«Остаюсь среди христиан навсегда»

Решением Священного Синода в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской было включено имя священника Вятской губернии протоиерея Николая Флорова (журнал № 16 от 11 марта 2020 года). 3 июля в Яранской епархии состоялось его прославление в лике святых в чине священноисповедника.

Протоиерей Николай Флоров скончался 3 июля 1933 года — в день освобождения из вятской тюрьмы. О судьбе потомственного священника и талантливого проповедника, немало потрудившегося на педагогическом поприще, стало известно случайно. Сестры обители Владимирской иконы Божией Матери села Пиксур Даровского района Кировской области обнаружили принадлежавшие ему бумаги на чердаке полуразрушенного здания.

Случайная находка

В праздник Покрова Пресвятой Богородицы на чердаке заброшенного дома в селе Кобра Даровского района Кировской области сестры обители Владимирской иконы Божией Матери обнаружили остатки архива протоиерея Николая Флорова. Село Кобра было последним местом его служения. Именно здесь в октябре 1932 года отца Николая арестовали по обвинению в контрреволюционной агитации.

В село с громким и нетипичным для вятских просторов названием сестры Владимирского монастыря приехали не ради исследования заброшенных чердаков. Цель поездки состояла в том, чтобы на местном кладбище отыскать могилу протоиерея Иоанна Двинянинова, долгие годы (1888-1929) служившего в селе Пиксур Вятской губернии, где и расположен в настоящее время монастырь. Побродив часа два по кладбищу и не обнаружив захоронения отца Иоанна, сестры возвращались к своей машине и, любуясь красотой местного храма, вспоминали о служивших здесь священниках. И вдруг провожатая из местных жительниц предложила матушкам заглянуть в заброшенный дом напротив храма. «Там жил кто-то из священников, но кто именно, никто не знает», — сказала она.

Дом уже давно стоял без окон и дверей, пола тоже не было. Но, что удивительно, сохранились крыша и чердак, куда вела лесенка из трех ступенек. Там под слоем сухой листвы, среди старого тряпья, осколков посуды и прочего мусора были обнаружены пожелтевшие листочки, исписанные столь знакомым бисерным почерком. Это были черновики проповедей протоиерея Николая Флорова.

В течение нескольких дней монахини тщательно исследовали содержимое чердака, отбирая то, что могло быть для них интересным, вплоть до небольших клочков бумаги с признаками каких-либо записей, старинных квитанций и листков календаря. По возвращении в монастырь все находки были аккуратно очищены от грязи и рассортированы. Многие из найденных документов в дальнейшем легли в основу жизнеописания отца Николая и послужили богатым материалом для составления пакета документов, предоставленных затем в Синодальную комиссию по канонизации святых. В марте нынешнего года решением Священного Синода (журнал № 16) протоиерей Николай Флоров был включен в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской в чине священноисповедника.

Пастырь, законоучитель, летописец

Протоиерей Николай Семенович Флоров родился полтора века назад — 10 октября 1870 года — в селе Пушейское Слободского уезда Вятской губернии в семье священника Симеона Флорова. С детства перед глазами будущего исповедника был добрый пример не только его отца, но и дедушки по материнской линии — священника Михаила Курочкина, служившего в селе Гостево Котельничского уезда. Частенько приезжал Коля с мамой Марией Михайловной, с братьями и сестрами в это старинное село, о котором рассказывали интересные истории.

В Вознесенском храме села Гостево было много старинных икон и разных древностей. Дедушка водил внуков на колокольню и показывал особую кладовую с иконами от прежних иконостасов. Открывал он им и дубовый шкаф, где хранились старинные документы: жалованная грамота царя Иоанна Грозного за подписью писца Яхонтова и грамота преосвященного епископа Вятского и Великопермского Ионы (Баранова) о дозволении строить в колокольне придел святых Флора и Лавра¹.

Позднее, уже в зрелые годы, отец Николай писал о Гостеве как о своей второй родине: «<...>в Гостево 50 лет священствовал мой дед — строитель храма, — в Гостево устроили счастье мои родители, — в Гостево, в прекраснейшей семье, среди родных с академическим и университетским образованием, я воспитывался...»²

Пройдет время, и священник Николай Флоров будет служить в гостевском храме и даже составит его церковно-приходскую летопись. Но этому предшествовали долгие годы обучения сначала в Яранском духовном училище, а затем в Вятской духовной семинарии.

