Чему учат в церковных школах Англии

Во время прошлогоднего пребывания в Великобритании по краткосрочной научной программе мне удалось посетить несколько церковных школ Соединенного Королевства. К слову, договориться о визитах в средние учебные заведения оказалось непросто. В нескольких случаях мои просьбы о встрече были проигнорированы; иногда приходили отрицательные ответы. Как сказала секретарь одной из школ, объясняя отсутствие реакции на мое письмо: «Мы получаем очень много просьб об интервью». Тем не менее несколько встреч у меня всё-таки состоялось, во многом благодаря помощи англиканского и католического епископата.

«Школа каноника Слейда» в Болтоне

Церковные школы Британии встроены в общую систему среднего образования: они выдают такие же аттестаты и учат тем же общеобразовательным предметам, что и светские школы. Финансирование идет из бюджета. Принципиальное отличие от светских учебных заведений заключается в том, что школы находятся в подчинении определенной конфессии (религиозной группы) и имеют право отображать эту конфессиональность в тех дисциплинах, в которых это возможно сделать, а также в организации школьной жизни. Наибольшее число церковных школ находится в ведении Англиканской церкви – ведущей конфессии страны, имеющей государственный статус на территории Англии.

Христианство как… предмет для размышления

У нас много ребят неангликан. Есть также мусульмане и неверующие

«Школа каноника Слейда» в Болтоне (одном из пригородов Манчестера), которую мне удалось посетить, находится в подчинении местной англиканской епархии. Однако ее ученический состав многоконфессиональный. Директор школы Алан Моттерсхед пояснил: «У нас много ребят неангликан – из католической, баптистской, пятидесятнической церквей. Есть также мусульмане и неверующие».

С Аланом Моттерсхедом мы беседовали в его просторном кабинете, за любезно предложенными мне чашкой кофе и печеньем. Мне хотелось узнать о многом, ведь учебное заведение функционирует в стране, где отдельные законы (особенно в сфере семьи и брака) не согласуются с христианской моралью и нравственностью. Каким же образом в не благоволящие христианству рамки вписывается «Школа каноника Слейда», один из лозунгов которой – «Труд и молитва»? Более того, школа официально заявляет о себе как о сообществе, которое «учит христианским ценностям и практикует христианские ценности, на основании посланий святого апостола Павла». При этом учебное заведение (как и прочие церковные школы) продолжает получать финансирование от английского правительства.

Алан Моттерсхед

Разъяснения директора понятны и логичны. В принципе такие же подходы могут использоваться в любой церковной (православной) гимназии в Беларуси или России. Но есть один нюанс: в России в церковной гимназии практически все ученики будут, пожалуй, православными, а вот в «Школе каноника Слейда» конфессиональная однородность отсутствует. Означает ли это, что неангликане освобождены от участия в богослужениях, проводимых духовенством Англиканской церкви? Задавая этот вопрос, я почти не сомневался, что мое предположение подтвердится, но, к моему удивлению, директор ответил по-другому:

– На службах в нашей часовне мы ожидаем присутствия всех учащихся в возрастной группе от 11 до 16 лет, даже если речь идет о мусульманах и неверующих. Другое дело, что присутствие не обязывает к деятельному участию: например, учащиеся могут находиться в часовне во время причастия, но не обязаны причащаться. Некоторые приходят просто для того, чтобы получить благословение.

Выслушав ответ Алана, я задаю новые вопросы. В церковной школе, особенно функционирующей в либеральном обществе, важно прививать детям и подросткам определенные нравственные нормы, соответствующие церковному учению, в том числе касающиеся семьи и семейной жизни. Между тем уроки полового воспитания являются в Британии обязательными, и это требование касается практически всех школ Королевства.

Сотрудники школы могут иметь разную сексуальную ориентацию: мы не рассуждаем в категориях “норма” и “отклонение”

– У нас есть определенная политика в школе касательно предмета, который мы называем «отношения и половое воспитание», – говорит директор. – Мы стараемся обсуждать эти вопросы в контексте формирования партнерства на всю жизнь, несмотря на то, что многие поступают по-другому. Мы стремимся к тому, чтобы дети понимали: люди могут делать различный выбор, но не наше дело их осуждать. Мы, безусловно, излагаем традиционное христианское учение о детях и родителях, браке между мужчиной и женщиной, но одновременно с уважением относимся к тому, что многие люди формируют отношения, находящиеся за рамками традиционного христианского понимания. В контексте учения Англиканской церкви мы, конечно, не говорим о поддержке однополых браков, но мы признаём, что учащиеся и сотрудники школы могут иметь различную ориентацию. При этом мы не рассуждаем в категориях «норма» и «отклонение», но говорим о традиционном учении христианства наряду со многими другими религиями. Мы объясняем, что, взрослея, приходится делать выбор, но у нас есть вера, и эта вера становится значительным фактором в определении того, какие формы отношений мы избираем.

