Протоиерей Виктор Потапов: «Обрести единство Церкви нам помог Господь»

В жизни Русской Зарубежной Церкви в 2021-м году случилось немало знаменательных дат. Одна из них – 15-летие IV Всезарубежного Собора, который стал ключевым моментом в процессе восстановления единства Русской Церкви, утраченного в 1920-е годы. О том, как проходило обсуждение вопроса о предстоящем объединении, как неожиданно возникли резкие противоречия внутри самой РПЦЗ и каким образом удалось их устранить, рассказал участник тех событий, настоятель собора Святого Иоанна Предтечи в Вашингтоне протоиерей Виктор Потапов.

IV Всезарубежный Собор

Перед Всезарубежным Собором я думал, что вся работа уже сделана

Безусловно, восстановление единства Русской Церкви, прерванное после того, как митрополит Сергий (Страгородский) в 1927-м году подписал декларацию о лояльности Советской власти, стало важнейшей вехой в нашей истории.

Епископы, священники и миряне, жившие на Западе, не могли принять эту декларацию и были вынуждены прекратить всякие отношения с Московским Патриархатом. Эта, так сказать, «временная мера» продолжалась фактически до начала 2000-х годов, когда между обеими Церквами начались первые движения в поисках пути сближения.

В 2005-м году в РПЦЗ была создана комиссия по проведению Собора, в состав которой вошли протоиереи Петр Перекрестов из Сан-Франциско, Серафим Ган из Нью-Йорка, чтец Владимир Красовский и я. Мы составили все предварительные документы, и по решению архиереев нашей Церкви Собор был назначен через год в Сан-Франциско – городе, освященном трудами Патриарха-исповедника Тихона, служившего в начале ХХ века епископом Аляскинским и Алеутским. Кроме того, там находятся мощи нашего святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского.

Работа в Предсоборной комиссии вселила в меня оптимизм: мне казалось, что вся предварительная работа уже завершена, Московская Патриархия готова к диалогу и объединению, и это самое главное. В общем, на сам Собор в Сан-Франциско я поехал в позитивном расположении духа.

Владыка Лавр настоял на приглашении противников сближения, а те оскорбляли его

Все и в самом деле началось хорошо и торжественно, в соборе в честь иконы Божией Матери Всех скорбящих Радость собралось множество делегатов, были все наши епископы, представители от разных приходов.

После первого дня, когда были решены все процедурные вопросы, начались доклады. Наш Митрополит Лавр (Шкурла) рассказал, почему он считает необходимым идти на сближение с Москвой. Владыка Марк (Арндт), ныне Митрополит Берлинский и Германский, тоже выступил с докладом. Митрополит Амфилохий из Сербской Церкви рассказал о том, как его Церковь преодолела свой раскол в ХХ веке, как поддерживала Русскую Зарубежную Церковь, дав ей возможность действовать на своей территории.

Митрополит Лавр (Шкурла)

Потом пошли дискуссии, и я понял, что даже не представлял, сколько противников объединения. Они выступали один за другим, и мой оптимизм сменился своего рода пессимизмом.

Я понял, что даже не представлял, сколько противников объединения

Против воссоединения выступали некоторые священники, в частности, из Южной Америки, плохо осведомленные о церковной жизни в России. Кроме того, их поддерживали делегаты от Зарубежной Церкви в России, пошедшие за митрополитом Суздальским Валентином. Таким образом, набралась большая и громкая группа людей, которые выступали в довольно грубой форме.

В течение трех дней обсуждения было очень тяжело слушать звучавшие выпады, касавшиеся даже Митрополита Лавра, который все это время находился в президиуме и стоически выслушивал обвинения в свой адрес. Он не мешал людям высказываться. Конечно, с его стороны это было правильно, потому что можно было стукнуть кулаком по столу и потребовать прекратить все это. Но владыка дал людям высказаться, всех выслушал, хотя дискуссии были очень горячими.

Между прочим, именно владыка был тем самым человеком, который настоял на том, чтобы в Соборе участвовали все, в том числе и противники курса на сближение с Москвой. Я помню, как наша Предсоборная комиссия была приглашена на заседание Архиерейского Синода РПЦЗ. Мы должны были представить отчет о проделанной работе, план проведения Собора, а также список предполагаемых делегатов от различных церковных и околоцерковных организаций.

В ходе того заседания именно Митрополит Лавр настаивал на том, чтобы пригласить противников объединения. Он считал необходимым выслушать все стороны, чтобы никто не обвинял нас в том, что не допускаем на Собор людей с иным мнением. Меня это немного удивило: я думал, что из-за этого могут возникнуть только проблемы. Однако Митрополит настаивал. Это показывает его открытость и желание сделать все прозрачно, чтобы никто потом не мог обвинить нас в том, что мы взяли и объединились какими-то хитрыми приемами.

