Спасительный круг

От автора

Эти рассказы я не собирал сознательно. Просто в разное время мои друзья и знакомые в задушевной беседе поведали мне свои истории. Иногда говорили просто на кухне, другой раз — в поезде дальнего следования, бывало — в храмовой трапезной после долгого богослужения или на берегу реки, излучина которой обнимала основание златоглавой церкви; случалось откровенничать вполголоса и в бесконечной очереди к мощам святого.

Спохватился я поздно и только в последнее время стал вспоминать и записывать самое интересное. Если бы всё брал на карандаш по горячим следам, возможно, рассказы оказались бы более живыми. И с точки зрения языка, и с точки зрения реалий, конкретных деталей в описываемых событиях. А так я, возможно, упустил какие-то характерные или важные подробности. Всё же решаюсь предложить читателю эти, в большинстве своём короткие, повествования. Они мне дороги как память о людях, которые раскрывали передо мной своё сердце, делились самым заветным, иногда тайным, и своей искренностью исцеляли меня от недоверчивости, укрепляли веру.

Естественно, они говорили своим языком, у каждого находилась собственная манера речи. В моём изложении различия в их повествованиях частично стёрлись или подравнялись, но я успокаиваю себя тем, что большинство из них — мои земляки: или собственно владимиряне, или жители земли Владимирской. А поскольку я вырос на этой земле, надеюсь, что не слишком сильно исказил речевые особенности и приёмы моих друзей и знакомых. Всем им низкий поклон и благодарная память.

Всякая икона втайне, в своей сокровенности, — чудотворная

Главная особенность этих рассказов состоит в том, что все они посвящены чудесам, и большая часть — чудотворениям от святых икон. Конечно, Господь совершает исцеления и без икон: по молитвам и вере человека просящего. Однако Иисус Христос оставил апостолам не только учение, но и Образ Свой Нерукотворный. С тех пор икона стала живым благодатным посредником между Богом и человеком, образом Первообраза, к которому восходят почитание, прошения, моления и славословия человека. Есть особо прославленные чудотворные иконы, есть менее известные, но надо сказать, что всякая икона втайне, в своей сокровенности, — чудотворная, ведь помощь и благодать даётся Господом по вере молящегося. «Иди, вера твоя спасла тебя!» (Лк. 7, 50) — не раз читаем в Евангелии напутствие Спасителя исцелённому. Почитая чудотворные иконы, не станем забывать, что не земной образ Христа, даже исключительно духовно и талантливо написанный, а Сам Господь по вере человека подаёт ему всё благопотребное для жизни сей и для жизни вечной.

***

Мы вот все знаем о киевской иконе «Николы Мокрого», о Леньковском образе Божией Матери «Спасительница утопающих», а о нашей святыне мало кто слыхивал. А она ведь явное чудо сотворила. При многих свидетелях.

Даже не приходит на ум, с чего начать. Пожалуй, с реки. Неширокая она у нас, так что и купаться, по-хорошему-то, можно только в одном месте. Как из села выезжаешь к реке, на ней сразу видны перекаты — там брод. Через него дорога ведёт в Софьино, школа у них есть захирелая. А левее, выше по течению — круглый глубокий омут. Только там и можно поплавать от души и понырять. Село у нас немалое, да только одни старики со старухами остались, но летом молодёжь, разбежавшаяся по городам, привозит нам толпу внуков. Вот они в этом омуте и резвятся, плещутся с утра до вечера. Многие именно в нём и плавать выучились. Без взрослых. Сами друг друга наставляют. И Ванюшка тоже там первый раз поплыл на другой берег.

А дело было так. Как всегда, ребятня плавала в омуте наперегонки. Погода стояла — лучше некуда. И вот, откуда ни возьмись, по реке волна пошла — высокая, мутная, грязная. Потом уж узнали, что запруду прорвало. Плотина небольшая у нас вверх по течению. Хорошо ещё, что река петляет в низине, как заяц, улепётывающий от собак. Излучины-то и погасили немного первую волну, но сила в ней осталась.

Все успели, выскочили на правый берег, а Ванюшка замешкался

Мальчишки, что на травке загорали, орут, зовут всех наверх. Почти все успели, выскочили на правый берег, а Ванюшка замешкался. С испугу, что ли? Ну, волна приподняла его и понесла. Он барахтается, криком кричит, визжит, захлёбывается, но борется, не сдаётся. Детня рванула в село за взрослыми, но мы и так уже им навстречу несёмся — волну-то видать издалека. Первый дом к берегу — бабы Фени. Так её все зовут. Но Федосья она или Аграфена, — не скажу. Бабушка она Ванюшке-то, к ней он и приехал. Крикнули ей, что, мол, Ванюшка твой тонет. Смотрим, выбегает она, лицо белее простыни, икона в руках. Потом рассказала: Троица на носу, вот она и протирала иконы чистой фланелевой тряпочкой. Как услышала, так и бросилась, забыв образ на место поставить.

