Золотая клетка

Ася провела по подоконнику пальцем и машинально посмотрела на его подушечку: пыли не было ни грамма. Новая уборщица Карина, взятая по рекомендации, действительно хорошо работает. Не придерешься. Сколько у нее было этих Нан, Эк, Наташ за последние несколько лет – и не упомнишь. Но вечно находились какие-то минусы в том, как они исполняли свои обязанности. Потом Ася перевела уставший взгляд на двор. Через окно было видно, как двое рабочих устанавливают большой домик с лестницами и дверцами для ее младшей дочки Кетеван. Сбоку возился садовник, подравнивал живую изгородь из роз. Она посмотрела на внушительные настенные часы с резными золочеными стрелками. Прикинула время: урок английского у старшей дочки Тамары должен был закончиться через 10 минут. Надо будет проверить, что там творится. Что-то не нравится произношение этой новой вертихвостки. Уже пятую учительницу меняет за полгода, и опять все не то.

Дел было много. Ася специально выискивала их в однообразной приевшейся жизни без проблем, чтобы убить время, которое не знала куда деть.

– Чертова клетка! Чертова дура! Ведь загнала себя. Загнала и замок навесила, – часто ругала себя она. Но потом успокаивалась, и всё шло по-старому.

Ася родилась так далеко от Тбилиси, что не имело смысла уточнять количество километров. Семья у нее была самая обыкновенная, каких сотни тысяч. Похвастаться было абсолютно нечем. Разве что получила от Боженьки один фантастический бонус – модельную внешность – с любого ракурса и на все сто. Ася с детства привыкла, что на нее оборачиваются на улице, пытаются познакомиться. Но твердой рукой отметала мусор. Рано усвоила истину: у розы должны быть шипы, иначе измусолят, как тот одуванчик: каждый встречный будет дуть на красоту, а потом выкинет куда подальше.

Была у нее цель: выйти замуж за грузина, и чтоб обязательно был при деньгах, и не малых

Примерно к пятнадцати годам сформировалось у нее четкое желание, прямо-таки навязчивая идея: выйти замуж за грузина, и чтоб обязательно был при деньгах, и не малых, ни в чем в жизни не нуждаться и создать твердую семью: дети, дом – полная чаша: ни пролить, ни расплескать, – и чтоб все ее подружки с улицы просто лопнули от зависти. На мелкие кусочки, так, чтобы и лоскутики во все стороны разлетелись.

Поставила перед собой цель и пошла к ней неумолимо – своей раскованной походкой от бедра. (Над походкой и осанкой она работала тщательно – дома, перед старым, еще от бабки Поли оставшимся, потемневшим зеркалом с пятнами, и надо вам сказать, таки добилась определенных успехов. Передвигалась так, будто на подиуме родилась и среди бомонда выросла.)

В 19 лет Ася оказалась в Тбилиси, прибыв к месту осуществления мечты в составе туристической группы. Экскурсии по церквям ее не интересовали. Первым делом она выяснила в гостинице, какие рестораны самые крутые, и начала методично их обходить. Денег у нее было кот наплакал, да и тот слезы пожалел по своей кошачьей жлобской натуре. Рассчитала она свои финансы так, чтобы ровно на чашку кофе хватило в каждом заведении. При первом же походе практика показала, что план ее верный. Стоило Асе сесть за отдельный столик с томным видом в ожидании своего кофе, как ровно через десять минут подошел официант, ушедший за кофе, и стал молча сервировать ей стол, выставляя бутылку с шампанским, шашлык, рыбу, поданную на каких-то листьях с ажурными краями, и еще всякие чудные блюда, названия которых Ася не знала.

– Что это? – осведомилась Ася.

– Просили передать вон с того столика, – сказал детина в длинном фартуке и отбыл по направлению к кухне.

