Жертвенность: всегда ли она созидательна?

Забота о близких, умение уступать, не ставить свои интересы превыше всего – безусловно, все это важные человеческие качества и христианские добродетели. Но… Как избежать ситуаций, когда забота приносит только вред ее «объекту»? И особенно часто, к сожалению, такие ситуации возникают в отношениях детей и родителей.

Как не идти на поводу у манипуляций и сохранять при этом мир? Обо всем этом размышляет Ирина Сергеевна Самуйлова, психолог-практик храма Всех святых земли Белорусской в Заславле (Беларусь, Минская область).

Художник: Александр Шилов

– Каждый любящий человек – тем более христианин – старается дать своим близким максимум тепла и заботы. Но бывает, что от нас ожидают больше, чем мы в силах дать… Например, родители требуют от взрослых детей внимания в ущерб их работе, собственной семье. Как в таких случаях находить баланс?

Если трезво оценивать свои реальные способности (а не свои фантазии о том, что я, дескать, мог бы), перекосов не будет

– Находить баланс нужно согласно своему внутреннему состоянию, прислушиваясь к своему внутреннему тумблеру. Мы, конечно, всегда хотим большего: и больше дать, и больше взять. Мы словно постоянно проверяем границы – как свои, так и чужие – на прочность, словно все время хотим их немножко отодвинуть. Но здесь как раз очень важна и наша человеческая способность мыслить и анализировать свои реальные способности. И важно, если хотите, христианское смирение, чтобы принять этот факт – да, в данный период жизни мой ресурс именно такой. Да, мне хотелось бы больше, но пока, именно сейчас, я способен только на это и ни на что больше. Если трезво оценивать свои реальные способности (а не свои фантазии о том, что я, дескать, мог бы), перекосов не будет. Но многим нелегко принять себя «обычным», слабым, не готовым, не способным… Хочется геройства, жертвы и святости здесь и сейчас. Этого хотим как мы сами от себя, так и наши близкие от нас.

– А если родители болеют? Я сейчас говорю не о тех случаях, когда реально необходим постоянный уход, а о тех, когда, например, мама необъективно полагает, что ей уделяют мало внимания…

– То есть что делать, если близкие, так сказать, злоупотребляют своими «полномочиями» или нашей к ним привязанностью. Здесь все дело в любви. В том, есть ли она вообще, и что для нас значит любовь. И если она для нас выражается в том, чтобы поставить человека на пьедестал и бросить свою жизнь под этот пьедестал, то нездоровый перекос очевиден. Если мы видим ее в том, чтобы исполнять чьи-то прихоти, «лишь бы от меня отстали», то и здесь любовью не очень-то пахнет.

Любовь, как ни странно, начинается с себя и продолжается в человеке, который рядом. Любовь в том, что я знаю, кто я, понимаю, что я чувствую, чего хочу, на что я способен, а на что нет. Понимаю, что я реально могу дать человеку, которого люблю, а что хотел бы, но, к сожалению, не могу.

Любовь в том, что, познавая себя, я автоматически научаюсь понимать человека рядом со мной: что на самом деле ему нужно, а что нет, что полезно, а что только усугубит его «перекосы». В том, что я не перестану его любить, даже если он не готов мне ответить взаимностью, даже если причиняет мне боль. И эта любовь позволяет понимать, где действительно просьба наших близких помочь, а где крик: «Ты принадлежишь только мне, ты моя собственность, ты должен заполнить мою пустоту». И именно это позволяет нам правильно принимать решения.

– Но как же все-таки бывает трудно найти золотую середину…

Если человек не слышит себя, не чувствует, не понимает – другими словами, не привык работать над собой, – он и другому человеку помочь не сможет

– Золотая середина понимается и чувствуется исходя из личного душевного здоровья. Только здоровый человек может более-менее адекватно оценить картину происходящего, основываясь на личном опыте. Поэтому повторюсь, критерий здесь – степень самопознания. Если человек не слышит себя, не чувствует, не понимает – другими словами, не привык работать над собой, – он и другому человеку помочь не сможет. Во всяком случае, не сможет помочь правильно.

– Многих сбивает с толку мнение, что христианин должен жертвовать всем буквально по первому требованию. Но ведь Господь призывает нас к рассуждению, и это же мы слышим из уст прославленных святых.

– Вы, можно сказать, сами ответили на свой вопрос. Жертвовать можно, но нужно понимать, кому нужна эта жертва, для чего мы ее приносим и оправдана ли она для меня. С нас ведь Господь тоже может спросить. Спросить «отчета» за наши таланты – ресурсы, способности, время, здоровье. Куда, зачем и для чего мы их употребили, а главное, где результат (улыбается). Если результата нет или он отрицательный, не говорит ли это о том, что мы вкладывались не туда?

