Особенное многодетное счастье

Анна Печенева – живое воплощение понятия «святость материнства»: мало ей было четырех своих детей, двое из которых «особые», теперь материнскую нежность она изливает еще и на полуторагодовалую приемную Дашеньку. У девочки обнаружили букет болезней: туберкулез, вирусный иммунодефицит и эпилепсию, но ее приемная семья души в ней не чает. Анна руководит Центром защиты материнства «Дар жизни», где работает психологом доабортного консультирования. В родном Североуральске она только за один прошлый год смогла спасти от аборта несколько десятков детских жизней. Анна не сразу согласилась рассказать историю Даши. Но скрывать ей нечего, ведь она знает, что больные от рождения дети приходят в этот мир для того, чтобы мы становились лучше.

Семья Печеневых

«Без семьи Даша просто не выжила бы»

– Анна, в последнее время многодетность вызывает много споров. А для вас это счастье или крест?

Многодетность – это реальный шанс использовать свой потенциал на 200%, это жизнь «на полную катушку»

– Для меня это одновременно и крест, и счастье. В первую очередь это большой ежедневный труд и огромная ответственность, это жизнь в быстром ритме и решение огромного количества задач, но для меня это и реальный шанс использовать свой потенциал на 100% и даже на 200%, это возможность саморазвития. А разве это не счастье – понимать, что ты живешь «на полную катушку»? Правда, у многих это выражение связано с совершенно другими вещами… К тому же в нашей семье трое из пяти детей – особые. Это наше особенное многодетное счастье. Другого счастья я бы не хотела – я стараюсь всё в жизни принимать с благодарностью!

– Многие люди боятся усыновлять приемных детей из-за плохой наследственности и других возможных проблем. А как вы с мужем пришли к мысли воспитывать чужого ребенка?

– Мои последние роды закончились экстренным кесаревым сечением, и врачи предупредили, что по состоянию здоровья больше рожать мне категорически нельзя. Но мне очень хотелось еще раз стать мамой. Мысль о приемном ребенке зрела у меня давно. И тут в нашу семью пришла Даша. Тогда я только начинала заниматься деятельностью по защите жизни детей до рождения. Ко мне обращались женщины с разными жизненными проблемами. Маму Даши врачи предупреждали, что ее ребенок будет больным, но она не сделала аборт, а родила. И вдруг эта женщина скоропостижно умирает в больнице. Ее четырехмесячная дочка осталась сиротой. Никто из родственников не пожелал взять на воспитание малышку, у которой куча проблем со здоровьем. Ее готовили к переводу в дом малютки, а там она бы просто не выжила. Я не смогла оставить Дашу в больнице и решила забрать ее в свою семью. Муж поддержал меня, за что я ему очень благодарна. Я постоянно делюсь с ним всем, что происходит у меня на работе. Все было на его глазах. Мы даже вместе прошли школу приемных родителей.

– Как вам далось решение заменить Даше маму?

– Мне кажется, это не я решила, а Бог почему-то выбрал меня, чтобы Даша не пропала в этом мире. Я никогда не забуду свою первую встречу с Дашей, с этим маленьким чудом с большой головкой и худеньким тельцем. Тогда я часто навещала ее и ее маму в скромной маленькой квартирке, в которую их на время пустили знакомые. Привозила продукты, молочную смесь, памперсы. Когда я впервые заговорила с ней, она посмотрела на меня своими большими выразительными глазами и стала что-то лепетать в ответ – так трогательно, что сердце мое растаяло. Я спросила у мамы разрешения взять Дашу на руки. Меня вдруг наполнило ощущение, что это моя девочка. Тогда я просто влюбилась в нее. Это было так странно, поразительно и непонятно, что я подумала, будто я не в себе, ведь рядом стояла ее мама, а мне казалось, что это я ее мама, что это мой ребенок. Вот такая была первая встреча…

– Чего больше при воспитании приемного ребенка – трудностей или радостей? Родные дети не ревновали вас к Даше?

– Поначалу, когда Даша только появилась в нашем доме, нам всем было очень легко и радостно. Наши дети с огромным восторгом приняли маленькую сестренку, она стала центром семьи и купалась в любви и внимании всех домочадцев. Пожалуй, это один из самых ярких моментов в жизни нашей семьи.

