Последнее интервью митрополита Лавра «Вестям»

Митрополит Лавр в Москве, 2007 г. Фото: В. Корнюшин / Православие.Ru

17 мая в Храме Христа Спасителя в Москве был торжественно подписан Акт о каноническом общении и восстановления единства в Поместной Русской Православной Церкви. В тот же день в храме прошло первое в истории совместное богослужение иерархов и клириков Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви. Незадолго до этого предстоящие события в интервью каналу «Вести» прокомментировал Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Лавр.

– Владыка, расскажите, пожалуйста, о главных причинах русского церковного разделения и какую роль в Вашей жизни сыграло это трагическое событие?

– Ну, это вопрос, конечно, не такой простой, и, в частности, для меня. Когда это разделение произошло в 27-м году, я еще не родился, я родился в 28-м. Я родился в Чехословакии. Так что пока я не оказался напрямую в монастыре, то об этом не знал, конечно. А почему это произошло разделение? Разделение в основном, конечно, потому что, конечно, как там, в России, тоже подчеркивают, что русская эмиграция после революции оказалась отделенной. Но духовное, церковное наше начало мы не разделяли, наша церковь оставалась вместе с церковью, страждущей в Отечестве. До 27-го года вместе были. До 25-го жив был Святейший Патриарх Тихон, а потом – его местоблюститель, митрополит Петр (Полянский). А в 27-м году окончательное разделение произошло. Этому послужила декларация, которая требовала полного подчинения уже власти безбожной, и наша церковь должна была это дело прекратить.

– А как сохранялась связь между Русской Православной Церковью Зарубежом и в Отечестве на протяжении этих десятилетий?

– Ну, прямой связи так, в общем, не было. Вот такими окольными путями добывали одно, другое. Но как-то близких таких отношений не было, и долго.

– Какие канонизации в России и, наоборот, за рубежом за эти годы показались Вам особенно значимыми?

– Канонизации? Мы-то канонизировали в 1981 новомучеников и исповедников и царственных мучеников, а российская церковь только в 2000 году канонизировала. Это очень славно было, мы рады, хотя и прошел довольно большой срок между этими событиями, 20 лет почти что. Все-таки этот вопрос жил там, среди русского народа, и поднимался. И в конце концов это осуществилось и в России.

– Владыка, а когда Вам подумалось, что воссоединение возможно?

– Ну, вопрос поднимался у нас несколько раз с нашими архипастырями в отношении объединения. И так вот этот вопрос постепенно, постепенно назревал.

– А насколько на это повлияло то, что год назад в Сан-Франциско прошел четвертый зарубежный собор?

– Ну, я думаю, что это, конечно, тоже повлияло, потому что для нашей паствы, для многих это все-таки стало более убедительно, что это правильный путь, на который мы вступили уже до этого три года. Сейчас почти уже четвертый год. Но, конечно, далеко не все пастыри еще с этим согласны, к сожалению.

– Много ли противников нашлось в лоне Русской Православной Церкви Зарубежом для того, чтобы, что называется, врачевать раны?

– Ну, есть, например, какое-то количество, не знаю. Какое-то количество есть людей, которые выступали и продолжают выступать еще и сейчас.

– Люди светские часто задаются вопросом, как будет управляться имущество Церкви, которое находится за границей.

– Сейчас все, что принадлежит Зарубежной Церкви, ее приходам, все имущество как принадлежало, так и будет принадлежать Зарубежной церкви.

– Владыка, а вот когда наступил все-таки переломный момент, когда Вы почувствовали, что объединение состоится?

– Ну, я такого момента так не помню. Лично у меня такого не было. Но вообще-то, конечно, начиная так с, может быть, 80-х годов уже настроение было такое, что нужно будет понемножку как-то думать и делать что-то, что-то предпринимать. Русской Православной Церкви, конечно, нужно быть единой. Это спора не может быть, конечно. Но вот здесь проблемы, конечно, которые нас разделяли, и, может быть, еще что-то есть. Но постепенно, надеемся, будет это все проходить, все встанет на свое место постепенно, и наступит иной мир у нас.

– Сейчас, оглядываясь назад, кого бы вы перечислили из действующих церковных лидеров, кто прикладывал очень много усилий к тому, чтобы воссоединение состоялось?

– Наши архиереи, потому что все поддерживали эту мысль – в той или иной степени, конечно, и с некоторыми оговорками, я бы сказал так. А так это наш архиепископ Марк, владыка Кирилл тоже и другие владыки тоже.

– А как-то повлияла Ваша поездка в Россию, когда Вы ездили, и уже было восстановлено молитвенное общение? И когда Вы с Патриархом совместно участвовали в освещении нескольких храмов?

– Ну, я думаю, что это немножко подтвердило нашим архиепископам, которые были в России, что они увидели, что нужно что-то делать дальше.

Беседовал Михаил Солодовников.