О Крымске, или «Если б все люди были человеками…»

После трагедии в Крымске во многих крупных городах России начали действовать пункты сбора помощи для пострадавших: неравнодушные люди собирали необходимое. Ну а кто-то — брал и ехал в затопленный город, чтобы помочь тем, кто лишился всего. Атаман Саратовской станицы Астраханского казачьего войска Илья Майоров — из их числа. Через пять дней после наводнения он с группой волонтеров взял курс на юг — вместе с грузовиком «гуманитарки». Мы попросили Илью рассказать о своих впечатлениях.

Подъездная дорога к Крымску ведет со стороны возвышенности — мы на машинах спускались с горы в долину. Сверху город казался цветущим, очень живописным. Но чем ближе мы к нему подъезжали, тем больше понимали, что это обманчивое впечатление. Первыми напомнили об этом заправляющиеся на кольцевой автодороге пожарные машины и спецтехника. Затем появились поваленные деревья, заборы, хлам на улицах — масштабы разрушения становились все более грандиозными. До того места, где прошел основной поток воды, мы не доехали — потом пешком туда ходили: видели смытые дома, полностью разрушенные.

Поразила почему-то одна «сравнительная» картинка. По дороге на Новороссийск есть две автозаправки Роснефти: они стоят напротив друг друга по разным сторонам трассы. Перепад высот между ними — метров пять. Одна из них попала в переплет: вывороченные столбы, снесенные балки, перекрытия; все сломано, раскурочено и разрушено. До другой вода не поднялась — и по уцелевшей заправке было видно, как выглядела та, которую снесло наводнением… В Нижней Бакановке мы увидели свернутую дугой фуру — почти в кружок сложенную,— такой вот силы был удар воды.

Охота на мародеров и три фуры воды

Мы привезли в Крымск вещи — одежду и обувь, детское питание, консервы, бытовую химию, занимались распределением этого всего и развозкой. Работали в основном на пункте. Еще в наши обязанности входила… охота на мародеров. Они съезжались по ночам в город с окрестных сел и грабили оставленные дома. Народные патрули — и наш в том числе — имущество обороняли, воров сопровождали до границ города.

Когда мы приехали в Крымск, помощь сверху была организована из рук вон плохо, хотя шел уже шестой день после трагедии. Однажды, например, нам привезли много хлеба, но была большая проблема с питьевой водой. А на соседнем пункте, наоборот, не хватало хлеба — зато привезли три фуры воды. Приходилось заниматься натуральным обменом между пунктами. Потом все вроде бы наладилось. Когда мы уезжали домой, через три дня, уже электричество в дома провели, начали давать воду. Но пункты все еще действуют, чтобы люди могли прийти покушать, ведь ту воду, которую дали в жилища, пить пока нельзя, она техническая.

Народная инициатива

Пункты помощи организовывались самопроизвольно, никакой видимой системы в их расположении нет. Когда приезжали волонтеры из разных организаций, то они вставали там, где в первую очередь нужна была их помощь. Самый первый пункт помощи возник у православного храма Архангела Михаила: уже в пять утра 7 июля там размещали людей, которые лишились крова.

Наш пункт — «казачий», он находился рядом со смытым домом атамана Олега Кобылинского на улице Троицкой. Как раз по соседству, через реку — церковь. У атамана ничего в доме не уцелело: его затопило под самую крышу, но именно Олег сам начал организовывать пункт помощи.

Изначально мы думали, что едем помогать казакам, но шли все, и различия между людьми никто не делал. Конечно, и казачьи семьи приезжали, приходили, брали что-то себе и своим соседям — всем помощи хватило.

Не жалеем, что приехали, помогли братам.

Атаман Олег Кобылинский узнал о вероятности наводнения за час до прихода воды. Он успел сообщить об этом всем, кого знал. Те, кому он дозвонился, ушли, и более того — увели и тех, кого знали сами. Он отправил в безопасное место семью, но остался в городе сам, до последнего сообщал всем о надвигающейся беде, помогал соседям. Когда вода пришла, выбрался на крышу.

В самый пик наводнения ему позвонила казачка, мать годовалого сына, в панике: из дома выбраться не может, а вода уже под потолком. «Что делать?» — кричала в трубку. — «Дыши! Забирайся наверх, поднимай ребенка и дыши!» Целый час атаман поддерживал эту женщину «на плаву», разговаривал, подбад­ривал, не давал ей впадать в шоковое состояние. Всё кончилось благополучно.

Когда мы с Олегом познакомились, я увидел перед собой бесконечно усталого человека: он в работе был всегда. При этом вдохновлял окружающих своим примером — брался за всё… Видел я и еще одного атамана — он постоянно сидел в администрации, давал какие-то комментарии. Пропасть между этими людьми, большая разница.

Если бы все люди были человеками…

У каждого жителя Крымска — своя беда, своя боль, своя история. Волонтеры, которые работали на расчистке города, многое могут рассказать. А я скажу вот что: есть в Крымске и те, кто не пострадал, но все равно пытается получить помощь — да побольше. При этом потерявшие дома и близких помогают соседям, тем, кому нужнее. И тут — большая разница.

Однажды к нам на пункт пришел представитель администрации — «выразить» благодарность. Наверное, прислали того, кого не жалко. Мы сказали ему все, что думаем об администрации, и попросили воду привезти — ее не хватало. Человек ушел загруженный, воду привезли через день. Свою помощь он нам не предложил, хотя это было бы лучшей благодарностью — участие в общем деле.

В Крымске человек был виден полностью — видно, хороший он или нет. Тут не было полутонов — ты либо белый, либо черный. Либо помогаешь, либо наживаешься на беде.

Если б все люди были человеками, то катастрофа могла бы не произойти. Если бы те, кто знал о наводнении, все же оповестили жителей Крымска, то ночь 7 июля принесла бы не беду, а мелкую неприятность, которую можно было бы устранить в течение одного-двух дней.