Земля – больница

Вы когда-нибудь пробовали с людьми, далекими от веры, говорить о любви к врагам? Неблагодарное и даже опасное это дело, но мне довелось однажды. Тема лекции по философии была о прощении. Среди студентов не было воцерковленных людей, и когда я привела пример прощения разбойников Серафимом Саровским, на меня посмотрели, мягко говоря… Не буду вдаваться в подробности, как на меня тогда посмотрели. В ответ я услышала примерно следующее: «Тебя избивают, ты можешь защититься, но не делаешь этого… Для чего? Ты любовно прощаешь тех, кто тебя изувечил? Бред какой-то…» Да, это не для всех. Заповедь о любви к врагам для людей, далеких от веры, – безумие. Но ведь и для тех, кто долгие годы ходит в храм, она высока и недосягаема. Какая там любовь к врагам, когда ты постоянно обижаешься на свою родную сестру, не можешь отнестись с терпением к причудам престарелой матери! Нам бы исполнить заповедь о любви к самым близким, дорогим людям.

Недавно одна молодая женщина с горечью говорила мне, что между ней и матерью нет любви: «Мать говорит, что любит меня, и при этом постоянно делает мне больно. Она навязывает свое мнение, а если я не соглашаюсь с ней и делаю по-своему, раздражается; она делает мне замечания при ребенке; она пытается контролировать мою жизнь. Одни разговоры о любви, а самой любви нет». Зато есть успокоительные препараты. Эта молодая женщина их регулярно принимает, потому что не может спокойно воспринимать родного человека. Хочется любви, а мать не может ее дать. Замечания возмущают, резкие слова обижают, удивляет, что мама может быть такой. А, собственно говоря, какой? Какими мы хотим видеть наших близких?

«Мы все больны всеми болезнями, только у одних выпирает одна, у других другая болезнь», – это сказал о нашей греховности в одном из своих писем игумен Никон (Воробьев). Твоя мать любит тебя, но любит любовью естественной. А наша естественная любовь вся в язвах. Любовь материнская, супружеская часто бывает узка, эгоистична, пристрастна, а иногда граничит с жестокостью. Когда-то в раю Адама погубило его злоупотребление свободой. Он пал, но это падение касается и каждого из нас. Грех Адама – грех всех людей. Об этом очень подробно рассказал святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический, в сборнике бесед «Падение Адамово». Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своих творениях тоже часто упоминал о злополучном Адамовом падении и его последствиях:

«Расстроенное ядом греха естество наше стяжало способность согрешать, стяжало влечение ко греху, подчинилось насилию греха, не может не производить из себя греха, не может обойтись без него ни в каком виде деятельности своей. Никто из человеков необновленных не может не грешить, хотя бы и не хотел грешить».

Ты можешь возмутиться недолжным поведением ближнего, можешь осудить его, но сам через некоторое время будешь вести себя так же, даже, возможно, хуже. Ты удивляешься, что близкий человек не любит тебя, но разве мы умеем любить по-евангельски? Мы ведь именно этой любви ждем от других, но сами умеем так любить? Если бы у нас была любовь Христова, то мы бы «не искали своего» – не давили на других людей, не навязывали свое мнение, ничего бы не требовали, потому что эта любовь дает человеку свободу.

Если бы мы имели любовь Христову, то с соболезнованием смотрели бы на недостатки ближнего

Если бы мы имели любовь Христову, то с соболезнованием смотрели бы на недостатки ближнего, потому что эта «любовь покрывает множество грехов». Если бы мы осознали, что все человечество находится в болезненном состоянии, если бы увидели каждый свои болезни, то смогли бы оказать другому милость: простили бы ближнего, пожалели его, понимая, что перед нами такой же болящий. Тогда не обида, не возмущение, не удивление, а молитва вырвалась бы из сердца: «Господи, помилуй нас!» Не только ближнего, который ранит меня своей нелюбовью, «помилуй», а именно нас, потому что мы все одинаково греховны и все нуждаемся в Его милости.

Мне на память приходит один случай. Я тогда лежала в больнице.

Со мной в палате были еще три женщины. Одну из них звали Надеждой. Ей было чуть больше сорока. Жизнерадостная, общительная, она постоянно вспоминала и рассказывала что-нибудь занятное. Жизнь ее была очень насыщена: бизнес, поездки, встречи, семейные заботы. В больнице надолго задерживаться она не собиралась и легла лишь потому, что знакомая врач очень настаивала на обследовании. В тот день на обходе все было как обычно: лечащая врач подходила к каждой из нас, сообщала результаты анализов, давала рекомендации по лечению. В конце она подошла к Надежде и очень кратко, спокойно сказала, что обследование подтвердило доброкачественную опухоль. В ближайшее время Надежде предстояло полностью удалить матку. Пока врач быстро объясняла, почему нужна эта операция, Надежда только молча слушала.

Врач вышла, и тут у Нади градом потекли слезы. Она растерянно посмотрела на нас. «Что же это? Как же это? Что же теперь со мной будет? Я, что, теперь – инвалид? Как жить-то?» – спрашивала она то ли себя, то ли нас. Мы молчали. Удаление матки – тяжелое испытание для любой женщины. Мы все это хорошо понимали. От жалости сжималось сердце, но мы не знали, чем ей помочь, как утешить. Эта новость ошарашила и ужаснула всех. На наших глазах веселая и жизнерадостная Надя вдруг резко поникла. Размазывая слезы по щекам, она продолжала задавать одни и те же вопросы, а мы молчали. И вдруг одна из женщин встала и подошла к ее кровати. Она ничего не сказала, а просто обняла Надю и вместе с ней заплакала. Ее примеру последовали все остальные, и, наверное, это было самое лучшее из того, что мы тогда могли сделать.

Она ничего не сказала, а просто обняла Надю и вместе с ней заплакала – это было самое лучшее из того, что можно было сделать

Я очень хорошо помню возникшее тогда чувство единства. Осознание того, что мы все в одинаковом положении – все пациенты одной больницы, – жалость к товарищу по несчастью и сострадание объединили нас.

«Земля – больница» – это слова преподобноисповедника Сергия (Сребрянского). Он давал такое наставление сестрам Марфо-Мариинской обители:

«В каждом встречающемся тебе на пути жизни человеке ищи прежде всего хорошее, остатки образа Божия. Не обижайся же на скверные выходки по отношению к тебе грешника: он больной, прости его… Не осуди его».

А это совет игумена Никона (Воробьева):

«Надо относиться ко всем, как относятся в больнице. Там, то есть в больнице, не ругают, что кто-нибудь заболел легкими, сердцем, животом, не говорят: “Ах ты негодяйка слепая, ишь, глазами заболела!” Так и вам друг друга не ругать надо за душевные болезни, а терпеть и жалеть друг друга. “Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов”, – говорит апостол».