Лучший ответ на теракт – жизнь без страха

Беседа с психологом Сергеем Ениколоповым

О том, как сказываются террористические акты и катастрофы на психике людей, почему СМИ выступают как пособники террористов, как помочь человеку, остро переживающему гибель людей, нужно ли готовить детей к смерти и как вообще жить, когда угрозы со всех сторон, беседуем с Сергеем Николаевичем Ениколоповым – кандидатом психологических наук, руководителем отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН.

Фото: Peter Dejong/AP/ТАСС Фото: Peter Dejong/AP/ТАСС

Теракты разрушают картину мира, к которой мы привыкли

– Теракты, которые произошли на борту российского самолета А321 и во Франции, потрясли всех. Люди живут в мире страха, фобий и агрессии. Что при этом «ломается» в их сознании?

– Ситуации, когда происходит теракт или что-то аналогичное, нарушают базовые принципы картины мира, с которыми живет человек. Их немного. Первая: «Я – хороший». Всегда человек считает себя немножечко выше среднего уровня. Это нормально. Выстраивается такая цепочка: я хороший, мир предсказуем и контролируется мной, это мой мир. А что нарушает это сознание контроля над миром? – Смерть. Но обычный человек в обыденной жизни о смерти не думает. Он как бы отгораживается от нее. Или определенным образом осознание своей смертности приспосабливает, делает более приемлемым – через культуру и религию, например. И культура, и религия дают ответ человеку о смерти – каждая свой, выстраивают его отношения с тем миром, который за гранью смерти. Наша самооценка, наше самоуважение тоже являются защитой от размышлений о смерти: «Живите так, чтобы нам было чем потом гордиться», «Я останусь в памяти кого-то»…

Момент, когда нам в лоб напоминают о смерти, – это прорыв, пробивание.

В момент, когда нам в лоб напоминают о смерти, рушится наша картина мира, в котором мы всё контролируем

Мы же представляем себе, что живем в предсказуемом мире, который контролируем: строим планы на ближайшее время, договариваемся заранее, например, о встрече, даже не думая, что какие-то мелочи могут внести свои существенные коррективы в эти планы: вот как у Булгакова – то масло, которое разлила Аннушка. Да элементарный дождь или снегопад может всё изменить. И не только изменить, но и привести к смерти. И когда такие сбои происходят, это ломает структуру нашего мировоззрения, разрушает картину мира. А теракт в особенности.

Потому что мало того, что это смерть, но это еще и неожиданная смерть, причем смерть в той ситуации, в какой ее менее всего предполагали: концерт, возвращение с отдыха…

Кстати, вспомните обычную реакцию на смерть человека, который долго и тяжело болел. Потрясения ведь нет. Говорят: «Отмучился». Его уход был предсказуем, к его смерти все были уже подготовлены. А когда кто-то неожиданно скончался, мы непременно спросим, от чего он умер – чтобы всё поставить на свои места, установить причинно-следственные связи: сердце, онкология, инсульт, прободение язвы… Нам нужно, чтобы мир и законы, по которым он живет, были нам понятны.

А какие причинно-следственные связи при теракте? Билет на концерт или футбол, чтобы отдохнуть, развлечься, – и смерть. Нет никаких связей. И не может быть. И это «пробивает» очень сильно. Возникает уже не просто страх как бытовая эмоция, а страх глубинный – я бы тут использовал иной термин: «террор-менеджмент» – «управление ужасом». Возникает ужас. И как его последствие у некоторых людей развивается посттравматическое стрессовое расстройство – а это уже болезнь. Но она проявляется через какое-то время.

– А как именно и когда?

Возвращение к размышлениям “об этом”, “флэш-бэки”, раздражительность или подавленность – симптомы расстройства

– Должно пройти от месяца до трех с устойчивыми симптомами в течение этого времени, чтобы были основания ставить диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство». А что касается проявлений… Это постоянное возвращение к размышлениям «об этом»; это «флэш-бэки» – такие яркие вспышки, как кадры, определенных моментов; это раздражительность, агрессивность, замкнутость. Причем это расстройство может развиться не только у тех, кто стал непосредственной жертвой теракта – получил какие-то физические повреждения, но и у тех, кто, как говорится, стал свидетелем события. Если вам, извините, на ботинок попал кусок мозга или кровь, то неважно – стреляли в вас или вы были рядом: вы будете испытывать ужас.

