«Если исповедь станет необязательной, это духовно обезглавит наши приходы»

«Если исповедь перейдет в разряд необязательных таинств, то наши приходы будут духовно обезглавлены, а священники превратятся в требоисполнителей и церковных функционеров», – считает кандидат богословия, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета и Сретенской духовной семинарии протоиерей Вадим Леонов. Отец Вадим прокомментировал порталу «Православие.Ru» проект документа «О подготовке ко Святому Причащению».

Протоиерей Вадим Леонов

– Тема эта очень острая. Более 20 лет она активно обсуждается в Русской Православной Церкви. Хорошо, что церковное священноначалие решило упорядочить приходскую практику. Но надо признать, что поначалу ожидания были самые разные. В ходе церковных дискуссий высказывались столь радикальные предложения, что новость о подготовке такого документа воспринималась с волнением. Когда же текст «Проекта…» стал доступен, то лично я обрадовался. Авторы, тщательно изучив церковно-исторический опыт, за основу взяли традицию во многом уже господствующую в жизни Русской Православной Церкви и проверенную временем. В «Проекте документа…» четко указывается на необходимость таинства покаяния перед причащением, ясно говорится о необходимости евхаристического поста, говения и молитвенной подготовки. Разъясняются случаи, когда от этих требований можно отступать. Конечно, невозможно в таком общем руководстве прописать все жизненные ситуации, но главное сделано – даны ориентиры, которые помогут пастырям принять правильное решение в различных обстоятельствах.

– Какие сложные вопросы были решены в этом документе?

– Наиболее острыми вопросами предшествовавших дискуссий были вопросы о частоте причащения и взаимосвязи исповеди и причастия.

В «Проекте документа…» указывается, что существуют различные традиции, но при этом невозможна внешняя регламентация частоты причащения Святых Христовых Таин. Необходим индивидуальный подход, где вопрос о причащении решается, исходя из исповеди мирянина и благословения его духовника. Это, на мой взгляд, мудрое решение. Часто в интернет-пространстве предлагалась идея ввести некую универсальную норму или набор норм, определяющих количество причащений христианина. Как мне кажется, ни к чему хорошему это не приведет. Как известно из истории нашей Церкви, подобное нормирование провоцирует формальное отношение к величайшему таинству Церкви. Конечно, целью каждого христианина является полнота жизни во Христе, а значит – и регулярное причащение Святых Тела и Крови Господних. По мере воцерковления оно, естественно, становится всё более частым и осмысленным, но до этого надо дорасти – нельзя просто предписать людям причащаться с такой-то периодичностью. Помню, как на одном приходе, где принято было всем вместе причащаться на каждой Литургии, на таинстве исповеди выяснилось, что одна из прихожанок имеет недавно совершенные смертные грехи. Когда ей было сказано о невозможности приступить к Святой Чаше и об опасности причаститься «во осуждение…», прихожанка огорчилась: «Что же обо мне подумают мои друзья и знакомые, если я не подойду к Чаше вместе со всеми?» Не хотелось бы, чтобы следование норме и общественному мнению стало важнее искреннего стремления ко Христу и духовного делания.

В отношении взаимосвязи таинств покаяния и причащения… Горячие головы предлагали разорвать эту связь и предоставить каждому самостоятельно решать, когда исповедоваться и когда причащаться. Традиция Русской Церкви, где принято исповедоваться перед причастием, выставлялась как какой-то анахронизм, а в пример приводилась практика Элладской Церкви. Часто тема подавалась так, будто бы уже весь православный мир давно не исповедуется перед причастием, а только чада Русской Церкви остаются такими темными и чуждыми «евхаристического сознания». Очень рад, что создатели «Проекта документа…» не увлеклись этой идеей. Взаимосвязь таинств покаяния и причащения очевидна для людей, которые понимают их духовный смысл. Наверное, многие, особенно жившие в советский период, помнят плакат в столовой «Мойте руки перед едой». Можно пуститься в теоретические рассуждения о том, что мытье рук и принятие пищи – два независимых физиологических процесса, но реальность человеческой жизни такова, что если вы не выстроите эти процессы последовательно и взаимосвязанно, то рискуете заболеть. Нечто подобное мы имеем и в отношении исповеди и причастия. Как можно приходить на встречу с Богом, не очистив душу в таинстве покаяния? Этот же призыв звучит и в проповеди апостола Павла: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11: 28–30). Разве можно найти что-либо еще более соответствующее «испытанию себя», чем исповедь у духовника?

Что касается различия практик в Поместных Церквах, то серьезно ошибаются те, кто думает, что будто бы только в Русской Церкви обязательно исповедуются перед причастием. Но даже если бы это было так, следовало бы принять во внимание, что Русская Церковь – это более половины всего православного мира, а значит, ее практика, как минимум, заслуживает бережного и уважительного отношения. Мне довелось общаться с клириками Грузинской и Болгарской Церквей, и выяснилось, что такой же принцип связи таинств является для них нормой. На таком же подходе к таинствам настаивают авторитетные румынские духовники (архимандрит Клеопа (Илие), архимандрит Иустин (Пырву), иеромонах Дионисий (Игнат) и др.). В Элладской Церкви также осознают необходимость исповеди перед причастием, но делают это несколько иначе, чем в России: если человек редко причащается, то он должен обязательно поисповедоваться; если же он регулярно посещает своего духовника, то исповедь непосредственно перед причастием не требуется. Надо заметить, что на святой горе Афон паломники, желающие причаститься, обязаны пройти исповедь. О традициях других Поместных Церквей можно было бы провести специальное исследование, но уже и то, что известно, явно не соответствует мифу о какой-то особенной практике в России. Ясно просматривается общий принцип: там, где планка духовной жизни поднята достаточно высоко, взаимосвязь исповеди и причастия соблюдается строго.

