Семейные воспоминания о священноисповеднике Сергии Правдолюбове (Касимовском). Часть 1

В основу этой публикации легли беседы протоиерея Сергия Правдолюбова, настоятеля храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве, которые прозвучали в этом году на радио «Радонеж» в рамках передачи «Родное село». Эти воспоминания бережно хранятся в семейных преданиях и архивах рода Правдолюбовых и передаются из поколения в поколение. Чтобы не скрыть эти крупицы света новомучеников под спудом, предлагаем вниманию читателей расшифровку этих бесед, посвященных священноисповеднику Сергию Касимовскому, в сокращении и с авторской редактурой.

Священноисповедник Сергий (Правдолюбов) Касимовский

Когда мы начали собирать сведения о новомучениках по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, который рекомендовал всем потрудиться, чтобы найти исповедников или новомучеников, — это было специальное постановление, — мы, слушаясь Патриарха, решили приложить все усилия к поиску святых. Я обратился с такой просьбой к дочке священноисповедника Сергия Касимовского Вере Сергеевне:

— Тетя Вера, расскажи, пожалуйста, о своем папе, я хочу поближе узнать, как они жили, каким было их поколение и в чем они показали свою твердость, решительность в следовании воле Божией и служению церковному.

К моему удивлению, Вера Сергеевна ответила решительными, энергичными словами, которых я долго не мог понять и которые с трудом понимаю до сих пор. А ей тогда было уже под 70 лет. Она сказала:

— Если я буду рассказывать о своем папе все только положительное, а то, что было не очень хорошо, буду умалчивать, то будет грех.

— Какой грех?

— Если только положительное, то это будет не полная правда. А если буду рассказывать об отрицательных чертах своего папы — это будет Хамов грех. Поэтому я не буду вообще о нем ничего рассказывать.

Хочу объяснить свое недоумение. Оно почти неизбежно, и недаром есть критики, которые говорят: «Почему вы скрываете некоторые вещи, вполне естественные для любого человека, почему вы считаете, что святой должен был делать только святые, добрые дела, и ничего другого он не мог делать?» У дедушки Сергия ничего не было такого, что можно было бы скрывать.

Он обладал энергичным характером и был иногда вспыльчивым. Однажды староста Троицкой церкви (хотя, может быть, и не Троицкой, а это уже было в слободе Кукарка), проявляя свою власть над настоятелем, пришел в храм и громадные ключи от храма бросил от самых дверей. Они по скользкому полу летели вплоть до амвона. Почему? Потому что староста сказал, что литургию надо начинать в 8 часов, а настоятель говорит: «Нет, в 9!» Казалось, это какая-то мелочь. Кто заведует богослужением? Конечно, священник и настоятель, а не староста. И не надо в таких мелочах проявлять свою власть над священником. Отец Сергий как сказал — в 9, так и начал в 9. А староста говорит: «Нет, или я, или отец Сергий». Стали думать-думать, долго думали и потом сказали: «Хорошо, старосту другого мы найдем, а другого отца Сергия мы никак не сможем найти. Поэтому, уж извините, останется наш настоятель отец Сергий, а старосту мы другого изберем». Так они решили эту проблему, а вопрос был принципиальный. Надо ли такое скрывать? Я думаю, что не надо, ничего особенного здесь нет. И в то же время нельзя подобные эпизоды рассказывать в одном тоне с моментами, вызывающими лишь преклонение, вдохновение, радость.

Скорби были всегда. Поэтому, когда мы волей-неволей умалчиваем о трудностях, это не значит, что мы говорим только о светлом-хорошем. Нет. Но надо учитывать и слова Веры Сергеевны: иметь в виду, что есть трудности, скорби, переживания, которые не стоит показывать внешним людям.