Старшие сыновья отца Николая – Георгий и Николай, расстреляны в 1918 году в возрасте соответственно 19 и 18 лет.     

Среди обнаруженных на кобрском чердаке документов оказалось несколько письменных работ семинариста Николая Флорова. «Лучшими нашими друзьями могут быть только книги общеполезные, — размышлял в своем сочинении "Добрые книги — лучшие друзья" юный семинарист, — то есть такие книги, которые преподают нам уроки для жизни как в общественном, так и в нравственном ее отношении, где слово и жизнь помогают друг другу, где добродетель объемлется с мудростью. Напротив, книги, которые наполнены мечтами воображения или бредом страстей, и в которых под розами кроется змея, а в сотах растворен яд, есть для нас враг, а не друг». Уже в этих строках чувствуется голос будущего пастыря-проповедника, простым, доступным, образным языком объясняющего своей пастве высокие истины духовной жизни.

После семинарии Николая Флорова назначили учителем в Юмскую церковно-приходскую школу Котельничского уезда. В дальнейшем отец Николай много трудился на педагогическом поприще, за что в 1909 году был удостоен серебряной медали в память 25-летия церковно-приходских школ. Он исполнял должность законоучителя Пужеучинского министерского училища в Елабужском уезде (1895-1896 гг.) и Начального народного училища с. Гостево (1896-1901 гг.), был заведующим и законоучителем Молотниковской двухклассной церковно-приходской школы (1903-1910 гг.), Игумновского начального народного училища (1905-1910 гг.) и церковно-приходского училища с. Муша Яранского уезда (1911-1914).

В 1895 году Николай Флоров обвенчался с 20-летней дочерью настоятеля Введенского храма села Кобра Котельничского уезда Верой Филипповной Шубиной, которая стала преданной и любящей спутницей жизни и которую он до конца дней называл «неизменный друг мой Верочка». В лице ее отца священника Филиппа Николай обрел доброго наставника в пастырском делании и прекрасный пример для подражания. Отец Филипп прослужил в селе Кобра более 40 лет и пользовался большим уважением прихожан и местного духовенства.

Вскоре после женитьбы, 15 августа 1895 года, Николай Семенович Флоров был рукоположен в священный сан. Первым местом его служения стало село Пужеучинское в Елабужском уезде. Население здесь было смешанное: проживали и русские, и вотяки (удмурты), и татары. Нелегко пришлось молодому пастырю: прихожане — народ простой и доверчивый — или вообще не знали русского языка или знали его очень плохо. Целый год отец Николай прослужил в Ильинском храме села Пуже-Уча, исполняя одновременно обязанности законоучителя в Пужеучинском министерском училище.

В 1896 году молодой священник был переведен в село Гостево, где ушел за штат его дедушка. Незадолго до смерти отец Михаил дал своему внуку завет: «Будь честным и трудолюбивым во всех твоих обязанно­стях, помня, что ты Богу служишь и людей спасаешь. Будь правдивым, не лукавь, не лицемерь, всех — и сослуживцев, и пасомых — зело учи тяготы их нести терпеливо, будь при­ветлив, и весел, и бодр. Никогда не торопись отправлением Божественной службы, но всякий раз служи торжественно и назидательно. Поступая так, по заповедям Христовым, ты не услышишь слова грозного пророка: "Проклят человек, творяй дело Господне с небрежением"»³.

В Гостеве будущий священноисповедник Николай Флоров написал церковно-приходскую летопись местного Вознесенского храма. Она была составлена на основе тех старинных грамот, договоров, сборных книг и других документов, которые бережно хранил его дед, отец Михаил. Летопись получилась основательная и подробная и удостоилась высокой оценки вятского историка А.С. Верещагина (в настоящее время сама летопись утеряна, но ее черновики обнаружены на чердаке заброшенного дома в селе Кобра). За создание этой летописи в 1900 году отец Николай Флоров получил в награду набедренник, а в 1901 году удостоился перевода в другой, более обширный приход села Молотниково того же Котельничского уезда.

