Мои две встречи с возрожденным Святогорьем: у колыбели и в год совершеннолетия

Однажды, году в 1987-м, 1988-м или 1989-м, мой дед принес мне из книжного магазина сборник научных статей под названием «Памятники русской архитектуры и монументального искусства: города, ансамбли, зодчие» (Москва, 1985). Указанные годы были временем пробуждения во мне глубокого – но еще юношеского – интереса к истории, православным монастырям и храмам. Дедушка одобрительно относился к этому и старался порадовать соответствующими тематическими пополнениями для домашней библиотеки. В сборнике оказалось много интересного. В четверку статей, обративших на себя внимание в первую очередь (из одиннадцати), входила публикация В.И.Плужникова «Пещерные монастыри на Дону и Осколе». Интересуясь монастырями, я питал особую сердечную привязанность к тем из них, история которых была связана с пещерами.

В описываемые годы, помимо пещер Киево-Печерской Лавры, происходило мое знакомство с пещерами других святых мест: очно – киевских урочищ «Церковщина» и «Китаево», Свято-Троице-Ильинского Черниговского монастыря, а по книгам – Псково-Печерского монастыря и города Любеча. Публикация Плужникова подарила знакомство с новым «созвездием» пещерных святынь. После первого чтения в памяти отложились детали: эти монастыри отличаются тем, что устроены в меловых скалах, образуют региональную группу и обязаны своим рождением определенным историческим обстоятельствам, первым из которых стало переселение в эти места выходцев из Украины, стремившихся уподобить свою новую «малую родину» Киеву.

Сегодня работу Плужникова упоминают большинство исследователей, пишущих о пещерных монастырях на исторических землях Руси. Для меня же эта статья явилась прологом к пути в Святогорье. Почему? Ведь Плужников не включил в свой «реестр» Святогорские меловые пещеры!

А потому, что в 1992 году, познакомившись с другим исследователем пещер – Тимуром Анатольевичем Бобровским, который изучал историю киевских пещерных монастырей, – я увидел в его трудах интересный тезис о «пещерных регионах», т.е. группах пещерных памятников в разных частях Восточной Европы. Группа описанных Плужниковым монастырей относилась как раз к одному из них. А Святогорье, которое мне довелось впервые увидеть в том же году, является, так сказать «флагманом» в той Доно-Оскольской «эскадре» (хоть стоит он и по другую сторону нынешней украино-российской границы, во времена рождения данного «пещерного региона» все его звенья территориально принадлежали России).

Святогорская Лавра, вид на Северский Донец

Во второй половине лета 1992 года моя мама и отчим решили осуществить поездку в одно из мест, где прошло его детство – город Славяногорск близ райцентра Славянска Донецкой области: посетить дорогие сердцу места, навестить дальних родственников. «Там есть красивый пещерный монастырь в меловой скале», – отметила мама, сказав о предстоящей поездке. Сразу вспомнилась статья Плужникова, и было радостно: до сих пор я видел только пещеры в песчано-глинистой породе (Киев и Чернигов) или известняке (Крым), но не в мелу, – а теперь открывалась возможность увидеть, так сказать, «третью» по типу «плеяду» пещерных обителей!

В разных заботах не было времени сопоставить по карте «адреса» Плужникова с координатами Славяногорска. Поэтому первый взгляд на обитель меня слегка озадачил. С приближением к Северскому Донцу, напротив монастыря панорама святыни открывается не сразу. И вот, увидев в «зазорах» меж крон прибрежных деревьев еще только часть мелового утеса на той стороне реки, я поймал себя на мысли: «На фото у Плужникова нет ни такой высоты, ни «посаженной» на скалу наземной церкви». В то же время, неведомый мне прежде монастырь «обещал быть» более «оригинальным»: в скале зияло несколько этажей пещерных окон. Когда взору предстала вся панорама, то ее своеобразие превзошло даже эти новые ожидания.

Уже не вспомню точной последовательности всех эпизодов знакомства с обителью, но их было три: первая встреча с насельниками, вечернее богослужение в Успенском соборе и экскурсия по пещерам. Из предварительных рассказов отчима я узнал, что в советские годы на территории монастыря устроили здравницу для рабочих Донбасса. Войдя в пределы обители, увидел все признаки функционирующего дома отдыха. Путем расспросов выяснил, что здесь работает также музей-заповедник, и началось возрождение действующего монастыря.