О детстве священноисповедника Сергия не так много сведений. Особых рассказов о нем я не помню. Отец тоже не рассказывал. Я лишь помню: как старший брат отца Сергия, Владимир, любил Маккавеево, так и отец Сергий. Первые годы своей жизни он провел именно в Маккавееве. Бегал на улице, играл с сыновьями местных священников и диаконов на улице. Очень любил мостик, на котором мальчишки показывали свою силу и ловкость — крутились, — и Сергей, будущий священноисповедник, как рассказывает Мария Васильевна Орлова, однажды сломал руку. Пришлось тогда обращаться к врачу.

Правдолюбовы. Слева - сщисп. Сергий, в центре сщмч. Анатолий, справа сщмч. Николай

Сохранилась автобиография отца Сергия. В Киевской духовной академии на третьем курсе студенты писали автобиографии и говорили, чем бы они хотели заниматься и что их привлекает: наука ли, или богослужение, или что-то другое. До окончания академии оставался год. Эта биография отца Сергия сохранилась и издана в двухтомнике, посвященном Киевской духовной академии. Автобиография студента 3-го курса духовной академии Сергия Анатольевича Правдолюбова датируется летом 1914 года:

«Родился в 1890-м году, июля 13-го дня. Родился я в селе Маккавееве Касимовского уезда Рязанской губернии. С этим же селом связаны дальнейшие воспоминания детства. До поступления в духовное училище (до 10 лет) я большую часть времени проводил в этом селе и значительно меньшую проводил в городе Касимове, в месте служения моего отца, сначала в качестве преподавателя духовного училища, а затем приходского священника. Детство мое проходило в обстановке родного духовного быта, что повлекло за собой горячую любовь к делу пастырства и жажду богословского образования. Перед моим сначала детским, а затем юношеским взором проходили пастыри — родственники и знакомые, — из коих многие работали на ниве Божией не за страх, а за совесть. Особенно в этом отношении памятен дед мой Андрей Феодорович Дмитрев (по матери дед), скромный, честный пастырь и интеллигентный деятель. Он умер в сане протоиерея 22 сентября 1905 года. Родители мои — священник города Касимова Успенской церкви Анатолий Авдеевич Правдолюбов и Клавдия Андреевна (урожденная Дмитрева). Отец мой примерно с 1910 года состоял в Касимовском уезде наблюдателем церковно-приходских школ. Род наш искони духовный, правда, семейное предание говорит, что мой прадед был крестьянином, но это предание, кажется мне, не совсем верное. Дело в том, что в списках окончивших семинарию Рязанскую с самых первых времен ее существования можно встретить Правдолюбовых, наших родичей, а фамилия Правдолюбовых, насколько мне известно, однофамильцев не имеет (подробнее смотри автобиографию брата – Владимира Анатольевича Правдолюбова)».

Хочу подтвердить слова Сергея Анатольевича — студента. Действительно, в списке первых выпускников Рязанской духовной семинарии за 1817 г. числятся Феодор Правдолюбов и Иван Дмитрев. То есть уже несколько поколений Правдолюбовых служат, они значатся в списке уже в самые первые годы существования Рязанской духовной семинарии. В Егорьевске служил один Правдолюбов. Напротив Егорьевска, в селе Новоегорьевское, — тоже, там даже церковь построил один из Правдолюбовых. В Коломне есть Правдолюбовы. И даже один из Правдолюбовых женился на Дроздовой, родственнице святителя Филарета (Дроздова), Митрополита. Семинаристы, хочешь не хочешь, должны знакомиться, находить время и возможность искать себе невесту.