Не надо лишней информации в СМИ

– Какова роль СМИ в нагнетании этого ужаса?

СМИ нагнетают ужас, сообщая о теракте так, как если бы мы были его непосредственными свидетелями

– Огромна! Ситуация только усугубляется СМИ, которые нагнетают этот ужас, подавая сообщения о терактах так, как если бы мы были их непосредственными свидетелями. И террористы активно это используют. Они специально делают так, чтобы их «деяния» были как можно более растиражированы электронными СМИ.

– Почему именно электронными СМИ?

– Потому что чисто словесное сообщение о чем-то не так воздействует на человека, как «картинка». Если вы прочитали о покушении, например, на эрцгерцога Фердинанда, вы, конечно, можете представить себе, как это было. Но вряд ли стрельба Гаврилы Принципа приведет к «флэш-бэкам» в вашем сознании, особенно если вы никогда не видели, как стреляют. А если видели, даже в кино, то ваше воссоздание этого события будет уже иным, и возможно, более подействует на вас.

Террористы и рассчитывают на то, что людей – тысячи, миллионы людей – будут мучить эти навязчивые воспоминания – благодаря СМИ, которые сообщат об очередном громком теракте. А сообщат обязательно. Террористы ведь неслучайно выбирают такие объекты и такие события, к которым обязательно будет повышенное внимание: стадион, концерт. Ведь в Париже бойню террористы устроили на концерте, где выступала не какая-то никому не известная рок-группа, а из Америки, очень популярная; на стадионе, возле которого взорвали три бомбы, шел не рядовой футбольный матч, а знаковый: Франция – Германия, и хотя это был товарищеский матч, но на нем, вспомните, присутствовал президент Франции, а это уже говорит о том, что матч особый.

А взрывы в нашем метро? Утром, в час пик, на «знаковых» станциях: «Лубянка» и «Парк культуры». «Лубянка» – это же самый центр Москвы, сюда же все телеканалы примчатся снимать. И примчались. Между прочим, с точки зрения военной, эффективнее взорвать бомбу в туннеле: больше людей погибнет. Но взрыв происходит с меньшими непосредственными потерями на платформе. Почему? Да потому что тут больше будет свидетелей: прибывают поезда, из которых выходят люди; работают эскалаторы… Сильнейший удар.

Я не устаю повторять определение, которое СМИ очень не любят, но которое очень точно: «дерьмо в вентиляторе». Вот так СМИ всё разбрызгивают. Их репортажи – не просто сообщение о событии, но событие, усиленное в десятки, сотни раз.

В свое время я с моими учениками проводил исследование об эффекте от телевизионного показа теракта на Дубровке. Для обследования мы специально отбирали людей, у которых не было знакомых или родственников среди заложников «Норд-Оста», москвичей, обычных обывателей, которые после работы, за ужином смотрят телевизор. И 21% из них оказались с симптомами посттравматического стрессового расстройства!

– Есть объяснение этому?

– Тут важно вот что: когда сам человек или его родственники оказались пострадавшими от теракта или какого-то подобного тяжелого события, когда это участник боевых действий или жертва насилия, то такой человек может восстановить причинно-следственные связи: я был в этой ситуации – мне сейчас плохо – «флэш-бэки» – навязчивые воспоминания. Он понимает, почему ему плохо. И он понимает также, что ему за помощью надо обратиться к психотерапевту или даже психиатру. А вы можете сообразить, что на вас так сильно подействовало, когда вы ужинали и смотрели телевизор? А ведь у вас раздражительность, бессонница, мрачное настроение, но вы не знаете почему. Ведь не каждый может связать эти симптомы с увиденным по телевизору, и значит, мучительного еще больше. Нет причинно-следственной связи. И даже если такой человек с этой своей подавленностью пойдет к врачу, тот не будет знать, отчего избавлять пациента, в чем причина расстройств.

Конечно, СМИ должны сообщать нам о таких событиях. Но журналисты должны понимать: террористы рассчитывают как раз на то, что о них расскажут. Журналисты должны понимать, что они становятся пособниками террористов.

– По сути они выстраивают ассоциативный ряд: никто не знал про Дубровку, а сейчас скажи: «Дубровка», – и у всех сразу первая ассоциация: теракт.

– Да.

– Но ведь сейчас уже запрещено показывать, скажем так, страшные кадры.