– В британской прессе появлялись сообщения, что в связи с легализацией однополых браков растет давление на церковные школы, – я не могу не обратить внимание собеседника на прочитанную мной информацию. – Выдвигаются требования, чтобы в школах учили о «равенстве», утверждающем, что однополые браки не отличаются от браков между мужчиной и женщиной. В то же время церковное учение, включая таковое Англиканской церкви, говорит по-другому. Как же вам удается справляться с вызовами, связанными с либерализацией британского законодательства в области семейных отношений?

Наш подход такой: мы говорим: “Вот христианское вероучение – что вы об этом думаете?”

– Наверное, это в большей степени вызов для Англиканской церкви, – отвечает Алан. – В школе мы объясняем, что говорит на эту тему Евангелие и христианская традиция. Но мы не учим ребят выносить однозначные суждения: «Это то, что я должен делать и говорить». Наш подход иной. Мы говорим: «Таково христианское вероучение – что вы об этом думаете? Внесены изменения в закон – что вы об этом думаете?» Мы хотим, чтобы учащиеся тщательно всё обдумывали, а не получали от нас готовые рецепты. Конечно, они должны ясно представлять учение церкви и новые положения закона. Однако им самим следует делать выбор – через призму веры или отсутствие таковой. Мы помогаем учащимся выработать толерантное отношение к людям, имеющим другое мнение. Вообще в дискуссиях должно присутствовать несколько аргументированных точек зрения. Мы стремимся, чтобы учащиеся отвечали на вопрос: какой аргумент сильнее – традиционный или современной концепции равенства? Говорим и о конкретных фактах. Например, в Северной Ирландии министр здравоохранения был вынужден подать в отставку после того, как заявил, что дети в однополых семьях подвержены большему риску насилия. Учащиеся желали обсудить этот случай. Мы со своей стороны поощряем их задавать вопросы по самым разным темам, не только касающимся развития законодательства. Например, землетрясение в Непале. Здесь тоже возникают вопросы. Почему на планете случаются катастрофы, если Бог всемогущий и любящий? Обычно к подобным дискуссиям ученики проявляют значительный интерес.

– Вы привели хороший пример с вынужденной отставкой министра здравоохранения Северной Ирландии, – я продолжаю поднятый директором вопрос. – В свое время лорд Эдмистон говорил, выступая в Палате лордов, что некоторые люди лишились работы из-за своих религиозных убеждений. Законодательство о равенстве создает ситуации, когда воцерковленным христианам сложно занимать определенные должности, сохраняя при этом свои убеждения. Не считаете ли вы, что дальнейшее развитие и применение законодательства о равенстве и недискриминации может привести к тому, что школе станет труднее учить в соответствии с церковными доктринами?

– Полагаю, что такая проблема имеет место, – ответил Алан. – Мы знаем и о другом: идет давление со стороны таких групп, как Британская гуманистическая ассоциация. Эти группы хотят, используя законодательство о равенстве, произвести кардинальное разделение между церковью и государством, прекратив, например, бюджетное финансирование церковных школ. Но мы считаем, что, поскольку христиане тоже платят налоги, они должны иметь право выбора. Надеюсь, мы сохраним право на исповедование своей веры и право на выбор, не забывая и о других мнениях. Не хотелось бы, чтобы законодательство о равенстве использовалось как средство для утверждения неравенства, когда поддерживаются только «политически приемлемые» взгляды, а иные мнения объявляются ошибочными. Да, мы видим в нашем обществе ситуацию давления: например, христиан – владельцев отеля вызывают в суд за отказ разместить однополую пару в номере, предназначенном для супругов. Интересно посмотреть, в какой степени законодательство о равенстве будет применяться к представителям других религий – мусульманам и иудеям. Думаю, в течение следующих 5–10 лет мы столкнемся со множеством сложных ситуаций и дискуссий. Мы бы хотели отстоять право церковной школы учить в соответствии с христианским вероучением, говорить о том, как учит церковь, не заставляя в это верить, но подчеркивая, что об этом нужно размышлять.

Религиоведение в церковной школе: «равенство религий»

Примерно в середине беседы с директором к разговору присоединился один из сотрудников школы – Фил Эскрофт. Эскрофт возглавляет школьный департамент религиоведения – один из ключевых, формирующих религиозное мировоззрение учащихся. К Филу я обратился с вопросами о содержании религиозного образования. Не скрою, отдельные моменты его ответов меня удивили. Возможно, подходы Эскрофта вполне приемлемы для обычной светской школы, но, как мне подумалось, не совсем органично вписываются в рамки школы церковной. Впрочем, не стоит забывать, что речь идет об англиканской школе, а ведь сама Англиканская церковь давно превратилась в собрание различных «фракций», иногда с несовместимыми взглядами и богословскими идеями.

– Учителя нашего отдела – самых различных вероисповеданий, – рассказал Фил. – Я из числа евангелистов, но во многом вижу себя англиканином. Как магистр богословия, считаю, что многое меняют именно академические принципы. И для нас главное в школе – это академический подход к обучению, а не конфессиональный. Мы не пытаемся обратить детей в христианство, мы предлагаем им академические знания о религиях. Если дети верующие, мы стараемся создать условия для развития их духовности. Думаю, в светских школах нет такой свободной возможности выражать свою принадлежность христианству. Но мы хотим, чтобы дети в нашей школе чувствовали себя свободно, даже если они неверующие.