Таинство покаяния – живая нить, которая соединяет верующего не только с Богом, но и со священником. Таинство покаяния – это уникальная возможность для пастыря оказать личную помощь страждущей душе. Все иные формы встреч священника с прихожанами (беседы, совместные чаепития, паломничества, проповеди и т.д.) не имеют такой личной глубины и значимости. Если исповедь перейдет в разряд необязательных таинств, то наши приходы будут духовно обезглавлены, а священники превратятся в требоисполнителей и церковных функционеров.

Печальные последствия отчуждения этих таинств можно наблюдать в жизни католиков. На II Ватиканском соборе были понижены евхаристические требования, в частности теперь католикам не нужно исповедоваться перед причащением. Существует предписание исповедоваться, когда человек совершил смертные грехи или же один раз в год. В результате исповедь стала исчезать, и проблема эта стоит столь остро, что в марте 2011 года Бенедикт XVI был вынужден, как сообщалось в католических СМИ, открыто высказать «озабоченность в связи с растущим в Католической церкви пренебрежением к таинству покаяния».

Конечно, в определенных ситуациях, что специально оговаривается в «Проекте документа…», возможно отступление от общих норм, но за правило должна быть принята именно обязательность исповеди перед причастием.

– Отец Вадим, как вы думаете, нуждается ли этот документ в каких-либо дополнениях?

– Повторюсь, что в целом «Проект документа…» выглядит продуманным и взвешенным. Мои предложения – это не замечания, а пожелания сделать несколько дополнительных смысловых акцентов.

Мне кажется, что должно быть более четко прописано значение духовного руководства в вопросах подготовки к Причащению Святых Таин. В жизни многих людей часто возникают обстоятельства, когда необходимы послабления, но решать этот вопрос должны священники, а не миряне на основе своих субъективных представлений о христианстве, почерпнутых неизвестно из каких источников. Здесь недопустимо самочиние, так же как в медицине неприемлемо самолечение. В «Проекте документа…» говорится о духовниках, но несколько расплывчато. Позиции мирянина и священника не соотнесены. Думаю, должно быть ясно сказано, что особенности личного применения церковных норм необходимо согласовывать со священником-духовником.

Еще одна деталь: авторы «Проекта документа…» говорят о возможности причащения в дни Светлой седмицы без говения и исповеди для тех, кто благочестиво провел Великий пост. Но почему-то умалчивается о подобном периоде от Рождества Христова до Богоявления (Святки). Логично было бы и здесь предоставить такую же возможность для причащения.

Еще один момент, который, на мой взгляд, следует затронуть – это соотношение практики подготовки к причастию мирян и священнослужителей.

– Да, один из аргументов послабления для мирян поста перед причастием звучит так: почему миряне постятся, а священники – нет?

– Так говорить – не корректно. Все священнослужители готовятся к служению Литургии, но вопрос о постной пище предоставлен их собственной воле. Священники, имея опыт и знания, должны сами себя ограничивать, учитывая личные обстоятельства и приходские условия, и соблюдать определенные правила подготовки для служения Евхаристии. Я знаю священников, которые перед службой постятся, но не буду отрицать, что большинство священнослужителей накануне Литургии, если нет многодневного поста, среды или пятницы, вкушают скоромную пищу. Но, повторюсь, это не значит, что они вообще не готовятся. Тем не менее основания для соблазна существуют, и необходимо в этом документе или в другом, адресованном священнослужителям, согласовать эти практики. Потому что, действительно, никуда не годится, если благочестивые миряне постятся три дня и более, а священнослужитель, который их исповедует, этого не делает. Получается, что мы связываем бремена неудобоносимые, которые сами не трогаем. Мне кажется, надо или поднимать духовную планку для священнослужителей, или же опускать ее для воцерковленных прихожан.

– Разрешите вас спросить о молитвенном правиле. Существует традиция в Последование ко Святому Причащению включать еще три канона. В Документе говорится об этом, но несколько расплывчато. Нет строгого требования. Это хорошо или плохо, на ваш взгляд? Также и присутствие на вечернем богослужении накануне названо важным, но не обязательным.

– Что касается молитвенного правила, то до его полного исполнения людей надо довести. Новоначальные, которые с трудом произносят молитву «Отче наш…», не способны сразу вычитать все каноны и молитвы. Если люди делают свои первые духовные шаги, раскаиваются в грехах, искренне стараются жить по заповедям Божиим, стремятся в храм, но еще не способны вычитать всё правило, то нельзя их лишать причастия. Необходимо поддерживать и развивать их духовный порыв, тогда они освоят и молитвенное правило. Если требование молитв будет сформулировано однозначно и жестко, то священники, для которых этот Документ станет руководством к действию, окажутся в сложном положении. В этом вопросе должно быть пространство для пастырского индивидуального подхода, поэтому считаю, что формулировки найдены самые подходящие. Единственная деталь: здесь, как мне кажется, также необходим акцент, что в случае, если общепринятое молитвенное правило по какой-то причине оказывается трудновыполнимым или невыполнимым, то изменения его должны быть благословлены духовником.

Завершая наш разговор, отмечу, что столь открытое и искреннее обсуждение данной темы – добрый знак в жизни нашей Церкви. Дай Бог, чтобы и другие церковные вопросы решались в таком же ключе.