“Мы сидели в кафе, думали, это петарды, а это…” Да так мне показывают, как всё страшно!

– Этого мало. Да, нельзя показывать кровь, «расчлененку», но нельзя и муссировать происшествие, нельзя рассказывать подробностей, причем подробностей дурковатых – интервью с какими-нибудь совсем сторонними свидетелями. «Мы сидели в кафе, думали, это петарды, а это то-то и то-то…» Да вы что, ребята-журналисты? Вы же в десятый раз рассказываете мне, как это страшно. Что я могу сидеть в кафе, а рядом кого-то убьют. Я же это всё на себя поверну, а моя фантазия еще много чего додумает.

У американцев, например, есть такая установка: когда происходят какие-то ЧП, например массовые убийства в школах, о ситуации по телевизору рассказывает один и тот же эксперт. Потому что люди не слишком вслушиваются в то, что он говорит, но они видят одно и то же лицо на протяжении многих лет, и это сигнал стабильности. Да-да, вот такой сигнал стабильности – эксперт, десять лет говорящий на одну и ту же тему, даже если это тема – насилие. И это должен быть уравновешенный, спокойный человек, не дерганый. Внушающий доверие.

Мы проводили такое исследование: реакцию на подачу сводок из «горячих точек». Так вот, очень многие нам говорили, что когда военный корреспондент Александр Сладков такой «будкой» появляется на пол-экрана, то то, что сзади: танки, боевые действия, уже как-то нестрашно. А когда дерганый человек – страшновато и за него, и за ситуацию, и за себя в конце концов.

Терроризм и моральное бездорожье

Фото: Reuters Фото: Reuters

– К каким еще последствиям могут приводить эти страхи?

– К изменениям не только в психике и психологии отдельного человека, но и в общественном сознании, в коллективной психике. Происходят два сдвига. Один – в сторону патриотизма, который легко может перейти в шовинизм и нетерпимость. Все мы сталкивались с тем, как шарахаются от людей, похожих на мусульман, как высаживают их из транспорта, например, даже если это беременные женщины. И от «Мы с тобой, Париж!» не так много, увы, шагов до «Пойдем бить за Париж», от «Я не поеду с мусульманкой» до погромов и поджогов мусульманских кварталов. А это есть, но западные СМИ не очень-то об этом говорят.

Второй сдвиг – появляются люди, которые захотят примкнуть к террористам, к тому же ИГИЛ. Потому что есть такой феномен – «идентификация с врагом»: люди, пережившие насилие, иногда становятся на сторону насильника.

– Почему?

– Потому что хотят быть там, где сила, хотят быть причастными силе. И такое «желание» может подпитываться неудовлетворенностью собственной жизнью, отсутствием в обществе четких нравственных ориентиров, «указаний», как жить, экзистенциальным вакуумом.

– Как у Ф. Достоевского: «Если Бога нет, то всё позволено»?

– Да, и тут дело даже не в том, христианин ты или нет. Главное – что у вас тогда есть компасы, что вы знаете: вот это – хорошо, а это – плохо; вот это – нравственно, а это – безнравственно. Кем бы вы ни были: иудеем, мусульманином, православным – у вас есть моральные правила. Вы их выучили и живете в соответствии с ними – в 99% случаев вам даже в голову не приходит подумать, зачем. Даже у каннибалов есть ясное представление о том, кого они могут есть, а кого нет: своих – нельзя!

В обществе должно быть четкое укорененное понимание добра и зла, тогда террористам труднее будет вербовать в свои ряды

Должно быть четкое укорененное понимание добра и зла. Любое: религиозное, светское – но оно должно быть четкое. А когда всё разжижено, не определенно… Есть такой термин: моральное бездорожье. Сейчас как раз у нас такая ситуация. Вы стоите в поле – а куда двигаться? Рельсов нет, дороги нет – идите, куда хотите. И вот появляется организация – террористическая, подчеркиваю, – которая предлагает вам четкую систему ценностей, рисует картину жестко структурированного мира. Вас этим, прежде всего, поймают. А потом позовут бороться за этот мир – с помощью террора.

– Терроризм – болезнь нашего времени?