Ревностные труды молодого священника были не раз отмечены в отчетах епископа Алексия (Опоцкого). В них имя отца Николая Флорова упоминалось среди тех священнослужителей, которые особенно преуспели в деле проповеди слова Божия.

В годы служения в селе Гостево отец Николай пробует свои силы и как корреспондент главной вятской газеты «Губернские ведомости». На страницах «Приложения» к ней с 1899 года стали регулярно появляться заметки священника о приходской жизни в Котельническом уезде.

В это же время отец Николай активно сотрудничал и с «Вятскими епархиальными ведомостями». Первые его публикации в этом издании датируются также 1899 годом. Почти все статьи отца Николая, опубликованные на страницах «Епархиальных ведомостей», касались прежде всего вопросов созидания полнокровной приходской жизни и духовно-нравственного совершенствования прихожан.

Отец Николай активно сотрудничал не только с местными, но и со многими общероссийскими духовными изданиями. Так, в 1902 году еженедельник «Воскресное чтение» поместил серию его статей на тему «О благоговейном стоянии в храме Божием». Круг изданий, где священноисповедник Николай публиковал свои статьи, проповеди и поучения, удалось определить при помощи одной очень важной находки — обнаруженной на чердаке небольшой записной книжечки, короткие пометки в которую вносили как отец Николай, так и его супруга. Именно рукой Веры Филипповны в этой книжечке записано: «Николай Семенович участвовал в духовных журналах "Пастырь-проповедник", "К Свету", "Духовная беседа", "Сеятель", "Воскресное чтение"»4.

От поприща настоятеля к служению в Котельниче

В январе 1903 года священноисповедника Николая назначили настоятелем Димитриевского храма в селе Молотниково. Здесь он возглавил церковно-приходское попечительство, проявив немалую заботу о благоукрашении храма и развитии приходской жизни. В дни Великого поста отец Николай проводил народные чтения о Святой Земле, отчет о которых был также помещен на страницах «Воскресного чтения».

За годы служения в Молотникове священноисповедник Николай Флоров испытал немало скорбей. Так, с 1907 по 1910 год в Духовную консисторию на него подали несколько жалоб, в связи с чем назначались специальные расследования (иначе — духовные следствия), но священник был оправдан. Жалобы исходили главным образом от тех, кто был недоволен требовательностью отца Николая, его нежеланием потворствовать порокам прихожан, особенно пьянству. Дважды его жилище в Молотникове сгорало дотла, а сам он с детьми попадал в больницу.

Понимание духовных и общественных взглядов священноисповедника Николая дает в том числе его проповедь, посвященная 200-летию со дня блаженной кончины святителя Димитрия Ростовского и произнесенная в Молотниковском храме 28 октября 1909 года (черновик ее был также обнаружен на чердаке): «...первое слово обращаю к вам, дети. Молитвенно благоговейте пред духовной красотой Святителя, просите себе сил к восприятию добрых учений и доброго поведения христианина... И задача каждого из вас — ученика — состоит не в том, чтобы приобрести знания и прослыть остроумным и начитанным; не в том, чтобы заслужить аттестат об окончании курса и получить должность; нет: необходимо учиться для спасения своей души, чтобы скорее распознавать горькие плоды греха и легче бороться с соблазнами (...) Каждый из вас соделается полезным гражданином Царя и Отечества и членом Небесной церкви, если вы со школьной скамьи займетесь своим христианским духовным самообразованием и воспитанием души. Итак, берегите же, дети, свою молодость и тщательно оберегайте невинность и чистоту своего простого, искреннего сердца...»⁵

В 1911 году епископ Филарет (Никольский) перевел отца Николая в село Муша Яранского уезда. Здесь долгое время не налаживалась нормальная приходская жизнь из-за постоянных дрязг между священнослужителями. Новому настоятелю удалось сплотить приход и стать для него заботливым и любящим духовным отцом. И здесь пастырь продолжил усердно служить, много проповедовал, писал статьи, заведовал местной церковно-приходской школой и преподавал Закон Божий в Васичевском народном училище.

