Не стать преградой на чьем-то пути

“Неверующие люди зачастую лучше и добрее, чем христиане!” Вам приходилось когда-нибудь слышать подобные заявления?

«Неверующие и нецерковные люди зачастую и чище, и добрее, и отзывчивее, чем христиане!»

Вам приходилось когда-нибудь слышать подобные заявления? А самому говорить что-то с этим схожее? Или хотя бы думать так?

Лично я слышу или прочитываю эти или похожие слова достаточно регулярно и прекрасно понимаю, на чем говорящие и пишущие их основываются. Сам, однако же, так никогда не говорю и даже не думаю. Но и в полемику тоже чаще всего не пускаюсь: трудно ее по ряду причин вести, да и не уверен, что это нужно. Или, иначе: не уверен, что нужно именно это.

Нет, ни в коем случае нельзя говорить о том, что «неверующие люди лучше христиан». Это утверждение по сути своей ложно. Они не лучше и не хуже, они такие, какие есть, — со своими достоинствами и недостатками, сильными и слабыми сторонами, в чем-то разные, в чем-то удивительно напоминающие друг друга. С кем-то из них приятно общаться, кого-то, узнав хоть немного, всю жизнь будешь старательно избегать. Каждый из них индивидуален, неповторим, и зачем же с «ними», со всей совокупностью «их» сравнивать тех, кто наполняет сегодня наши храмы, зачем вообще нужны эти сравнения?

Ну, ведь ясно же, что и в Церкви люди разные — по характеру, по темпераменту, по образу жизни, по интеллектуальному уровню, по социальному положению наконец. И они, хотя и объединены общей верой, участием в Таинствах Церкви, хотя и составляют мистически одно Тело, не могут, тем не менее, сразу же, после воцерковления, стать совершенно другими и каждый раз «выигрывать» в соревновании на лучшие человеческие качества у тех, кто порога храма еще не переступил. И с течением времени тоже далеко не всегда оказываются к этому соревнованию готовы.

В нас хотят видеть ту соль и тот свет, которыми мы должны для мира быть

Да, к сожалению, очень часто приходится признавать и признаваться самим себе (хотя бы на исповеди), что мы гораздо хуже, чем должны были бы быть. В нас далеко не всегда можно распознать христиан по нашему поведению, манере общаться, отношению к людям и поступкам. И это беда. Беда, потому что мы слишком мало меняемся к лучшему и слишком мало и не усердно трудимся ради этого. Мы зачастую остаемся такими же, какими были до прихода в храм, не движемся вперед, не работаем над собой. А от нас ждут другого... От нас ждут если не совершенства добродетели, то хотя бы просто добродетелей как таковых. В нас хотят видеть пример, ориентир, своеобразное «доказательство» силы и действенности христианства, ту соль и тот свет, которыми мы должны для мира быть. Причем хотят не только люди, к христианству тяготеющие, расположенные, близкие, но и те, у кого оно само по себе вызывает отношение противоречивое, неоднозначное. Даже они тянутся к этому сокровенному в нем и не являемому нами свету... Они могут утверждать, что в нас его нет, но расстраиваются, скорбят, обижаются, когда им и вправду не удается его в нас разглядеть.

Это то, за что обижаются... Но не прощают нам, кажется мне, все-таки другое. Из-за этого другого и говорят о нас подчас, что мы «хуже», хотя само по себе это неправда.

Самое худшее, что может произойти с человеком в Церкви, — это подмена: когда он не меняется, стараясь стать таким, каким учит быть Евангелие, каким хочет видеть его Господь, а ищет (и находит!) в христианстве «оправдания» и «обоснования» для своих страстей.

Не любит человек других людей, раздражают они его, неприятны они ему, не способен он увидеть в них своих братьев и сестер, Богом возлюбленных... А он, вместо того, чтобы оплакивать это бесплодие и пустоту души своей, говорит себе: «За что их любить? Без Бога живут, закона Божьего не чтут, дух попрали, плоть возвеличили, приложились скотам несмысленным и уподобились им. Тьфу!» И «проблема решена».

Или есть у человека страсть к учительству, нравится ему чувствовать себя старше, умнее, опытнее других. А оснований для такого самочувствования вроде бы нет. Но он же не от себя говорит, а от Евангелия, от отцов, от учения церковного! И что с того, что все это перемешано с его какими-то благоглупостями, гордостью и самомнением? Главное: «оправданно».

Или невоспитан человек, не умеет с людьми общаться, оскорбляет, уничижает, унижает их. Хлебом не корми, а дай ему кого-то уесть, уязвить, слово колкое и злое сказать. Но он ведь не просто так это делает — он заблуждения вредные обличает, он ереси опровергает, он духом горит и возмущается!

Когда нас не любят за то, что христианством мы «оправдываем» худшее в себе, тогда дело совсем плохо

Я думаю, что нам очень часто не прощают именно подобных вещей. Да, кто-то не любит Церковь и христиан в принципе. Не любит, потому что безбожник. Или потому, что настолько чужд Евангелию и самому духу его. Кто-то видит в существовании Церкви и христианства обличение своей беззаконной жизни, препятствие к совершению тех или иных злых дел. И тут ничего не поделаешь. Эта нелюбовь «заслуженна» — нам остается лишь терпеть ее и молиться за тех, кто пребывает в таком ожесточении, и... даже радоваться, если нас гонят и преследуют за то доброе, что в нас есть, за то хорошее, чем в самих себе мы христианству обязаны. Потому что велика тогда мзда наша на небесах.

Гораздо хуже, когда нас не любят за то, что мы плохие христиане... Когда же нас не любят за то, что христианством мы «оправдываем» и обеляем худшее в себе, выдавая порок за добродетель и слабость за силу, когда для всех, кроме нас, это очевидно, тогда дело совсем плохо.

Важны дела: они сами скажут за себя, за нас и за нашу веру

Вот именно тогда и начинаются разговоры о том, что «обычные люди лучше христиан». И хоть мы можем с этим не согласиться, можем поспорить, можем даже доказать, что на самом деле это не так, пользы от споров и доказательств будет мало. Важно свидетельство, то есть сама наша жизнь. Важны дела: они сами скажут за себя, за нас и за нашу веру. Дай Бог, чтобы вера была видна из жизни и дел. Чтобы были они ее достойны. И не приведи Господь, чтобы были они дурны, а мы верой пытались их «оправдать» и «обелить».

Если что-то плохо в нас, если сами в себе различаем мы противную христианству тьму, то не оправдывать и обелять ее надо. А честно говорить: «Это худое во мне — не от христианства. Это то, что я пытаюсь в себе благодаря христианству преодолеть. Я плохой христианин, но изо всех сил стараюсь с помощью Божией стать лучше».

Иногда очень трудно так поступать. Но это честно и потому не вызывает отторжение. Это — понятно. И это не дает людям внешним повода думать о христианстве превратно, а значит, не становится преградой на их пути... И мы не становимся этой преградой.