«Когда земное просвечивает Небесным»

В Государственном музее «Царскосельская коллекция» (Санкт-Петербург, Пушкинский район, Пушкин, Магазейная ул., 40/27) с 24 августа по 6 октября проходит выставка художницы Раисы Александровны Флоренской, на которой побывала наш постоянный автор Оксана Головко. 24 октября 2024 года выставка переедет в Москву (галерея Île Thélème).

Раиса Флоренская. Автопортрет на коричневом фоне (1920-е г., холст, масло) На фоне борьбы художественных объединений 1910-х годов, которая стала неким созвучием и борьбы социальной, революционной^[1], в 1921 году решили объединиться художники, считавшие, что не надо ничего ломать, «сбрасывать с пароходов современности» и пр. Они не хотели ни с кем спорить, не хотели доказывать верность пути, которым идут представители объединения. Наоборот, они считали, что нужно опираться на опыт предшественников и, что самое важное, в творчестве необходимо говорить о самом главном. Группа называлась «Маковец» – в честь того самого холма, на котором начинал свой духовный подвиг преподобный Сергий Радонежский, где возникла затем Троице-Сергиева лавра. Уже по названию понятно, что художники считали для себя самым значимым, в чем искали опору.

Среди художников «Маковца» была и Раиса Александровна Флоренская (1894–1932), родная сестра священника Павла Флоренского.

«Первым творческим импульсом для Раисы Александровны стала семья, та интеллектуальная и художественная среда, которая окружала ее с детства», – пишет искусствовед Ирина Федотова.

Раиса Флоренская в 1914 году окончила Тифлисские курсы для учителей рисования и живописи, а потом, переехав в Москву, училась у К.Ф. Юона.

В 1921 году священник Павел Флоренский начал преподавать в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), которые были тогда местом разнообразного творческого поиска. Там стала учиться и Раиса Флоренская.

В 1923 году во время учебной практики она копировала фрески церквей Спаса на Нередице, Успения на Волотовом поле в Новгороде, Св. Георгия в Старой Ладоге. Также копировала иконы в Реставрационных мастерских в Кремле и миниатюры Хлудовской псалтыри в Государственном историческом музее.

Раиса Флоренская изучала, осваивала наследие прошлого, чтобы в ХХ веке по возможности высказать художественным языком то, что ей хотелось высказать.

Она делала копии древних фресок, словно пропуская творения древних мастеров через себя. «Девы со свечами» – копия росписи XIV века церкви Успения на Волотовом поле (1923 г., картон, акварель, белила) – ещё и своего рода документ: художница видела утраченные фрески, изучала их с художественной точки зрения. И всё-таки у нее получился свой вариант утраченной композиции, который мы знаем по чёрно-белый фотографиям.

Раиса Флоренская. Девы со свечами» - копия росписи XIV века церкви Успения на Волотовом поле , 1923 г., картон, акварель, белила

Тот опыт живого творческого проникновения в церковное искусство сказался потом и в художественном творчестве Раисы. Есть в нем и символизм, идущий, в том числе и от ее учителей, среди которых был, к примеру, Павел Кузнецов.

Флоренская училась на отделении монументальной живописи, и ее дипломная работа была выполнена в технике фрески – «Возвращение блудного сына». Художница не раз будет обращаться к этой теме. Например, на выставке представлена акварельная работа «Возвращение блудного сына» (1924). На заднем фоне работы виднеются архитектурные строения, решённые как иконописные палатки. И это, и то, как обозначены фигуры главных героев, сразу уводит зрителя в пространство вечного. Ясно, что перед нами не бытовая история, а рассказ о любви и прощении, о полном приятии в прощении и любви.

Раиса Флоренская. Возвращение блудного сына, акварель, бумага, 1924 г

Все работы Раисы Александровны наполнены особой трепетностью. Те же «Подснежники» (холст, масло, 1920-е гг.) словно проявляются, проступают на холсте.

Раиса Флоренская. Подснежники холст, масло 1920-е годы

Всякий раз специально приходится обозначать и технику, в которой выполнена работа, поскольку, когда смотришь на произведения художника, не всегда сразу понятно, где акварель, а где живопись маслом, – везде присутствует трепетность, прозрачность письма...

Художница много раз обращалась к евангельским сюжетам, что вполне логично, поскольку для художника это свой, визуальный вариант осмысления Священной истории. Вот, например, «Притча о милосердном самаритянине» (бумага, акварель, карандаш, 1920-е гг.). Герои зрительно оказываются как бы в некоей сфере: справа и слева полукружья силуэтов деревьев – некий круг любви и защиты, которую эта любовь даёт. Кажется, работа создана лёгким касанием, намеком, что усиливает впечатление притчивости изображаемого.