Очень скоро таким вот немудреным способом Ася познакомилась с довольно нехилыми дядечками – завсегдатаями ресторанов и приступила к детальному отбору имеющегося материала. Большинство из них были старше ее на 10–15 лет, но по многим признакам глубоко и безнадежно женаты. Роль любовницы Асю никак не устраивала, и она не спешила распыляться. Просто смаковала шампанское, отщипывала своими идеальными голливудскими зубками форель, пробовала диковинные блюда, названия которых уже успела заучить для общего развития. И, не торопясь, беседовала с биомассой, из которой надо было извлечь будущего супруга.

Сколько ресторанов Ася посетила, сейчас уже и вспомнить не могла, да и было это неважно. После долгих отсевов постоянно прибывающих кандидатов все-таки остановилась на Вахтанге. Он был на 20 лет старше, в данное время находился в официальном разводе (Ася перепроверила) и имел вполне раскрученный устойчивый бизнес в строительной сфере (это тоже оказалось подтвержденной документами реальностью).

Вахтанг выдвинул свои требования:

– Мне нужна хорошая жена. Не бойся, стоять у плиты тебе не придется. Для этого у меня есть повар. Мне нужна твоя верность и дети, чтобы были такие же красивые, как ты. Желательно девочки. Сыновья у меня уже есть.

Ася обещала соответствовать по мере возможности. В свадебное путешествие они поехали в Италию. Через год родилась Тамрико. Вахтанг был на седьмом небе от счастья. Ася наслаждалась осуществившейся до мелочей мечтой. Устроенный до тонкостей быт, одежда от известных брендов, свободное время. Но был один минус. Без разрешения Вахтанга Ася никуда не могла выйти или поехать, даже к родителям. На все был один ответ:

– Я мужчина, и я решаю, что лучше и куда ты пойдешь. Сиди дома и наслаждайся жизнью. Если что-то захочешь, скажи шоферу, он привезет.

Хотеть было абсолютно нечего. Огромный холодильник на кухне был набит под завязку. Гардеробы тоже плохо вмещали одежду, надетую по разу. У годовалой дочки была няня со знанием двух иностранных языков, которой строго было наказано общаться с ребенком только на английском.

Ася вскоре родила вторую дочку – Кетеван.

Не знала она ни бессонных ночей, ни болей, связанных с грудным кормлением. Для этого была нанята женщина. Все ее желания выполнялись как по мановению волшебной палочки. Вахтанг был действительно идеальным отцом. Мужем он был тоже неплохим. По крайней мере пожаловаться на его невнимание Ася никак не могла.

Вахтанг поставил ее перед фактом: «Мы разводимся. Я встретил другую женщину. Она красивее тебя»

И неожиданно весь этот хорошо налаженный рай треснул от края до края. Вахтанг поставил ее перед фактом:

– Мы разводимся. Я встретил другую женщину. Она красивее тебя. Но ты не беспокойся, я детей не брошу. У вас будет все то же самое. И вы не будете ни в чем нуждаться. Мой шофер будет привозить все, что тебе понадобится.

Ася потеряла дар речи:

– А как же я?! А наша семья?!

– Понимаешь, всему свое время. И я забыл тебе сказать, что у меня есть идея: сеять по жизни свое семя. Это единственное, что останется в веках. Но я человек ответственный. Своих не бросаю. Тебе не стоит волноваться. Без своего мужского внимания тебя тоже не оставлю. Фактически для тебя почти ничего не меняется.

– Тогда и ты мне не нужен! – заорала Ася и запустила в него дорогой китайской вазой.

Вахтанг ловко увернулся от летящего в голову раритета и сказал:

– Вах, вот такая ты мне больше нравишься! Но всё уже решено. Я уже сделал предложение. Тебе придется подвинуться. Да, и не вздумай завести себе любовника. Мои дети должны расти в здоровой обстановке. Никаких вторых пап! Папа – я, один. Если ты попытаешься выйти замуж, то я отниму у тебя детей, а к своему… – тут он добавил мерзкое слово, – уйдешь голая, как я тебя и брал. И это справедливо.

