Будем улыбаться! Даже сквозь слёзы!

Недавно ко мне подошла женщина на улице. Оказалось, читательница. Поблагодарила за рассказы, сказала, что они ее очень поддерживают сейчас.

— Знаете, я вам даже завидую, — призналась она. — Вы так духовно обо всем этом пишите. Вам проще. Вам не страшно.

Это мне нестрашно?! Мне страшно!! Написать — одно. А делать так, как ты, такая «умная и духовная», написала, — это уже совершенно другая история. Писать, как говорится, не камушки ворочать.

И болтаюсь я между тем, как хотелось бы мне думать, чувствовать и вести себя (достойно вести!), и своими страхами, немощами, срывами и ещё чем похуже, что есть внутри... Как на качелях... То молюсь, то унываю. То верю, то мечусь... То каюсь, то тут же всю грязь собираю. Если не делами, то мысленно... Так что не проще мне, нет.

Но что я точно знаю: без молитвы сейчас никуда. Слабенькой, хиленькой, тихой... Или громкой — любой. И без покаяния никуда. Пропадём.

А ещё никуда ... без улыбки. Да, именно улыбки. Надо улыбаться! Как бы не было трудно. Сквозь слёзы, сквозь страх, но надо. Даже сейчас надо улыбаться другим и смеяться над собой. Обязательно! Ведь повод всегда есть. Но какое время, такие и поводы.

***

Вот недавно, например.

Пришла я к нам в храм. Почти месяц не была, потому что ездила с младшей дочкой Машей в Крым в лечебный санаторий. А за это время как раз в стране у нас произошли известные изменения.

Встречаю прихожан, а по большей части — прихожанок. Обнимаемся, здороваемся, вздыхаем об одном и том же, подбадриваем друг друга, успокаиваем, опять заводим...

— А ты знаешь, что Вовку-то мобилизовали? — говорит мне одна.

Вовка — парень молодой, прихожанин наш. С его детства мы все его знаем и любим.

У меня сердце чуть не выпрыгнуло.

— Как?! Вовку?! Ужас какой!!! Молодой же совсем!!!

— Вот так, Лен. Там уже — на БТР-е, — вздыхает вторая.

— Да! На БТР-е, — кивает третья. — В штурмовой дивизии. Но, Бог даст, живым вернётся... Молимся...

— А мать его как? Он же у неё один! — спрашиваю.

— Ну как... Плачет, конечно... Парень на передовой. Но милостив Господь. Мы за него молимся все. За Владимира-воина. Он у нас у всех в помянниках записан.

— И я буду, — говорю...

Вышла с подворья и думаю: «Надо мамку его поддержать, позвонить. Как она там, бедная... Хоть какая-то от меня польза».

Звоню:

— Привет! Ты как, держишься?

— Держусь, — отвечает. — Как все.

— Ну ты это... Давай, не кисни. Страшно, конечно, но все хорошо будет с твоим Вовкой. Молитва чудеса творит. Мы тут все за него молимся.

Чувствую, на том конце провода с человеком что-то происходит. Как будто тело по стене на пол сползает.

— А что с ним?! — еле выдавила мать парня.

— Ну как… Забрали. На БТР-е. Он уже там, на передовой. В штурмовой дивизии. Но ты не переживай, молимся за Владимира-воина…

— В смысле?!

Слышу: тело совсем осело.

— Стоп! — говорю. — Забрали Вовку или нет?

— Да никто не забирал, даже повестки не было. А ты что-то знаешь?!

— Ну знаю, что на БТРе... Молимся... Елки-палки! Короче, прости. Ошибочка вышла.

Вернулась я в храм к нашим прихожаночкам... Ну и на чистом русском:

— Что ж вы, такие-сякие, фейки распространяете?! Я из-за вас Вовкину мать бедную чуть до инфаркта не довела. «Поддержала», называется.

— Ну... Кто-то услышал, не так понял, сказал, передал... А мы чё? Мы — ничё! Молимся за Владимира-воина. А чё, не надо?

А мамка та, напившись корвалола, мне потом ещё перезванивала, узнавала, точно ли я ошиблась или информацию какую тайную имею.