– Вовсе нет. Терроризм был всегда. Вспомните хотя бы ассасинов. Да и в Библии мы встречаем подосланных убийц. Это старый способ: заслать кого-то к врагу. Другое дело, что современный терроризм ориентирован на массовость жертв, ему нужно как можно громче хлопнуть дверью. И он не считается с тем, кто жертва. Есть феномен Каляева – для западных специалистов по террору это такой своего рода исторический водораздел. Каляеву его организация поручила убить великого князя Сергея Александровича. И вот он готов уже бросить бомбу в великокняжескую карету, но видит, что в ней рядом с Сергеем Александровичем сидят его жена и малолетние племянники. Их эсеры к смерти не приговаривали, и Каляев бомбы не бросает. Он убьет великого князя через два дня – одного. То есть задача ставилась так: надо убить только того, кого надо убить. А когда за дело рабочего класса итальянские «красные бригады» взрывают поезд с рабочим классом или в отместку государству подкладывают бомбу в самолет, это, как вы понимаете, совсем иное.

Как можно помочь

Психолог Сергей Ениколопов Психолог Сергей Ениколопов

– Что делать, если человек тяжело отреагировал на теракт, например, стал его непосредственным свидетелем?

Нужно побуждать человека рассказывать – о том, как это было. Но ни в коем случае не о том, что он чувствовал

– Прежде всего постараться преодолеть его замкнутость, погружение в себя, его молчание. В первые же дни нужно слушать человека, который это пережил. Нельзя отмахиваться от него и говорить: «Я это видел. Что ты мне рассказываешь?!» Даже стимулировать к рассказу нужно. Причем с подробностями. И не по поводу его чувств, не о том, что и как он переживает, а о том, что и как он делал во время трагедии. Его душат эмоции, надо отвлечь от них. Расспрашивайте: кто стоял справа, кто слева, что было там-то, а что там-то… Должно быть вот такое занудное, как можно более подробное расспрашивание. Но не интересуйтесь, что он чувствовал при этом! Это так называемый «дебрифинг», он легкий, при таком рассказывании человек как-то для себя определяет, что с ним произошло, структурирует свой опыт. Чтобы опять он утвердился в том базовом ощущении, о котором я говорил выше: я предсказуем, я хороший, я управляю, контроль – за мной.

Но, конечно, надо быть готовым к тому, что это переживание останется «хрупким» местом в психике и какие-то «удары» по нему могут вновь обострить его.

– А к кому можно пойти для такого разговора? И обязателен ли этот разговор вживую? Может быть, достаточно общения виртуального?

– Если нет возможности сразу же обратиться к психологам, говорите с друзьями, с близкими. Правда, с друзьями иногда проблема, особенно у мужчин: они предлагают выпить. Но это не выход из ситуации.

Увы, мы с возрастом теряем друзей, отдаляемся друг от друга, это в молодости много вокруг нас тех, с кем можно поговорить о своих проблемах. А после терактов, повторюсь, обязательно надо проговорить и свой страх, и саму ситуацию.

Вы по клавиатуре бейте, сколько хотите, – это не разговор

Что касается интернета… Вы по клавиатуре бейте, сколько хотите, – это не разговор. При такой «беседе» невозможно структурировать ситуацию. Я не смогу вам все нюансы передать, вы не почувствуете, говорю я это со злобой или с тоской. В разговоре-то мы чувствуем собеседника.

Можно пойти к священникам. Но священник должен быть не обывателем, который узнал, что «ой, вчера в Париже…» Батюшки должны быть подготовлены к таким беседам, знать, что такое посттравматические состояния и как надо говорить с человеком, переживающим такую тяжелую ситуацию. А теракты будут. И «Париж» у нас здесь. Для некоторых жителей нашей глубинки, боюсь, Москва и Париж – примерно одно и то же – по удаленности и недоступности.

Для человека сопереживающего, ранимого каждый погибший – близкий. А если еще и покажут всё в деталях… Поэтому и несут люди цветы к посольствам – тоже проявление сопереживания. И идут в храмы ставить свечки – нам это ближе, привычнее.

Так что нужно быть готовыми к тому, что даже в самой отдаленной глубинке люди могут с этими своими непростыми переживаниями прийти – скорее даже к священнику, чем к психологу.

– Если внутренний страх перерос в депрессию, бессонницу, что делать?

– Обращаться к специалистам. Если развилась депрессия, то – к психиатру, если началась бессонница, можно и к психологу.

– А медикаментозное лечение поможет?

– С бессонницей можно и без медикаментозного лечения справиться. Главное – надо решить проблему страха.