Раиса Флоренская. Притча о милосердном самаритянине бумага, акварель, карандаш, 1920-е

Автопортреты – это всегда пример саморефлексии художника. Выразителен «Автопортрет на коричневом фоне» (1920-е гг., холст, масло): в нем угадывается традиции фаюмских портретов, раннехристианского искусства. Но древнее искусство показывало (пусть и с разных точек зрения) другой мир, а здесь – образ человека из нашего, профанного мира. Художница словно нащупывала ту грань между здешним и тамошним мирами, которую однажды переступит каждый из живущих на земле.

«Автопортрет у входа» (1924 г., холст, масло) – совсем иной, но созвучен тому, о котором говорилось выше. Здесь уже несколько человеческих фигур, но композиционно выделяется именно фигура героини: она здесь главная, на нее сделан акцент. Она стоит у входа, но что за ним скрывается, Раиса Флоренская не уточняет. Решение форм не детализировано – детали не важны художнице, она стремится уловить и показать общее ощущение…

Раиса Флоренская. Автопортрет у входа 1924 г., холст, масло

Здесь я коснулась лишь малой части наследия художницы, которое представлено на выставке. Экспозиция позволяет проследить, как развивалось ее творчество. Там есть натюрморты, портреты, натюрморты, копии, раскрывающие яркий и трепетный мир (понимаю, что повторяюсь, но это слово кажется наиболее точным) замечательной художницы, пытавшейся за реалиями здешнего мира разглядеть что-то большее, о котором она точно знала, поскольку смотрела на все именно с точки зрения христианки. С творчеством Раисы Флоренской, которое, увы, было забыто, несомненно стоит познакомиться.

«Все земное она видела и писала озаренным Небесным светом».

Мы попросили рассказать о художнице и её творчестве Марию Сергеевну Трубачеву – искусствоведа, научного сотрудника Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря, которая приходится внучатой племянницей Раисе Александровне Флоренской.

– Имя Раисы Александровны в нашей семье всегда произносилось с большой любовью. Я слышала его с самого детства, хотя родилась намного позднее, чем она скончалась. Чаще звучало даже не имя Раиса, а «Гося» – детское имя, которое закрепилось за ней и во взрослой жизни.

Помню, как нас, детей, взрослые отправляли на Кукуевское кладбище в Сергиевом Посаде, где она была похоронена: «Навестите Госю». К сожалению, кладбище превратилось затем в березовую рощу, но мы все равно часто ходили туда на прогулки примерно к тому месту, где была похоронена Раиса Александровна. Сейчас на этом месте поставлен памятный крест, на котором указано, что он установлен в память о художнице Раисе Александровне Флоренской.

Живопись ее хранилась частично в семье Анны Михайловны Флоренской, супруги отца Павла Флоренского, а большую ее часть сберегла у себя подруга Раисы Александровны – художница Екатерина Михайловна Белякова. Она очень заботилась о картинах, когда было возможно, отдавала их в реставрацию. Приглашала к себе тех, кому могло оказаться близким творчество Раисы Александровны.

Я попала к Екатерине Михайловне уже взрослым человеком, и живопись Раисы Александровны показалась мне необычной. Но чем больше я на нее смотрела, тем больше она проникала в душу, раскрывая мир художницы, мир тишины и созерцания. Все это было присуще и отцу Павлу – своим душевным складом Раиса Александровна была близка к душевному складу своего старшего брата. Недаром он был еще и ее крестным отцом: когда родилась Гося, ему было 12 лет.

«Единство творческих установок Флоренской и отца Павла состоит в реализме. Символический реализм ее живописи соотносится с конкретным реализмом, чертами конкретной метафизики Флоренского», – эти слова принадлежат игумену Андронику (Трубачеву), внуку отца Павла, одному из исследователей и его творчества, и творчества Раисы Александровны.

Раиса Александровна скончалась в очень молодом возрасте, в 36 лет, от туберкулёза. Ранее от той же болезни скончалась ее сестра. Отец Павел называл эту болезнь «родовым роком». Игумен Андроник пишет так:

«Творчество Флоренской было направлено на преодоление родового Сапаровского рока (Сапаровы – предки по материнской линии). Сохраняя двойственность настроения, она смогла преодолеть трагическое восприятие бытия. Все земное она видела и писала озаренным Небесным светом. Все земное просвечивает Небесным. Земное живет иной жизнью».

Учась во ВХУТЕМАСе, Раиса Александровна пробовала себя в самых разных направлениях, но по-настоящему она проявила себя именно в своей светоносной живописи, которую можно отнести к живописи религиозной.