Но вскоре у Даши обнаружили туберкулез, пришлось увезти ее в областной диспансер и оставить там на длительное лечение. Оно шло непросто. Даша провела в больнице долгих девять месяцев. Для нас эта разлука была тяжелой и мучительной. Я почти каждую неделю ездила к ней в больницу. В придачу к туберкулезу у малышки обнаружили вирусный иммунодефицит и эпилепсию, приступ которой едва не стоил ей жизни. Несмотря на все проблемы со здоровьем Даши, на ее отставание в развитии, мы очень любим ее и готовы взять на себя все дальнейшие хлопоты по ее лечению и воспитанию.

Конечно, не все понимают и принимают наше решение. Кто-то из знакомых отвернулся от нас, кто-то посчитал решение взять больного ребенка легкомысленным, ведь у нас и без того двое особых детей. Но большая часть людей восприняли это событие позитивно и даже предлагали нам свою помощь. Есть и те, кто осуждает мать этой девочки за то, что она не пошла на аборт и родила, заведомо зная, что ребенок будет больным. Но я благодарна этой женщине за Дашу. Девочка живет, растет, познаёт мир, и мы очень рады, что она у нас есть. Это самое главное.

«Не важно, здоров ребенок или болен. Важно, что он наш!»

Даша, приемная дочь Печеневых

– Мы с мужем думали о детях, но даже не подозревали, что когда-то станем многодетной семьей. Помню, что в детстве, когда я научилась готовить, у меня всегда получалось большое количество еды. Мама говорила, что это к большой семье, а я смеялась в ответ. Никогда всерьез не думала о том, сколько у меня будет детей, но вообще детей мне хотелось всегда.

В семье родителей было двое детей: я и мой младший брат. А муж старший из троих детей. Но мне кажется, что количество трудностей не зависит от количества детей, и даже так: чем больше семья, тем больше решений – ведь вместе любое испытание можно преодолеть, объединившись в одно целое.

– Расскажите про ваше знакомство с мужем.

– Нашей семье 14 лет, а мужа я знаю более 20 лет. Познакомились во дворце культуры, где Алексей занимался в хореографическом ансамбле, а я пела. Но потом как-то потеряли друг друга из виду и встретились спустя несколько лет в компании друзей. Он несколько месяцев терпеливо ухаживал, а я сначала не отвечала ему взаимностью. Вокруг меня было много ребят, которые оказывали мне знаки внимания, но я не стремилась к каким-то отношениям: искала себя в профессии, но долго не могла найти подходящую работу. Постепенно мы с Алексеем подружились, стали встречаться, потом решили пожениться.

– Анна, вы сказали, что не все из вашего окружения поняли, почему вы не побоялись взять в семью больного ребенка. Как объяснить этот ваш поступок? Ведь многие даже от абсолютно здоровых родных детей отказываются, сдавая их в детдом.

– Мы не боялись взять больную девочку, потому что к тому времени имели большой опыт воспитания и реабилитации особых детей, знали, что делать с Дашей, чтобы помочь ей. Первые двое сыновей родились у нас с проблемами здоровья. Мы много времени проводили в больницах, занимались их лечением. Третья беременность наступила неожиданно, когда второму сыну было чуть больше года. Наши родители настаивали на аборте, ведь у нас и так уже было двое больных детей. Говорили: а что, если и этот ребенок родится больным? зачем вообще рожать таких? В отношениях с близкими наступило напряжение. Было очень страшно, что мы не справимся. Муж работал инженером в школе за мизерную зарплату, дети часто болели и требовали много сил и внимания. Сомнения роились в голове. Я как раз поступила в автошколу, училась вождению, тошнота мешала мне сосредоточиться на занятиях, а дома ждали мальчишки, и я чувствовала, как мне трудно со всем этим… Но аборт казался мне тогда еще более страшным решением. Вопреки уговорам близких мы с мужем твердо решили рожать. Мы сразу решили, что примем и будем любить любого ребенка – здорового или больного, это не важно, важно, что он наш!

Когда через четыре года я забеременела в четвертый раз, мы решили никому о беременности не сообщать. Детям рассказали, когда уже стало известно, что у нас будет дочка. Ну а дети сами доложили всё бабушкам. И как-то все спокойно к этой новости отнеслись и приняли легко. Кстати, сейчас младшие дети – любимцы у дедушек и бабушек. Никто из них не вспоминает о том, что когда-то эти дети были «нежелательными».