В Армению после ужасного землетрясения в Спитаке американцы привезли песочницу и такие игрушечные домики – чтобы дети строили города, а потом разрушали. Механизм тот же: я владелец ситуации, контроль мой: я создал – я и уничтожил. Есть другой прием – рисовать страх.

Я должен стать контролирующим, тогда я могу пойти на бесстрашные вещи, подвиги совершать. Конечно, этот контроль – иллюзия. Как иллюзия, что мы контролируем и планируем каждый свой день, но человек без этой иллюзии контроля своей жизни не может существовать.

Говорить ли детям о смерти?

– Как информация о терактах влияет на детскую психику? И как подготовить ребенка к страшным жизненным реалиям?

К сожалению, в нашей культуре разговора о смерти нет, а с детьми о смерти говорить вообще не принято

– Знакомить ребенка с терактом – то же самое, что знакомить со смертью. Потому что теракт – это смерть, только насильственная. К сожалению, в нашей культуре разговора о смерти нет, а с детьми о смерти говорить вообще не принято: они у нас живут в таком розовом мире. Мне жаловались психологи, работающие в детской больнице, что самое трудное – объяснить ребенку, что его родители погибли в автокатастрофе – причем в той самой, в которой выжил он.

Я не специалист в области детской психологии и не рискну давать какие-то конкретные советы о том, как рассказать ребенку о смерти. Но мне кажется, тут могла бы помочь культура, литература. О смерти есть у скандинавских авторов, пишущих для подростков, да даже у Толкиена. Вопрос в том, как инкорпорировать в нашу культуру достижения культуры другой. О смерти писали протестанты. Как нам это принимать? И принимать ли?

Верующему, религиозному человеку о смерти говорить проще. И к смерти у него иное отношение. И, наверное, в религиозных семьях как-то эта проблема решается. Впрочем, у верующего и восприятие терактов иное.

Жизнь продолжается

Панихида на месте теракта в Волгограде Панихида на месте теракта в Волгограде

– Что бы вы посоветовали людям, которые боятся ездить в метро, бывать в общественных местах, летать самолетом?

– Эти страхи проходят со временем – у кого месяца через полтора, у кого через полторы недели. Вот мои собственные наблюдения. Я в свое время ездил по той ветке метро, на которой расположена станция «Автозаводская». Вагоны всегда по утрам битком были. В первые дни после взрыва – полупустые. Потом всё больше и больше людей. А через некоторое время – опять битком. Люди успокаиваются.

То же самое и с самолетами. Да, у кого-то компания «Когалымавиа» вызывает негативные ассоциации. Но люди всё равно летают самолетами. И покупают билеты, в том числе и на рейсы этой авиакомпании.

У человека есть очень хорошее качество: он способен адаптироваться.

А за помощью надо обращаться тогда, когда чувствуешь, что сам со своими проблемами справиться не можешь.

– С помощью терактов нами пытаются манипулировать, выводя из состояния равновесия. Что можно этому противопоставить?

– Безусловно, террористы пытаются нами манипулировать, сея ужас и панику. Они хотят, чтобы мы испугались. Поэтому один из лучших способов ответа на теракт – делать то, что ты обычно делал, – это помогает пережить трагедии.

Один из лучших способов ответа на теракт – делать то, что ты обычно делал. Работать, жить

Я видел, как в Карабахе сразу же после бомбардировки люди выходили из домов и начинали убирать мусор с улиц – не коммунальные службы, а простые люди. Они делали всё, чтобы показать: война войной, а мы живем. Там бедно живут, но в магазин ходили в отглаженных брюках, хоть и дешевых китайских.

