Что препятствует стать православным

Протоиерей Андрей Филлипс служит в английском городе Колчестер, графство Эссекс, на приходе Русской Зарубежной Церкви. В своей статье он делится наблюдениями и размышлениями о том, какие соблазны подстерегают человека, входящего в Православную Церковь. Хотя эти наблюдения сделаны на основе положения Православия в странах Запада, которое имеет свою специфику и отличия от положения Православия в России, тем не менее указанные отцом Андреем соблазны в той или иной степени известны и у нас, так что статья, безусловно, актуальна и для живущих в России.

Притча о сеятеле

Это касается не только многих англичан, которые, после угасания начального энтузиазма, отпали от Православной Церкви, но относится также и к русским, грекам и всем остальным. Так, мне известен один русский второго поколения в Лондоне, который более 30 лет назад принял обрезание и стал иудеем, и еще один русский профессор первого поколения, который крестил своих детей в Англиканской Церкви, поскольку, как он сказал, «теперь мы в Англии». С другой стороны, не менее шести священников Лондонской епархии Англиканской Церкви – греки-киприоты. Родившись и выросши в Англии, они уже давно решили, что Православие – это только для греков, а поскольку они сейчас англичане, то должны стать англиканами. Можно привести бесчисленное множество других примеров вероотступничества, в том числе указать на большое число представителей второго и третьего поколения русских во Франции, которые стали католиками.

Что же является препятствием к тому, чтобы стать православным в подлинном смысле? В чем ошибаются такие люди? Для того чтобы узнать это, мы должны взглянуть на этот вопрос, прежде всего, в свете четырех качеств Церкви, указанных в нашем символе веры. В нем Церковь определяется как единая, святая, соборная и апостольская. Именно в свете этих качеств мы должны найти ответ на наш вопрос.

Интеллектуализм против единства

Единство Церкви расходится с интеллектуализмом. Ему особенно подвержены новообращенные в западных странах. Интеллектуализм – это вызов единству Церкви, поскольку каждому интеллектуалу свойственна наклонность к расколу, стремление делить всех на сторонников и противников, которые говорят, что они Павловы, Аполлосовы или Кифовы, но не Христовы (см.: 1 Кор. 1: 12). Мы не должны забывать о том, что все великие еретики были интеллектуалами – от эллинов и гностиков в I веке до Ария и Нестория и до сегодняшнего модернизма и обновленчества неогностиков. Влияние этих последних особенно сильно в странах русской эмиграции, в частности во Франции и США, но также в Бельгии и Англии.

Интеллектуалистская тенденция приходит извне Церкви, от неправославного мира. Там обычно считается, что вера может быть понята только разумом или интеллектом. Этот рационализм враждебен церковному восприятию, согласно которому мы верим и знаем по опыту, что знание приходит не от падшего человеческого рассудка, но от очищения сердца. Действительно, только после того, как сердце очищается путем соединенных вместе молитвы, поста и таинств, разум или интеллект может быть просвещен. Иными словами, в Церкви знание приходит к нам через борьбу с грехом и стяжание добродетелей в соответствии с заповедями, а не через пустое книжное знание. Последнее лишь прельщает и превращает своих доверчивых жертв в самообольщенные игрушки диавола, претенциозных умников, которые вызывают осмеяние или жалость со стороны других.

Интеллектуализм разделяет, ибо его адепты в их группировках и кланах работают против единства Церкви, тогда как «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13: 8). Единство может быть найдено только если мы остаемся верными Преданию – наследию, доверенному святым, которое мы призваны хранить (см.: 1 Тим. 6: 20). В любых новшествах мы с уверенностью можем найти дух интеллектуализма, чуждый живому Богу и Его Церкви.

Спиритуализм против святости

Святость Церкви расходится со спиритуализмом. Спиритуализм путает подлинно духовное с чувственной прелестью, порождаемой гордыней. Это было одним из самых слабых мест русской эмиграции, но сегодня оно также содержится в сектантстве греческих старокалендаристов. Этот дух занесен в Церковь извне, от всех видов мирских, но «духовных» теорий и странных философий, таких как антропософия и генонизм, сектантство и гуруизм. Здесь все формы проявлений бесплотной сферы бытия, населенной злыми духами (которые бесплотны), воспринятыми с иллюзиями, что это ангельские, а не сатанинские явления.

Возможно, наиболее характерным представителем этой школы являлся Евграф Ковалевский. Однако это был лишь наиболее явный из многих случаев этой духовной болезни, которая была особенно сильна среди представителей парижской русской эмиграции, принесших ее с собой из Санкт-Петербурга. Многие из них присоединились к Церкви, но они принесли с собой болезни и пытались распространить их в церковной среде. Они не понимают, что интерес к «духовности» – это не то же самое, что практика возрастания в добродетелях. Интерес к духовности может быть очень опасен, ибо диавол тоже духовное существо. Это особенно заметно в случае интереса к неправославной или нехристианской духовности, как, например, к «францисканству» (которое, как неоднократно отмечали русские святые XIX века, является духовным заблуждением) или интерес к мусульманской, индуистской и буддийской «духовности».

