разрыв с Римом. Поэтому вопрос об объеме власти, полномочий, прерогатив Константинополя не стоял, пока Русская Церковь входила в состав Константинопольского Патриархата. Хотя она и обладала неформальной фактически широкой автономией ввиду удаленности, большой территории, значительного населения. Она была во всем иной, чем обычные греческие митрополии там, на территории самой Византийской империи. Но, тем не менее, она входила в Константинопольский Патриархат. Вопрос о власти, собственно, не стоял. Власть из Константинополя была реальностью, которая была канонически правомерна. Вопрос был об объеме этой власти. Но это уже технические или частные темы. А с тех пор, как мы стали автокефальной Церковью, как и другие подобные, мы признаем первенство чести Константинополя, но это только первенство чести. Из которого вытекает предстояние перед престолом при совместном Богослужении первоиерархов - первое место занимает Константинополь, при подписании актов и, очевидно, на совещаниях председательство. Но другие православные Церкви не поддерживают далеко идущих претензий Константинополя и никаких властных полномочий, вытекающих из первенства, не признают.

- А как история киевской Церкви? Как здесь? Вы сказали, что на территории Русского Патриархата нынешней Православной Церкви существовало две митрополии: московская и киевская. Какова история киевской, как она вошла в состав московского патриархата?

- Может быть, сказать, как она отделилась. Отделилась она не при святителе Ионе, он возглавлял еще всю Русскую Церковь. А вот уже после него были поставлены отдельные митрополиты. Один - как глава автокефальной по факту Московской Церкви, другой - Киевской Митрополии, оставшейся в юрисдикции или вернувшейся после Ионы в юрисдикцию Константинополя. Можно и так это видеть. А объединение, воссоединение произошло в конце XVII века. Оно произошло окончательно тогда. Дело в том, что уже после Переяславской Рады, когда левобережная Украина вошла в состав Московского государства, и титул патриарха Никона тогда был изменен - он предполагал его юрисдикцию над всей Русью, в том числе воссоединенной и той, что оставалась на правом берегу. Там ведь только Киев вошел в состав государства, все остальное правобережье оставалось еще под Польшей. Потому что та территория входила в состав Киевской Митрополии. Его титул уже обнимал и малую, и белую Русь, как и царский титул. Но реально этого тогда не произошло. Там началась большая смута. С одной стороны - вновь возобновлялась российско-польская война, во всей этой игре участвовали и другие силы: Крымское ханство, само казачество, которое доминировало политически как внутренняя сила, делилось по-всякому: были ориентация и на Польшу, и на Крымского хана, и сторонники сохранения союза с Москвой и признание Царя царем... Всё продолжалось довольно долго. И только когда ситуация там успокоилась, и Андрусовский мир с Польшей был подписан - граница более менее стала определённой, признанной. Вот тогда был принят акт о переходе Киевской Митрополии в состав Московского Патриархата. Разумеется, это сопровождалось соответствующей грамотой из Константинополя, это было им признано.

- Вот сейчас, например, Константинопольский Патриархат утверждает, что этот акт 1680 года - лишь делегирование (очень странное понятие, будто оно не из церковной терминологии совсем) Киевской Митрополии управления Русской Церковью.

- Мне трудно сказать. Чтобы оценить, есть ли в акте указание на некую временность, надо более точно знать документ. Думаю, что ясным образом эта временность не обозначена. Там не указан период. А когда так, то что значит делегирование? Затем, не оспаривалось со стороны Константинополя в течение последующих лет, веков, что Киевская Митрополия вошла в состав Русской Православной Церкви. Как известно, в XVIII- XIX веках уже не существовало Киевской Митрополии в том виде, в каком она была изначально как Церковь, объединяющая все юго-западные русские земли, состоящих из множества епархий. Киевская Митрополия была просто одной из епархий, так же, как были на территории Малороссии или Украины и другие епархии в Чернигове или Полтаве. И никакой юрисдикционной связи с Киевом эти епархии уже не имели. То есть это были просто русские епархии. И, таким образом, произошло органическое слияние и вливание западной Руси, юго-западной Руси, которая теперь официально называется Украиной, в состав России, а тамошней Церкви - в состав РПЦ. И разговоры об ее автономии или ее автокефалии, как я уже говорил, возобновились или возникли только после Февральской революции. Вот понятно, что она давала надежду разного рода сепаратистам на выделение из состава Российской империи, Российского государства.

