«В храме наши дети зримо преображаются»

Освещение вопросов духовно-нравственного воспитания детей и подростков с нарушениями в умственном развитии не может быть полным, если не выслушать мнение тех, кто по долгу службы и профессии работает с этой категорией людей постоянно, ежедневно, в течение всей жизни. Речь идет, в первую очередь, о сотрудниках специализированных учреждений, администрации интернатов, которая принимает воспитанников в детском возрасте, воспитывает их и выводит на жизненную орбиту по достижении возраста, когда они могут вести самостоятельную жизнь в обществе.

Мы обратились с просьбой дать интервью к директору известного в нашей стране и за ее пределами государственного бюджетного стационарного учреждения социального обслуживания «Дом-интернат для детей-инвалидов и инвалидов с детства с нарушениями умственного развития № 1» г. Петродворца (ДДИ № 1) комитета по социальной политике Санкт-Петербурга Асикритову Валерию Николаевичу. Выбор Валерия Николаевича в качестве собеседника не был случайным. Детский дом-интернат № 1, в котором проживает 301 воспитанник, является опорным экспериментальным учреждением Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации. По линии министерства в ДДИ № 1 направляются руководители учреждений социального обслуживания различных уровней из регионов РФ. В интернате внедряют самые новые образовательные и реабилитационные стандарты и технологии, а специалисты со всей России приезжают осваивать в Петродворец передовой опыт. В учреждении Валерия Николаевича с 1998 года действует православный храм во имя святой блаженной Ксении Петербургской, ведется работа по духовно-нравственному воспитанию, официально трудоустроены специалисты, которые занимаются этой работой. Учреждение неоднократно посещали высокие гости из Правительства Российской Федерации и Санкт-Петербурга, в ходе этих визитов работа коллектива детского дома была высоко оценена, в том числе по направлению духовно-нравственного воспитания. Валерий Николаевич Асикритов является опекуном более 300 детей и, как он сам признался, крестным папой многих детей и даже сотрудников.

Валерий Николаевич – заслуженный учитель Российской Федерации, отличник социального обеспечения РСФСР, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, ордена «Дружбы народов», ордена Русской Православной Церкви – святого благоверного князя Даниила Московского. Также он член Общественной палаты Санкт-Петербурга и председатель совета директоров комитета по социальной политике правительства Санкт-Петербурга.

Итак, интервью…

– Валерий Николаевич, готовится брошюра, цель которой – обратить внимание на важность духовно-нравственного воспитания детей и подростков с отклонениями в умственном развитии. Я знаю, что вы этой проблемой занимаетесь уже почти 20 лет…

– Не 20, больше, можно сказать – все время, сколько я работаю в детском доме, с 1974 года.

– Тем более вы ценный собеседник. В одном из своих интервью вы упомянули, что в советское время среди специалистов-коррекционников было распространено мнение, что в учреждениях социальной защиты необучаемые дети. Об этом говорили в вузах, так считали на местах. А как обстояло дело с воспитанием? Этим вопросам уделялось внимание?

– Воспитанием занимались всегда. Не было школы в какой-то период, были только воспитатели. Но воспитатели были, они занимались с детьми по специальным программам, в которых учитывались особенности наших детей. В ходе этой работы у детей формировали все мировоззренческие представления о жизни, велась подготовка детей к интеграции в общество. Иными словами, проводилась социализация и интеграция, а социализация и интеграция как раз подразумевают культуру поведения в обществе, морально-нравственные аспекты, самообслуживание, личную гигиену и внешний вид и так далее. Вот это на самом деле было всегда.

Но не все было гладко, в Советском Союзе вопросы интеграции решались очень сложно в силу того, что социум не принимал инвалидов. Отношение было такое, что в Советском Союзе инвалидов нет. Такое отношение на самом деле было. Отношение было такое, что вот есть территория, вот забор, вы здесь гуляйте, занимайтесь – и особо за пределами этой территории старайтесь не появляться. Я приведу пример. Мы находимся в городе Петродворец, у нас замечательные парки, знаменитые петергофские фонтаны. И вот, когда наши воспитатели в то время, это были 1980-е годы, в субботу или воскресенье с группами детей ходили в Нижний парк на культурные прогулки, нам звонили из администрации района и говорили: «Пожалуйста, не выходите с вашими ребятами, потому что жители Санкт-Петербурга звонят нам и жалуются, что мы приехали на выходные отдохнуть, а у нас при виде ваших больных воспитанников портится настроение… зачем их выпустили?» Это при том, что наши дети всегда вели себя безупречно. И мы старались уже такие экскурсии планировать в будние дни, в начале недели, когда посетителей в парке значительно меньше, а выходные мы всегда проводили на территории интерната.

