Прощание с Патриархом. Воспоминания о Святейшем

Каждый день за каждым богослужением Церковь молится о своем Патриархе, называя его Великим Господином и отцом. Святейший Патриарх Алексий, как никто другой, соответствовал этому древнему титулованию. Он действительно был Великим Господином великой Русской Церкви и отцом для всех нас: от архиереев до мирян. Не случайно так часто звучат сегодня слова: «Мы осиротели». В них — неподдельное сердечное чувство потери, потому что все, кому довелось пообщаться с Патриархом хоть немного или просто присутствовать на его службах, стать свидетелем его предстоятельской молитвы за всех нас, ощущали полноту его отеческой любви. Это чувство невыразимо словами и его ни с чем невозможно спутать. Эта полнота любви — несомненно, дар Божий за ту глубоко сокровенную внутреннюю, молитвенную жизнь Патриарха, которую он проводил, несмотря на свою открытость, необходимую «публичность» порученного ему служения, обилие административных и хозяйственных забот.

Молодые священнослужители и архиереи, и я в том числе, всегда удивлялись, как мог этот немощный, даже смертельно больной человек все эти годы нести свое служение так, как он это делал, столь часто совершать богослужения? А когда его спрашивали, не тяжело ли ему служить, он всегда с улыбкой отвечал, что только на службах и отдыхает. Он совершал Литургию и накануне своей кончины, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Он жил молитвой, жил Церковью, жил своим служением.

Господь судил ему прожить удивительную жизнь, по-настоящему счастливую, потому что на время его патриаршества пришлось небывалое в истории возрождение церковной и духовной жизни в России. И мы все многим ему обязаны — и те, кто понимает это сегодня, и те, кто пока не осознал происшедшего. Большое видится на расстоянии, и чем больше будет проходить времени со дня кончины Святейшего, тем яснее мы будем видеть величие этого человека, тем больше благодарности испытывать к Богу за то, что Господь даровал нам такого Патриарха, и тем более глубокую человеческую скорбь ощущать оттого, что мы его лишились.

Юрий Лужков, мэр Москвы

Мы глубоко скорбим о невосполнимой утрате, постигнувшей православный мир.

Из жизни ушел духовный руководитель миллионов православных людей в России и во всем мире, выдающийся общественный деятель, поборник нравственности, неутомимый труженик на ниве созидания межконфессиональной и межнациональной гармонии, пламенный патриот России.

С именем Святейшего связаны огромные созидательные труды по возрождению Православия в умах и сердцах людей во времена крутых исторических перемен, выпавших на долю народа и государства в эпоху реформ и испытаний конца минувшего века.

Подвигом Святейшего стало восстановление и налаживание религиозной жизни в возрожденных и вновь возведенных храмах и монастырях в Москве и во всей России, неустанные заботы по укреплению Православия во всем мире, везде, где был жив дух православной веры, равно как и там, где он подвергался неправедному давлению неораскольников. Выдающимся свершением и вершиной деятельности Патриарха Московского и всея Руси Алексия II является долгожданное и благое воссоединение Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за рубежом, разорванных на две ветви единой веры в трагических перипетиях русской и мировой истории XX века. Для миллионов православных москвичей и жителей Москвы, принадлежащих к другим традиционным российским конфессиям, Алексий II был огромным нравственным авторитетом, человеком, преисполненным добра и бескорыстной любви к людям.

Светлая и благодарная память о Патриархе Московском и всея Руси Алексии II навсегда сохранится в наших сердцах.

Никита Михалков, кинорежиссер

Я не могу похвастаться тем, что был допущен туда, куда мог быть допущен человек близкий. Частная жизнь Патриарха была достаточно закрытой, как у истинно православного человека. Поэтому мои впечатления о нем ограничивались нашими публичными встречами. У нас были дружеские, теплые отношения. С его стороны чувствовалась симпатия. А с моей... Ну а как может относиться верующий православный человек к Патриарху Московскому и всея Руси? Еще было ощущение, что с ним можно говорить на любые темы.