Понимаете, враг не должен видеть, что мы в растерянности. Надо действовать ему наперекор, но это не должно быть какое-то героическое действо – нужно делать то, что обычно делаешь: работать, жить.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Надо ли бояться страха? Надо ли бояться страха?
Прот. Андрей Лоргус
Надо ли бояться страха? Надо ли бояться страха?
Беседа с психологом протоиереем Андреем Лоргусом
Никита Филатов
О том, чем страх отличается от тревожности, почему опасны «бесстрашные» люди, где искать помощи, когда всё время боишься, и как поститься, если привык страх «заедать».
Тревожность, с которой мы не можем расстаться Тревожность, с которой мы не можем расстаться
Архим. Андрей (Конанос)
Тревожность, с которой мы не можем расстаться Тревожность, с которой мы не можем расстаться
Архимандрит Андрей (Конанос)
– Испытываешь ли ты чувство тревоги? – Я задавал этот вопрос очень многим людям, и большинство из них отвечали: Батюшка, это риторический вопрос?
Как бороться со страхованиями и суеверием? Как бороться со страхованиями и суеверием?
Иеромонах Иов (Гумеров)
Здравствуйте! Очень хотела бы услышать ваше мнение вот по какому вопросу. Дело в том, что я не знаю, как бороться с суевериями. Раньше такого не было. Недавно вышла замуж (венчание) и меня как подменили. До замужества ничего не боялась, ни за кого не переживала. Вот сейчас еще ждем первенца. Я очень переживаю: все ли сложится у нас хорошо. Сразу после венчания начала замечать черных котов, перебегающих дорогу, еше один забрался неизвестно каким образом к нам на балкон и мяукал там, муха залетит в дом и жужжит над ухом, за рабочим столом у меня стоят маленькие открыточки-иконочки. Несколько раз их сдувало сквозняком или сами падали. У меня начался нервоз на этой почве, а еще по ночам меня мучают кошмарные сны. Как мне успокоиться и начать нормальную жизнь без суеверий. Большое спасибо.
Комментарии
Aлександра 6 декабря 2015, 00:45
Очень интересное интервью, спасибо! Задумалась о многом, в том числе вот о чем: а зачем террористам нужно, чтобы все испытывали страх? Чтобы потом, когда они придут захватывать наши земли, большинство из страха за свою жизнь встало на сторону силы?..
P.S. Верните кнопку "Наверх" внизу экрана! Неудобно.
Н.А. 5 декабря 2015, 20:50
Мне, уважаемая Лариса Воронина, думается, что все мы в глубине души единого Господа взыскуем. "Душа человека по природе своей христианка" (Тертуллиан). Но остаёмся падки ко греху. О чём сказано у апостола Павла: "не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю" (Рим. 7:15). Что до обычного мирского человека, то у него могут быть, как утверждают психологи, разные мотивы интереса к страшным новостям. Это может быть подсознательное желание ощущать себя лучше и счастливее других (на фоне чужой трагедии, случившейся не с ним). Либо потребность отреагировать собственные страхи, наблюдая экстремальную ситуацию из комфортных условий и безопасно сопереживая. Или просто желание испытать сильные эмоции, включая страх (как это бывает у любителей фильмов ужасов). Всё это, конечно, из области греха. Покуда человек не вспомнит о Боге и не обратится к нему с молитвой. О защите от подобной напасти и от внезапной смерти. О помиловании и упокоении душ погибших. О помощи страждущим. Поблагодарит Бога, сохранившего от такого зла. Вспомнит о безсмертии души. И, с доверием Промыслу Божию, возблагодарит Христа Бога, Спасителя нашего, даровавшему нам вечную жизнь.
Антоний 4 декабря 2015, 19:55
Добрый вечер, братья и сестры! Информация о терактах должна быть в СМИ - это несомненно. Потому что общество должно знать, с какой угрозой оно сталкивается. Что же касается подробностей - здесь все зависит от их характера. Одно дело - фотографии трупов крупным планом, публикуемые охочими до крови СМИ с целью захватить внимание зрителя, другое дело - информация о том, кто и как совершил теракт (имена, связи, названия группировок). Первое - типичное варварство, второе - разумный подход к информированию населения.
Лариса Воронина 4 декабря 2015, 15:11
Н.А. 3 декабря 2015, 11:00
/Журналисты не подавали бы информацию так, как описано в статье, если бы не было на это запроса у публики/. Да не правда это. Людям не нужны кровавые подробности. Не "подсаживай" на подобную пищу и не будет в ней потребности. Единицы будут выискивать детали, но это уже их проблемы.
Мая 4 декабря 2015, 01:10
Комментарии не удобно читать .
Было лучше!
Иоанна АБ 3 декабря 2015, 18:45
