Широта крымская, долгота колымская

О том, что предшествовало этой исторической миссии, рассказал нам сам епископ Гурий.

Путь к небу из космоса

«Вы ведь сын священника, так что наверняка по стопам отца шли к вере» — такое предположение сделал как-то один мой собеседник.

И ошибся. У меня в жизни действовала совсем другая логика.

Отец действительно был священником, однако как раз через меня и мою маму привёл его к вере Господь. Так сложилось, что первым в нашей семье воцерковился я — ещё студентом Московского архитектурного института. Сразу после защиты дипломной работы крестился в московском храме Пророка Илии в Обыденском переулке — 2 апреля 1985 года.

Потом потянулась к вере мама. А отец крестился в 58 лет, через четыре года стал пономарём и дьяконом, а затем в течение 18 лет был ­иереем. Умер почти в 82 года, оставив о себе добрую память как о пастыре.

В прежней же жизни наша семья была, можно сказать, космической. Родился я в 1960 году в подмосковном Калининграде, теперь это город Королёв. И после школы вместе с родителями я трудился на космическом предприятии — недалеко от Центра управления полётами. А уже потом мы каждый своим путём пришли к вере.

Исповедь среди строительных лесов

После института я два года работал по специальности — архитектором. Но потом понял, что мой путь с Богом, и пошёл по духовной линии. Стал ходить в храм, читать духовные книги — и мне открылась другая жизнь. Эта дорога и привела меня в Троице-Сергиеву лавру, где в 1990 году я принял монашеский постриг.

Но и первое образование неожиданно пригодилось, когда в 1994 году меня включили в рабочую группу по проектированию и строительству храма Христа Спасителя. Наша группа проектировала нижний Преображенский храм и деревянный храм-часовню во имя Державной иконы Божией Матери.

Мне довелось совершать там богослужения ещё в ходе работ. По благословению Патриарха Алексия II в эти годы я был помощником ключаря храма Христа Спасителя. Мы молились о возрождении державы Российской, совершали водосвятные молебны и освящали все этапы строительства главного кафедрального собора страны. В воскресные дни я тогда исповедовал по 100-200 человек в течение четырёх-пяти часов. В стране был развал, но к Богу в эти тяжкие времена шли самые разные люди: и добропорядочные граждане, и разбойники, и проститутки. Люди каялись от всего сердца и искренне обращались к Богу, а мы, священнослужители, старались направить их на правильный путь.

Душеспасительное отделение клиники

Ещё один важный поворот в моей жизни случился в 2000 году, когда я стал настоятелем храма Великомученика и целителя Пантелеимона на территории Центральной клинической больницы №1 ОАО «РЖД». Это произошло по благословению Патриарха Алексия II, который некоторое время лечился здесь и освятил этот храм.

Служение оказалось не­обычным. У нас было множество ситуаций, когда человек приходил в храм во время тяжёлой болезни и обретал Бога.

Часто бывало, что человек просил молитвенной помощи. Его готовят к операции, берут анализы, а он в это же время молится, читает акафисты. И на последнем перед операцией снимке вдруг обнаруживается, что у него всё исцелено. Врачи спрашивают: «Что вы делали?!» А человек отвечает: «Да я просто в храм ходил».

Со временем уже многие врачи посылали больных помолиться, а потом и сами приходили к Богу, начинали исповедоваться, причащаться. А мы регулярно посещали больных, освящали все больничные корпуса. В ЦКБ было 13 или 14 различных медицинских кафедр, и, можно сказать, мы были своеобразным душеспасительным отделением больницы.

Здесь вам не равнина

Мне всегда было жалко покидать свои родные приходы: и деревянный храм на Краснобогатырской, где я начинал пономарём, и Троице-Сергиеву лавру, и приход храма Христа Спасителя, и Пантелеимоновский храм. Это словно режешь по живому. Но всё надо принимать как Божий дар.

Арсеньевская епархия — очень хорошее место на северо-востоке Приморского края, на самом краю земли русской. Наша епархия таёжная: в ней много сопок и гор, почти нет равнин, много труднодоступных, отдалённых от цивилизации мест. В епархии всего два относительно небольших города, а всё остальное — деревни и сёла. Здесь много солнца, иногда по 280 дней в году. Мы шутим, что у нас «широта крымская, долгота колымская».

И действительно Приморский край очень благодатный. Здесь много уникальных животных и реликтовых растений, здесь растут арбузы, дыни, виноград, лилии, лотосы, множество других цветов, а зимой морозы ниже 40 градусов.

После «красной зоны»

А вот с верой православной всё обстояло непросто. До революции люди приезжали сюда со всей России, но с середины XIX века они успели здесь пожить всего несколько десятков лет. Только успели здесь закрепиться, начали строить храмы, как всё оборвалось.

После революции все храмы на Дальнем Востоке были разрушены и здесь устроили «красную зону». Поэтому можно сказать, что сейчас мы здесь строим и проповедуем фактически с нуля. Сооружаются красивые каменные и деревянные храмы, часовни. Возводим уникальный духовно-просветительский центр, который станет настоящей жемчужиной Дальнего Востока. Помочь в этом нам может любой желающий, где бы он ни жил. Достаточно зайти на наш сайт arseniev-eparhia.ru и приобрести именной кирпичик.

На момент приезда в Приморский край у меня тут не было совершенно никого: ни друзей, ни даже знакомых. А сейчас уже много местных помощников, друзей, духовных чад. Можно сказать, что я пустил корни на Дальнем Востоке.

* * *

5 фактов о владыке Гурии

• Придя к вере, работал в храме чтецом и сторожем.
• Окончил Московский архитектурный институт и Московскую духовную академию.
• Участвовал в шести­дневном крестном облёте по границам России.
• Несколько лет был иподиаконом у Патриарха Алексия II.
• За труды по проектированию и строительству храма Христа Спасителя награждён медалью.