Если попытаться обобщить: у каждого христианина свои, личные отношения с Богом, и только на основе этих отношений он сам решает вопрос о жертве своему Создателю.

– Это очень верно. Но иногда, когда, скажем, взрослые дети мягко отклоняют манипуляции родителей, те застревают в обиде. А очень хотелось бы, чтобы были «и волки сыты, и овцы целы».

– Детям всегда нелегко отделяться от родителей, а родителям трудно отпускать детей. Но это естественный процесс, неизбежный, и его надо пройти. Так будет лучше для всех. Но если делать это не вовремя, слишком рано или, наоборот, с опозданием, то это происходит еще более болезненно.

В ситуации, которую вы описали, детям нужно понимать – особенно если они чувствуют, что поступают правильно, хоть это и нелегко, – что нужно просто набраться терпения и продолжать в том же духе. Да, родители будут пытаться с помощью, например, чувств вины и привязанности воздействовать на детей. Но в итоге, видя непоколебимость, либо примут ребенка в его новом, взрослом статусе, либо (что крайне редко, но бывает) будут упорствовать и тем самым все равно отдалять своих детей от себя. И если здесь есть любовь, готовая принимать даже такое упорство, то, конечно, она поможет.

– Да, это непросто… Вот пример из реальной жизни: мать требует от взрослой дочери постоянного внимания, обижается, если та не всегда берет трубку в рабочее время, требует переехать к ней в другой город, хотя не нуждается в бытовом уходе.

– К сожалению, так часто поступают родители, которые, по их словам, «посвятили себя детям», «жили ради детей» и все в том же роде. Подсознательно от взрослых детей они ждут «дивидендов», ждут отдачи. Ребенок для него, скорее всего, был не столько личностью, которую Бог доверил на воспитание, сколько собственным проектом, с помощью которого можно «закрывать» свои личные «форточки». Естественно, умом такой родитель все понимает и так не считает, но где-то в подсознании имеет установку: ты мой ребенок – значит, в первую очередь ты должен мне.

– И для детей это впоследствии становится тяжелым грузом…

– Да. Дети чувствуют эту неподъемную гнетущую тяжесть пожизненного долга. Хотя, если честно, в каждой конкретной ситуации нужно разбираться индивидуально, всегда лучше знать мнения обеих сторон, ведь бывает, что каждый видит «со своей колокольни».

Ориентиром здесь должно быть именно внутреннее чувство. Если человек привык прислушиваться к себе, он моментально распознает любой внутренний дискомфорт. И согласно этому внутреннему барометру определяет, что здесь «что-то не то». Однако самое важное здесь – поддерживать у родителя чувство того, что он нужен, любим и дорог. Говорить: «Мама, я так рад(а), что ты у меня есть! Пусть я не могу проводить с тобой столько времени, сколько мне хотелось бы, но я всегда рада с тобой побыть, пообщаться». Ведь мама, возможно, чувствует, что сын или дочь тяготится, и умом понимает, что нужно дать ему или ей жизненное пространство, но не может иначе… И получается такая бесконечная изматывающая гонка за вниманием, за чувством собственной нужности.

– И здесь важно обоюдно пойти навстречу друг другу.

– Да. С одной стороны, дочери нелегко понять, что мама не сможет кардинально изменить свой характер. Она как ребенок требует внимания, и со временем это будет, скорее всего, только усугубляться. Поэтому нужно принять, что «мама у меня вот такая, очень хочет на ручки» (улыбается), и относиться к этому немного снисходительно. Однако нужно занимать взрослую позицию по отношению к маме: мягко, но уверенно держать собственные границы, одновременно давая маме понять, что она любима, дорога и важна.

– Хочу привести и другой пример: взрослая замужняя дочь, младшая у родителей, отказывается от переезда в другой город вместе с мужем, потому что не хочет уезжать от мамы. А точнее, мама не хочет «отпускать». Мама относительно здорова, а в том же городе живут и двое старших детей – сын и дочь, со своими семьями.

– В этой ситуации, думаю, на самом деле всех все устраивает. Мать, видимо, живет одна, а семья дочери для нее – возможность восполнить недостаток собственной семейной жизни и отношений.

Да, к сожалению, наши одинокие женщины часто поддаются этому соблазну – «заменить» собственную личную жизнь семьей ребенка. А дочь, на самом-то деле, это может устраивать по самым разным причинам – от нежелания брать ответственность за собственную жизнь до банального бытового удобства.

