«Февральская революция явилась крахом всего!»

Александр Львович Казем-Бек

В 1962 году А.Л. Казем-Бек стал сотрудником Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата, где и проработал до самой смерти. В феврале 1977 года у него случился удар. Уже во время болезни его кабинет в Патриархии был опечатан сотрудниками КГБ. 21 февраля 1977 года бывший глава Младоросской партии скончался в своей московской квартире.

Сильва Борисовна Казем-Бек, вдова Александра Львовича, – филолог, переводчик, автор нескольких книг. Она была знакома с Львом Гумилевым, дружила с Галиной Александровной Куприной…

Наша беседа с Сильвой Борисовной – об «исторических параллелях» и грозных симптомах, которые свидетельствуют: даже через 100 лет после страшных событий, приведших Россию на край катастрофы, многое в нашем обществе, к сожалению, не изменилось. Но остались надежды, которые, с помощью Божией и с осознанием сегодняшними русскими своего места в истории, надеемся, будут воплощены в действительность.

– Сильва Борисовна, мы переживаем «юбилейный» год. 100 лет назад началась Русская смута: Февральская революция, а затем – большевистский переворот. Многих несколько настораживают сегодняшние, так сказать, «аналогии» с веком прошедшим. Тут и совпадение календарей 1917 и 2017 годов. Да и ситуация в мире складывается так, что назревает какой-то глобальный военный конфликт по всей Европе. Что касается главы государства, его, как и Государя в свое время, ненавидят и шельмуют либералы. И это мы еще не говорим о каких-то других, подспудных процессах, о которых мы толком ничего не знаем…

– Да, конечно. А в то время, с которым мы сравниваем сегодняшнее, они ведь уже вовсю назревали! Для Александра Львовича, моего супруга, – государственника, православного патриота – Октябрьская революция не была такой великой драмой. Он не воспринимал ее так, как Февральскую революцию. Февральская же революция для него явилась крахом всего: это была для него настоящая драма, трагедия.

Он даже заболел тогда, у него сделалось воспаление нервов, настоящее нервное потрясение, как только он узнал, что полки начали отрекаться и предавать Государя.

А.Л. Казем-Бек был убежден: революцию сделали монархисты. Ведь именно они требовали отречения Государя

Для него революция стала сродни акту самоубийства, он даже называл ее так. Но он всегда считал, что революцию сделали монархисты (например тот же Шульгин – бывший камергер Двора; Родзянко – «глубинный националист»; командующие фронтов). Вспомним, что генерал Рузский даже стучал по столу, требуя отречения Государя от престола!..

Но этих страниц истории сейчас трудно касаться, потому что Государь Николай II канонизирован Церковью. Однако Александр Львович всегда считал, что Император не имел права отрекаться от престола, ни в коем случае! В разгар войны это подобно самоубийству…

– Некоторые историки считают, что отречения Государя на самом деле не было.

– Я слышала об этом, но в данном случае я больше полагаюсь на мнение Александра Львовича, потому что он сам был как бы в гуще этих событий, будучи в окружении своей семьи. Семья же его – все высокопоставленные представители Двора. Его тетка Прасковья Александровна была фрейлиной, а бабушка Мария Львовна, простите, покуривала сигареты с Императрицей Марией Федоровной… – они были очень близки между собой.

Я знаю, что потом, когда Государь уже отрекся, было опубликовано так называемое «Воззвание к народу» о том, чтобы народ продолжал войну. Это была «идея-фикс» Государя: закончить войну, продолжая ее до конца, – и довести ее до победного конца!

– Но, по мнению некоторых, миропомазанный Самодержец не имел права отказаться от этого миропомазания.

– Но ведь это было сделано по требованию! А требование было самым безобразным и наглым (можно посмотреть статьи Александра Львовича на эту тему, они у меня хранятся). Там он пишет о том, что революцию сделали монархисты, именно они требовали отречения и говорили, что это единственное на тот момент, что может спасти Россию.

Они знали, что Государь больше всего опасался начала гражданской войны, но если бы он только знал, чем закончится история с его отречением!..