Сейчас, к счастью, ситуация изменилась. Сейчас, несмотря на все трудности сегодняшней жизни, отношение к проблеме инвалидов, к проблеме людей, нуждающихся в помощи, стало намного лучше. Все больше людей занимают позицию, что люди с инвалидностью – это такие же люди, в личностном плане они ничем не хуже. Сейчас и страна, и общество в целом стали более открытыми. Мы можем наблюдать, как эти проблемы решаются в других странах, сравнивать, анализировать, делать какие-то выводы, перенимать опыт, делиться опытом.

Говоря о положительных изменениях, нужно также сказать, что такого внимания со стороны государства к проблемам инвалидов, как есть сейчас, никогда не было. Даже 10–15 лет назад не было такого внимания. О нас никто не знал, эти вопросы замалчивались, никогда ни в газетах, ни по радио, ни тем более по телевидению не писали и не говорили, что существует такая проблема, что переполненные группы, что нет возможности индивидуальной работы, а наши дети нуждаются в сугубо индивидуальном подходе с учетом особенностей их интеллектуального развития. Это тоже очень важно.

– Как же вы пришли к идее духовно-нравственного воспитания и создания домовой церкви при интернате? Говоря о духовности и духовно-нравственном воспитании, я подразумеваю не приобщенность светской культуре или народным традициям, а воспитание, о котором вы только что говорили, но в основе которого заложено христианское мировоззрение, где присутствуют понятия Бога, заповедей, внутренней духовной жизни, взгляд на жизнь и отношения с людьми через призму Божиего Закона. Как вам кажется, нужно ли это воспитанникам?

Идею создания домового храма нам подсказали сами дети

– Конечно! Я считаю, что для воспитанников такое воспитание очень важно и абсолютно необходимо. К этому выводу мы пришли, наблюдая за ребятами, которые посещали домовой храм, пока они были у нас в учреждении, и за их судьбами после выхода из детского дома. Потом, даже если просто рассуждать… Когда мы находимся на людях, когда за нами наблюдают, мы в большинстве своем стараемся вести себя хорошо, а когда мы наедине с собой, мы можем себе позволить что-то, что не укладывается в рамки, скажем так, хорошего поведения. Особенно это касается и нашего внутреннего мира, мира мыслей и чувств. А человек верующий, ведущий какую-то духовную жизнь – он знает, что Бог-то все видит. Знает, что он всегда, даже когда один, находится в присутствии Бога, и, с одной стороны, человек уже не позволит себе каких-то тайных действий, которые не укладываются в эти рамки, а с другой – такой человек будет следить за порядком в своей душе, в своих мыслях и чувствах, а это ведь тоже имеет прямое отношение к духовному и душевному здоровью.

Ребята задавали вопросы, и мы им объясняли, что это христианская вера, что для того, чтобы участвовать в Таинствах, обрядах, люди готовятся, крестятся и становятся тогда членами Церкви. И многие ребята изъявили желание креститься. И мы стали желающих креститься группами водить в собор Петра и Павла в Петергофе. Там служил тогда отец Владимир, он отозвался на нашу просьбу и крестил всех наших детей. Но не только это. Перед крещением он также проводил беседы, объяснял все и потом давал советы, наставлял. Получилось даже так, что он крестил не только детей, но и часть сотрудников, пожелавших принять Таинство. Меня нередко приглашали стать крестным, и я всегда соглашался, так я стал крестным отцом для многих детей и даже сотрудников. Первое знакомство с Церковью происходило таким вот образом.

– А когда вы решили создать свою собственную церковь в интернате? Фактически это храм в государственном учреждении.