– Как построена ваша религиоведческая программа? Вы пытаетесь показать различия между религиями, например между христианством и исламом? – интересуюсь я.

– Полагаю, что религия – это повествование, рассказ. Учащиеся должны видеть в религии главное, а не просто набор фактов и традиций. Например, главное в христианстве – это творение, грехопадение, воплощение, спасение. Когда мы учим о христианстве, то обращаем на это первейшее внимание, а уже потом – на догматику, праздники и так далее. Ислам, к примеру, говорит о творении, иудаизм не только о творении, но и в какой-то степени о грехопадении. Однако в этих религиях нет воплощения и нет спасения через Христа. Это очевидное различие, не так ли?

– Безусловно. Но, наверное, в этом контексте важно говорить о ключевом различии –понимании природы Христа и Святой Троицы, так как здесь взгляды христиан, с одной стороны, и мусульман и иудеев – с другой кардинально различаются.

Все религии ведут к Богу, только разными путями. Почему бы ученикам не изучать такой подход?

– В процессе преподавания я принимаю во внимание возраст учащихся, так как мне приходится учить в группах от 11 до 18 лет, – говорит Фил. – Но я не против, если ученики придерживаются универсалистского подхода. В этом плане интересен пример, когда говорят, что все религии ведут к Богу, только разными путями. Почему бы ученикам не изучать такой подход? Важно также понимание единства между религиями и нерелигиозными людьми. Безусловно, при консервативном взгляде вы замечаете различия между религиями, однако либеральное видение показывает сходства.

– И вы придерживаетесь либерального подхода?

– Мой подход образовательный. Мы не пытаемся сделать религиоведение конфессиональным. Я хочу, чтобы ученики понимали разные точки зрения. Мы соответствуем критериям Англиканской церкви, но ведь она многообразна, не так ли? Как школа, мы придерживаемся ценностей Англиканской церкви, но в то же время не пытаемся их навязывать. Например, в вопросах морали и нравственности мы говорим о взглядах разных конфессий – католиков, протестантов – и стараемся придерживаться академического подхода, отражая многообразие христианства. Мы стараемся продвигать равенство и единство, чтобы представляемая нами информация не носила конфессионального характера.

«Школа каноника Слейда» в Болтоне

Мнение Фила Эскрофта вызывает у меня желание возразить. «Неконфессиональный подход» – красивое словосочетание для обычной школы, но ведь мы находимся в церковной школе, а не в светском учебном заведении. Может быть, родители, отдавая своих чад в школу Англиканской церкви, как раз ждут другого – более выраженного конфессионального подхода, который, на мой взгляд, не был бы чем-то чуждым для церковной школы. Однако мой собеседник объясняет это по-другому.

– Христианские ценности, учение Христа формируют дух нашей школы. Сами по себе они не конфессиональные, речь идет о таких принципах, как «возлюби ближнего, как самого себя». Таковы ценности школы, они не носят конфессионального характера. Вообще британские ценности тесно связаны с христианизацией страны. Наше общество, безусловно, секуляризировано, но наследие христианства всё равно остается.

В завершение беседы я поинтересовался у своих собеседников, есть ли сложности в подборе персонала. Тем более что в одной из католических школ Британии мне говорили, что порой им нелегко найти воцерковленных учителей. Однако, как я понял из объяснений директора, подходы к найму персонала в англиканской школе отличаются от католических практик.

– В католической школе при приеме на работу обычно требуют, чтобы вы были практикующим католиком, – говорит Алан Моттерсхед. – В нашей школе нет такого строгого условия: мы говорим, что кандидаты должны поддерживать и продвигать христианский дух школы или в крайнем случае симпатизировать ему. Мы понимаем, что наши коллеги придерживаются разных точек зрения. Мы отдаем предпочтение наиболее квалифицированным кандидатам, которые, по меньшей мере, симпатизируют христианскому духу школы. Вообще в Британии разнообразная и неунифицированная школьная система, включающая методистские, мусульманские, иудейские и другие школы. Не исключено, что в ближайшие несколько лет этому будет брошен вызов.

После беседы Алан показал мне помещения школы, в том числе часовню, а затем, проводив меня до ворот учебного заведения, тепло и благожелательно распрощался. Беседа произвела на меня двойственное впечатление. С одной стороны, акцент на христианском духе школы в условиях нарастающей дехристианизации британского общества имеет позитивный характер. С другой стороны, предлагаемое школой христианство выглядит несколько размытым и порой мало приемлемым для православного человека. Однако не стоит забывать, что речь идет об отражении христианства в его англиканском преломлении. Англиканская церковь, как признают сами англикане, давно утратила свой единообразный характер, частично уступив духу времени и либерализму. Не стоит удивляться, что и англиканская школа закономерно отражает процессы, происходящие в государственной церкви Англии.