– Какие трудности вы испытывали по мере того, как росла ваша семья?

– Трудности чаще всего возникают из-за нехватки времени. Помощь детям в приготовлении уроков отнимает массу времени и сил, ведь у нас три ученика, и каждого нужно проконтролировать. Еще одна проблема – недостаточно просторное жилье. У нас четырехкомнатная квартира старой планировки общей площадью в 60 кв.м. Все дети спят в одной комнате, кроме самой маленькой. Даша спит с нами в маленького размера гостиной, соединенной с кухней. Еще одна комната отдана детям под учебу. А в зале расположилась папина мастерская. Мы мечтаем купить себе дом, чтобы можно было с комфортом разместиться всем, чтобы посадить огород, оборудовать детям площадку, сделать зону отдыха для семьи, наших друзей и близких. Мы любим принимать гостей, но возможности наши пока весьма ограничены.

Когда у нас родился старший сын, мы с мужем работали в разных режимах: я на пятидневке, он по скользящему графику. Я много времени проводила с сыном, много занималась с ним, часто гуляла. Диагноз ДЦП сыну поставили к двум годам. Сын начал ходить почти в полтора года, медленно развивалась речь, было отставание в развитии, нарушение координации движений. После двух лет мы начали водить его в садик, так как я была уверена, что общение в кругу сверстников поможет ему преодолеть отставание в развитии. Благодаря терпению и вниманию педагогов и нашим общим усилиям у Левы началась положительная динамика. Как и его ровесники, он поступил в школу в 7 лет. Учится индивидуально и частично посещает уроки в классе. В школе нам очень повезло с педагогом начального звена, она сумела заложить базовые знания, благодаря которым сын продолжает неплохо учиться в старших классах. Лева уже подросток, в этом году получает паспорт. Он – это наша школа родительства. Вместе с ним мы менялись, набирались опыта и взрослели. Все знакомые отмечают его добрый характер, обходительность и вежливость в общении.

С дошкольного возраста Лева вместе с нашей бабушкой – моей мамой, руководителем коллектива – занимается в народном ансамбле русской песни «Младешенька», которому в этом году исполнилось 30 лет. Когда-то и я сама там занималась вместе с братом. Еще сын увлекается робототехникой и любит конструировать из лего.

Второй сын родился спустя три года, и уже к концу его первого года мы поняли: у него тоже ДЦП. Самостоятельно он пошел только в 2 года. Те же самые проблемы проявляются у него несколько иначе. Сейчас Матвею 10 лет. С самого рождения он тянулся к музыке. Третий год учится в музыкальной школе по классу баяна. Дома любит играть на фортепиано, подбирает по слуху любимые песенки, но в коллективе заниматься не может, так как у него тяжелые нарушения речи. Любит петь с бабушкой и рисовать. Интересуется военной техникой.

– Многие мужья не выносят ответственности за неизлечимо больных детей, уходят из семей. Слава Богу, это не относится к вашей семье.

– Нам было очень горько принять такую реальность. Но мой муж всегда помогал мне с детьми и поддерживал во всем. Когда я ждала третьего сына, он сам возил детей на плановые обследования, занимался их лечением и реабилитацией.

– А как обстояли дела с другими детьми?

– Мы с тревогой думали о судьбе третьего сына. Живя в Североуральске, я наблюдалась в Екатеринбурге и туда же поехала на роды. В Институте охраны материнства и младенчества, куда меня направили на роды, ради меня собирали целый врачебный консилиум, консультировались с генетиками, но никакого генетического заболевания не обнаружили. Предложили родоразрешение через кесарево сечение, предположив, что у детей слабые сосуды головного мозга и от этого при родах происходит кровоизлияние. Я доверилась врачам и согласилась.

Третий сын родился с конфликтом по группе крови и гемолитической болезнью новорожденного. Первые сутки был в тяжелом состоянии, перенес переливание крови, и я очень переживала. После роддома мы месяц лежали в больнице. Но, к счастью, на этом все наши злоключения закончились. Больше ничего серьезного с Никитой не случалось. Он хорошо развивался и радовал нас всех. После двоих особых детей это казалось чудом.