– К этому решению мы пришли, когда увидели, что интерес у ребят к Церкви, к церковным службам не ослабевал, и те из них, кто ходил в церковь, начали меняться в лучшую сторону, начало меняться их поведение и взаимоотношения с другими ребятами и воспитателями уже в обыденной жизни. Они уже совершенно по-другому стали относиться к своим обязанностям, к тем требованиям, которые к ним предъявлялись. И тогда мы подумали: а почему бы нам не создать церковь при детском доме? В этом вопросе была также сильная поддержка и со стороны родителей тех детей, которые по состоянию здоровья находились у нас, но не были отказниками. Родители также отмечали положительные изменения в детях и помогали продвигать идею создания домового храма.

Родители и родственники детей также впоследствии помогали в строительстве и до сих пор помогают в организации работы по духовно-нравственному воспитанию. Они сыграли в этом деле важную роль. Дело еще в том, что в нашем учреждении есть слабые дети, с которыми проблематично выезжать в город в собор, а мы хотели, чтобы возможность посещать храм была и у них тоже. В итоге мы обратились к тому же отцу Владимиру, и он нас познакомил с еще одним священником, отцом Александром Амелиным, который приехал в детский дом, мы вместе с ним выбрали место для будущего храма, составили план действий. Это был обычный холл на четвертом этаже здания, витраж холла как раз выходил на восток, в этой части впоследствии создали алтарь.

Домовой храм в честь блж. Ксении Петербургской в ДДИ №1 Петродворца

– Как к идее создания храма отнеслось начальство? Я имею в виду структуры в правительстве Санкт-Петербурга, которые курируют деятельность детских домов.

Мы опирались на ст. 16 п. 3 федерального закона № 125 «О свободе совести и религиозных объединениях»

– Вообще существует федеральный закон № 125 «О свободе совести и религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 года, где прямо в статье 16 пункте 3 говорится: «Религиозные организации вправе проводить религиозные обряды и церемонии в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов по просьбам находящихся в них граждан в помещениях, специально выделяемых администрацией для этих целей». Поэтому в рамках этого закона наша задача как администрации детского дома заключалась в том, чтобы выделить такое помещение и договориться с религиозной организацией – с Русской Православной Церковью – о проведении там богослужений, обрядов и так далее. Сейчас мы не испытываем абсолютно никаких проблем, наоборот, нашу работу высоко оценивают, и есть определенная поддержка со стороны государства. В нашем храме в гостях бывали губернатор Санкт-Петербурга Валентина Ивановна Матвиенко, нынешний губернатор Санкт-Петербурга Георгий Сергеевич Полтавченко, храм также посещал министр Минздравсоцразвития Михаил Юрьевич Зурабов и многие другие официальные лица, все положительно оценивали нашу работу.

Царские врата и некоторые элементы иконостаса воспитанники изготовили сами – в мастерской детского дома

Но вначале, конечно, были с этим некоторые трудности. Наша вышестоящая инстанция называлась тогда комитет по социальной политике Санкт-Петербурга. Человек, который был на тот момент председателем комитета, не поддержал нашу инициативу, это была его личная позиция. Он считал, что мы что-то такое нелепое выдумали и так далее. Но поскольку никаких документов и законодательных актов, запрещающих организацию церкви в интернате, не было (и нет), а также по причине нашей неотступности, он согласился, предупредив только, чтобы, поскольку Церковь отделена от государства, ни одной копейки из бюджета на создание храма потрачено не было. Это правило мы исполнили и исполняем по сей день. Нам все помогали понемногу. Очень много помогали родители. Отец Александр Амелин, который участвовал в выборе места для храма, привез машину досок, еще что-то. Что-то приносили сотрудники, я принес умывальник для алтаря. Царские врата и некоторые другие элементы иконостаса, а также паникадило воспитанники изготовили сами в мастерской детского дома на занятиях по столярному делу. Лобзиками выпиливали узоры, крестики, скрепляли… – получилось довольно симпатично. Нашелся иконописец, который по завершении строительных работ расписал храм. И в итоге за год храм был готов, и в 1998 году мы получили благословение митрополита на освящение нашей церкви иерейским чином. А уже в мае 2009 года, после ремонта, храм посетил и освятил полным архиерейским чином преосвященный Амвросий, на тот момент епископ Гатчинский, викарий Санкт-Петербургской епархии, ректор Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии. За храмом тогда официально было закреплено имя – домовой храм во имя святой блаженной Ксении Петербургской, и он был приписан к приходу Николая Чудотворца в Лебяжьем, с которым у нас к тому времени сложились тесные взаимоотношения.

