«Приблизить историю к человеку»

Выставка «Православная Русь. Романовы. Моя история», имевшая феноменальный успех в Москве, 16 февраля переехала в Санкт-Петербург. Об экспозиции и ее задачах, династии Романовых и истории России мы беседуем с главными историческими консультантами выставки — Павлом Кузенковым и Александром Мясниковым.

Павел Кузенков и Александр Мясников на открытии выставки «Романовы» в Санкт-Петербурге

Александр Мясников: в 2013 году мы отметили 400-летний юбилей династии Романовых. Те 304 года, в течение которых государи и государыни из дома Романовых возглавляли Россию, стали периодом становления нашей страны как великой державы. Московское царство превратилось в Российскую империю и достигло пика развития, который во многих отношениях и теперь остается недосягаемым. Мы до сих пор вспоминаем 1913 год как некий эталон.

Мы попытались создать обширную информативную выставку, которая была бы интересна людям. Причем людям всех возрастов. Но никто не мог себе представить, что будет проявлен такой огромный интерес со стороны москвичей и гостей столицы. Мы не представляли, что будем работать двадцать один день без выходных. Честно признаюсь: в конце все мы буквально с ног валились от постоянного напряжения.

— С чем может быть связан такой успех московской выставки?

Александр Мясников: Одна из причин успеха, наверное, заключалась в том, что выставка была во многом необычной: большинство наших экспонатов можно было потрогать, покрутить, повертеть. Кроме того, мы постарались превратить черно-белую историю, знакомую всем по скучным учебникам, в цветную и увлекательную. Мы показали историю правления каждого из восемнадцати правителей династии Романовых: причем, не только те события, которые происходили в то или иное время, но, прежде всего то, что осталось до сегодняшнего дня. Вот, например, садовые розы: они появились в России при Михаиле Федоровиче; а всем знакомая садовая клубника — при Алексее Михайловиче. В общем, нет ни одного правителя, чье пребывание у власти прошло бесследно. При такой подаче материала история становится понятна и близка каждому, начиная от маленьких детей и заканчивая пожилыми людьми.

Павел Кузенков: Обычно между человеком и историей существует некоторая пропасть. Перед нами стояла задача приблизить историю к человеку с помощью каких-то бытовых фактов. Например, появлению сахара мы обязаны Павлу I. Он захотел, чтобы в России получали сахар из свеклы. Цены на сахар упали во много раз, он стал доступен всем.

Современные люди рады увидеть в истории то, что касается их непосредственно. Это очень важно, потому что человек испытывает потребность в том, чтобы ощущать себя частью какого-то великого общего дела, чувствовать свою вовлеченность в историю своей страны.

— В чем вы видели главную свою задачу?

Александр Мясников: Нашу историю, к сожалению, не раз пытались переписывать. Это было не только во времена советской власти, но и до нее. Поэтому одной из главных наших задач было восстановление объективной картины событий, опираясь, в том числе, на понятные всем бытовые вещи. Гости выставки были потрясены, когда узнавали, что подсолнечное масло впервые появилось во времена Николая I, а картошка — только при Екатерине II.

Востребованным оказалось и развенчивание абсурдных штампов. Нас всех учили, что Степан Разин и Емельян Пугачёв — это благородные борцы за свободу угнетенного народа. Но факты показывают иное. Хваленые «борцы» оказались банальными разбойниками, которые занимались откровенным грабежом и насилием, не брезгуя продавать пленённых ими людей на невольничьих рынках. В бандитских отрядах Разина и Пугачева состояли в основном беглые преступники и уголовники, лишь прикрывавшиеся демагогией о борьбе с несправедливостью. На выставке мы не говорим, что Разин или Пугачёв — негодяи; мы просто приводим факты, которые говорят сами за себя.

— Как бы вы охарактеризовали династию Романовых?

Александр Мясников: Романовская династия — феноменальный пример верности государя народу. Это очень важно, потому что в идее государства лежит идея священности власти как системы. Апостол Павел говорит, что власть — от Бога, и все, что связано с предательством по отношению к власти, так или иначе оказывается предательством Бога, отступничеством. За этот грех последует тяжкое наказание. Подчеркну: речь идет не о предательстве какого-то конкретного царя или императора, а именно о разрушении системы власти как таковой. Такое сознательное ниспровержение государственных институтов приводит к страшной катастрофе. Россия через это проходила неоднократно.