Впервые кратко пообщаться с насельниками обители довелось в Успенском соборе, в бывшем «фойе» между северным входом в храм и внутренним «ядром» здания. Здесь следует пояснить, что собор представлял из себя в то время…

Построенный в 1858-1868 годах на смену более раннему – ветхому – главному монастырскому храму, он при закрытии обители в 1922 г. был переделан в театр Дома отдыха: с куполов сняли кресты и маковки, в интерьере разобрали престолы и иконостас, уничтожили часть росписей, в алтаре устроили сцену. Несколько позже театр реконструировали в многофункциональный Дворец культуры с кинозалом: между четырьмя внутренними опорными столпами храма встроили кирпичные стены, образовав таким образом зрительный зал (в главном нефе) и фойе (в боковых нефах и притворе); над зрительным залом сконструировали деревянное перекрытие (подкупольное пространство оказалось визуально «отрезанным» от нижней части интерьера), пилоны и потолок зала декорировали лепным орнаментом; в боковых нефах соорудили лестницы на второй этаж; в алтарных апсидах разместили артистические уборные и санузлы; для монтажа сценического оборудования среднюю апсиду сделали выше; к западной стене храма пристроили двухъярусную киноаппаратную с имитацией декора фасадов собора.

После Великой Отечественной войны здание отремонтировали, в 1970 году на верхнем этаже кинотеатра устроили балконы. В 1979-1987 гг. купола и фасады собора, а также уцелевшие композиции внутренней росписи в подкупольной части храма были отреставрированы по заказу Святогорского государственного историко-культурного заповедника (учрежден в 1980 г.), при этом – восстановлены маковки и кресты. Как отмечает в своей замечательной книге директор заповедника Владимир Дедов, «весьма щепетильным в тот период оставался вопрос о восстановлении крестов над сооружением, которое официально использовалось и именовалось как Дворец культуры»; однако, «весной 1985 г. кресты были позолочены и доставлены в г. Славяногорск. Монтаж был произведен в июне 1985 г.» (Дедов В.Н. «Святые Горы: от забвения к возрождению». Изд. 3-е, Донецк, 2006, с. 83-84).

Свято-Успенский собор, построен в 1868 году

Насельников возрождаемой обители я встретил в бывшем фойе, у северных дверей собора. Фойе выглядело требующим капремонта – следствие того, что отсюда вывезли оборудование Дома культуры.

Насельники были за работой: что-то укладывали в мешки или вытаскивали. На лицах – радость, которую в 90-х годах можно было встретить у многих молодых участников возрождения православных святынь Украины: радость людей, открывающих для себя Бога и Его Церковь, счастливых причастностью к великому делу. Из краткой беседы с насельниками выяснил, что они здесь – считанные недели (позже узнал, что некоторые насельники – временные трудники, приехавшие на лето: потрудиться в святом месте).

Если быть точным, современная литература о Святогорской Лавре указывает такие даты в связи с возрождением обители: 19 января (Крещение) 1992 года на берегу Северского Донца состоялось первое богослужение, второе – 26 апреля (Пасха) 1992 года на паперти Успенского собора (по данным В.Дедова, «до мая шел процесс демонтажа оборудования Дома культуры»: цит. соч., с. 121), к июлю 1992 года – назначен исполняющий обязанности наместника о. Николай (в постриге Серафим), 14 июля 1992 года – и.о. наместника о. Серафим, казначей о. Силуан и послушники прибыли в обитель, 20 августа 1992 года – состоялась первая Божественная литургия в Успенском соборе.

Вечернее богослужение в Успенском соборе, на котором мне посчастливилось побывать, запомнилось тем, что проходило в кинозале, где уже отсутствовали зрительские сидения, но еще сохранялось «архитектурное убранство» времен Дома культуры. Одна из лоджий с правой стороны служила клиросом. В иноческой одежде было лишь двое: один – служил (сейчас, годы спустя, как я понимаю из литературы, это был о. Серафим), другой – управлял клиросом. Временным престолом служил деревянный столик.

В хоре выделялся голос сопрано, который многие песнопения исполнял в одиночку: было видно, что обладатель голоса – знаток богослужебного устава и берет на себя все то, в чем трудники-клирошане еще неопытны. Каково же было мое удивление, когда, внимательно понаблюдав за клиросом и не обнаружив никого, кроме регента и трудников, я понял, наконец (а при наблюдении издали и сзади это было непросто), что редкий дар принадлежит именно регенту – позже мне сказали, что его зовут о. Силуан (несколько лет спустя я встретил его в Киево-Печерской Лавре как паломника: по его словам, он к тому времени был назначен на служение в Закарпатье).