Александр Львович считал, что Государь не имел никакого морального права отрекаться, что это всё вообще было неконституционным актом!

Вспомним, например, князя Николая Николаевича, да и многих приближенных к царю: они почему-то требовали созыва Учредительного собрания, но с какой стати?! Ведь это был самый разгар войны с немцами!..

Мы должны, я думаю, уяснить сегодня главное: Февральская революция была дикой драмой!

Сжигание царских символов

– Но и сегодня она у нас снова на виду и на слуху!

– Да, мы живем с вами в то же самое время, этот «февраль» прямо ощущаешь на себе: «государство всё делает не так», а уж глава государства – это вообще «исчадие ада».

Демократия демократией, либерализм либерализмом, но есть же какие-то рамки приличия!

И ведь это говорится сегодня в России на каждом шагу, и говорится безнаказанно! Меня это каждый раз шокирует. Конечно, демократия демократией, либерализм либерализмом, но есть же какие-то рамки приличия!

Люди, которые себе такое позволяют, на мой взгляд, совершенно не отдают отчета в последствиях, которые могут быть. На самом деле, если бы они всё это делали ради блага Отечества, России, они бы не вели себя таким образом! На мой взгляд, всё это делается только ради разрушения: вот, просто «не нужен нам этот человек», «не нужен нам этот Путин»… И надо сказать, просто удивительно, что президент наш обладает такой волей, чтобы как-то всё это выдерживать и сдерживать себя!

Да, правда, ситуация сегодня очень похожая и очень актуальная.

Великий князь Владимир Кириллович и А.Л. Казем-Бек принимают парад младороссов в лесу Фуркё. Декабрь 1930 г.

– Да, вы правы: наверное, другие. И Россия, конечно, была другая! Но она и сейчас другая, по моему субъективному мнению, даже по сравнению с 1990-ми! Тогда Россию просто «отдавали на растерзание». А сегодня все-таки просыпается (пусть и медленно) национальное патриотическое чувство. Некоторые люди сейчас искренне задаются вопросом: да с какой стати мы просто так сдали Россию?!

Иные люди, да… Но и сейчас я вижу, что просыпаются в России совсем другие силы, другие люди. И они, слава Богу, становятся на виду. Это настоящие пассионарии: они отстаивают интересы России, и я вижу, что они делают это искренне. Они уже выходят из этого периода абсолютного унижения и добровольного рабства. Тут я бы упомянула о Козыреве, некогда нашем министре иностранных дел. Он как-то сказал американскому президенту: «Вы нас научите, как нам жить! Мы будем всё делать, только вы нам подскажите!..» И это говорил министр иностранных дел великой державы, России! Куда уж большее унижение!

– Но это были 1990-е годы…

– Ну, хорошо. Но когда вы сейчас упомянули про «других людей», я лично считаю, что «Россия 1990-х» сегодня уже, к счастью, является другой Россией! Люди начинают многое осознавать и начинают говорить об этом. Начинают понимать, что отрицательный опыт – это тоже опыт.

И пусть это не покажется пафосным, но период, который я называю «периодом распада» России, был очень болезненным для меня лично в прямом смысле. Я тогда была очень больна, мне делали позвоночник, я была вся в железе. И помню, как я тогда молилась: «Господи, дай мне сил, чтобы дожить до того, когда кончится это унижение, чтобы не видеть больше эту ельцинскую Россию, этого пьяного президента…»

А вспомните всю эту «семибоярщину», каких-то непонятных людей, дорвавшихся до власти, и повсюду – деньги, деньги, деньги…

– А как относились к деньгам в семье Казем-Беков?

– Александр Львович воспитывался в окружении людей, настроенных монархически и патриотически, все они были государственниками. Все они равно общались с народом – не с «народом» в смысле какого-то абстрактного понятия, а с простыми людьми.