- Сейчас Константинополь, вспомнив через почти 400 лет, что они на самом деле перепутали - они просто тихо сидели и пытались не замечать. Но на самом деле ничего такого и не было. Автокефалия не давалась никогда и никакая. И Киевская Митрополия, если потребует автокефалию, должна обращаться не к Матери-Церкви, как сейчас мы говорим об УПЦ по отношению к Московскому Патриархату, а к Константинополю, потому что Константинополь является той самой Церковью-матерью.

- Я бы тут термин уточнил. Церковь-мать и патриархальная Церковь - это не одно и то же. Московский патриарший престол осуществляет юрисдикцию и на территории Украины, и по отношению к РПЦ тут уместно со стороны Украины говорить о кириархальной Церкви, потому что канонически отношения выражаются через этот термин. Что касается понятия "мать" - это вопрос исторического происхождения. Вся Русская Церковь имеет своею матерью Константинополь. Это более - менее очевидно, хотя есть и другая точка зрения на изначальное происхождение Русской Митрополии. А дальше - да, Киев - мать русских церквей, потому что Киев был столицей Русского государства. Центр русской церковной жизни, как известно, переместился из Киева вначале во Владимир, потом в Москву. Москва и стала центром церковной жизни, первенствующей кафедрой. Во всяком случае, с утверждением у нас патриаршества. Во времена синодальные первенствующее место в диптихе занимала Церковь вначале новгородская, потом новгородская и петербургская, а потом просто петербургская. Но это просто диптих кафедр Русской Церкви. Москва была на втором месте, если иметь в виду канун перемен - после Петербурга и затем киевская кафедра. Но это было в лоне единой Церкви.

- То есть канонические пределы, скажем так митрополии, наши епархии в нашей православной Церкви всегда следовали с запозданием за политическими, государственными изменениями. Поэтому сейчас можно понять желание украинского общества иметь свою Церковь. Или это слабо понимаемо? Как относиться к самой постановке вопроса?

- Исторически, конечно, изменения границ между церквями, появление новых автокефальных церквей или их упразднение, до известной степени, следует за изменением государственных границ, образованием новых государств. Но это следование никогда не имело характер автоматического исполнения, принятия к сведению и выполнения параллельных действий тому, что происходит с государством и границами. Образование новых государств могло быть толчком к тому, что ставился вопрос о новой автокефальной Церкви. Но решение такое приниматься может только самой Церковью, никакой обязательности в следовании Церковью за государственными актами нет. На сей день, мы видим разные обстоятельства. Посмотрим: юрисдикция Церкви Чешских земель и Словакии распространяется на два государства - Чехию и Словакию. Я говорю о православных Церквях. Юрисдикция Сербской Церкви распространяется на все те государства, которые образовались на территории бывшей Югославии: Словению, Хорватию, Боснию, Черногорию, Македонию. Там, правда, возникло разделение: появилась самочинная Македонская Церковь. Это требует решения, врачевания. Черногорский раскол - это группа раскольников. Как филаретовцы, только в миниатюре. Но в Македонии другая ситуация. Македония церковная практически вся отсоединилась, за исключением немногочисленных православных, которые остались в юрисдикции Сербской Церкви. Даже проживающие там сербы находятся в юрисдикции Македонской Церкви по факту. И другие примеры. Сама Константинопольская Церковь - у нее претензии особые, но в любом случае по факту она осуществляет юрисдикцию - как на своей канонической территории, то есть в Турции, на части территории Греции, но также и в западной Европе, в Соединенных Штатах. Правда, это вопрос юрисдикции в диаспоре, это особая тема.

- На окормлении громадной диаспоры - не только греческой, но и всей...

- Это уже чрезмерная претензия. Она имеет место. Антиохийский патриархат, безусловно, распространяет свою юрисдикцию на два государства - Сирию и Ливан. На, может быть, немногие из православных общин в Ираке, но они тоже в юрисдикции Антиохийского Патриархата. Даже совсем малочисленная по пастве Иерусалимская Церковь все же свою юрисдикцию осуществляет на территории Израиля, оккупированной Палестинской автономии, Иордании, Египта, в виде уже Синайской архиепископии, которая в юрисдикции Иерусалима на территории Египта. Поэтому очевидно, что хотя, скажем, вслед за образованием балканских государств: Греции, Румынии, Сербии, ставшей потом Югославией, Болгарии появлялись автокефальные Церкви, состояние раскола продолжалось три четверти века. Есть такая связь, но она непрямая, а сильно и очень опосредованная. В любом случае решение Церкви принимают самостоятельно, а не приводятся к исполнению какие-то принятые правительством решения.