Пещеры Святогорской Лавры

Уезжал из Святогорья с глубокими впечатлениями: древность, сказочная красота ландшафта, особый воздух, размах архитектурного ансамбля, необычное расположение одного из храмов на вершине утеса с пещерами, расположение пещер НАД основной усадьбой монастыря, широкая известность обители в прошлом, – все это не могло не оставить в сердце благодарного следа!..

Было видно, что для полноценного возрождения святого места потребуется еще много сил, средств и времени, но так же в то время обстояли дела с абсолютным большинством православных святынь в стране. Мне пришла на ум интересная «параллель» с родным Киевом: в Киеве Лавра посвящена Успению Пресвятой Богородицы и делится на «Верхнюю» и «Нижнюю» территории, одна из которых сочетает в себе пещеры и храмы над ними, а слева от монастыря (если смотреть из-за Днепра) возвышается советский монумент Родины Матери; обитель в Святых Горах – также Успенская, делится на две больших усадьбы, расположенных на разной высоте над рекой, и при этом в одной из усадеб – пещеры (с той разницей, что пещеры здесь – в «верхней» усадьбе), а на горе левее (если смотреть из-за Донца) – советский монумент Артему.

А еще мне казалось, что я мог видеть Святогорье на фото в книге «Православные русские монастыри» (Санкт-Петербург, 1910), которую мне в 1989 году давал почитать один из первых насельников возрожденной Киево-Печерской Лавры – ныне здравствующий архимандрит Антоний (Новицкий). После того, как в 1993-м эту книгу переиздали репринтом, и у меня появился личный экземпляр, все подтвердилось – знакомый лик Святогорской пустыни оказался на странице 509...

Любовь на расстоянии

В середине 1990-х мне выпала честь составлять справочник по действующим монастырям Украинской Православной Церкви. Историю каждой обители я стремился изучать по первоисточникам, и тогда это было нелегко: новые книги о монастырях со ссылками на источники можно было пересчитать по пальцам, а в остальном приходилось читать дореволюционные издания в библиотеках, где книги на руки выдавались только кандидатам наук.

Когда пришел черед подробно изучать историю Святогорья, очень пригодилась литература, привезенная отчимом из новых его поездок – издания, подготовленные Владимиром Дедовым: фотоальбом старинных видов Святогорской пустыни с комментариями в виде цитат из произведений выдающихся подвижников и посетителей монастыря, а также посвященная Святым Горам монография Владимира Николаевича. Мне удалось приобрести и перепечатку книги Екатерины Жилинской «Святогорская Успенская общежительная пустынь» (Одесса, 1902). Из монографии Дедова было приятно узнать: в деле возрождения обители много нового – полным ходом идут реставрация и укрепление пещер, в пещерных церквах установлены иконостасы, удалены советские «переборки» внутри Успенского собора.

Овладевая знаниями о географии святынь Украины, все больше приходил к мысли, что если в сердце страны и на ее Западе есть Лавры, то на Востоке – монастырем, значение которого могло бы соответствовать такому высокому титулу, является именно Святогорская пустынь. Подумалось также, что с широким развитием паломничества из Киева в разные регионы Украины перспективным представляется маршрут в Святые Горы через Мгарский монастырь, Полтаву, Харьков и Изюм. На стыке последних лет ХХ и первых лет XXI века я с радостью встретил известие о появлении такого паломнического маршрута, а в 2004 году – о наречении Святогорской пустыни Лаврой.

Продолжая следить по книгам и прессе за тем, как возрождается Святогорье, ликовал, прочитав, что Славяногорск переименован в Святогорск, и что в экспозиции Святогорского заповедника создана диорама с макетом монастыря времен основания (меловой утес с еще целой древней вершиной и храмом внутри нее), и что решением Священного Синода Украинской Православной Церкви состоялось прославление целого сонма Святогорских подвижников в лике святых.

Еще в первые годы нынешнего века новые книги о Святогорье можно было увидеть в Киеве лишь в том случае, если кто-либо из твоих знакомых там побывал. Но позже в церковных лавках столицы стали появляться прекрасные фотоальбомы, свидетельствующие о том, как сильно преобразились Святые Горы: прежние, где немногие отреставрированные здания были «архипелагом» на фоне «поношеных» или еще ожидающих большого ремонта, – уступили место белоснежной сказке, достойной кисти художников Палеха! Очень хотелось вновь отправиться туда и «потрогать руками» все это... Многие друзья и знакомые, посетив Святогорье впервые, спрашивали: «А ты еще не был?», – подразумевая не то, что я застал в 1992-м, а – новое, преображенное. Связанный разными хлопотами, я с грустью отвечал: «Увы, пока – нет», – но в душе радовался, что видел все еще «при колыбели».