У Александра Львовича была замечательная няня. Та очень его любила, да и он ее обожал, они были очень близки. И вот, когда раздавался колокольный звон, няня говорила: «Ты слушай, Александрик, слушай! Большой колокол что говорит? “Деньги – зло! Деньги – зло! Деньги – зло!..” А теперь – перезвон маленьких колоколов: “Деньги – гибель! Деньги – гибель! Деньги – гибель!..” Я считаю, это совершенно очаровательная история!

Это была настоящая православная семья, где постились все, даже дети

– Их семья была по-настоящему верующей?

– Да. Это была настоящая православная семья, где, например, постились все, даже дети.

Случалось, что няня иногда баловала детей: могла и пряничек дать маленькому барину, но это делалось тайно. И маленький Александр, как и его бабушка, Мария Львовна, потом много «работал над собой». Уже ребенком он понимал, что это нехорошо, обманно, – приходил и каялся: «Я сегодня пряник ел, который за столом не давали!» (потому что десерта не полагалось постом).

Вообще Мария Львовна, наверное, была до некоторой степени романтиком, как, собственно, и Александр Львович. Мне этот романтизм в чем-то тоже присущ. И я верю, что мы выживем! То есть у нас снова будет именно та Россия, в которой «провал» и «падение» будут исправлены. И мы снова станем великой державой – не обязательно какой-нибудь империей или чем-то еще. Просто великой державой, потому что Россия именно таковой и является. По нашему культурному наследию, по всему, по самой сущности нашего народа…

Россия – великая держава: по нашему культурному наследию, по самой сущности нашего народа

Ведь просто поразительно, как русский народ побеждал в великих войнах: вся Европа «ложилась» то под Наполеона, то под еще какого-нибудь завоевателя. И кто победил Наполеона? Те самые «лапотники», та самая Россия, якобы «дикая, варварская» страна.

– И не только Наполеона!

– Конечно. Вспомним Вторую мировую войну. Об этом я просто публиковала бы статьи Александра Львовича, потому что еще в самом начале войны он писал: «Эту войну мы должны, несмотря ни на что, довести до победного конца».

И какие бы претензии или возражения ни были у него к «большевистской России», к «советской России», он прекрасно понимал, что если мы не победим в этой войне, то немцы нас уже добьют до конца. И он как раз писал об этом «усилии русского народа».

Статьи о войне он писал почти каждый день, они меня поражают до сих пор ощущением уверенности в нашей победе и передачей такого накала, буквально физического трепета и призыва: надо, надо победить!

Еще будучи в Америке, Александр Львович уже собирал средства для русской армии, какие-то посылки организовывал, призывал собирать средства…

Сильва Борисовна Казем-Бек

– Эти статьи были напечатаны в России?

– Нет, но они хранятся у меня, они могли бы быть напечатаны даже в советское время, без оглядки на пристрастия автора, потому что в них ничего, кроме патриотизма, нет! Даже никакого монархизма нет…

И потом Александр Львович говорил, что, несмотря на все противоречия со старым поколением (а противоречия у него были очень большие), с первой волной эмиграции, он был преданным русским человеком.

Вообще говоря, волна эмиграции была единая, но поколения было два: отцы и дети. Вот «отцы» многие не принимали «советской России» ни в каком виде, ни в каком!.. А Александр Львович говорил, что в России нет ни белых, ни красных, а есть только русские. И что правление может быть каким угодно, власть – какой угодно, но Россия остается, народ остается, и мы должны радеть о России.

Мы должны, я считаю, и сегодня оставить все свои политические разногласия перед лицом единой цели, одного общего направления – движения к победе!

– А что произошло с возглавляемой им партией «Молодая Россия»?

– Александр Львович ее распустил. Многие «младороссы», в частности те, кто остался во Франции, перешли в «Сопротивление». Некоторых из них не брали на войну, потому что они выступали за конституционную монархию, своим лозунгом имели «Царь и Советы».

Интересно, что сегодняшние опросы в России показывают: чуть ли не треть населения России, отвечая на вопрос, какую форму правления они могли бы принять, отвечают: «монархия». И это совершенно поразительно – особенно спустя столько лет после монархии. И не только монархии как формы правления, но и как идеи!