- Да, в случае с Украиной, честно говоря, дух захватывает от этой наглости, когда Рада голосует по абсолютно внутрицерковным проблемам. Ну, состояла бы Рада из достойных, простите, людей... Прямо скажу о своем отношении к политикуму, который сейчас на Украине. Это даже не то правительство, которое было при Петлюре, при Скоропадском, тогда по сравнению с нынешним были интеллигентнейшие вдумчивые государственные деятели. А это же какие-то политические однодневки. И они претендуют на это. И президент страны, рейтинг которого 5%, насколько я знаю - это ниже нижнего, такого на самом деле не бывает, с такими рейтингами просто уходят в отставку – а он летит ко Вселенскому патриарху с громадными многомилионными приношениями, насколько я знаю. И, как ни странно, Вселенский патриарх принимает и начинает процедуру, как он говорит. Честно говоря, зачем ему это? Ну, кроме денег? Я хотел бы, чтобы наши слушатели поняли, что не в деньгах же дело. Хотя греки весьма склонны к деньгам, но Бог им судья. А вокруг Вселенского патриархата практически вся диаспора американская, и греки по своему характеру очень коммерческие люди. Если наши приходы в Америке и Европе - это очень бедные приходы, то греческие всегда состоятельные. Там и в Сенате много православных. То есть, это патриархат богатый на самом деле. Там большое влияние - политическое и финансовое. Все же - почему возникло такое искушение у Вселенского патриарха начать рассматривать этот вопрос?

- Этого я знать никак не могу. Наверное, имеют значение факторы коммерческого характера. Очевидно, что имеет значение влияние политических сил, заинтересованных в том, чтобы нанести урон политическим же интересам Российского государства через подобные действия. Это все имеет место или может иметь место. Я мог бы сказать, что может быть неудача Критского собора, который претендовал на то, чтобы быть чуть ли не Вселенским...

- Вот тут как раз я хотел Вас отдельно спросить, потому что Вы замечательно описали - для русских людей важно знать - еретики ли они, эти западные, или не еретики. И распознать их. И критский собор для нас и нашей Церкви - было много смущений. Люди очень боялись, что мы примем какие-то решения, которые заведут нас в еретическое болото. Вот этот Критский собор - в чем были опасности, которых, слава Богу, мы избежали?

- В некоторых документах были сомнительные положения. Во всяком случае, вызвавшие возражения у многих Православных Поместных Церквей, Грузинской и Болгарской в особенности. Решения Всеправославного Собора имели бы достаточно высокий авторитет, можно сказать, обязывающую силу, хотя это и не Вселенский собор. Хотя с самого начала было очевидно, что это не Вселенский собор. Тем не менее, он мог бы быть очень авторитетным, поэтому были особенно большие опасения, чтобы не были приняты и, в частности, подписаны представителями поместных Церквей те решения, которые там были приняты. Поэтому Русская Церковь воздержалась от того, чтобы участвовать в этом Соборе. Потому что возможность окончательной редакции Устава этого Собора, возможность исключить неприемлемые решения была ограничена. Если бы изначально принимались только те решения и положения, которые не вызывают возражений со стороны поместной Церкви - этот подход был бы пересмотрен. Это было неприемлемо для РПЦ. А значит, и для некоторых других. И поэтому мы в последний момент решили не участвовать, так как такое же решение было принято другими Церквями.

- А в чем проблема нынешней коллизии? В чем сложность создания единой поместной Украинской Церкви? Вселенский патриарх Варфоломей настаивает на том, что он будет назначать и давать автокефалию и будет следить за избранием нового Киевского Митрополита. Это звучит как-то диковато. Что-то под этим стоит из канонического права? Как это обосновано?

- Конечно, никак. На Украине существуют раскольнические группировки. Воссоединение раскольников происходило всегда одним образом. Законное воссоединение - это покаяние через Церковь. Православная кафолическая, каноническая, православная Церковь рассматривала вопрос о том, как поступить с кающимися иерархами, священнослужителями в воссоединяемой Церкви, признавать ли их в сане или нет. Обстоятельства могли быть разными, так же и с решениями. Воссоединение раскольников и канонических поместных Церквей через паритетное объединение невозможно, неканонично, этого никогда не бывало в истории Церкви. Мы считаем филаретовцев раскольниками, там даже хуже - они возглавлялись лицом анафематствованным. Поэтому объединение здесь совершенно неприемлемый термин. Речь не может идти о единении православных с раскольниками. Если раскольники пожелают войти в лоно канонической украинской Церкви - это другая ситуация. Но для решения этих вопросов вовсе не требуется никакого вмешательства со стороны Константинополя, это внутреннее дело Русской Церкви.