Меняется мир, меняются обстоятельства, рушится всё и строится заново. А мы, тётушки церковные, во все времена одни и те же. Хоть что-то стабильно. И знаете, это даже как-то жизнеутверждающе и вселяет оптимизм.

***

Когда я в соцсетях про этот случай рассказала, много было забавных комментариев:

• «Господи, помоги нам, православным бабонькам!»
• «Наше бабское радио»
• «Женщины, однако»
• «У меня аж облегчение наступило»

А потом там же, под постом, одна моя знакомая рассказала историю, которой она сама стала свидетельницей.

Пошла она недавно в «Пятёрочку», дергает за ручку, а дверь закрыта. Хотя в это время магазин обычно работает. И тут же стоят несколько мужчин и что-то обсуждают.

— Что случилось? Почему закрыто? — спрашивает она.

— Да там из военкомата пришли, всех покупателей внутри заперли и раздают повестки, — отвечает самый бойкий.

Люди к магазину подходят, он им всем эту новость рассказывает. Собралась толпа, все обсуждают, что за безобразие и как такое вообще возможно. Один молодой парень послушал-послушал:

— Пойду-ка я отсюда.

Другие продолжают обсуждать. Ну и понеслась молниеносно новость по району: «В магазинах всех запирают, повестки вручают и на фронт отправляют».

В итоге оказалось, что была какая-то кража со склада, и полиция приезжала разбираться...

***

Или вот еще... Возвращаясь к современным реалиям и околоцерковной жизни. Все опять же меняется, грохочет и мчится непонятно куда, а мы все образные три шестерки ищем.

Опять же подворье наше. Встречаю мужичка знакомого. У него, по-моему, инвалидность какая-то.

Слово за слово об одном и том же, мнениями делимся, мы же все сейчас — военные эксперты. Из медицинских переквалифицировались. И оказалось, что кто-то опять же услышал, внутри себя проработал, выводы сделал (проверенный инсайдер, короче говоря) и теперь точно знает, что вся эта история с мобилизацией была затеяна для того, чтобы всех инвалидов призвать, на фронт вывезти и изничтожить. Ну, чтобы пенсии и пособия не платить.

Утешила я его, как могла: «Нафиг ты кому нужен! Тут без тебя проблем навалом». И пошла своей дорогой. Он вроде успокоился...

***

Много интересного можно услышать просто на улице. Иду недавно, вижу: мужчина молодой в телефон кричит, ликует прямо:

— Нет! Меня не заберут! У меня, слава Богу, брат — лежачий инвалид. И ухаживать, к счастью, больше некому!

И светится весь...

Поулыбалась я про себя, а потом уже серьезно подумала:

«Слава Богу, инвалид», «к счастью, ухаживать больше некому».

В какие ещё времена можно услышать такие истинно христианские слова? Ведь и правда христианские. Понятно, что продиктованы они, скорее всего, не желанием послужить Богу и ближнему (хотя, кто знает...), а страхом за свою жизнь. Но тут становится понятен глубинный смысл давно уже избитой фразы: «Слава Богу за все!»

Ведь, действительно: слава Богу за все! Сейчас как никогда это понимаешь. Раньше же как было? Старый ты, больной, безглазый, безногий, семеро у тебя по лавкам (ух, наплодил нищету), больные родственники у тебя — ноша неподъёмная. Ну, значит, неудачник ты конченый. В тренде-то были молодость, красота, деньги, здоровье и качалки с бицепсами.

А теперь все те, казалось бы, беды неожиданно обернулись «бонусами». Пока, по крайней мере. Жизнь кому-то, возможно, спасли. Уберегли от большей беды. Уравновесил Господь тяготы и радости. И ликует мужик. А раньше, наверное, Бога спрашивал: «За что мне это?!»

Это, знаете, как сейчас уже шутят (удивительный у нас народ, в любой ситуации над собой посмеяться может): «Теперь фраза: “Да кому ты нужна с четырьмя детьми” заиграла новыми красками».

На самом деле, всё это не смешно, конечно. Но помните, как говорил тот самый Мюнхгаузен?

— Я понял, в чем ваша беда: вы слишком серьезны. Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Будем улыбаться! Даже сквозь слёзы.