Спиритуализм, со своей развоплощенной неогностической утратой центра, нашел наглядное воплощение в расфокусированной иконографии многих представителей русской парижской эмиграции. Отсутствие четкости и ясности в их иконах указывает на их развоплощенный дух. Это представляет ложную святость, вообще не святость, но недостаток способности проникнуть в Церковь из-за примеси этого духа.

Филетизм против соборности

Соборность Церкви расходится с филетизмом. Этот термин образован от греческого слова, обозначающего расу. Он может быть переведен как «расизм», иногда его переводят на английский как «национализм» или «этницизм». Это явление особенно распространено среди греков и других балканских православных, которые пережили турецкое иго и его миллетскую систему. Вот почему филетизм впервые был определен и осужден на Соборе именно в Константинополе в XIX веке. Тем не менее, другие православные тоже не застрахованы от филетизма, и мы видели немало тому примеров в Русской Зарубежной Церкви и в других частях Русской Церкви.

Как это ни парадоксально, мы видели филетизм в его наиболее опасной форме среди православных, обратившихся из англиканства, у которых, например, используется только английский язык с крайне незначительным, символическим использованием трудно выговариваемых иностранных слов, а также находит место тонкая, но вредная разновидность антигреческого, антирумынского или антирусского расизма. Недавний пример этого – требование некоторыми американскими новообращенными «американского патриарха». Означает ли это коротко стриженного безбородого американского епископа, который произносит проповедь, жуя жвачку? То, в чем все мы нуждаемся в наших странах, – это святые патриархи, а их национальность не имеет совершенно никакого значения. Если нет святости, то как может кто-либо спастись? Национальность вообще не критерий.

Филетизм, или, как мы называем его, расизм, исключает православных, которые не принадлежат к национальности большинства той или иной Поместной Церкви. Как раз совсем недавно и недалеко от нашего Колчестера мы обнаружили случай, когда одна группа прогнала православного англичанина от их богослужений и общения, потому что он был «недостаточно темным, чтобы быть одним из нас». Видимо, светлые волосы и голубые глаза оказались эквивалентны отлучению. Мы также знаем еще один случай, когда не-сербам было запрещено прикладываться к иконе святого Саввы, потому что «он может быть почитаем только сербами». Подобных случаев слишком много, чтобы упоминать здесь все.

Филетизм говорит и действует против соборности, то есть вселенскости Церкви, во все времена и во всех местах. Он разделяет по национальному признаку и препятствует каноническому решению проблемы православных диаспор с их параллельными «юрисдикциями» или епархиями на одной и той же территории. Решение этой проблемы очевидно: до русской революции 1917 года оно существовало в Северной Америке, где разные национальности были объединены в одну общую епархию. С тех, кто нарушил тогда это единство, будет много спрошено на Страшном суде в конце времен.

Эстетизм против апостольства

Апостольство Церкви расходится с эстетизмом. Это означает, что глубина церковного учения, проповеданного и выраженного апостолами в их исповеданиях и мученичестве, противоречит поверхностному отношению к церковной жизни. Те, кто приходит в Церковь, чтобы зажечь свечи, поступают хорошо, пока они здесь, но они остаются лишь на несколько минут. Сегодня такой эстетизм, пожалуй, является самой серьезной проблемой из всех, ибо это зло «номинального христианства» затрагивает большинство крещенных православных. Все те, кто смотрит на Церковь как на разновидность театра и кто приходит, будучи привлекаем итальянским пением, итальянскими иконами и запахом ладана, теряют главное.

Эстетизм смотрит на Церковь как на эмоциональный опыт, который хорошо получить за 20 минут несколько раз в год. Он лишен понимания великих духовных и нравственных истин распятия и воскресения, искупления. Церковь существует, поскольку утверждена на крови мучеников и страданиях исповедников. Без страдания не было бы Церкви, тела Христова, основанного на крови Христа, евхаристии, основанной на Его плоти и крови. Мелкий и поверхностный подход к церковной жизни, характерный для номинальных христиан, не приводит к праведному, не говоря уже о святом, образу жизни. А ведь мы будем судимы по тому, как провели нашу жизнь, а не по нашим неизбежно нечистым эмоциям.

Эстетизм действует против апостольства Церкви, ибо он противоречит глубине духовного опыта апостолов, которые трудились и страдали ради блага человечества, памятуя о том, что главным апостолом является Сам Христос, посланный Отцом для искупления всего человечества. Эстетизм полностью игнорирует наше жизненное обязательство по отношению к великим духовным и нравственным истинам, которые все православные призваны воплощать в своей повседневной жизни.

Заключение

Эти четыре качества, которые определяют единую, святую, соборную и апостольскую Церковь, объединяются в одном слове: Православная. Вот почему для нас сказать «Православная Церковь» – это короткий способ произнесения определения «единая, святая, соборная и апостольская Церковь». Вот почему, если мы впадаем в один из перечисленных «измов»: интеллектуализм, спиритуализм, филетизм или эстетизм, мы неизбежно отпадаем от Православной Церкви. Давайте же будем хранить себя в трезвении и бдительности по отношению к этим четырем заблуждениям: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5: 8).