Неделю Ася плакала, но потом поняла, что это неисправимо. Постепенно свыклась со своим новым статусом разведенки. В материальном плане для них ничего не изменилось. Вахтанг держал свое слово. Честно оплачивал все расходы, но приставил к ней своего шофера Лексо, который по совместительству выполнял роль добровольного шпиона. Любые походы в окружающий мир не приветствовались по умолчанию. Логика была такая: зачем тебе куда-то ходить, когда всё есть?

Ася ломала голову над сложившейся ситуацией и, естественно, хотела вернуть всё на свои исходные позиции. На этой почве как-то занесло ее в церковь. Что там и как происходит, она представляла очень плохо. Заходя в полумрак, неожиданно вспомнила момент из недавнего счастливого прошлого. Вахтанг шел с ней и вдруг захотел войти, поговорить со священником. Вот такая у него возникла неожиданная блажь. Но Ася тогда уперлась, отговорила его: «Потом. Не нужно. Мы торопимся. И чем они тебя могут удивить?» Еще дома, в России, ее сестра делала всяческие попытки ее воцерковить, но тогда Асе это было, мягко говоря, безразлично. Потом у Вахтанга желание пообщаться со священником улетучилось, и его прочно замкнуло на каких-то новых идеях, не совсем понятных Асе, а она и не пыталась вникнуть.

Теперь, когда она оказалась перед нерешаемой по-земному проблемой, пришлось искать выход через высшие коридоры власти, не подчиняющиеся земным законам. Ася нашла в себе силы пойти в храм. Обратилась к первому встреченному пожилому священнику (молодых батюшек она сознательно обходила, сочтя их не наделенными жизненным опытом). Отец Теймураз сразу вник в ее дело, и они присели поговорить. Через два часа Ася ушла от него слегка не в себе: мозг отказывался вмещать столько новой информации.

Тихо-тихо Ася воцерковилась и покрестила девочек, к вящему неудовольствию Вахтанга. Он, в отличие от большинства своего окружения, был ярым атеистом, поносившим Церковь. Просто пена изо рта шла, когда он заговаривал об этих «попах-аферистах», которым он, Вахтанг, принципиально не даст и пяти тетри.

Теперь Ася много читала и открыла для себя новый мир, который, оказывается, был всегда рядом и в то же время недосягаем именно из-за ее, Асиного упрямства. Многие события могли расцвести совсем иным образом, а ее навязчивая мечта-самоустановка – выйти именно за богатого грузина – теперь выглядела смешно и глупо.

Она раздала большую часть своих брендовых нарядов, оставив себе самое необходимое, чем несказанно разозлила бывшего мужа:

– Ты еще и сумасшедшая впридачу. Ходишь как бомжиха с Навтлугского базара. И как я жил с этим чудовищем! – возмущался он, жалея себя, бедного и легко ранимого.

Потом Ася стала находить в своих походах на службы какое-то успокоение для измученной души и надежду вымолить все обратно, потому что «все возможно верующему». Хотя и понимала, что это программа-максимум… Изменилась ли она внутренне, как говорил отец Теймураз? Вряд ли. Раздать вещи – это самое простое. Куда сложнее разгрести внутренний завал обид и обманутых надежд. А пока надо было жить дальше, растить детей и нести тот самый выпрошенный крест богатства и внешней позолоты.

Раздать вещи – это самое простое. Куда сложнее разгрести внутренний завал обид и обманутых надежд

Ася еще раз взглянула на возню рабочих в саду. Они уже почти закончили свою работу по установке детского домика. Получился своеобразный символ ее жизни. Клетка – она и есть клетка.

Эх, знать бы заранее, о чем мечталось в детстве! Желания-то могут сбываться… Вот только надо было учесть, что к каждой бочке меда прилагается своя ложка несъедобного гуталина. И надо рассчитывать свои силы и иметь знания, как именно поступить с этим ненужным приложением. И еще вопрос, нужна ли тогда сама бочка меда…