Продолжение следует всегда

«Из этого разговора Егорушка понял, что у всех его новых знакомых, несмотря на разницу лет и характеров, было одно общее, делавшее их похожими друг на друга: все они были люди с прекрасным прошлым и с очень нехорошим настоящим; о своем прошлом они, все до одного, говорили с восторгом, к настоящему же относились почти с презрением. Русский человек любит вспоминать, но не любит жить. Егорушка еще не знал этого, и, прежде чем каша была съедена, он уж глубоко верил, что вокруг котла сидят люди, оскорбленные и обиженные судьбой» (А.П. Чехов «Степь»).

Конечно, это наблюдение писателя относится не ко всем русским людям. Притом оно вполне относимо ко многим нерусским. Лично я полагаю, что привычка убегать от «плохого» сегодняшнего дня в «хороший» вчерашний ни с какими национальными особенностями вообще не связана. Потому будем говорить не о русском именно человеке, а просто о человеке, который живет с неудобно вывернутой шеей – все время смотрит назад, в прошлое, ища там невозвратно утраченное счастье.

Для кого-то это счастье – в детстве. Для кого-то – в юности: студенчество, романтика, костры, гитары, первая любовь… Чье-то потерянное счастье – там, где дети были еще маленькими, а муж еще любил и даже иногда жалел. А чей-то тоскующий взор хронически устремлен туда, где мы все вместе, дружной и веселой командой делали замечательное дело…

Время, когда у меня были возможности, впоследствии отнятые; когда плескались еще на утреннем ветру знамена, лежащие ныне в пыльных шкафах; когда согревал еще нас огонь, от которого остались только угли; когда рядом был человек, которого уже нет… Когда в руках у нас было всё то, о чем теперь остается только спрашивать в теплой и грустной компании старых друзей: «Помнишь?..»

Речь пойдет о весьма распространенной ситуации, когда человек только в прошлом своем и видит настоящую жизнь

Нет, конечно, не о том речь, что нельзя человеку вспоминать прошлое. Напротив, добрая, благодарная память каждому из нас необходима. Речь о весьма распространенной ситуации, когда человек только в прошлом своем и видит настоящую жизнь; только вспоминая, и загорается… чтоб через минуту погаснуть.

Наши лишения – это реальность. Судьба многое отнимает у нас, и то, что она нам дарит, – не навсегда. Это надо знать, и это необходимо принять – лучше уже заранее, хоть и не хочется… Но что значит – судьба?..

Для верующего христианина судьбы как рока, как непреодолимой иррациональной силы, определяющей наш земной путь, – нет. Есть другое: Промысл Божий, да, непостижимый для нас, таинственный, но раскрывающийся нам – по Его к нам любви и по мере того, как мы сами навстречу этой любви раскрываемся.

«Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Мф.10: 29–31).

Бог создал каждого из нас – не для того, чтобы последовательно обирать его, лишая радостей и возможностей, а напротив – для того, чтобы человек возрастал, с каждым днем своим становясь свободнее и богаче. Христос заповедал нам обретать, а не терять: «ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25: 29).

Ничто не расслабляет волю человека так, как бессильное оплакивание безвозвратно минувшего

Вывернув голову назад, невозможно идти вперед. Все время глядя в прошлое и не доверяя настоящему, человек и впрямь не увидит в настоящем ничего доброго и не найдет в себе сил хотя бы что-то в нем изменить к лучшему. Ничто не расслабляет волю человека так, как бессильное оплакивание безвозвратно минувшего; как привычка объяснять все свои несчастья (или – всю свою несчастность) тем, что времена изменились; а вот если бы они такими же и остались, эти самые времена, – тогда бы я сейчас просто орлом парил и соловьем пел…

В один прекрасный момент у меня появилась простая формула, помогающая лично мне и способная, полагаю, помочь другим – именно идти вперед, а не застревать в прошлом; расти, а не останавливать свой рост искусственно созданным потолком «изменившихся обстоятельств». Переписываясь с одним священником, пережившим скорби и тяжелые перемены в жизни, я вдруг спонтанно набрала:

«Поймите, что ничто не закончилось, ничто не оборвалось и не пропало. Всё, что было, продолжается, хотя и в других условиях, и в другом виде».

Впрямь, ведь не прерывается же само время. Время, которое, как известно, было создано вместе с миром, в котором только и может существовать непрерывно изменяющийся мир; время, в котором реализуется Промысл Божий о мире и о каждом из нас. Промысл есть действие непрерывное, как само время: остановки, тупики и аварии происходят лишь в нашем ограниченном и болезненном представлении о самих себе.

