Служение без границ

Священника Тимофея Маташова часто можно встретить в камуфляже поверх подрясника, и в его случае это выглядит органично. Не только потому, что он – руководитель отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами Чистопольской епархии. Чувствуется, что служение это близко его душе.

Иерей Тимофей Маташов с сыном на параде Победы

Богатство жизненного опыта

Батюшка подтянут, энергичен, доброжелателен и часто стремителен в выполнении многих, в том числе и гуманитарных задач. Он любит и стремится помогать – детям, оставшимся без родителей, или находящимся в больнице, пожилым и больным в период пандемии. Но особый размах гуманитарная помощь приобрела с началом Специальной военной операции. 19 поездок за этот период – священников Чистопольской епархии уже узнают и с радостью приветствуют там. Летом отец Тимофей взял с собой сына и дочку: «Чтобы показать – есть и такая вот жизнь. И в наше время есть люди, которые остро нуждаются, которым трудно. Среди них и дети, их ровесники».

– Отец Тимофей, у священника много направлений служения. Почему в вашей жизни служение связано именно с Вооруженными силами?

– Все идет из детства – я вырос в семье потомственных военных. Офицерами были мои отец, дядя, дед, даже мама с бабушкой. Мне кажется, вся наша династия военная, менялись только рода войск. Рос в гарнизонах, запах солярки – аромат детства. Полеты, дисциплина, переезды… По три раза в год могли переезжать.

– Вам было тяжело? Ведь смена школ, детских коллективов всегда болезненна для ребенка, мне кажется…

– Думаю, это подарило мне опыт, полезный для дальнейшей жизни. Одни школы были слабые, вторые сильные, третьи чуть хулиганские, пятые обычные – и везде и со всеми нужно было находить общий язык. Сейчас, и в пастырском служении, и в работе в отделе, этот навык помогает. Мне есть о чем поговорить и с ветеранами – сам служил срочную в Воздушно-десантных войсках, и с полицейскими – старшие классы в школе были милицейскими, под патронажем МВД.

Армия научила честности и прямоте

Еще армия научила честности и прямоте. Мы ведь не всегда искренни друг с другом, порой лицемерие, скрытность чуть ли не за добродетель принимаем. В армии проще: есть конфликт – выяснили, порой даже на ринге, в боксерских перчатках. Потом обнялись и дальше пошли.

– А дедовщина?

– Мне повезло, у нас была правильная дедовщина – старшие, начальники не издевались над младшими, а шли впереди, указывая нам путь. Помню, как поддерживали нас на тренировках старшие, как учили всему. Как вы думаете, кому отдавали новый комплект белья, например? Младшему, ему ведь и так тяжело, надо поддержать, помочь. Это и есть десантное братство.

– И пастырь, и военный служат, не работают…

– Целью служения не должны быть деньги или определенный статус. Не получается назвать работой службу в армии, так же как и служение в Церкви. Если ты придешь сюда работать и зарабатывать, велика возможность, что сломаешься. Нужно гореть и любить свое дело, отдавать больше, чем получать – быть всегда на связи, чем-то жертвовать.

Нужно гореть и любить свое дело, отдавать больше, чем получать

– Вы еще молодой человек. Почему лично для себя вы выбрали служить, а не работать – и добиваться богатства, успешности в мирском понимании этого слова?

– Да я же очень богатый человек. У меня есть дружная семья – жена, которая во всем поддерживает, здоровые дети. А ведь этого в современном мире у многих нет. Я могу сам дышать – во время коронавируса, когда навещали больных в реанимации, мы поняли, что это огромное богатство. Могу сам ходить, выражать свои мысли. Много, много чего у меня есть.

Семья – моя крепость. С супругой Анастасией и детьми

– Как и когда к списку этого богатства добавилась церковная жизнь, храм?

– Первое церковное дыхание я получил в Самарканде. Отец служил тогда в вертолетной части в Чирчике, а дед в Термезе. В Самарканде жила бабушка, она начала воцерковляться первой. Дед далек тогда был от этого – коммунист, хотя маму тайно крестил. И вот, серьезно заболела бабуля, шансы выжить был невелики. Лечили военные врачи – люди конкретные, они прямо сказали: «Ваше дело только молиться». Она стала сначала общаться с батюшкой, потом сама ходить в храм Великомученика Георгия Победоносца (в моем полку потом тоже был Георгиевский храм). Дядя мой стал бабушку – свою маму – сопровождать на службы, сейчас он священник. Он и завел меня в алтарь, где мне очень понравилось.

Храм находился на улице, где дома покупали наши прихожане. Мы все жили одной большой семьей, настоящей христианской общиной. Заборов не было, были обеды совместные, помощь друг другу. Будучи сегодня настоятелем храма Преподобного Сергия Радонежского в Чистополе, стараюсь следовать тому примеру.

Потом мы жили в Оренбургской области, в нашем селе храма не было. Но мы ездили к дяде, он учился в духовном училище в Саракташе. Там был настоящий духовный центр – и учили, и престарелым помогали, и детей воспитывали. В поселке Алексеевском в республике Татарстан уже в старших классах ходил в Воскресенский храм, помогал в его строительстве. Учился у настоятеля отца Павла Чурашова, у прихожан. Вот так потихоньку и складывался мой церковный путь.

Частичка домашнего тепла

– Вы много раз выезжали в зону СВО. Помните свою первую поездку?