Возникали ситуации, когда мне необходимо было получить его благословение. В частности, когда я делал фильм «Паломничество в Вечный город. Елена и Константин», когда озвучивал фильм о нем «Лето Господне» из цикла «Земное и Небесное» и когда начинал сериал «Русские без России».

Однажды Патриарх попросил меня выступить посредником между ним и Владимиром Гусинским — на Пасху канал НТВ собирался показать картину Скорсезе «Последнее искушение Христа». Я взял на себя ответственность поговорить с Гусинским. И надо отдать ему должное, что он — человек циничный и неверующий, во всяком случае, не православный — с пониманием отнесся к просьбе Святейшего и показ в этот день отменил.

Был случай, когда высокопоставленные чиновники попросили меня сопровождать их на трапезу к Патриарху, потому что они не знали, как следует себя вести. Я все им объяснил, но уже после третьей рюмки пошло: «А вот скажите, батюшка», «Как вы, отец, думаете?». Я ожидал, что Патриарх сейчас ударит палкой по столу и скажет: «Что вы себе позволяете?!». Но он, напротив, был очень терпелив. Когда мы остались наедине, я перед ним извинился: «Ваше Святейшество, они люди невоцерковленные, пока многого не знают». Патриарх сказал: «Да разве это важно? От того, как меня назовут, меня не убудет. Главное, чтобы они перестали быть просто ″подсвечниками″».

Всегда нелегко занимать первое место, соединяя служение в храме со служением в миру. Вообще жить на сломе эпох, когда речь идет не о смене республиканцев на демократов, а о глобальном, историческом изменении государственного строя, гигантская ответственность и в то же время, я бы сказал, честь, Богом данная. Мне думается, что именно характер Святейшего в данной ситуации был абсолютно необходим и востребован. В дни путча 1991 года, в октябре 1993 года его спокойствие, внутреннее достоинство, несуетность, его сила духа и вера в то, что все должно закончиться в пользу России, сыграли очень важную роль.

Множество храмов и монастырей, открывшихся при Алексии II по всей России,— его безусловная заслуга. Я бы пожелал следующему Предстоятелю Русской Православной Церкви, чтобы соблазн уже сделанного не стал тормозом для дальнейшего продвижения. Но в то же время я пожелал бы ему не ускорять процесс насильственно, подождать, пока подрастут дети, которые сегодня приходят в храм и многого не понимают в тексте Божественной литургии. Но их осеняет та же благодать, которая осеняла Александра Невского и Дмитрия Донского. На мой взгляд, единственное, что объединяет нас из поколения в поколение,— это преемственность веры.

Павел Лунгин, кинорежиссер

Об уходе из жизни Патриарха я узнал из теленовостей, находясь в Египте. И когда по телеканалу «РТР-Планета», изменив программу, стали показывать фильм «Остров», я не столько смотрел на экран, сколько вспоминал свои две встречи с Его Святейшеством, потому что именно благодаря фильму эти встречи и состоялись.

Надо сказать, что «Остров» мы снимали, потому что очень хотели снять именно это кино. Но сценарий Юрия Арабова в Патриархию не отсылали, актеров не согласовывали и просмотры материала не устраивали. Это была наша акция. Мы даже готовый фильм в Патриархию специально не отправляли. И потому было, с одной стороны, удивительно, что после выхода фильма в прокат мне позвонили из канцелярии Патриарха и пригласили на встречу. А с другой стороны, было радостно, что «Остров» вызвал яркую, порой даже ожесточенную дискуссию в обществе и что лидер православного священства не остался в стороне и сам заинтересовался фильмом.

Алексий II позвал съемочную группу в свою резиденцию и вручил нам Благодарственные грамоты. Мы долго, минут сорок, беседовали с ним. Он говорил нам, что фильм поднял тему возрождения монастыря и забытую, но важнейшую для Русской Православной Церкви традицию старчества.

Меня удивила не только его доброта, но какой-то детский интерес к самому процессу съемок. Он спрашивал про работу актеров, пытался понять, что делает на площадке кинооператор и режиссер. И все это делал с удивительным увлечением, которое явило нам совсем другого Патриарха — смешливого, умеющего по-настоящему радоваться жизни. Он был очень светлым человеком. Таким и останется в моей памяти.