- А как со стороны Константинополя - как они смотрят на это? Мне, например, удивительно было бы знать, что в Киеве вдруг два законных митрополита.

- Двух законных митрополитов на Украине не может быть. Ситуация в диаспоре, где бывают в одном городе иерархи разных поместных церквей, но хотя бы титулами они различаются, это в диаспоре возможно. А на православной территории вне диаспоры это невозможно. Сидеть могут в одном городе митрополиты разные, но они не могут одинаково титуловаться. И управлять совместно, паритетно одной и той же Церковью или двумя ее фракциями - это нечто немыслимое, невозможное в православной Церкви.

- Так какие же механизмы предполагаются для того, чтобы создать эту романтическую единую поместную Церковь? Я уж не говорю про Порошенко и команду политиков – там, понятно, люди нецерковные, и они преследуют свои националистические и политические цели. А Вселенский патриархат? Все же нельзя сказать, что это какая-то безответственная «шарашка». Как они мыслят создание или предложение о создании автокефальной Украинской Православной Церкви?

- Я не знаю, что они мыслят, может быть, они имеют в виду предоставить автокефалию законной канонической Церкви. Но само это предоставление будет незаконным и неканоническим, потому что предоставить автокефалию части своей Церкви может Церковь - Мать, или это может быть решение Вселенского Собора или другого общецерковного вселенского статуса, но отнюдь не Вселенского патриарха, у которого только почетный титул. Подобный тому, как Патриарх Александрийский имеет титул Вселенского судии. Его Вселенская судебная власть - не в области судов гражданских государственных, не в области судов церковных. Это только титул. Поэтому непредставимы ситуации, чтобы канонически правильно была предоставлена автокефалия украинской Церкви из Константинополя.

- А Собор Украинской Церкви 91 года, кажется, предполагал какую-то автокефалию или автономию?

- Что касается автономии, то Украинская Церковь имеет статус близкий к автономии. Она является самоуправляемой Церковью с широкой автономией. Правда, это несколько меньше, чем полностью Автономная Церковь. А что касается автокефалии, да, изначально именно и было выражено Архиерейским Собором Украинской Церкви пожелание получить автокефалию. Но, как известно, свои подписи под этим обращением к Патриарху Московскому и Синоду дезавуировали сразу три иерарха. И среди них тот, кто ныне возглавляет Украинскую Церковь владыка Онуфрий. Затем оказалось, когда стала видна реакция православного народа на эту инициативу, что это беспочвенное дело. Поэтому значительное большинство епископата от этой идеи отказалось. Но Филарет повел свою игру. В результате, мы знаем, два архиерея тогда отделились вместе с ним, Иаков, который был наместником Почаевской лавры. Правда, еще один или два архиерея канонического, дораскольного поставления тоже вошли в эту раскольничью группировку.

- Сейчас, насколько я знаю, ни в народе, ни среди большинства архиереев эти настроения не преобладающие?

- Я думаю, это настроения меньшинства. Надеюсь, незначительного в канонической Церкви. Те, кто были политизированы до конца и настроены сепаратистски, уже давно ушли в раскол. Там, кроме филаретовского, есть еще один, более популярный на западе Украины, в Галиции и на Волыни, раскол. Те же, кто остались в канонической Церкви, могут иметь разные политические ориентации, но думаю, что среди них сторонники такого отделения, подальше от России и от Москвы, все-таки не составляют существенного элемента. Их не большинство.

- А в чем опасность этой автокефалии? Как я понимаю, канонически ничего страшного нет, если будет созван Собор, большинство архиереев обратятся, будет принято какое-то решение об автокефалии. Автокефалия сама по себе - это зло, или в данной политической ситуации это вред для Церкви?