– И такое бывает…

Первым условием для создания счастливого брака является – что бы вы думали? – «развод» с собственными родителями

– А ведь первым условием для создания счастливого брака является – что бы вы думали? – «развод» с собственными родителями. Это трудно и для детей, и для родителей, но без этого просто никак.

– А может быть, порой такие отношения мамы и дочери – это отголоски того самого женского желания кого-то «спасти»? Кто-то спасает, например, мужа-алкоголика, кто-то – непутевого сына, а кто-то – маму…

– Желание спасти – всегда очень сладкое и соблазнительное. Ведь оно несет в себе столько скрытой власти и превосходства! От этого нам, зараженным гордыней, отказаться очень сложно. И здесь, на самом деле, не важен пол – «спасателями» хотят быть все.

Каждый из нас для себя должен честно ответить на вопрос: зачем на самом деле мне это нужно? И эти ответы мы часто готовы скрывать до последнего – особенно от самих себя. Но здесь очень важно понять всем своим существом, что Бог, Которому я бесконечно дорог, знает все это обо мне. И, несмотря на это, я Ему нужен – любым. Беспомощным, слабым, падающим. И когда мы это постигаем, мы отказываемся кого-то спасать. Потому что понимаем, что даже самих себя удержать в более-менее адекватном состоянии без помощи свыше нам непросто.

– А может быть, чрезмерный страх огорчить родителей возникает потому, что взрослый «ребенок» сам еще не до конца сепарировался?

– Здесь вы тоже ответили на собственный вопрос (улыбается). Чрезмерное переживание как раз и свидетельствует о том, что что-то не так. Если кратко – любое чрезмерное переживание любых эмоций говорит о том, что проблема именно в нас, внутри.

– Еще мне интересно ваше мнение не только как психолога, но и как христианки. Совместим ли такой «здоровый эгоизм» с христианским мировоззрением? С любовью, отзывчивостью, милосердием?

Я могу хорошо изучить только себя, изменить только себя. И только после опыта самопознания могу как-то приблизиться к пониманию ближнего

– Можно сказать, что именно с любви к себе начинается любовь к ближнему. Господь дал нам заповедь: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22: 37–39). Но если человек не научился любить себя как любимое творение Своего Создателя, не научился понимать себя, изучать, не научился помогать себе, то как он все это будет делать для ближнего? Или тем более – для Бога? Ведь я – это единственная реальность, которая по-настоящему мне доступна. Я могу хорошо изучить только себя, изменить только себя. И только после опыта самопознания (который никогда не прекращается) я могу как-то приблизиться к пониманию ближнего. И только через себя, а потом и через близкого мне человека я могу приблизиться к познанию Бога (конечно, насколько это возможно человеку).

– Хочется задать вопрос, который вертится на языке: что бы вы посоветовали людям, которые даже в очень непростых ситуациях считают обращение к психологу чем-то излишним? Не секрет, что в православной среде встречаются такие точки зрения…

– Психология и духовная жизнь вполне сочетаемы – так же, как физиология и духовная жизнь (улыбается). К примеру, у нас есть болезни телесные, и нам необходимы врачи. Конечно, прекрасно останавливать кровь молитвой, но многие ли на это способны? А есть у нас и болезни душевные, болезни нашей психики, которые связаны и с нашим психотипом, с травмами, образом жизни, окружением и многими другими факторами. И здесь психология очень помогает, потому что рассказывает и об особенностях разных типов характера, и о реакциях, и о переживаниях.

Но, конечно, надо понимать, что есть и болезни духовные, которые не зависят от строения мозга или типа личности, а зависят от неправильного выбора, который человек делает, тем самым отдаляя себя от источника Жизни – Бога, нашего Создателя. И здесь уже помогает только Сам Бог – и тоже часто через людей, но только через духовно здоровых.

– Болезни духовные отличает то, что источник у них другой…

– Источник и сердцевина – это наш дух. Источник жизни – Бог, а грех отдаляет нас от Него. И этот грех потом может влиять на нашу психику, человек начинает хотеть греха, хотеть жить этой страстью. У него изменяются потребности, стремления, приоритеты, а потом и поведение.

И порой в результате этого страдает и тело. Все взаимосвязано.

Как видите, ничто ничему не противоречит. Как врач изучает болезни телесные и их симптомы, а потом подбирает лечение, так и психолог изучает болезни психики, их проявления, типы характеров людей, взаимоотношения, их реакции и то, как привести все это в норму. Когда речь идет о здоровье – телесном, психологическом или духовном, – важно в первую очередь рассуждение, трезвая оценка ситуации и понимание, где искать помощь в данном случае. Чего и желаю всем нам!