Никите 8 лет. Как и старший брат, он занимается в ансамбле, любимец публики. Очень эмоциональный, артистичный, всегда получает в спектаклях какую-нибудь роль. Кроме того, любит кататься на велосипеде, а на будущий год хочет поступить в спортивную школу на плавание.

Руслане – нашей долгожданной дочке, любимице друзей и близких – скоро исполнится 5 лет. С дочкой беременность прошла хорошо, если не считать экстренного кесарева сечения на сроке 35 недель на фоне угрозы разрыва матки по шву. Тогда всё так быстро случилось. Я поехала на поезде в Екатеринбург на консультацию. Вечером в дороге стал болеть живот, я выпила ношпу и легла спать. Утром на консультации рассказала об этом врачу, и тут же была отправлена в приемный покой. После осмотра врачи стали спешно готовить меня к операции. Никто ничего мне не объяснял, но все твердили, что оперировать надо немедленно. Лежа на каталке, я позвонила мужу и сообщила, что меня везут в операционную рожать.

Операция прошла успешно, и только когда врачи меня практически зашили, анестезиолог рассказала мне, в какой опасности я была. Толщина шва едва доходила до 1 мм. В любой момент мог произойти разрыв, и тогда шансов на жизнь для меня и ребенка практически никаких. От таких слов я долго приходила в себя. Чудо, что я вообще в таком состоянии самостоятельно добралась до роддома, который был за сотни километров от дома, что врачи успели нас с дочкой спасти. Мы обе остались живы. Но дочь родилась недоношенной, и снова внутри меня зашевелились все страхи и тревоги. Боялась, что и она может стать нездоровой, но всё обошлось. Мы быстро выровнялись в весе и росте, развитие шло хорошо. Сейчас Русланочка абсолютно ничем не отличается от сверстников. Как и старшие дети, ходит к бабушке петь, уже выступает на сцене, пробует петь сольно.

Про самую маленькую Дашеньку я уже рассказала. Полуторагодовалая кудрявая кареглазая егоза, она очень много двигается, наводит беспорядок в квартире и делает нашу жизнь ярче и интереснее.

– Как организован ваш быт? С кем дети остаются дома?

– С появлением каждого ребенка наш уклад жизни изменяется. Например, с рождением третьего сына мы с мужем прошли обучение на курсах предпринимателей и открыли свой бизнес по продаже и ремонту компьютерной техники: я занималась организационными вопросами, отчетностью, заказами, муж обслуживал и ремонтировал технику, занимался продажей компьютеров. С появлением в семье Даши нам пришлось закрыть магазин и мастерскую, а помещение теперь сдано в аренду. Я уже занималась общественной деятельностью, времени на всё не хватало. Муж стал работать на дому, помогая мне с детьми. Теперь мы по очереди находимся дома. Пока один из нас уходит по делам, другой остается дома и решает бытовые задачи: уроки с детьми, приготовление пищи, уход за малышкой, поддержание порядка.

– Дети помогают вам?

– Конечно, они нам активно помогают: мытье посуды, уборка комнат, одежды и игрушек – это их повседневные обязанности. Часто ребята помогают нам приготовить обед, пылесосят, моют пол. По поручению взрослых старшие дети ходят в магазин за продуктами, присматривают за малышами.

«Каждая консультация – это настоящая битва за жизнь»

– Ваша семейная жизнь настолько тесно связана с работой, что именно благодаря ей вы обрели еще одного ребенка. На фестивале «За жизнь–2016» вы заняли третье место в номинации «Помощь». Расскажите, как вы боретесь с абортами?

– В пролайф я пришла относительно недавно, около 2,5 лет назад. Эта деятельность очень сильно изменила меня и повлияла на жизнь нашей семьи. Я поняла, что наконец-то вот оно – мое дело, то, чем я мечтала заниматься всегда! Я реализуюсь как психолог и могу помогать людям. Именно этим я хотела заниматься, когда выбирала профессию в детстве.