Протоиерей Виктор Потапов

Желание владыки было исполнено: противники объединения были приглашены, и они же в итоге его и оскорбляли.

Митрополит со мной не делился переживаниями по данному поводу, и я не знаю, говорил ли он кому-то об этом. Но было видно, что он сидел в президиуме огорченный, а в его адрес сыпались совершенно неожиданные оскорбления.

Я знаю, что многие делегаты переживали за него. Один делегат даже встал и отчитал тех, кто оскорблял владыку. Он сказал, что можно высказывать свое мнение, но делать это нужно только уважительно.

Моя супруга предложила помолиться у мощей святителя Иоанна

Моя супруга Мария Потапова тоже была в Радосте-Скорбященском соборе в это время. Она попросила имена всех делегатов и, пока мы заседали, молилась у мощей святого Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Во время обеденных перерывов я делился с нею своими ощущениями, и по мне было видно, какое унылое настроение у меня было.

В один из перерывов она мне сказала: «Может быть, раз так плохо все продвигается, редакционной комиссии стоит с горячей молитвой отслужить молебен владыке Иоанну?»

Протоиерей Виктор Потапов и матушка Мария

Я подал эту идею, и члены редакционной комиссии, в которую я не входил, действительно решили пойти и помолиться владыке. До этого они несколько часов ломали голову над тем, чтобы составить резолюцию, как будет проходить голосование «за» и «против» объединения. Трудно было найти правильный подход, чтобы сформулировать ее.

Владыка Иоанн подсказал, что нужно написать. Мы все определенно почувствовали его помощь

Члены комиссии решили пойти помолиться незадолго до полуночи, а когда молебен завершился, уже наступили новые сутки. Мы очень горячо просили о помощи, и после этого все в буквальном смысле пошло как по маслу: резолюция была составлена очень быстро, без всяких проблем. Получается, владыка Иоанн подсказал ее авторам, что нужно написать. Мы все определенно почувствовали его помощь. Мы очень долго не могли понять, как подготовить резолюцию, чтобы она была тактичной, а святитель помог.

Святитель Иоанн (Максимович), архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский Владыка Иоанн всегда скорбел о том, что в Русской Церкви нет единства. Я даже написал в свое время доклад под названием «Святитель Иоанн-объединитель», где цитировал различные его высказывания и рассказывал о его действиях в земной жизни по этому поводу.

Мы все знали, что владыка обязательно устроит так, как надо. В итоге он так и сделал.

На следующий день резолюция была прочитана на заседании, а Митрополит Лавр распорядился, чтобы голосование проходило отдельно по каждому пункту. И что вы думаете? Все они были одобрены большинством голосов! В конце концов большинство делегатов поддержали воссоединение с Матерью-Церковью.

Возможно, если бы вопрос был поставлен ребром – «за» или «против» объединения, – противники курса на сближение собрались бы с духом и не поддержали бы резолюцию. Но владыка Лавр предложил голосовать по каждому пункту резолюции по отдельности, и в итоге было принято положительное решение.

Произошло действие Святого Духа

Определенно, это чудо, что люди так резко поменяли свое мнение. Я помню, после голосования мы отправились в гостиницу, и кто-то из делегатов, выступавших ранее против объединения, вошел в лифт вместе с нами. Я сказал ему: «Послушай, брат, произошло чудо!» А он отвечает: «Да, действие Святого Духа». Получается, этот человек не просто поменял позицию, но и понял, что противиться воле Божией нельзя.

Этот человек не просто поменял позицию, но и понял, что противиться воле Божией нельзя

Правда, наиболее яростные противники воссоединения продолжали гнуть свою линию. Вскоре после Собора они создали раскол уже внутри РПЦЗ, некоторые священники и приходы – в небольшом количестве – ушли, но потом многие из них возвращались. Например, несколько месяцев назад в лоно РПЦЗ вернулся Успенский приход, расположенный неподалеку от Вашингтона, и они счастливы этим. Но для того, чтобы осознать ошибку, им потребовалось несколько лет.

Некоторые из моих прихожан тоже ушли, но потом все вернулись, поняв, что раскол – это дорога в никуда. Ведь, как это часто бывает, раскольники грызутся между собой, поскольку хотят друг другу доказать, кто из них более крутой и принципиальный.

Конечно, я пытался, как мог, вразумить своих прихожан, но сразу это не помогло. Мы молились и надеялись, что Господь их вразумит. В результате они потихоньку снова пришли к нам. Мы не делали их этого никакого шума, а просто приняли их с распростертыми объятиями.