Сохранилось письмо отца Анатолия Авдеевича Правдолюбова (священномученика Анатолия) своему сыну Владимиру в Рязанскую духовную семинарию. Старый-старый батюшка, отец Симеон Авдеевич Правдолюбов, брат Анатолия Авдеевича, который много лет служил в селе Шеянки близ Анемнясева, уже был совсем немощный, и надо было за ним как-то ухаживать. И вот, отец Анатолий в свой дом просил приехать сына Сергея, чтобы он ухаживал за отцом Симеоном: воды принести лекарство запить, что-то сделать еще, прочесть, что полагается. Отец Симеон приходил иногда в очень раздраженное состояние и говорил: «Кто ты такой, Сергей? Ты ничего не можешь: это сделать не можешь, это принести не можешь. Какой у тебя характер! Ты не можешь ухаживать за больным человеком». Отругает Сергея, а Сергей не знает, что делать. Он был спокойным, уравновешенным, ему не хватало активности, бодрости, резвости. И отец пишет старшему сыну — что теперь делать, уже ничего не сделаешь. А потом отец Симеон старый говорит: «Но все-таки он очень хороший. Да, он медленно делает, не умеет активно трудиться, но все равно я очень ценю то, что он за мной ухаживает».

Он был спокойным, уравновешенным, ему не хватало активности, бодрости, резвости

Рассказывали, что когда в лес ходили собирать грибы и ягоды, то Сергей найдет ягоды, сорвет два гриба — и ляжет на травку, голову на руку положит — и созерцает, думает о своем, о чем-то возвышенном. Как, что он думал — неизвестно. А может, это было возрастное, потом прошло.

Когда Сергею было 6 лет — это был 1896 год, — он заболел. Видимо, было осложнение после болезни, и у него стал пропадать слух, почти совсем пропал. Памятно то, каким образом слух вернулся — можно сказать, в результате чуда. Ближе к концу 1896 года в городе Чернигове совершилось обретение святых мощей святителя Феодосия Черниговского. Это было событие такое редкое, такое торжественное, такое возвышенное! Монашки трудились, чтобы было все хорошо, и даже какие-то подарки делали для гостей. Очень сильные впечатления остались у отца Анатолия Авдеевича: как сначала шла заупокойная служба, а потом вдруг из алтаря вынесли гробницу с мощами святителя Феодосия и впервые запели величание. Это было большое и памятное торжество. Отец Анатолий Авдеевич привез с прославления свт. Феодосия Черниговского освященное на мощах масло (елей) и кружевную салфеточку со специальной надписью «1896 год». Такие салфеточки прикладывали к мощам святителя Феодосия Черниговского и потом раздавали гостям. Эту салфеточку отец Анатолий возлагал на болящего шестилетнего отрока Сергея, своего сына, и прямо в ушки ему наливал это освященное масло. И вскоре болезнь прошла. Всю жизнь он хорошо слышал, до самого конца, до самой смерти. Даже следы болезни исчезли. И надо сказать, что все мы почитаем святителя Феодосия Черниговского. Отец Анатолий, протоиерей, который, получив назначение служить в селе Маккавееве, в 1959-м году ездил в Киев и Чернигов со своими дочерьми, и там ему подарили рукавичку. Когда кто-то из детей — моих братьев-сестер — болел, то возлагали эту рукавичку на голову, и болезнь проходила.

Салфетка с прославления св. мощей святителя Феодосия Черниговского, привезенная после прославления в 1896 году сщмч. Анатолием.

В 1905-м году, закончив обучение в Касимовском духовном училище, Сергей поступил в Рязанскую духовную семинарию, как это и было принято у сыновей священников. Старший сын уже закончил 2 года назад, а Сергей поступил в семинарию и успешно закончил полный семинарский курс. Я уже говорил, что выдающиеся отличники поступали в Петербургскую духовную академию, а те, у кого были разные отметки, не только пятерки, но и четверки, поступали в Московскую духовную академию. Те, кто не блистал успехами, шли в Киевскую духовную академию, а те, которые боялись и в Киевскую академию поступать, ехали в Казанскую духовную академию. Священноисповедник Сергий поехал в Киевскую духовную академию, выдержал экзамены и поступил на первый курс. Учился успешно, активно, энергично и с радостью, что имеет возможность получить хорошее духовное образование.

О том, как он учился, кто там преподавал, не так много известий. Я думаю, там были замечательные преподаватели. В это самое время в Киеве жил дядюшка, так его называли, — это брат отца Андрея Дмитрева, протоиерей Димитрий Дмитрев. Он давно уже закончил Киевскую духовную академию и преподавал греческий язык в Киевской духовной семинарии. Так что в Киеве были родственники.

