Схимонах Георгий из Старого Руссика, ученик старца Иосифа Исихаста

Схимонах Георгий

Строго, точно, трудолюбиво и ревностно следуя традиции
наших отцов, воистину блаженный Георгий достиг
совершенства, он – торжество Православия и похвала Афона.

Монах Иосиф Ватопедский († 2009)

Однажды к старцу Иосифу Исихасту пришел за духовным советом монах Георгий. По национальности он был серб и плохо знал греческий язык. С трудом подбирая слова, Георгий рассказал, что, когда он жил в миру и учился в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, его посетила столь обильная Божественная благодать, что он оставил всё и ушел в монахи. Но вот теперь в таком благодатном месте, на Афоне, куда Георгий пришел ради большего богопознания, он совсем перестал чувствовать благодать и поэтому ему кажется, что она его покинула. Отец Георгий уже начал подумывать отправиться снова в Париж, полагая, что там, где благодать к нему пришла впервые, она опять вернется.

Старец Иосиф отвечал медленно, делая между словами большие паузы, чтобы Георгию было легче понимать. Старец объяснил, что всё так и должно быть, что благодать всегда так действует с теми, кого ведет к духовному совершенству. «Благодать не ушла, и ее не стало меньше, и никогда не станет меньше, потому что Божественные дары непреложны (см.: Рим. 11: 29), – говорил старец. – Ты не ощущаешь благодать, но она, как и прежде, остается в тебе, только теперь не явно для чувства, а как энергия. Благодать Божия всегда проявляет себя двумя способами: первый мы называем энергией, а второй – ощущением.

Как энергия благодать всегда пребывает в верующих, потому что без благодати никто не мог бы даже просто веровать. А как ощущение благодать является, если хочет помочь человеку, который устал, изнемог в духовной борьбе или ему угрожает какая-то духовная опасность.

В то время ты был неопытен, ничего не знал о духовной жизни, и благодать пришла к тебе явно во всей своей полноте и открыла свои тайны, чтобы привлечь тебя к духовной жизни, чтобы научить тебя и дать силу отказаться от мирской жизни и правильно воспользоваться даром Божиим.

Благодать помогла тебе сделать всё правильно. Сейчас ты взошел на первую ступень – отречение и странничество. Теперь ощущение благодати скрылось, чтобы ты начал послушание Божественной воле и сам своим подвигом, своей верностью заслужил благодать. Вот поэтому ты сейчас не чувствуешь благодать так, как раньше, когда она призывала тебя».

После беседы со старцем Иосифом Георгий остался в его братстве и больше не помышлял о возвращении во Францию. Шел 1959 год, до смерти старца оставалось всего несколько месяцев. В то время старец Иосиф Исихаст жил в келлии Благовещения в Новом скиту. Отец Георгий поселился в маленькой каливе, которую уступил ему один из монахов братства – тоже Иосиф, по прозванию «Младший», впоследствии духовник монастыря Ватопед. Отец Иосиф «Младший» вспоминал, что у отца Георгия было чему поучиться, он имел пламенную духовную ревность, строгое внимание к себе и тщательно хранил монашеский устав. Другой монах братства, ныне архимандрит Ефрем Аризонский, рассказывал, что братия очень любили Георгия за его открытый характер, подвижнический дух и послушание. Еще он отличался невероятной физической силой, мог взять сразу три мешка с цементом и нес их от пристани Нового скита до келлии вверх по крутому подъему. «И от большой доброты улыбался», – вспоминал архимандрит Ефрем^[1].

Монах Георгий, в миру Бранко Виткович, родился в небольшом сербском селе в 1920 году. Он с отличием окончил школу, затем училище военных инженеров. В начале Второй мировой войны его взяли в плен и отправили в Италию, откуда он бежал во Францию. После окончания войны он изучал машиностроение и электротехнику в Мюнхене и богословие в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Решив посвятить себя монашеству, в 1954 году Бранко Виткович уехал в паломничество на Святую Землю, где стал послушником в Лавре преподобного Саввы Освященного. Оттуда он пришел на Афон, в сербский монастырь Хиландар. Через некоторое время в поисках уединения монах Георгий покинул общежительный Хиландар и поселился в Старом, или, как его еще называют, «Нагорном», Руссике, относящемся к русскому Свято-Пантелеимонову монастырю. По словам архимандрита Иоанникия (Коцониса), автора «Афонского отечника», отец Георгий был очень образованным человеком, знал несколько языков и прежде, чем уединиться в Старом Руссике, нес послушание библиотекаря в монастыре святого великомученика Пантелеимона. В Старом Руссике он стал исполнять послушание сторожа, поддерживал неугасимую лампаду в церкви, находящейся в башне, где принял монашеский постриг святитель Савва Сербский, и вскоре его облекли в великую схиму. Отсюда он и пришел в общину старца Иосифа Исихаста.

Всего полгода довелось прожить отцу Георгию рядом со старцем Иосифом. В последние дни земной жизни этого великого подвижника Георгий был неотлучно рядом с ним, старясь облегчить его болезни. Когда старец Иосиф особенно страдал от удушья, отец Георгий обмахивал его большим куском картона. После успения старца он принимал участие в его погребении.

В то время в русском Пантелеимоновом монастыре было мало монахов, а уход за обширным монастырским хозяйством требовал людей. Русские монахи начали разыскивать своего сторожа. Когда Георгий узнал, что отцы Руссика настаивают на его возвращении, он не знал, как ему поступить. Отцы братства посоветовали ему вернуться в Старый Руссик. «Окажи послушание, – говорил Георгию отец Иосиф «Младший», – и получишь награду от Бога». Перед уходом отец Георгий пришел на могилу старца, обнял крест и сказал: «Если бы наш старец был жив, я бы никогда не ушел».