В 1913 году вся Русская земля торжественно отмечала великое событие — 300-летие царствующего Дома Романовых. На своем собрании прихожане Мушинского храма по предложению отца Николая единогласно решили послать поздравительный адрес государю императору. Составленное отцом Николаем Флоровым послание прихожан села Муша отличалось возвышенностью и задушевностью: «Ваше Императорское Величество, Благочестивейший Государь Император и Самодержец Всероссийский, Николай Александрович! Сегодня вместе со всей необъятной нашей Матушкой Отчизной, Твоей могучей державной Россией, и наш тихий, скромный уголок искренне радуется трехсотлетнему юбилею Царственного Дома Романовых, из славной крови которого вышел, расцвел и Ты, Царственная Лоза, наш Царь-Батюшка, и соками которого, и духом, и верою, в правде и в чистоте, воспитался и славно правишь царственным престолом Преславного Рода. Да возрадуется же царственное сердце Твое за славу России, сильной и грозно-стальной для врагов; да исповедуют уста Твои Божественного Творца за покровительство и процветание Родины, за благоденствие и благополучие нас, Твоих верноподданных православных христиан»⁶. На этом адресе государь император собственноручно начертал: «Прочел с удовольствием».

Записная книжка отца Николая     

Для отца Николая предреволюционные годы были периодом наиболее активной деятельности как пастыря-проповедника, сотрудника целого ряда духовных изданий. Решением епископа Никандра (Феноменова) в ноябре 1914 года он был откомандирован в г. Котельнич для служения в Свято-Троицком соборе вместо протоиерея Сергия Сырнева, избранного депутатом Государственной Думы.

После переезда в Котельнич священник Николай Флоров стал публиковаться в «Епархиальных ведомостях» гораздо чаще. Он освещал наиболее важные события в духовной и общественной жизни города, а в годы войны много писал о героях, погибших на фронтах Первой мировой войны. Отец Николай служил молебны, произносил проповеди, призывал к милосердию, к помощи пострадавшим и раненым.

В 1914-1915 годах отец Николай очень много и плодотворно сотрудничал с некоторыми общероссийскими духовными изданиями, прежде всего с ежемесячным изданием «Пастырь-проповедник». По приблизительным подсчетам он написал и опубликовал более 120 проповедей, речей и слов на разные темы. Все они свидетельствуют о его особом внимании к судьбам простых людей.

С октября 1916 года отец Николай Флоров служил законоучителем в Котельничской женской гимназии и священником домовой гимназической церкви во имя святой мученицы царицы Александры. После Февральской революции вплоть до большевистского переворота он управлял гимназией и был председателем педагогического совета. С сентября 1917 года по май 1918 года он читал здесь курс нравственного богословия во вновь открытом (по его же инициативе) девятом общеобразовательном классе.

«В те минуты и атеисты познали Бога»

В мае 1918 года епископ Никандр временно определил отца Николая служить в Вознесенский храм села Гостево. Отец Николай не скорбел о возвращении в это дорогое его сердцу село, но печалился о том, что происходило в России: об активном распространении безбожия, об участи миллионов детей, которым теперь нельзя было проповедовать слово Божие и среди которых насильно насаждался атеизм. В проповеди по случаю погребения своей ученицы Лидии Зубиловой он произнес: «Помолись, девица, о нас, грешных иереях, чтобы снова услышали мы сладчайший глас Божественного Учителя: "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне <...> поучаться в ангельском законе Моем"»⁷.

Из документов Вятского Ревтрибунала известно, что 16 июля 1918 года в качестве заложников чекисты взяли представителей котельнического духовенства: протоиерея Сергия Сырнева, священников Константина Кибардина, Николая Изергина и других. Вместе с ними был отправлен в Котельничскую тюрьму и отец Николай Флоров. Позднее он писал, что был освобожден из ЧК только благодаря настойчивому ходатайству Ивана Тепляшина — сына священника села Гостево. Пока отец Николай находился в Котельничской ЧК, расстреляли его сыновей Георгия и Николая (последний еще учился в гимназии).