- Автокефалия сама по себе, конечно, не зло. Это просто один из терминов канонического права. Я слушал такой разговор между православными на западе Украины, когда две православные женщины, но не очень хорошо владеющие терминологией, примерно так говорили: одна говорила, что автокефалия совсем не нужна Украинской Церкви. Другая говорит, что это страшные слова, иди, говорит, и кайся, что ты сказала это слово, будто сквернословие. Тут вот как обстоят дела. Во-первых, законная автокефалия принимается законным образом, значит, не может она быть получена на Украине из Константинополя. Что же касается другого правильного способа учреждения автокефалии - ситуация там к этому совсем не располагает. Дело в том, что по своим политическим настроениям Украина расколота. Сторонники автокефалии, как я понимаю, составляют меньшинство в канонической Церкви. Сознание единства русского народа, к которому принадлежит и народ Украины, существует на Украине, несмотря на то, что старались влить совершенно невежественный взгляд украинцам будто бы, либо они никогда не были Русью, либо Москва никакая не Русь и не Россия. Но люди, здравомыслящие и мало-мальски знающие историю, прекрасно представляют, что название Украина изначально было только географическим, но не этническим. Тем более, не обозначало государство или национальность. Что такое национальное звучание это слово приобрело никак не раньше XIX века. И это было словоупотребление в узких кругах, оно, это слово стало широко употребляться в начале ХХ века. Вначале в Галиции, которая, кстати, никогда Украиной не называлась. Украиной назывались эти окраины территорий Польского государства, то есть Украина польская (Киев, Чернигов, Полтава) и Украина московская (Харьков, Воронеж, Курск) - вот граница одного и другого славянского государства. У каждого есть своя Украина. У нас, кстати, Украинами называли и северные, и сибирские окраины страны. Видимо, в перспективе мировой войны и передела границ в Европе, в Австро-Венгрии разработан был план украинизации юго-запада России, опираясь на то, что между галичанами и теми русскими, которых также называли украинцами, живущими в Российской империи, очень тесная связь - они так близки друг другу. Поэтому возникла идея под свое крыло забрать и Киев в случае, конечно, правильного военного решения на полях сражений. Это понятно было, что просто так пропагандой не отделишь Киев от Российской империи. Вот какие корни. И потом во время нашей гражданской войны все это сработало. Навстречу этой идеологии пошло и Советское государство, в 20-е годы активно занимавшееся украинизацией Украины, потом вдруг увидевшее в этом опасность, и вместо украинизации проводилась уже другая политика – противодействия, как называлось, буржуазному украинскому национализму. Но все-таки Украина имела уже автономный статус: Украинская советская республика в составе Советского Союза. Так эта идея превратилась в нечто реальное. А потом появилось при распаде СССР Украинское государство. Совершенно ясно, что одно дело- отделение от нашей страны Узбекистана, Таджикистана или даже Азербайджана, Армении и Грузии, и совсем другое дело отделение Украины и Белоруссии, которые, конечно составляют часть Русского мира, исторической Руси или России. И поэтому, наверное, там, на Украине люди понимают, что все-таки даже будучи украинцами, называя себя таковыми, они немного ближе к русским, чем например Грузины и Армяне - я говорю тоже о христианских народах. При том, что большинство жителей новороссийских губерний вообще считает себя русскими, независимо от происхождения и фамилии. При этой ситуации, само собой разумеется, автокефалия украинская под собой почвы не имеет. Так чтобы это было мирно, тихо, при всеобщем согласии и поддержке этой идеи. Естественно, что подобный опыт вызвал бы большие разделения там, на территории Украины. Мне трудно себе представить, как на это среагируют Донбасс, Одесса, пока еще и Крымская Церковь, которая входит в состав Украинской Церкви. Они же тоже захотят или не захотят быть частью автокефалии. Тема неактуальная совершенно, но стала актуальной из-за интриг разного рода.

- Один из архиереев нашей Церкви недавно сказал, что если будет при каком-то фантастическим раскладе событий Константинополем предоставлена автокефалия Украинской мифической поместной Церкви - то это будет равнозначно атомному взрыву в мировом православии.

- Я думаю, что если это произойдет, то реакция будет исключительно острой со стороны РПЦ. И это грозит глубоким разделением и расколом православия. Мы помним, как из юрисдикции над православными приходами в Эстонии возник кризис во взаимоотношениях между Московской и Константинопольской Патриархией, который вылился в разрыв общения. Это продолжалось несколько недель всего, но это несоизмеримо - церковная Украина и православная Эстония. Здесь угроза крайняя. Не знаю, способен ли Патриарх Константинопольский стать инициатором подобного развития событий.

- Будем надеяться, что до церковного суда над Константинопольским Патриархом дело не дойдет. Здравые силы, умы и души образумятся и примут решения, которые не будут разделять православный мир, противостоящий сейчас не украинским политикам, а тому мировому антихристианскому, антихристову движению, которое представляет собой ультралиберальная идеология. Здесь нужно понять, что это не некоторый институт. Святейший Патриарх на каком-то закрытом совещании сказал, что царство антихриста придет не так, как мы предполагаем, а будет оно тогда, когда православные христиане будут задыхаться в духовно-нравственной атмосфере, в которой их будут вынуждать жить. Поэтому будем молиться, чтобы не произошло раскола, потому что мы сильны в единстве.

- Да, в этом наша общая молитва. Мы хотим, чтобы православная Церковь оставалась непоколебимой в своем духовном единстве и евхаристическом общении.

- Храни Господь!