В общем, мчимся мы в меру сил по берегу за Ванюшкой, а в воду броситься никто не решается: тут или такие же, как Ванька, дети, или старики, как мы с бабой Феней. Мне, к примеру, 64, с палочкой хожу, она — старше меня на 9 лет. У нас в селе Софрон трости вырезает из дуба или из ореха. С затейливым узором, добротные, не чета фабричным. Под ладонь подгоняет рукоять так, чтоб не тёрло, а то за день-то мозоли набьёшь. Ну, ковыляю вприпрыжку позади всех со своим посохом, как я его называю. Кто-то кричит, что надо шест подать ему, другой — длинную ветку, третий разводит руками: «Эх, щас бы спасательный круг!» А где их взять-то?! Моя клюка — не помощь, слишком коротка. Тут волна ударилась грудью в брод и ещё выше подняла Ванюшку. А тот всё борется, хочет к заветному берегу выплыть, машет ручонками, а его затягивает назад, в стремнину. Кричать перестал. Видать, воды грязной наглотался.

И вдруг видим, как баба Феня проворно — и откуда столько силы взялось — забежала вперёд, да и бросила икону в воду перед внучком-то. Та плашмя легла на воду перед ним. Так листок осенний, если видели когда-нибудь, на волну опускается корабликом. Кричит бабка, задыхаясь: «Хватайся!» А за что там хвататься?! Маленькая иконка, такие раньше пядницами называли. Какая от неё помощь? Того и гляди, сама на дно нырнёт! И вдруг видим, как Ванюшка в один гребок подплыл к ней — она же словно сама ему в руки далась, — вцепился в неё обеими руками и запросто поплыл наискосок к берегу, болтая ногами. Все рты разинули.

Уж как его обнимали-целовали взрослые, уж как восторженно кричала ребятня, похлопывая его по плечам, по спине, уж как причитала баба Феня — судорожно, со всхлипами. А герой улыбался бессмысленным растягиванием губ и часто кивал головой, словно с чем-то охотно соглашался. Наконец догадались его укутать, поснимали с себя кто что мог, завернули в кокон и потащили мальца домой.

А он вцепился в икону и не отдаёт. И бубнит, стуча зубами: «Она меня к берегу притянула»

Что-то я заговорился. Ведь не о том хотел рассказать-то. Вышел, значит, Ванюшка на берег. Баба Феня пытается у него икону взять, тянет на себя, а он не выпускает из рук. Она и гладит его по головке, и целует, прижимает к высохшей груди, а он, как клещ, вцепился в икону и не отдаёт. И бубнит, стуча зубами: «Она меня к берегу притянула». Так, с иконой, и пронесли его до самого дома. Ну, а там уж народные средства и всякие втирания-растирания его в подлинное чувство привели. Отпустил он святыньку, баба Феня вытерла образ чистым рушником, приложилась к нему лбом и губами, внука перекрестила иконой и поставила спасительницу на место в Красный угол. Прошептала при этом: «Убил бы меня зять-то… Господи, прости мя, грешную, за такие слова и мысли!»

На следующий день Ванюшка как ни в чём не бывало на омут пошёл с друзьями, только не купаться, а загорать: уж больно грязная вода-то текла. Дня три, чай.

Конечно, в тот же день мы — к священнику. Так, мол, и так, батюшка: ребёнок тонул, а баба Феня икону в воду метнула, он ухватился и выплыл. Получается, без сомнения, что икона спасла Ванюшку, хоть сама она меньше маленькой. А всё же выходит, будто баба Феня кощунство совершила: это ж надо додуматься — икону в воду швырнула!

Получается, без сомнения, что икона спасла Ванюшку

Батюшка у нас рассудительный. «Она же не нарочно взяла с собой икону, — растолковал он, — что было в руках, с тем и побежала. Так уж Бог устроил. Раз все видели, не сомневайтесь. Господь наш спас раба Божия Иоанна. Только это вовсе не значит, что каждый раз, когда видите утопающего, надо ему икону бросать в воду. Радуйтесь, что стали свидетелями чуда, однако чудо неповторимо. Баба Феня показала свою веру. Да укрепит Господь и вас в вере, надежде и любви к святым иконам православным».

А тут и Троица подоспела. Поздняя она в том году была. Икону баба Феня принесла в церковь и завещала после своей кончины передать её нашему храму. А пока — после того спасительного случая — на каждый великий праздник батюшка торжественно переносит образ от бабы Фени в церковь, на поклонение всему селу. Как говорится, слухом земля полнится, потому к нам и из соседних деревень теперь чаще приходят. К тому же храм-то один на всю округу.

А икона необычная, редкая — круглая она. «Пресвятая Троица с Авраамом и Саррой», или, как называл её покойный папаня, «Гостеприимство Авраамово». Меж собой же мы нарекли её «Троицей-на-водах». Всем понравилось.