Святогорская Лавра, современный вид

И вот этот день настал. Спустя 18 лет. Не думал, что между визитами пройдет целая жизнь. Изменилась страна, растут дети, ушла в вечность мама. Что такое 18 лет? Время от рождения человека до полного совершеннолетия! В 18 лет многие парни пали смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной: для пути к подвигу и для самого подвига им было отмерено именно столько времени, и не больше. Что-то было в этом великое и стоящее, что мне не пришлось видеть Святые Горы так долго. Летом 2010 года, отправляясь с отчимом и старшим сыном на отдых в Приазовье, запланировали посетить Святогорье на обратном пути в Киев.

Вновь, как и много лет назад, при приближении к Донцу по улицам Святогорска не сразу увидишь всю Лавру. Но зато еще на дальних подступах к городу – указатели с крестами и иконами. А когда раскрывается панорама монастыря – ощущаешь, что лик древней святыни исполнен новой жизненной силы: Лавра не просто «мирно покоится» на холмах, над которыми «отшумела история», а сияет и призывает к продолжению истории, освящаемой молитвой и подвигами – ради восхождения от земной красоты, ранимой и временной, к небесной и вечной.

Переходишь мост над рекой – и встречает Сама Пречистая, в скульптурном образе Игумении Святогорья. На лицах приезжих, во множестве проходящих по улицам Лавры – праздник. Проходя по главной оси монастыря, замечаем, что на мощеной по-новому улице оставлены канализационные люки времен Дома отдыха – заботливо отполированные, они своими почтенными датами отдают дань истории (что было, то было): именно Святогорье избрала советская власть главной здравницей для шахтеров Донбасса (в конце концов – это тоже явилось своеобразным признанием уникальности места).

Конечно, нам непременно хочется побывать в пещерах. Но у меня лично есть одна особая забота: попытаться собрать как можно больше новых монастырских изданий о Лавре (те образцы, которые уже довелось видеть в Киеве, вызвали заслуженный восторг): они так нужны для работы в Синодальном информационно-просветительском отделе Украинской Православной Церкви, где я тружусь с 2008 года.

И вот, по милости Божией, вижу стоящего у крыльца одного из корпусов владыку Арсения, епископа Святогорского – наместника Лавры. Подхожу под благословение, представляюсь и прошу о содействии. Хотя мы прежде никогда не встречались, и я знал Его Преосвященство лишь по сообщениям о его трудах на благо Святогорья в церковных СМИ, владыка с улыбкой и простотой, так, словно мы много лет и близко знакомы, поручил меня заботе одного из братии.

Мне собрали два полных комплекта прекрасной литературы о Лавре, изданной тщанием обители за годы возрождения; кроме того, одному из труждающихся при обители был отправлен «сигнал», и когда мы с моими родными прошли по пещерам, в конце нас ждал отдельный экскурсовод, чтобы показать нам Всехсвятский скит, куда доступ открыт не всем. Удивительной прошлой и нынешней истории этого скита Лавра посвятила отдельное издание, но какими словами передать чувства, которые испытываешь, когда входишь в здешний деревянный храм Всех святых?!

«Смотри и запоминай, – говорю старшему сыну. – Примерно в таком же храме молился твой небесный покровитель, преподобный Сергий Радонежский!» Впечатляет и то, что другой храм скита – Всех святых земли Русской – частично «списан» с трапезной в знаменитых российских Кижах: возрожденное Святогорье воссоздает в своих землях архитектурные образы разных эпох Православной Руси. А само создание скита – со скитским уставом и сплошной деревянной застройкой, с которой начали свою историю многие выдающиеся отечественные монастыри!..

Всехсвятский скит, Святогорская Лавра

Когда пришло время вечернего богослужения, мы отправились в Успенский собор. Теперь это – настоящий праздник. Большой и радостный, но не помпезный, он по-прежнему – настоящий соборный храм для братии пустыни: нет подавляющей грандиозности – есть высота и деликатно преподнесенная мера. Прикладываемся к святыням и благодарим Бога за проделанный к Лавре благополучный путь, за оказанный нам теплый прием и пережитую радость.

Из Святогорья мы едем в Киев по проторенной паломниками нового поколения дороге: Изюм – Харьков – Полтава – Мгарь. А дома – не раз и не два – с благодарностью переглядываю удивительные издания Лавры. Полиграфия, дизайнерские решения (например, буклет о пещерах с накладкой их карты на аэрофотосъемку утеса), проработка агиографических источников (в частности, трехтомный «Святогорский Патерик», собранный на основе дореволюционных изданий и архивных материалов), – многое говорит о том, что «дорогу осилит идущий».