Здесь мы задаемся вопросом: почему Россия не смогла пройти более или менее безболезненно тот путь, который проделал западный мир, перейдя от абсолютной монархии к буржуазной республике. Почему не влилась в стройные ряды западной цивилизации с примкнувшими к ней Японией, Кореей и т.д. Россия могла это сделать, если бы Николай II последовал настоятельной рекомендации английского посла Бьюкенена в феврале 1917 года, за несколько недель до революции. Фактически это означало, что император устраняется от власти и передает управление страной парламенту. Но Николай II сказал: «Я поставлен Богом во главе России и несу за нее ответственность перед Богом. Как же я могу передать власть людям, на которых не смогу повлиять? Что я скажу на Страшном Суде, когда эти министры ввергнут страну в хаос?». Государева служба воспринималась как служение. Была другая система координат, в которой правитель нёс ответственность за государство перед Богом.

— Россию часто сравнивают с Византийской империей. Однако в Византии были одновременно и Император и Патриарх, а в России нет. С чем это связано?

Павел Кузенков

Александр Мясников: Парадокс заключается в том, что этот византийский — точнее, римский — феномен, когда государство принимает Церковь как равную себе, произошел в 1991-м году. После крушения коммунизма у нас фактически состоялось своего рода возвращение к эпохе Константина Великого. Государство признало свое поражение в борьбе с Церковью. По сути, сейчас в России сложилась здоровая система отношений, когда государство не вмешивается в церковные дела, но относится к Церкви с симпатией. Церкви это только во благо, потому что она в состоянии и без всякой внешней помощи решать свои духовные задачи. Но такое согласие между государством и Церковью вызывает у многих возмущение. Для ослабления России мало дискредитировать государственную власть: нужно опорочить и Церковь. Эта реакция определенных сил вполне естественна. Мы же должны понимать, что происходит выздоровление нашего общества. В первую очередь это видно потому, что на такие выставки приходит много молодых людей. Значит, они не окончательно погрузились в океан постмодерна и не превратились в атомы, отчужденные от своей Родины и своей истории.

— Есть ли кто-то из Романовых, кто лично вам ближе?

Александр Мясников: Самое важное не в том, кого конкретно мы больше любим: Николая I или Александра III. Вопрос в том, чтобы восстановить и сохранить благодарную память о каждом из восемнадцати государей. Даже Петр II, который правил совсем недолго, будучи подростком, должен занять подобающее ему место. Никого из истории вычеркивать нельзя. Смысл этой выставки заключается в том, чтобы восстановить то, что когда-то было вычеркнуто из истории.

Павел Кузенков: Чем больше мы узнаем про того или иного правителя, тем больше выявляется всякого рода дезинформации. История — это работа не с самими фактами, а с сообщениями о них. А всякое сообщение нуждается в определенной критике в плане его достоверности и объективности. Когда же мы говорим об истории с христианской точки зрения, на первый план выходит вопрос морально-нравственный. То, от чего нас долго отучали, — видеть в истории не просто какой-то социальный процесс (по определению безличностный и безликий), но поступки и свершения живых людей — вот что позволяет вернуть истории смысл.

Возвращается идея личности в истории. Мы видим, что людям эта идея очень близка. Они хотят видеть в истории лица, на которые можно посмотреть. Одна из изюминок выставки — портреты. Они могут сказать больше, чем сотни страниц текста. Смотришь на портрет государя, и он тебе становится близок, тебе уже небезразлична его жизнь, его дела. А если у тебя проявляется интерес, ты с удовольствием получаешь знания.

В свое время Суворов сказал, что каждый должен иметь в жизни пример для подражания: нужно избрать какого-то великого человека и стремиться превзойти его. И мы показываем на выставке не только правителей, но и тех знаменитых людей, которые жили в их время и составляли славу их царствования. Но здесь самое важное не сфальшивить. Нам очень не хотелось бы какого-то апофеоза, прославления и панегириков. Мы старались убрать всю лишнюю помпу. Некоторые люди возмущались: «А где золото, драгоценности, оружие?» Мы не хотели этим антуражем ослеплять, потому что за этой помпой иногда исчезает суть.

— Какой главный завет могли бы нам оставить Романовы?

Павел Кузенков: Я бы ответил так: любовь к стране до полной самоотверженности. Христос говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Задача христианского государя — подражать Спасителю в подвиге жертвенной любви за свой народ. Это возможно только тогда, когда человек любит Бога, глубоко верует в Него и чувствует Его благодать. Если же этого нет, служение стране становится наемной службой за чины и деньги. А наемник, как известно из Писания, не радеет о своих подопечных и предает их в случае опасности. Ни один из Романовых этого не допускал.