Другие голоса

Доклад государственного департамента США о религиозной свободе в мире вызвал (как обычно) упреки в необъективности, политической ангажированности, во вмешательстве во внутренние дела других стран, и, кроме прочего, в том, что США уже сами не являются маяком религиозной свободы. Эти упреки вполне понятны и предсказуемы.

Действительно, США оказываются в уязвимом положении из-за неизбежного конфликта между продвижением так называемых «гей-прав», решительно проабортной позиции нынешней администрации, и правами религиозных общин и институтов в самих США. Когда американские религиозные деятелиговорят о том, что в их собственной стране свобода вероисповедания — под угрозой, когда христианские предприниматели сталкиваются с судебными преследованиями и разорительными штрафами из-за отказа обслуживать гей-мероприятия, когда чиновники после долгих лет беспорочной службы отстраняются от работы из-за своих христианских взглядов, говорить о том, что США — это маяк религиозной свободы, становится как-то затруднительно.

Причем речь во всех подобных случаях идет не об эксцессах и перегибах на местах, вызванных слабостью государства и его неспособностью обеспечить права граждан — как в несчастных местах вроде Ирака. С могуществом у американского государства все в порядке, и все эти события — отражение именно государственной политики, которая озвучивается на уровне президента Обамы, Джо Байдена, Хиллари Клинтон,Джона Керри и других представителей американской политической элиты — там, где «гей-права» приходят в конфликт с религиозной свободой, именно религиозная свобода должна уступать.

Впрочем, это не вопрос личных предпочтений тех или иных, пусть и высокопоставленных, деятелей — с тех пор, как Верховных Суд США объявил «однополый брак» ни чем иным, как конституционным правом, любые лица, отрицающие, что союз двух людей одного пола является браком, отрицают, таким образом, конституционное право своих сограждан.

В этой ситуации исповедание любой религии (или философии) в рамках которой брак — это именно союз мужчины и женщины, порождает неизбежный конфликт с государством — а как государство обходится, например, с пекарями, которые уклоняются от обслуживания гомосексуальных «свадеб» мы уже видели.

Хотя, разумеется, официальные лица будут клясться в приверженности и тому и другому, право однополых пар на признание их отношений браком и право всех остальных считать браком исключительно отношения мужчины и женщины логически несовместимы — и никто не скрывает, что предпочтение будет отдаваться именно «гей-правам». А на уровне торжественных деклараций и в СССР была полная религиозная свобода.

Продвигать религиозную свободу и «гей-права» одновременно — невозможно. Они несовместимы чистологически.

Причем проблема лежит не на уровне каких-то личных решений. Все мы грешные человеки, если бы за религиозную свободу имели право выступать только идеальные люди из идеального государства, то всем пришлось бы молчать. Дело не в том, что нынешняя политическая элита США грешит против прав человека — да кто же не грешил — а в том, что она торжественно провозглашает принципы, несовместимые со свободой вероисповедания.

Другой упрек — в политической ангажированности — можно признать менее тяжким, такая ангажированность дело обычное. Разумеется, доклад будет отражать предпочтения как его авторов, так и их информаторов на местах — то есть неизбежно будет носить не вполне объективный характер. В условиях международной напряженности авторы еще более будут склонны к тому, чтобы деликатно игнорировать или преуменьшать нарушения, совершаемые их союзниками, и охотно подхватывать любые сообщения о том, что можно поставить в упрек их врагам. Разумеется, любая конфликтная ситуация будет подаваться с точки зрения одной из сторон — той, которая в текущей политической ситуации более симпатична авторам доклада.

Это даже не продукт какой-то особенно злой воли — люди неизбежно субъективны, государственные служащие обычно помнят, какое государство платит им зарплату, и какова позиция этого государства по тем или иным вопросам, и обычно они вполне искренне и нелицемерно эту позицию разделяют. Ну чего бы вы хотели, в самом деле — официальная позиция правительства США состоит в том, что Крым беззаконно оккупирован, а в докладе напишут, что там полный порядок с религиозной свободой?

Странно было бы упрекать адвоката в том, что он стремится показать в наиболее благоприятном виде свою сторону, и в неблагоприятном — противную. Из этого даже не следует, что он плохой адвокат, или что он лжец — хороший адвокат как раз не лжец, он сортирует и подает факты, а не выдумывает их.

Справедливость (или, вернее, наилучшее возможное приближение к справедливости) достигается, когда в процессе участвует несколько адвокатов — как минимум, два. Для религиозной свободы — хрупкой и находящейся под угрозой — было бы важно иметь больше адвокатов.

Пока что Госдеп является активным действующим лицом, он задает ведущую партию, а все остальные только реагируют. Он выдвигает упреки, а все остальные оправдываются. А почему, собственно, только Госдеп? США самая могущественная, в военном и экономическом отношении, держава мира? Да, но для того, чтобы выступать с докладами, самый большой в мире военный бюджет не нужен. Это вопрос сбора информации, контактов с людьми, дипломатических усилий, которые какой-то чрезвычайной державной мощи не требуют.

Причем работа такого рода в России уже ведется — Русская Церковь уже прилагает немалые усилия к тому, чтобы привлечь внимание к положению страдающих и гонимых христиан, особенно на Ближнем Востоке. Эта работа еще понадобится — учитывая, что религиозная свобода сворачивается и там, где раньше она не ставилась под вопрос.

И Россия могла бы делать то же самое, что делает Госдеп США — только лучше. Многополярный мир предполагает не только множество сил — но и множество голосов. Россия могла бы возвысить свой голос в защиту тех, кого притеняют и преследуют за их веру — потому что этот голос нужен. Нельзя сказать, что это совсем не делается; но придать этому ту последовательность и организованность, которую, со своей стороны, демонстрирует Госдеп, было бы вполне уместно.