Схимонах Георгий

В Старом Руссике, в то время фактически заброшенном и постепенно разрушающемся, отец Георгий жил в полном одиночестве, проводя время в молитве и посте. Свежего хлеба он не ел никогда, только сухари или подогретую смесь муки с водой. Рукоделием его было изготовление веников, которые он обменивал на сухари. Чрезвычайно любя природу, отец Георгий все дни проводил в своей келье, чтобы впечатления от красоты природы не занимали сердца и не мешали молитве. Только ночью он выходил из кельи и под открытым небом совершал молитвенное бдение по уставу своего учителя старца Иосифа Исихаста – даже зимой, когда в Старом Руссике, стоящем довольно высоко над уровнем моря, было очень холодно. Он очень любил ночную молитву. Таинственное безмолвие ночи помогало созерцанию.

Другим аскетическим деланием, укрощающим плотские движения и освобождающим дух, было для отца Георгия терпение болезней. Еще во время учебы в Европе он попал в автомобильную аварию и повредил голени. Хотя раны зажили, их все равно надо было подлечивать, но отец Георгий об этом не заботился и терпеливо переносил боль, перевязывая ноги тряпками, какие попадались под руки. Другим испытанием для отца Георгия были воспаленные миндалины. Иногда из-за них у него так опухала шея, что он не мог говорить. Оставив и их без лечения, отец Георгий благодушно терпел.

«Мы – дети Воскресения, нам, монахам, без пасхальной радости ни жить, ни спасаться – невозможно»

Аскетизм никогда не бывает самоцелью для христианских подвижников. Своим здоровьем, бытовыми удобствами, даже самыми минимальными, монах Георгий пожертвовал ради Божественной благодати, которую невозможно обрести и удержать без аскетического подвига. Постоянно больной, в полной нищете, отказавшись от всякой радости, которую доставляют человеку предметы мира сего, отец Георгий всегда радовался радостью духовной, приветствуя гостей пасхальным «Христос воскресе». «Мы – дети Воскресения, – любил говорить отец Георгий. – Нам, монахам, без пасхальной радости ни жить, ни спасаться – невозможно».

«Догматические истины Церкви должны быть пережиты, познаны на опыте»

В своей книге «Афонский отечник» архимандрит Иоанникий (Коцонис), лично беседовавший с отцом Георгием, пишет о нем: это «человек книжный, делатель умной молитвы и трезвения», который ходил «со своим посохом аскета и четками, с глазами, устремленными внутрь, творя молитву в молчании». Отец Георгий говорил: «Духовная жизнь есть постоянное пребывание в Боге: “Пребудьте во Мне, и Я в вас” (Ин. 15: 4). Ни один человек не может считаться богословом без понимания апофатического богословия^[2]. Догматические истины Церкви должны быть пережиты, познаны на опыте. Для этого надо совершить свою личную Пасху, свой “переход”^[3]. Ignoti nulla cupido – о чем не знают, того не желают. Если мы не познаем Бога – мы Его и не обретем. Познание Бога – это Его видение, созерцание. Видящий Бога – видит глубины Его^[4]…

Нам невозможно быть причастными Божией сущности, но мы можем причаститься Его энергиям^[5]. Нам доступна слава, которую излучает сущность Бога. Просвещаемые отражением славы Божией, мы становимся способными видеть людские души, понимать трудные места Священного Писания, обретаем совершенное разумение, познаем всё^[6]…

Мирские мысли и вообще всё мирское рассеивают наш ум, делают нас внешними, ветхими людьми. Кто может описать радость единения с Богом? Это радость невыразима, это – “Христос воскресе” для всей нашей жизни…

Лучшая молитва – “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”».

Настоятель монастыря Параклита, что недалеко от Афин, архимандрит Тимофей встретил отца Георгия за два дня до его кончины и долго беседовал с ним: «Отец Георгий говорил воодушевленно, его слова были очень глубоки и основаны на пережитом. Он хотел высказать всё, рассказать о всех своих духовных опытах, открыть все сокровища своего сердца. Как будто он предчувствовал, что это была последняя беседа. Мы не замечали, как шло время. Было уже за полночь, но отец Георгий неустанно переходил от одной темы к другой, и всё время беседы в его левой руке безостановочно двигались старые истертые четки…»

Схимонах Георгий

Он говорил: «Наши первые робкие шаги к вершинам духовной жизни – это а) освобождение от страстей, пороков, слабостей и тому подобного; б) оставление осуждения на словах и в мыслях; в) оставление пожеланий мирских вещей (богатства, славы, почестей и т.д.) и г) совершенно спокойная совесть.

«Человек Божий не желает ни блаженной жизни, ни даже рая, но только славы Божией. Он готов на любые жертвы ради Бога»

Всё перечисленное – это необходимое условие, основание, приготовление для больших трудов. Человек Божий не желает ни блаженной жизни, ни даже рая, но только славы Божией. Он готов на любые жертвы ради Бога. Для себя он перестал жить, но для Бога и ближнего. По своей любви он желает, чтобы все люди просветились и спаслись, чувствует необходимость разделить с другими свой опыт…»

8/21 сентября 1972 года схимонах Георгий отошел ко Господу. Его смерть была мученической: он умер от отравления ядовитыми грибами. Похоронили отца Георгия в келлии Старого Руссика, где он подвизался. Чин погребения совершил старенький иеромонах из монастыря святого Пантелеимона. Из имущества у отца Георгия нашли только деревянный крест, несколько сухарей, связку горного чая и ветхую изодранную рясу, в которую и обернули тело для погребения. И как часто бывает на проводах в путь всея земли святых людей, все пришедшие воздать усопшему последнее целование почувствовали радость, словно на Пасху.