– Получается, что через 11 лет вы обновили домовую церковь. В этом была необходимость?

– Да, к тому времени в наше учреждение стало приезжать много делегаций из разных детских домов и других профильных учреждений практически всех регионов России. Сейчас мы принимаем до 100 делегаций в год, представьте себе! Все они заходят в церковь, интересуются, просят поделиться опытом. И поскольку у нас тогда в детском доме шел ремонт, проводилась плановая замена витражей, это существенно затрагивало и домовой храм, нам захотелось как-то обновить и церковь. Мы посоветовались с нынешним настоятелем храма отцом Александром Михеевым и решили, что мы уже «выросли из коротких штанов», что нужно заказать резной иконостас, писаные иконы в Александро-Невской Лавре и так далее. Мы начали сбор средств, много помогли родители, помогали коммерческие организации города. Этим процессом занимался отец Александр.

В итоге удалось собрать несколько миллионов, и мы полностью обновили наш храм. Был изготовлен новый иконостас, иконы. В Воронеже заказали колокола, сделали настоящую звонницу, закупили новые богослужебные сосуды, облачения и другую утварь. Храм стал еще красивее и уютнее. Все – и дети, и сотрудники, и гости – это отметили.

– Расскажите, как происходит посещение храма. Ведь не все дети могут самостоятельно, по собственной инициативе ходить по детскому дому.

– Совершенно верно. Более того, не всех одновременно можно и нужно туда приводить. Во-первых, все там не поместятся, а во-вторых, у всех разное состояние здоровья. Кто-то из детей более слабый, не может простоять или просидеть всю службу, тогда воспитатель проводит его на 5, 10, 20 минут, в зависимости от состояния и усердия самого ребенка, и отводит его обратно в группу. Кто-то может присутствовать в течение всего богослужения. Мы составили график и дали рекомендации воспитателям, и воспитатели водят группы согласно этому графику. У нас организовано так: воспитатель с частью детей в храме, а нянечка в этот момент с остальными в группе, если кто-то не может или не захотел идти.

– Вам не приходилось испытывать сопротивление со стороны коллектива?

– Вначале сопротивление было, и немалое. Некоторые сотрудники говорили, что они комсомольцы, партийцы, и вот, придумали какую-то церковь, чтобы забивать детям голову… еще чего не хватало! Говорили, что нечего нам делать, и так далее. Некоторые говорили, что не будут водить группы по графику и что не переступят даже порог этой церкви. Кто-то вступал в полемику: мол, почему бы нам не построить еще синагогу и мечеть, почему мы выбрали Православную Церковь? Но тут, я считаю, большое значение имеет позиция руководителя. Я занял твердую и последовательную позицию. Я беседовал с людьми, а что касается мечети и синагоги, я говорил так: «Давайте рассуждать. Сколько у нас евреев? – 5–6 человек. Сколько мусульман? – Около 15. А всего сколько? – 300, и все остальные – это русские, украинцы, белорусы, одним словом – православные. Так и на кого мы будем равняться? На большинство или на меньшинство?»

После появления у нас храма как ветром сдуло всех сектантских агитаторов, прежде обивавших наши пороги

К слову сказать, мы вообще всегда были достаточно толерантны. До появления церкви к нам приходили в детский дом представители самых разных религий, от кришнаитов до протестантов, и мы всех принимали. Мы тогда не видели в этом ничего страшного. Люди приходили, пели песни, раздавали детям яблоки, апельсины, сладости, все внешне вполне хорошо, дети были рады подаркам. Потом, когда уже начали приходить какие-то странные секты, я стал настораживаться и думать, как отказывать, как ограждать. Но после появления церкви всех проповедников как ветром сдуло, резко пропали и сами представители религий, и прекратились звонки с просьбой о визите. Нам даже не пришлось ничего предпринимать или придумывать поводы для отказа.