– Это было в сентябре 2022 года, еще до мобилизации. Там уже месяц находился сотрудник нашего отдела, священник Ростислав Икрамов, его нужно было забрать. Я поехал на своей легковой машине, а в напарники взял жену – кто может быть надежнее? Детей родителям оставили и поехали.

Поехал на своей легковой машине, а в напарники взял жену – кто может быть надежнее?

Ехали буквально наугад, ночевали в машине, полностью загруженной медикаментами, которые собрали прихожане разных храмов Чистопольской епархии. Со связью проблемы, хорошо, хоть перед выездом карты изучил. Пропускали нас везде без проблем, приехали ночью – света мало, блокпосты. Но нашли мы военных священников и привезли отца Ростислава домой.

– Для пастыря поездки туда – дело добровольное?

– Да, конечно. Кроме тех, кто подписывает контракт с Министерством обороны. Мой полковой священник так служит, недавно с ним там встретились. А все остальные пишут сначала прошение архиерею, потом запрос в Синодальный отдел. Там каждого священника проверяют – чтобы был не в запрете – и после этого дают разрешение. Священник должен знать основы тактической медицины, ориентации на местности.

– Почему вам хочется возвращаться туда снова? Неужели не бывает страшно?

– Конечно, страшно. В первую очередь даже не за себя, а за близких, за свою семью, которая может тебя потерять. Почему тянет? Там много близких людей, хочется им помочь, чем можем, поддержать. Бывали случаи, когда получалось передать, к примеру, генератор или продукты питания туда, где они были просто необходимы. Бывает, мы и не знаем, кому помощь везем. Помню, встретили по дороге в Луганск детей, играющих около танка. И накупили им много чего в ближайшем магазине на пожертвованные средства.

В этом радость служения священника – оно не имеет границ. Мы пересекаем территориальные границы, когда едем на СВО. Мы идем в тюрьму, оказываем духовную поддержку тем, кто преступил закон и изолирован от общества.

Готовим гуманитарный груз к отправке

– На приходах Чистопольской епархии вот уже 2 года собирают гуманитарную помощь. Что нужно солдатам и мирным жителям в первую очередь?

– Вначале мы собирали гуманитарную помощь для мирных жителей, в том числе для детей. Сейчас – для солдат, в первую очередь тактические аптечки, индивидуальные перевязочные пакеты.

Передают, конечно, и продукты питания, сам обязательно стараюсь взять чак-чак (улыбается). В Чистополе женщины под руководством волонтера Чулпан Сулеймановой готовят домашнюю еду – закатывают в банки и передают туда. Даже блинчики умудряются как-то в вакуумной упаковке передавать. А ведь что такое в армии домашние блюда? Это больше чем еда, это еще и частичка дома, мирной жизни.

– Что больше всего там радует?

– Детские письма – и слова поддержки, и рисунки. Они разлетаются по окопам просто моментально. Вот почему-то именно их ценят больше всего.

Скорая духовная помощь

– Многие кадровые военные, мобилизованные и мирные жители, оказавшиеся в зоне СВО, до всех этих событий не были воцерковленными людьми. Как они реагируют на священника?

– Лучше, чем в мирной жизни. Конечно, и там есть те, кто в сторонке стоит и хихикает. Если человек духом мертв, его и смертельная опасность не изменит. Но, безусловно, присутствие пастыря там очень важно.

– В чем вы видите духовную миссию пастыря там?

Готовим гуманитарный груз к отправке – Именно в духовной поддержке, материальная помощь вторична. Наши отцы – священники Ростислав Икрамов и Василий Имуков – выезжают глубоко на позиции и живут там по месяцу. Исповедуют, причащают, духовно поддерживают ребят. Священник поддерживает, старается найти правильные слова. Хотя сделать это порой очень и очень непросто.

Мы скорая духовная помощь, а не Почта России – отделение по доставке посылок в зону СВО. Хотя нас порой и просят что-то передать родственникам, но сделать это нелегко.

– Там чувствуешь особо помощь Божию?

– Да, особенно в том, чтобы вовремя приехать и вовремя уехать. Я порой говорю отцу Ростиславу: «Все, надо ехать». А потом оказывается, что или перед этим, или после этого был обстрел, взрыв Крымского моста или еще что. Помню, как старенькая Газель у нас встала, но уже на территории Ростовской области – молодец, тоже выполнила свою задачу.

– Что лично вас больше всего радует и что расстраивает при оказании помощи?

– Радует поддержка людей, их искреннее желание помогать. Очень и очень благодарен всем, кто жертвует средства, в том числе на солярку, на ремонт транспорта, – нам ведь ехать многие сотни километров. Что мы, священники, можем сделать одни? Да ничего, мы лишь объединяем многих людей ради доброго дела.

Огорчает равнодушие, нежелание чуть поступиться своим комфортом, привычным образом жизни

Огорчает равнодушие, нежелание чуть поступиться своим комфортом, привычным образом жизни. Помню, как один мужчина ответил: «Да, может, мне эти деньги и самому нужны». Но скоро и его сына мобилизовали. Нельзя, мне кажется, думать, что тебя ничего не касается, жить одним днем.

– Перед лицом большой беды всегда чувствуешь себя винтиком, от которого ничего не зависит. А как думаете вы – зависит?

– Нужно молиться и стараться по силам помогать. У нас есть практически во всех районных центрах пункты, где собирают гуманитарную помощь. Есть и в других городах, можно их найти и участвовать в общем деле.

– Что вы пожелаете юношам и мужчинам, которые сегодня отправляются служить?

– Оставаться собой и в любой ситуации быть человеком. Это нелегко, но в армии это замечают и ценят.