Вальдемар Войцеховский, приятно встретить поляка на русском сайте! В Польше я впервые близко познакомилась с христианством. Благодарна своим неравнодушным друзьям, которые пытались донести до меня Слово Божие. Храню подаренную мне Библию, которую тогда ещё (конец 80-х) с замиранием сердца провозила через границу. Привет Польше и Варшавскому университету! Wszystkiego najlepszego! Janina.
Лариса Воронина 3 декабря 2015, 15:39
/Безусловно, террористы пытаются нами манипулировать, сея ужас и панику/. Только манипулировать они пытаются не нами, органами власти (см.ст.205 УК РФ). Способом манипуляции является паника и потеря управляемости в огромных человеческих массах. Поэтому совет гражданам действовать наперекор очень дельный!
Вальдемар Войцеховский 3 декабря 2015, 15:29
Здравствуйте! Я поляк, живу в Варшаве. Сайт "Православие. РУ" для меня окно в духовный мир, а эта статья помогла мне чувствовать себя спокойнее. В Европе очень неспокойно, все боятся терактов, но эта статья помогает найти силы противостоять злу. Спасибо от всей Земли Польской!
Арина 3 декабря 2015, 14:38
Специалистам, конечно, виднее. Только не поняла, для чего поддерживать иллюзию полного контроля ситуации со стороны индивида, если именно ее разрушение приводит к травматическим последствиям. Выглядит как замкнутый круг, иллюзия рушатся, помоги ее восстановить, чтобы в следующий раз произошло все по такому же сценарию. По-моему, осознание того, что мир устроен совсем не так, как хочется, быстрее учит адекватной оценке действительности. Иначе однажды никого не найдется, кто поддержит иллюзию, сможет ли человек справиться, оставшись один на один со своей проблемой, большой вопрос. Мне ближе те специалисты, которые советуют не играть в прятки со своим страхом, а посмотреть ему прямо в глаза. Так быстрее докапываешься до истиной его причины, как правило, она вовсе не та, что лежит на поверхности. Но, наверное, все это очень индивидуально.
Оля 3 декабря 2015, 13:42
Большое спасибо за статью. Это настоящая помощь.
Маргарита Сабитова 3 декабря 2015, 12:48
Жить без страха можно только с Богом!!!
Н.А. 3 декабря 2015, 11:48
Журналисты не подавали бы информацию так, как описано в статье, если бы не было на это запроса у публики. И, если следовать логике оказания помощи при ПТСР, чем тогда подробный холодный рассказ о деталях страшного происшествия – не своего рода профилактический массовый психологический дебрифинг (хотя звучит это цинично)? Притупление восприятия стрессового события – ведь на это и направлено лечение посттравматических расстройств? Сила картинок велика, вот и в статье нам подброшены образы ботинок и вентилятора, лишние, но впечатляющие. То есть, за что осудили (журналистов в данном случае), то и получили. Статья же сама скорее о неверующих и для неверующих. Справедливости ради следовало бы задать те же вопросы человеку духовному и послушать его ответы. Пусть бы каждый из читателей выбрал себе то, что подходит ему. А верующие видят во всём действие Промысла Божия. И молятся о защите от внезапной смерти – Богу, Богородице, святым (особенно великомученице Варваре).
Елена Н. 3 декабря 2015, 11:09
Конечно, все правильно написано. Кроме одного- забыт Бог, без воли Которого волос не упадет с головы человека, Который продлевает или обрывает нашу жизнь, когда Ему угодно, по Своим, неизвестным нам, но благим и мудрым основаниям ("глубиною мудрости человеколюбно все строящий" - как поется на поминальных службах). В статье смерть предстает как конец всего, а не вступление в вечность, земная жизнь -как самоценность, а не путь к самоопределению в вечности. Статья призывает забыть о смерти, "работать, жить" так, как бы ее совсем не было, а не задуматься над смыслом своей жизни, ее скоротечностю, над важностью беречь каждое ее мгновение, использовать не для суеты, а для спасения.
Антоний 3 декабря 2015, 10:44
Занимательно, спасибо! У Террористов существует своя психология и они ей активно пользуются! Если они увидят страх в ваших глазах, то вы проиграли. Да и страх разрушает человека
Елена 3 декабря 2015, 10:03
Спасибо за статью. Очень неприятно удивило, как журналисты с камерами в Пулково стали добиваться комментариев от родственников пассажиров А321. Информация тогда была краткой, все в растерянности и тут попытки сделать "горячий" репортаж. Людей жалко было, им вообще не до того. Зачем это все? и потом 24 часа по телевизору... просто какое-то издевательство над родственниками, да и над нами тоже. чтоб мы воспринимали как норму пустые расспросы людей, у которых мир рухнул в одночасье
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×