А по поводу несоблюдения графика… С моей точки зрения, это был прямой саботаж распоряжения директора. Я понимаю еще, если бы дети не хотели. Если кто-то из детей отказывается, мы его насильно ни на какие кружки и тем более в церковь не водим. У нас, кстати, есть дети, которые не ходят в церковь, и это совершенно нормально, но большинство любят и ходят. А воспитателям, которые по личным убеждениям отказывались по графику водить желающих детей в храм, я прямо говорил: либо прекратить саботаж, либо пишите заявление – будем расставаться. И надо сказать, что ситуация со временем нормализовалась, вошла в спокойное русло.

– В СМИ про вашу церковь была такая информация: гостей этого храма поражает то, что поют, помогают в алтаре и следят за порядком здесь сами дети и что они ощущают себя хозяевами своего домового храма, а не гостями, которых пригласил батюшка.

– Да, это действительно так, церковь создавались в том числе руками воспитанников и при их самом непосредственном участии, они действительно чувствуют там себя как дома. Вокруг церкви сформировалась целая жизнь и, если так можно выразиться, «сфера притяжения». В нашем детском доме существует несколько таких центров притяжения. Это Александр Николаевич Асикритов (мой брат) и его спортивная секция, куда ребята ходят заниматься спортом и показывают значительные успехи, так что выезжают даже на зарубежные соревнования; это Томилина Наталья Игоревна и ее театр «Сюрприз»; Ахметова Ольга Владимировна и ее драматическая студия; это также студии рисования и рукоделия, мастерские по шитью. Ребята приходят туда сначала как в кружок, потом объединяются в группы по интересам, делают какие-то совместные дела, общаются с педагогами, приходят к ним пить чай, советоваться.

Храм стал крупным центром притяжения, куда ребята приходят не только во время службы

Церковь стала еще одним крупным центром притяжения, куда ребята приходят не только во время службы. При домовой церкви действует кружок народного и церковного пения, где воспитанники имеют возможность развивать свои музыкальные и вокальные навыки. Одно время работал кружок золотошвейного мастерства, ребята сами шили покровы, облачения.

Но, конечно, все эти центры не означают, что происходит разделение детей на изолированные группы. Один и тот же ребенок может и заниматься спортом, и ходить в церковь, и участвовать в театральных постановках. Вот, к примеру, наши артисты – так мы называем ребят, участвующих в театральных студиях, – традиционно на Рождество выезжают в Лебяжье, на приход к настоятелю домовой церкви, и участвуют там в Рождественском концерте; также ребята из разных кружков и секций приезжают и в православный лагерь «Чайка», который организован при этом приходе. Церковь у нас вообще носит всеобъемлющий характер, она не изолируется от остальных, и она у нас для всех. Сейчас богослужения у нас совершаются раз в две недели, но между службами ребята постоянно собираются в храме на занятия, спевки. Некоторые просто приходят поговорить, посидеть, помолиться.

Духовное пение и церковное искусство – это одно из развитых направлений в детском доме. В учебной программе кружка народного и церковного пения большое место уделяется развитию индивидуальных способностей детей, стремлению их к повышению исполнительского уровня, общекультурным, нравственным и духовным ценностям. Из ребят, которые регулярно посещают занятия кружка, музыкальным руководителем Татьяной Борисовной Леоновой был сформирован ансамбль «Вдохновение», который поет за богослужениями, выступает на внутренних мероприятиях детского дома, а также выезжает на гастроли. Помимо концертных программ на основе церковных и народных песнопений коллективом педагогов и ребят были созданы оперы «Звезда Вифлеема», «Чудо из чудес» и детская опера композитора Г. Портнова «Ухти-Тухти», которые заслужили признание у гостей интерната, а также в ходе выступлений в других интернатах и на тематических площадках Санкт-Петербурга.

Ансамбль, между прочим, успешно защищает честь интерната на различных городских и областных мероприятиях и конкурсах, посвященных проблемам детей с отклонениями в развитии. В 2013 году ансамбль стал лауреатом III Всероссийского фестиваля детских социальных учреждений «Пасхальная радость» в г. Сергиев Посад.

– А как это все организовывалось? Кто занимается данными направлениями?