Воспоминания священноисповедника Николая о страшных днях пребывания в застенках ЧК были обнаружены в рукописном варианте его проповеди «Гефсиманская молитва»: «Теперь вас спрошу. А вы облегчали когда-нибудь душевные страдания? Встречали человека в скорби? Видели — как он мучился на ваших глазах, испытывая душевную печаль и тоску? Когда-то, в ночь ужасов чрезвычайного выхода на смерть, лишь только камеры тюрьмы растворялись, как все лишенные свободы спешили к священнику. Он сидел в одиночной. Бог послал им священника, Бог не оставляет своею милостию "меньшего брата" даже и в тюрьме, чтобы облегчить душевную горесть... Я помню, я видел, я передаю вам по опыту, — с каким благоговением принимали иерейское благословление, как усердно молились и плакали, как каялись и просили Божественной милости... В те минуты и атеисты познали Бога, и грешники, великие преступники, исправлялись... Вот офицер плачет о грехах... вот — молодой интеллигентный человек решился раздать "пол-имения своего нищим"... О, сколь незабвенные минуты!.. Как будто и в самом деле мы видели раскрытое небо... Там Ангелы радовались о каждом из нас кающемся грешнике. 13 сентября — торжественный вечер выноса Святого Креста. Благовест смолкнул. Потухло и солнышко, и лучи его давно уже покинули наш мрачный темный коридор. Сделали перекличку, в 10 часов пришел начальник, посмотрел в окошечко камеры и спокойно ушел. В камерах притаили дыхание, только слышался шорох шаловливой мышки, которая грызла случайно упавший кусок хлебца выданной порции. Наконец часы пробили двенадцать, и стукнула глухая, осенняя, сырая, мрачная, холодная полночь. Вдруг послышался, дружный топот, лязг винтовки... Да, это шли "дельцы необыкновенного дела", а костлявая смерть сопровождала их с косой, и быстро вздымалась по крутой лестнице к нам..., отпирали камеру, визжал замок...— смерть... смерть... я на очереди... прощайте, братцы, скажите родителям, что я ... через двадцать минут где-то за рекой выстрел, ... залп, опять одиночный выстрел... Все кончено!.. Людей зарывают... Но как хорошо, как приятно, как легко было нам... Святая исповедь успокоила нас, священник ободрил нас, силы пришли...мы не боялись...»⁸

Постигшие испытания не сломили священника. Как свидетельствует ведомость церкви села Гостева за 1921 год, отец Николай активно руководил своим приходом, возглавлял церковно-приходской совет (который в эти годы заботился о религиозно-нравственном просвещении прихожан и об обучении детей Закону Божию в здании храма). Как свидетельствуют найденные черновики его проповедей советского периода, в эти годы отец Николай призывал прихожан к миру, к прощению обидчиков и к за­боте прежде всего о состоянии своей души. Так, в 1920 году в праздник Рождества Христова он сказал прихожанам такие слова: «<...> И прежде всего принесем ангельскую песнь мира многотерпеливой Матери-Родине и всем ее обидчикам и вра­гам: да смирятся безбожники, мучители и нарушители всяко­го благополучия. Развернем пред лукавыми сетями социализ­ма блестящую чистоту своей христианской жизни; да сияет она, а социализм меркнет пред звездою Православия. Смиримся, поживем в простоте, но с глубокою верою Вифлеем­ских пастырей, подражая волхвам, проникнем с ними в тайны Боговоплощения, чтобы вправду в нас "воссиял свет разума", и будет пора прекратить сборища, где с жадностью слушают бредни и басни современных ораторов: нового царства соци­ализма никогда не будет, вечное Царство — только Христа, и Ему одному поклонимся, принесем покаяние и пост, и на нас снизойдет Божие благоволение в человецех, Господь назо­вет нас "сынами Божиими" (Ин. 3:29)»⁹.

В 1921 году отец Николай был удостоен права ношения наперсного креста. В 1923 году его избрали на должность благочинного церквей первого Котельничского округа. В феврале 1924 года он выступил на епархиальном съезде в Вятке с критикой обновленческого движения. В 1926 году архиепископ Павел (Борисовский) возвел отца Николая в сан протоиерея.