Каждая консультация для меня – это настоящая битва за жизнь! И я всегда помню о том, что ко мне приходят двое: мама и ее еще не рожденный, но уже живой малыш. Повторю, что борьба с абортами для меня – это реальная война, в которой масса погибших невинных детей. И войну эту мы ведем с нашими же женщинами, матерями-убийцами. Когда по-настоящему понимаешь, что происходит, становится страшно…

Пока в этом направлении я сделала очень мало. В нашем небольшом городе мы организовали Центр защиты материнства, открыли гуманитарный склад, кабинет предабортного консультирования в женской консультации, несколько раз проводили в учреждениях города выставку «Человеческий потенциал России». Но абортов в нашем городе по-прежнему совершается довольно много. И хотя число их уменьшилось по сравнению с прошлым годом, но это в первую очередь объясняется демографическими тенденциями. Раньше рост количества беременностей был связан с тем, что зачинали женщины 1980-х годов рождения, теперь же беременеет поколение 1990-х. Стало гораздо меньше женщин репродуктивного возраста, вот и количество абортов снизилось.

Правда, есть и еще один очень скромный, но ощутимый результат – это рожденные детки тех мам, которые отказались от аборта после консультации психолога. И это уже наша маленькая победа!

– Когда вы только начинали эту работу, представляли себе все ее трудности и подводные камни?

– Нет, конечно. Мне казалось, что проблему абортов могут решить создание гуманитарного склада и возможность оказать женщине в ситуации выбора реальную материальную и вещевую помощь. Но всё оказалось намного сложнее. На самом деле далеко не всегда именно материальные проблемы и жизненные трудности ведут женщин на аборт. Парадокс заключается в том, что подавляющее большинство идущих к нам женщин являются замужними и вполне обеспеченными, имеют жилье и стабильную работу. Причиной для аборта они называют совсем другое – нежелание рожать и заботиться о своем ребенке, менять тот образ жизни, который уже сложился, терять тот уровень комфорта, который они имеют на данный момент. Они просто не хотят воспитывать и обеспечивать детей в будущем, ведь по их словам «сейчас всё так дорого»…

– Известны ли вам судьбы женщин, которых вам удалось отговорить от аборта?

– Несколько десятков сохраненных жизней – это очень важно для меня. Многие женщины, приняв решение сохранить ребенка, пропадают из поля зрения. И меня это совсем не обижает, наоборот, я отношусь с пониманием к желанию женщины забыть о том, что когда-то она стояла перед таким тяжелым выбором. Но есть женщины, которые становятся моими подопечными, мы общаемся, созваниваемся, встречаемся, я помогаю им решать житейские проблемы, на складе мы оказываем им помощь вещами и продуктами, лекарствами и средствами гигиены, находим кроватку и коляску для малыша, обеспечиваем всем необходимым.

– Уверена, что история Дашеньки никого не оставит равнодушным и станет стимулом подарить сироте тепло домашнего очага, любовь и заботу. Наверняка вы знаете и другие не менее впечатляющие истории детей, спасенных от аборта?

– Мне особо запомнился один случай. Это было больше года назад. Ко мне в кабинет зашла молодая хрупкая и очень привлекательная девушка. В ней была какая-то особая ангельская красота. Увидев ее бездонные голубые глаза, ее длинные струящиеся белокурые волосы, я просто не могла поверить, что она готова пойти на аборт, – ее образ совершенно не сочетался с целью визита ко мне. Меня это настолько потрясло, что я не смогла сдержать своих чувств. Я спросила, видела ли она себя в зеркало и понимает ли, как должны быть прекрасны ее дети – ее маленькие копии… В ответ она со слезами поведала мне свою историю.

Действительно, ее дочурка очень хорошенькая, но совсем еще малышка – ей только год. И неожиданная новость о беременности ввергла женщину в полную растерянность. А муж, узнав о том, что жена в положении, стал настаивать на аборте. Слишком мало времени прошло после рождения дочки, по его мнению. Думать о втором ребенке пока рано. Я видела, что сама женщина жалеет ребенка и не хочет прерывать беременность, но в силу мягкости своего характера боится идти против воли мужа. Тогда я предложила ей прийти ко мне еще раз, но уже вместе с мужем.

Нередко именно мужчина, а не женщина оказывается не готов к рождению ребенка

Через день супруги пришли снова. Мы долго беседовали, и поначалу муж был категоричен: «Мы хотим второго ребенка, но не сейчас». Женщина молчала, иногда пытаясь что-то сказать в защиту ребенка. Все вместе мы пришли к выводу, что к рождению второго ребенка не готов именно супруг. Для него это стало очевидным только в тот момент.