Трагедия раскола постигла и мою семью

Трагедия раскола постигла не только церковные юрисдикции, но и семьи. Нашу семью она тоже не обошла стороной: дядя моей супруги ушел, и мы очень переживали по этому поводу.

Конечно, хочется, чтобы все были вместе и молились «едиными устами и единым сердцем». Когда этого нет, очень больно.

Епископ Василий (Родзянко) Но у нас в семье есть и обратный пример – епископ Василий (Родзянко), дядя моей супруги. Он не дожил до объединения, но всегда молился о нем. Его рукоположили в священники в Сербской Церкви, но произошло это с благословения владыки Иоанна Шанхайского, с которым они были знакомы по Югославии.

Владыка Василий любил Русскую Зарубежную Церковь, был близок духом к ней. Став епископом, он служил в Православной Церкви в Америке, и всегда говорил, что самое главное – Евхаристия: надо причащаться вместе, а Господь поможет нам преодолеть все церковные проблемы. Он был прав: действительно, нужно стремиться к единству вокруг Чаши Христовой, и Господь поможет нам сделать все остальное.

К сожалению, владыка Василий не дожил до объединения, но я уверен, на том свете он радуется тому, что это произошло. Ему тоже довелось принять участие в преодолении другого раскола, который произошел в начале 1930-х годов между нашей Церковью с центром в Белграде и Церковью русской традиции в Париже.

В то время будущему владыке Василию, а тогда студенту богословского факультета Белградского университета Владимиру Родзянко, было поручено поехать в Париж и вручить письмо примирения от тогдашнего Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Антония (Храповицкого) Митрополиту Евлогию (Георгиевскому). Он выполнил свою миссию, примирение произошло, но вскоре, к сожалению, Парижская Церковь пошла своей дорогой. Однако, как известно, несколько лет назад и она объединилась с Московской Патриархией.

Единство Церкви – это благословение

Последние дни работы IV Всезарубежного Собора в Сан-Франциско прошли спокойно. По возвращении в Вашингтон я отслужил первую после Собора литургию, которая пришлась на родительскую субботу. Я служил без диакона, и мне нужно было произносить ектению и впервые в жизни помянуть Патриарха. Помню, сказав «и господина нашего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II со всей его паствою», я почувствовал, что с моих плеч упал огромный тяжелый груз. Тогда я ощутил, что мы теперь действительно являемся единой Церковью. Это было замечательное чувство, которое не покидает меня по сей день.

Я ощутил, что мы теперь действительно являемся единой Церковью

Я не могу забыть ощущения, которые испытал при подписании Акта в Москве. У нас была очень большая делегация Зарубежной Церкви, нас очень тепло приняли. Это было огромное событие, о нем в очень положительном ключе говорили все российские СМИ. Некоторые даже утверждали, что с объединением двух ветвей Церкви в России завершилась Гражданская война.

Нас принимал Президент страны, был замечательный банкет в Грановитой палате в Кремле, нас всюду встречали – и на улицах, и в приходах, – и все радовались. Была назначена торжественная служба на полигоне в Бутово, где захоронены исповедники и новомученики Русской Церкви. Перед этим кто-то посоветовал пригласить меня на телевидение, и тогда мы с митрополитом Кириллом, нынешним Патриархом, вместе выступали в одной из телепередач. Я спросил его, помнит ли он меня по своему визиту в Бостон, где в 1979-м или 1980-м году проходила международная конференция о науке и религии. Там была делегация Московской Патриархии, а я поехал туда как корреспондент «Голоса Америки» и впервые встретился с будущим Патриархом Кириллом, в то время – новоиспеченным епископом Выборгским. Он дал мне интервью о том, как наука и Церковь могут сотрудничать в разрешении ряда современных проблем, например, в экологии, медицине. Как ни удивительно, спустя много лет владыка Кирилл помнил ту нашу встречу.

Сейчас, 15 лет спустя, я понимаю, что восстановление единства Церкви – это благословение. Противники объединения старались убедить народ в том, что Москва начнет посылать своих агентов, приберет Зарубежную Церковь к рукам, и мы потеряем нашу свободу. Но все произошло ровным счетом наоборот. Нам удалось договориться, что Зарубежная Церковь, будучи в составе единой Матери-Церкви, останется самостоятельной. Мы сами решаем все вопросы, и за эти 15 лет не было ни одного случая, чтобы Москва как-то пыталась вмешаться в наши внутренние дела.

Слава Богу, у нас есть возможность ездить в Россию и свободно там служить, батюшки оттуда приезжают к нам, и мы служим вместе с ними здесь. У нас нормальные теплые отношения со всеми в Русской Церкви, и с годами они становятся только крепче, потому что мы чувствуем: обрести единство нам помог Господь.