Время есть неразрываемая цепочка причин и следствий, тут же становящихся причинами. Всякое доброе событие порождает добрые последствия – наше дело не потерять их, сохранить в сердце, продолжить. Всякое горькое, тяжелое событие рождает последствия, которые мы должны обернуть себе во благо, хотя это и кажется подчас невозможным: «Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк. 9: 23).

Если в нашей жизни был человек, много нам давший, значит, этот человек продолжается теперь в нас, и уже от нас зависит, как мы его продолжим, что из его богатств сумеем передать другим людям. Живой пример для меня – монахиня Евфимия (Аксаментова) и ее книга об архимандрите Кирилле (Павлове), рядом с которым прошло более двадцати лет жизни инокини Натальи, в монашеском постриге Евфимии. С духовным отцом пришлось расстаться до Страшного суда; невероятная, трудная и радостная эпоха в жизни… закончилась? Нет, она продолжается: скольких людей поддерживают, согревают, вдохновляют и вразумляют рассказы матушки Евфимии о жизни рядом с лаврским старцем! И каждый из этих людей способен передать огонь дальше.

…Ну а если мы делали в свое время интересное и нужное дело – значит, оно многому нас научило, раздвинуло наш горизонт, дало нам опыт, короче говоря, оно изменило нас самих. И пусть возможности продолжать именно это дело у нас теперь нет, наши приобретения с нами. Они помогут нам в других делах, которые, поверьте, найдутся всегда. Конкретное дело может пресечься в материальном плане, но в духовном, в ментальном оно всегда может и должно получить продолжение.

В самом этом утверждении – «Лучшие годы моей жизни уже позади» – заключается грех уныния как отказа Богу в доверии

Воспринимая жизнь как непрерывно продолжающуюся дорогу, человек выходит из мучительной зависимости от внешних обстоятельств, от результатов, от оценок его персоны и его деятельности; он постигает призыв Христа: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33). Царство – цель, а на дороге, по которой ведет нас Промысл Божий, есть всё: и зеленые плодоносные долины, и раскаленные пустыни, и вязкие болота, и короткие отрезки гладкой автострады. Мне кажется, что в самом этом утверждении – «Лучшие годы моей жизни уже позади» – заключается грех уныния как отказа Богу в доверии. Мы крутимся на месте и смотрим назад – вместо того, чтобы идти вперед, слыша при этом голос Христа: «Не бойтесь же»…

…И точно тот же грех, как мне представляется – в меланхолическом вздохе: «Я сам уже не тот, что был». Это ведь не раскаяние, нет, не стремление измениться: это, наоборот, согласие быть «не тем». Помните, конечно, песню Градского? – «Как молоды мы были, как искренно любили, как верили в себя». Я услышала ее впервые как раз в молодости, и у меня сразу возник вопрос: а что ж вам сейчас-то мешает быть искренними, любить и в себя верить?.. Лирический герой понимает: «Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять». Однако не терять – это ведь не значит положить себя в некое хранилище. Единственный способ не потерять себя – продолжать и продолжаться.

Единственный способ не потерять себя – продолжать и продолжаться

Да, о возрасте здесь не сказать нельзя. Наша от него зависимость, краткосрочность и невозвратность молодости, неизбежность старения – тяжкое последствие грехопадения человека; отсутствие земного будущего – обстоятельство весьма болезненное для всякого, кто дожил. Однако старость – тоже продолжение: какой она будет – зависит от всей предыдущей жизни. Вот что пишет архимандрит Иов (Гумеров) в своей замечательной книге «Тихие воды последней пристани»:

«На старость сетуют обычно люди, которые в эту пору вступили с пустыми руками, не собрав духовных богатств. <…> В старости приходит то спокойствие, какое известно человеку, совершившему нелегкий труд. Жизнь – особый труд, который возлагает на каждого Бог. Желать поменять старость на молодость – значит уподобиться царю Коринфа Сизифу, который почти уже поднял на вершину горы тяжелый камень, а он сорвался. Надо спуститься вниз и начинать все заново».

Да, когда тебе 25–30 – это приятнее, чем когда 55–60: но насколько же ты был беднее тогда, в 25, сколько всего открылось тебе за долгие нелегкие годы!

Сколько бы ни было нам лет, на вопрос о самом счастливом дне нашей жизни мы в идеале призваны ответить «Сегодняшний». Почему? Потому что сегодня я богаче, чем вчера и позавчера; сегодня со мною уже произошло то, чего вчера еще не происходило. Сегодня я что-то еще для себя открыла, нашла, что-то еще поняла, почувствовала… значит, стала ближе ко Христу. Это не самообольщение, нет, напротив: чем человек к Нему ближе, тем лучше он понимает, насколько от Него далек; и тем более благодарен человек за то, что при всем своем несовершенстве движется-таки в единственно верном направлении.

Завтрашний день даст тебе то, чего не дал сегодняшний. Продолжение следует. Оно следует всегда.