– Как я говорил, мы изначально создавали церковь для детей, так как видели те положительные изменения, которые в них происходили в ходе воцерковления, а также потому, что ребята сами стремились к этому. Поэтому мы сразу решили, что церковь должна жить. Богослужения вначале проводились не так часто – когда у батюшки была возможность, и мы начали думать, как сделать так, чтобы наша церковь жила, чтобы в ней звучала молитва, проводилась какая-то работа с детьми. И постепенно нашлись специалисты, имеющие специальное духовное и музыкальное образование, которые занялись этой работой. Мы изначально хотели, чтобы у нас работали люди, имеющие соответствующее профильное образование, и чтобы они были в детском доме на ставке, чтобы это были штатные сотрудники. Я вообще считаю, что профессионализм, стабильность и постоянство в этом деле имеют важное значение. У нас даже батюшка оформлен педагогом дополнительного образования по предмету «Основы православной культуры». И он действительно занимается с ребятами, проводит беседы.

– Этого священника в детский дом прислали из епархии? Расскажите, как вы с ним познакомились.

– Когда мы церковь уже построили, начали работать, ко мне пришел молодой человек, студент Санкт-Петербургской духовной семинарии, с предложением помочь проводить занятия с детьми. Он услышал, что в детском доме организуется церковь, а также услышал упрек от кого-то, то ли от родителей, то ли от сотрудников, что в детский дом все религии и секты ходят, кроме православных. И вот он пришел предложить свою помощь. Однажды он приехал с тремя ребятами и сказал: «Валерий Николаевич, я хочу вам предложить помощь в организации церковных праздников, помощь в их правильном проведении». Мы, действительно, не имели никакого представления, как правильно проводить церковные праздники с детьми, знали только какие-то отдельные внешние атрибуты, например кулич и яйца на Пасху, и все. Мы приняли его предложение, и они стали проводить такие шикарные праздники! Этим молодым человеком как раз и был наш нынешний настоятель отец Александр Михеев. Он со временем закончил семинарию, стал священником, начал на постоянной основе у нас работать и служить в церкви. А также организовал на своем приходе в поселке Лебяжье Центр духовно-нравственной поддержки «Чайка», куда ребята выезжают на все каникулы: зимние, весенние, летние, осенние. Центр работает как православный лагерь, и, между прочим, ребята очень любят туда ездить. Как начинается распределение групп по сменам в «Чайку», ко мне все время приходят со слезами: «Валерий Николаевич, меня не взяли…» Я говорю: «Так вы же были в прошлую смену!», но ребята не унимаются: «Мы еще хотим!»

– На ваш взгляд, есть ли практическая польза от такой загородной формы работы на приходе? Не является ли это просто еще одной из многих форм отдыха воспитанников?

Приезжая на приход, дети попадают в семейную атмосферу, а это для них очень важно

– Тут нужно отметить несколько моментов. Вы правы, это отдых. Но это не простой отдых, это отдых с элементами лечения и реабилитации. Смена обстановки, выезд в естественные природные условия, досуговые и реабилитационные мероприятия, участие в духовной жизни прихода – всё это дает нашим детям, воспитывающимся в интернате, возможность восстановить физический и духовный потенциал, реализовать потребность в общении, теплом семейном отношении. Дело в том, что наши дети не видят в интернате многое из того, что видят обычные дети в семьях. Они никогда не готовят себе еду, им все готовят в столовой, и далее на лифтах это развозится по группам. А тут они помогают на кухне, чистят овощи, ходят в лес, занимаются, и все это в такой теплой семейной и духовной атмосфере. Это очень благотворно действует на психику детей, на их духовно-нравственное развитие. В лагере «Чайка» даже группы, на которые делятся ребята, называются «семейки», каждый вечер они разбирают прожитый день, обсуждают какие-то проблемные моменты с вожатыми… Все это меняет их в лучшую сторону очень существенно. А кроме того, что тоже немаловажно, у ребят завязываются теплые дружеские и даже родственные отношения с прихожанами лебяженского прихода. Они потом поддерживают отношения, общаются. Прихожане приезжают в детский дом на службы и просто так. Когда они приезжают, я вижу, как дети и прихожане встречают друг друга, – как родные, близкие люди: обнимаются, расспрашивают, как дела, радуются встрече. Конечно, это очень важно. Я это называю «интеграция наоборот», когда не мы вывозим детей в социум, а социум приезжает к нам.