Мужчины мыслят конкретными фактами. Понимая это, я старалась четко и последовательно приводить ему аргументы против аборта. По окончании беседы напомнила о возможности получать помощь от нашего центра. Уходя, супруги обещали подумать. Теперь в этой семье растет двое детишек: летом у них родился прекрасный сынок! Муж очень рад и больше не вспоминает о своих сомнениях. Вся семья счастлива.

А совсем недавно ко мне на консультацию пришла вместе с мамой девушка 17 лет. На аборте настаивала мама. С согласия и одобрения родителей их дочка уже полгода живет отдельно от них с молодым человеком, который старше ее. Она еще учится. И вот – нежданная первая беременность. Мама категорически против ребенка и настраивает молодую пару на аборт, аргументируя тем, что у них всё еще будет, а сейчас надо выучиться, купить жилье, пожить для себя. Я задаю девушке вопрос: не боится ли она остаться бесплодной после аборта? Легкомысленное «нет» сразу ставит всё на свои места: она просто не осознаёт того, насколько серьезный выбор перед ней стоит!

Я понимаю, что этих женщин надо попытаться «пробудить», вызвать в них эмоции, позитивные, материнские чувства любви, заботы, сострадания. Глядя на эту юную красивую девушку, которая сама еще дитя, я рассказываю, что внутри нее растет крошечный малыш, ее маленькое повторение, такой же трогательный и прекрасный, как и она сама. Разве можно не любить этого теплого и бесконечно родного человечка? Разве не будет мама девочки заботиться о внуке или внучке? Я даю ей в ладошку маленького силиконового эмбриончика и сжимаю ее руку. Я чувствую, что мне удалось найти те нужные слова, которые попали в самое сердце! Через пару дней девушка зашла ко мне в кабинет и, сияя от радости, сообщила, что встает на учет по беременности!

– Если бы вы работали на телефоне доверия и у вас была всего минута, пока женщина, решившаяся на аборт, не положила трубку, какие самые важные слова вы успели бы ей сказать?

Если бы рождались лишь запланированные дети, люди бы уже давно вымерли

– Это очень трудный вопрос. Мне кажется, найти нужные слова для каждой конкретной женщины – это наисложнейшая задача психолога при консультировании человека в ситуации выбора, особенно по телефону. Главное – попытаться очеловечить этого малыша в сознании его матери. Возможно, она напугана, растеряна, подавлена. Беременность кажется ей нелепой случайностью, помехой, досадным недоразумением. Но если бы в мире рождались лишь запланированные дети, мы бы уже давно вымерли. Именно благодаря тем самым случайно зачатым детям, родители которых смогли принять и полюбить их (а таких большинство), мы с вами еще живем.

Если бы женщина позвонила мне в такой ситуации, в первую очередь я бы спросила, что она чувствует, что ее пугает. Я бы много говорила о ней, постепенно сдвигая центр внимания на ее еще не родившегося, но уже живого младенца, сердечко которого бьется в ритме прекрасной, неповторимой музыки жизни…

«Я всегда обращаюсь к Богу»

– Анна, вы многодетная мама, и для вас даже медицинские показания не повод убивать нерожденного ребенка. Другая многодетная мама, Таисия Дорофеева, которая моложе вас, но тоже имеет пятерых детей, рассказала о болезнях, трудных родах и о том, что им с мужем помогает вера и молитвы прихожан. Я знаю, что вы тоже верующий человек. Получается ли ходить в храм всей семьей? И помогает ли вам ваша вера в работе с женщинами, идущими на аборт?

– В данный момент я в полной мере не могу назвать нашу семью верующей, мы только-только приходим к этому: я стараюсь чаще ходить в храм и вожу туда детей, хотя делать это каждую неделю не получается. Старший сын уже несколько лет посещает воскресную школу.

В своей работе я всегда обращаюсь к Богу. Молюсь перед каждой консультацией и всегда передаю имена женщин для молитвы по соглашению своим коллегам. На моем рабочем столе в укромном местечке стоит маленькая иконка из бересты. Я часто обращаюсь к изображенной на ней Божией Матери во время беседы. И если женщина верующая, я говорю ей о духовной стороне аборта и призываю не совершать этот страшный грех.