Митрополит Дионисий (Валединский) – первоиерарх Православной Церкви во II Речи Посполитой
Межвоенная
Польша 1918–1939 гг., именуемая II Речью
Посполитой, стала независимым государством в результате
сложных процессов, происходивших в течение длительного
времени как внутри страны, так и далеко за ее
пределами. Итоги I мировой войны и Октябрьской
революции, военные операции и войны 1919–1920
гг., окончательно способствовали появлению на карте
Европы XX столетия многомиллионного государства, в
границах которого оказались и обширные "восточные
земли": значительная часть современной Литвы с
Вильнюсом, Украины, около половины Белоруссии.
Межвоенная Польша была многонациональным государством. На
долю национальных меньшинств приходилось более одной трети
населения, общая численность которого составляла около 30
миллионов человек. По данным государственной переписи 1931
г. православными были около 12% всех жителей Польши,
причем в Полесском воеводстве на их долю приходилось более
77% населения, в Волынском – почти 70%, Новогрудском
– более 51%, Виленском – 25%, Белостоцком
– около 19%, Люблинском – около 9%.
Обложка книги секретаря Ученой Археологической и Археографической Комиссии при Священном Синоде Православной Церкви во II Речи Посполитой Н.Г. Пиотровского "Русская икона" (1929)
В
1939 г., согласно официальной церковной статистике,
Православная Церковь в Польше имела пять епархий с
более чем 4 миллионами верующих, 2500 церквей и
часовен, около 3000 духовных лиц, 17 монастырей и
скитов, в том числе Почаевскую Свято-Успенскую лавру,
Православный Богословский лицей в Варшаве, духовные
семинарии в Вильне и Кременце, Православный
Богословский Отдел при Варшавском университете им.
Иосифа Пилсудского, Митрополитальный Семинарий
Иконографии, Псаломщицкую школу, Синодальную
типографию, различные периодические издания, архив.
13 ноября 1924 г. константинопольский патриарх Григорий
VII подписал томос о даровании Православной Церкви в
Польше формальной автокефалии, фактическое принятие
которой наступило уже после II мировой войны, хотя в
межвоенный период, начиная с 1925 г., Церковь считалась
автокефальной, что в значительной степени объяснялось
стремлением государственных властей Польши во что бы то ни
стало исключить малейшую зависимость православных граждан
страны от Церкви-Матери – Русской Православной
Церкви и ее центра в Москве.
Заглавный лист "Из молебного пения о гонимых и страждущих за веру в Советских республиках", изданного в Варшавской Синодальной типографии в начале 1930-х гг.
Основу
православного населения межвоенной Польши составляло
крестьянство, искони населявшее земли восточных
воеводств Польши – около 93% всех православных.
Процесс национального самоопределения в ту пору еще не
только не завершился, но кое-где даже и не начинался,
особенно в Полесье и самом центре
польско-восточнославянского пограничья. Православные
люди говорили о себе, что они "тутейшие"
– тутошние, здешние, а язык их
"тутейший", "простый" или
"руский". В официальных документах той поры
было узаконено определение "тутейший",
которых по различным данным насчитывалось около 1
миллиона человек. Согласно переписи 1931 г. более 1
миллиона православных считали родным языком украинский,
почти 1 миллион – белорусский, полмиллиона
– польский, сто тысяч – русский, почти 22
тысячи – чешский.
Таким образом, по национальному составу православные
делились на несколько далеко не равных по числу групп,
среди них доминировало украинское и белорусское коренное
население, преимущественно крестьянство; русские, а число
их значительно менялось в различные периоды истории
межвоенной Польши (от нескольких сот тысяч до ста тысяч
человек), были представлены не столько старожильческим
населением городов, городков и местечек, сколько
эмигрантами, покинувшими Россию в результате революции и
гражданской войны. Впрочем, нередко русскими называли себя
и представители местной православной интеллигенции, в том
числе и священники.
Титульные листы изданий житийной литературы, осуществленных Варшавской Синодальной типографией в 1920-е – 1930-е гг.
По
данным английского статистика Д.Х. Симпсона, пожалуй
как никто серьезно разрабатывавшего проблему учета
русских эмигрантов, межвоенная Польша занимала
лидирующее положение по их числу во все времена,
начиная с первых послереволюционных лет вплоть до конца
1930-х гг.. Общее количество русских эмигрантов во II
Речи Посполитой может быть сравнимо лишь с числом
русских беженцев во Франции в 1930-е гг. Это, в
частности, объясняется тем обстоятельством, что в
состав межвоенной Польши вошли огромные
восточнославянские этнические территории, заселенные в
основном православным населением, и "восточные
земли" II Речи Посполитой продолжали сохранять
свой "руский" характер. На всех сторонах
местной жизни здесь сильно ощущалось влияние
политической, правовой, экономической и церковной
культуры бывшей Российской империи. Многие русские
эмигранты имели родственников на территории II Речи
Посполитой, среди которых были представители всех без
исключения слоев общества, включая и довольно
состоятельных местных помещиков, владевших
значительными земельными угодьями.
Титульный лист еженедельного "церковно-народного иллюстрированного журнала" "Воскресное чтение", издававшегося в Варшаве в 1924–1939гг.
М.И.
Раев утверждает, что "местная церковь (за
исключением некоторых городских центров) не играла
заметной роли в жизни эмигрантов, поскольку те были для
нее чуждым элементом". Подобное утверждение по
меньшей мере курьезно, так как Православная церковь в
межвоенной Польше всегда оказывала русским эмигрантам
огромную духовную помощь и даже довольно значительную
материальную. Несмотря на свою финансовую бедность, она
делилась с ними в буквальном смысле последним. Вопросы
церковного бытия были среди самых важных в жизни всех
без исключения русских общин. Об этом свидетельствует
множество сохранившихся материалов, в частности пресса
межвоенной Польши, в том числе многочисленные
русскоязычные и православные периодические издания.
Положение Православной церкви во II Речи Посполитой было
тяжелым. По существу можно говорить почти о постоянных
гонениях на нее как со стороны государства, так и
Польского католического костела. Временами гонения эти
носили характер настоящих массовых репрессий, порой
совершенно варварских военных погромов, что, например,
имело место на Холмщине в 1938 г., когда там сразу было
уничтожено около двухсот церквей. Тем не менее, несмотря
на погромы, массовые гонения и разрушения храмов в городах
и сельской местности, положение Православной церкви в
межвоенной Польше было куда более благополучно по
сравнению с положением Православной церкви в СССР, где во
второй половине 1930-х гг. по словам известного церковного
историка о. Владислава Цыпина, "церковная организация
была разгромлена".