Ну и, пожалуй, самое главное, что сам приход и центр при приходе становятся для ребят вторым домом. Они продолжают приезжать туда уже после выхода во взрослую жизнь.

Церковь становится для наших воспитанников родной средой, и мы знаем: в этой среде они не пропадут, будут защищены

Вообще вся деятельность, связанная с церковью, дает детям шанс достойно устроиться в жизни. Даже если кто-то не посещает приход в Лебяжье, они находят себя в других приходах Православной Церкви. Некоторые наши дети поют потом в храмах Санкт-Петербурга, кто-то устраивается работать при приходе, для них это уже становится родной средой, и мы спокойны, что в этой среде они уже не пропадут, что они как-то будут защищены от соблазнов, от каких-то неблагоприятных ситуаций, асоциальных элементов.

У нас даже есть такая проблема, что дети выходят из детского дома, получают хорошие однокомнатные квартиры в хороших районах– и не хотят там жить. Говорят: «Я не буду там жить – это далеко от Лебяжьего, я буду жить на приходе, а работать в детском доме». Мы говорим: «Ну, извините, церковь в Лебяжьем – это же не стационар, это какая же нагрузка на батюшку и на приход, если вы туда все переедете!» А в этих их квартирах мы делаем им ремонт, хотя по закону мы не обязаны этим заниматься, помогаем купить мебель, обстановку и так далее. Вообще многие ребята долго мечтают получить квартиру, а когда получают, понимают, что их все равно больше притягивает вот эта атмосфера православного прихода. И вот, мы решаем такие вопросы, помогаем нашим выпускникам найти какую-то золотую середину.

– Валерий Николаевич, а с чего бы вы посоветовали начать тем, кто хотел бы организовать такую работу в учреждении?

– Самое главное, конечно, найти человека, который мог бы этим заниматься. Причем этот человек должен быть профессионалом, если можно так выразиться, в церковной тематике. То есть он должен быть воцерковлен, и желательно, чтобы имел духовное образование. Я имею в виду, что он должен хорошо разбираться в богослужебных и церковных вопросах, чтобы четко знать, как правильно все организовать. Это важно. И дети, и коллеги будут иначе относиться, если увидят и почувствуют, что человек специалист и разбирается в вопросах своей компетенции. Конечно, те, кто будет заниматься кружками, пением, тоже должны иметь соответствующее образование. Наверно, этого строго требовать невозможно, но это идеал, к которому нужно стремиться. Потом нужно найти место. В любом учреждении найдется место, где можно создать церковь. Не обязательно, чтобы это была именно церковь, это может быть какая-то молитвенная комната или уголок, но если есть возможность, конечно, лучше, если бы это была домовая церковь. Если учреждение обратится в епархию, то за ними обязательно закрепят священника, и если он будет совершать службы два раза в месяц, даже раз в месяц, это уже будет большое дело.

Но между этими визитами батюшки важно, чтобы жизнь церкви и работа с детьми не останавливались, потому что, если ограничиться эпизодическими визитами священника и службами, никакого эффекта не будет, этого будет недостаточно. В нашей церкви каждое утро собираются желающие ребята, разговаривают с Татьяной Борисовной – педагогом, молятся, делятся какими-то своими переживаниями, советуются. Постоянно проводятся занятия. Некоторые ответственные ребята с разрешения сами могут взять ключ и прийти побыть в храме. Мы на всех кружках в нашем детском доме даем ответственным и сохранным детям некоторую степень свободы, чтобы они чувствовали, что это их, что от них тоже многое зависит. Конечно, все должно быть под контролем, но тем не менее. Иногда педагог заболеет, занятий в ее день нет, а я иду мимо храма и слышу: поют. Захожу, а ребята сами собрались на спевку, Максим (воспитанник) регентует. Вот у нас в доме везде так.

И еще важно тем, кто будет этим заниматься, опираться на верующих людей среди сотрудников и родителей: должен сформироваться коллектив единомышленников, который будет эту работу продвигать, поддерживать, защищать на уровне администрации.