В сентябре 1929 года епископ Вятский Стефан (Знамеровский) назначает протоиерея Николая настоятелем Благовещенского храма в селе Окатьево четвертого Котельничского благочиния. Протоиерей Александр Чемоданов, также служивший в эти годы в Окатьевском храме, сообщал в Епархиальный совет, что зимой им с отцом Николаем приходилось совершать Божественную литургию в неотапливаемой Ильинской часовне при температуре воздуха минус 16° и ниже. «Мы, пастыри, в частности, отец Н. Флоров, — писал он, — оборвались до невозможности. В особенности отец Николай ходит положительно в рубище, какого не надевают даже окатьевские нищие, и одеться и обуться в теплую одежду не на что». При этом сам священноисповедник Николай писал супруге в Гостево: «Да и вообще-то, Верочка, я живу спокойно: читаю епи­скопа Феофана, толкования на апостольские послания, проповеди, литературу; для Спасского хора (то есть хора церкви в селе Спасском, соседнем с Окатьево) написал в торжественной музыке "Милость мира". Жив, здоров, благодушно настроен; домосед, молчалив, безгласен»¹⁰.

Здесь, в Окатьеве, по-видимому, происходят какие-то серьезные изменения в его духовной жизни, о чем свидетельствует найденная среди его бумаг и датированная именно 1929 годом поэма о преподобной Феоктисте. В этом произведении отец Николай воспел красоту монашеской жизни¹¹.

В 1929 году храм в селе Окатьево был окончательно закрыт. Протоиерей Николай был вынужден вернуться в Гостево. Вскоре у него изъяли дом и все имущество, даже рясы. Прошло немного времени — и он был приглашен в село Кобра. Отец Николай согласился служить в этом селе, несмотря на то, что за два года здесь арестовали четырех священников и диакона. Зная, что и его, скорее всего, в ближайшее время ожидает арест, он не отказался от приглашения прихожан, поскольку понимал, что храму грозит закрытие.

Обвинен в регистрации прихода

Священноисповедник Николай Флоров был арестован и заключен под стражу в октябре 1932 года. Почти за год до ареста на старом листочке из тетради расстрелянного сына он написал карандашом: «Остаюсь среди христиан навсегда. 1931 г. 28 октября». Он остался среди христиан села Кобра, зная, что его ждет скорбный путь и тяжкие испытания.

Из следственного дела священника Николая Флорова, из протоколов допросов свидетелей становится ясно, что в январе 1932 года он за каждой службой призывал прихожан к защите своего храма.

«Прихожане, наш храм хотят отобрать, — обращался батюшка к верующим, — неужели мы откажемся от Господа, и так жизнь очень тяжелая, <...> Не будет храма, все пойдем в лапы антихриста, идите и подписывайтесь».

Архиепископу Евгению (Зернову) отец Николай писал из Котельнического дома заключения: «С 17 октября, с 3 часов утра я лишен свободы: в вину мне поставили "регистрацию прихода". Я исполнил пастырский долг, открыл общину и совершал богослужения. Полагаю, я подражал апостольской ревности и томлюсь во Имя Христово...»

Во время следствия отец Николай категорически отрицал свою вину и не назвал ни одного имени. Он был осужден на три года высылки в Северный край. Его письма из тюрьмы свидетельствуют, что в это время он был очень тяжело болен: «Верочка, я совершенно обессилен, испытываю мучи­тельное сердцебиение — не могу пройти десяти шагов, кру­жится голова и вызывает рвоту. Хлеба не посылайте — отра­вился... даже сухарями».

По данным архива Вятского УФСИНа, 3 июля 1933 года отца Николая освободили из Вятского Домзака: «Вот я вышел... Испытываю усиленное до боли сердце­биение... обессилен... и находился в таких условиях, что не хватило сил вынести вещи и особенно постелю — попросил и уплатил...»¹²

В эти месяцы проходила разгрузка переполненных вятских тюрем. Держать в тюрьме тяжко больного едва живого священника не было смысла. В тот же день отец Николай отошел ко Господу. Так не стало еще одного искреннего и самоотверженного служителя Церкви, который и советские годы проповедовал слово Божие, призывал людей к покаянию и все усилия прилагал к тому, чтобы в России не иссяк источник православной веры.