Сергей Шумаков, генеральный продюсер телеканала «Россия»

Я очень благодарен Богу за те удивительные и счастливые минуты, когда была возможность близко видеть и слышать Патриарха. Да и просто находиться рядом с этим — теперь уже совершенно понятно — великим человеком. Сейчас совершенно отчетливо видишь главное. И это главное всегда проявлялось в его глазах. В них было удивительное сочетание детской улыбки и невероятной внутренней строгости. Я бы даже сказал — жесткости. Это сочетание шло от безмерной доброты и от безмерной ответственности. Когда любишь, но вынужден совершать очень ответственные и судьбоносные поступки. Нести этот тяжелый крест...

Ведь задача у него была самая сложная и невыполнимая: он выводил свою страну и свой народ из состояния полного безбожия. И его значение в этом смысле очень трудно переоценить, потому что Патриарх в это всегда вкладывал свое сердце и все свои чувства. В эти выходные я был в нескольких храмах. И они полны людей, которые очень искренне, очень взволнованно молятся за душу этого удивительного человека. Обычные прихожане в самых обычных храмах... И когда это видишь, то понимаешь: страна потеряла великого человека.

Савелий Ямщиков, председатель Ассоциации реставраторов России

5 декабря я ехал в Чистый переулок, в резиденцию Святейшего Патриарха Алексия II — мы договорились, что я передам диск своего выступления на ТВ по поводу временной передачи на будущий год «Троицы» Рублева в Троице-Сергиеву лавру. И буквально за сто метров до особняка мне позвонил мой друг Валентин Лазуткин, вице-президент Ассоциации кабельного телевидения России, и сказал, что «Вести» только что сообщили о кончине Патриарха. Для меня это очень большая утрата, невосполнимая потеря духовного наставника, единомышленника и мощнейшего союзника в одном лице. Особенно плотно мы сотрудничали с ним, когда началась перестройка и Церкви стали возвращать имущество, которое по закону должно было ей принадлежать. Тогда же при Ассоциации реставраторов СССР при Советском фонде культуры, которую я возглавлял, мы создали специальный фонд «Сохранение». После тщательной реставрации мы стали возвращать эти иконы в различные церкви Москвы, на Соловки, на Валаам и за пять лет вернули больше полутора тысяч икон.

Я всегда сверял свои часы и со Святейшим Патриархом, и с людьми из его окружения, а они часто обращались ко мне за консультациями как к реставратору. Поэтому сейчас, когда Третьяковской галереей решался вопрос о том, возможно ли в праздник Святой Троицы на три дня передать в Троице-Сергиеву лавру «Троицу» Рублева,— я там выступил. В письме, адресованном в Третьяковку, покойный Патриарх ручался, что Патриархия обеспечит соблюдение необходимых мер безопасности — повезет икону в специальной капсуле, где сохраняются необходимые влажность и температура, в специальном автомобиле и на тихой скорости и т.д. Из почти что 80 выступавших, включая меня, «за» были только трое, увы... Вот видите, судьба какая. Сколько человек сделал для возрождения национального духа, а осуществления такого простого желания не дождался.

Его уход — большая утрата. Он в очень непростое время был Патриархом — вспомните расстрел Белого дома, все эти наши дефолты... И он всегда умел удивительным образом разрешать сложнейшие проблемы, которые жизнь ставила перед ним как перед нашим пастырем духовным, никогда при этом не выставляя себя на первый план... Память о нем будет жить долго, и царство ему небесное.

В связи с моим 70-летием он наградил меня орденом Сергия Радонежского II степени и прислал теплое письмо. Он писал: «...Молитвенно обращаюсь к воскресшему Христу-спасителю, чтобы он непрестанно сопутствовал вам во всех благих начинаниях». Умом я понимаю: многое в его оценках говорит лишь об избыточной духовной щедрости автора. А сердце мое полно благодарности... И я скорблю.