Сохранился рассказ о том, что дедушка Сергий почитал ученого, литургиста Михаила Николаевича Скабаллановича, профессора и замечательного знатока богослужения. Про него рассказывают, что, когда он рос отроком, он постоянно смотрел на подставку (аналой), на котором лежал Типикон, и так он углублялся в эту книгу, что потом написал замечательное исследование о Типиконе, неустаревающее и очень полезное для всех студентов. В одно время священноисповедник Сергий говорил своему сыну: «Ты что, хочешь быть ученым? Ты хочешь, чтобы, кроме тебя и твоей науки, вокруг ничего не существовало? Ведь ты знаешь, как работают настоящие ученые?» — это он сказал про М.Н. Скабаллановича. И рассказал следующую историю.

Однажды он должен был посетить Михаила Николаевича и принести из профессорской в его квартиру бумаги или какую-то книгу. Он постучал, сказали: «Входите». Он зашел и увидел на большом квадратном ковре лежащего на животе профессора Скабаллановича, который занимался научной работой. Может быть, он тот самый Типикон и писал. И на отца Сергия нашел ужас. Почему? Профессор был похож на большую стрелку, которая вращается в центре комнаты, а по окружности вокруг него разложены развернутые книги на нужной странице. И на этой окружности — тарелка с недоеденной гречневой кашей, какой-то кисель стоит, а он забыл про эту кашу и кисель, в какой-то книге копается и что-то выписывает, потом поворачивается к другой книге, в противоположную сторону, и оттуда что-то выписывает. Это такое сильное впечатление произвело на отца Сергия, что он говорил своему сыну: «Разве можно так всю свою жизнь отдать? И трудиться так самоотверженно, как некий механизм, чтобы все данные собрать, и так жить на ковре — и только этим заниматься! Как важно служить Церкви Божией и быть священником — Богу молиться, предстоять и проповеди говорить, а не только одной наукой заниматься». Так говорил отец Сергий моему отцу.

Сергий Анатольевич и Лидия Дмитриевна в год окончания КДА. 1915

Когда заканчивается обучение в академии, возникает очень трудный и тяжелый вопрос: где найти невесту? Бог послал ее отцу Сергию, и тоже из Касимова, очень образованную. Она не только с отличием закончила школу, но даже поехала в Киев и училась в Киевской женской гимназии, которую окончила с золотой медалью. Ее звали Лидия Дмитриевна Федотьева. Она была красавица, изящная, энергичная, современная. Я ее застал совсем старушкой, говорившей такие трудные для восприятия, почти святоотеческие, наставления. Прямо как какая-то преподобная была. Но в юности она была красавицей. И как раз то, что они оба — будущий отец Сергий и Лидия Дмитриевна — были из Касимова, поспособствовало их знакомству. Это было в 1912-м или в 1913-м году, когда отец Сергий был еще студентом. И вот что интересно: святитель Феодосий отцу Сергию исцелил болезнь ушей, а Лидию Дмитриевну наставил на путь истинный другой святой человек. Я не знаю, в каком это городе было: в Киеве ли или в Москве, куда могла приехать Лидия Дмитриевна, — но со страхом она рассказывала, что была современная и энергичная (а тогда очень много людей хотели послужить народу, послужить прогрессу, сделать какой-то вклад в общественное движение). И она, будучи такой энергичной красавицей, подошла к святителю Николаю Японскому, который был тогда или в Москве, или в Киеве, и сказала: «Дайте мне совет (какая смелая!), что мне делать? Я хочу послужить своему народу». Владыка Николай внимательно посмотрел на нее, подумал и сказал: «Дорогая девушка, найди себе такого юношу, который хочет Церкви Божией служить, будь ему верной женой, рожай детей — вот тебе будет и вклад, лучше другого ты ничего не сделаешь, как будешь нормальной матушкой, которая рожает детей и их воспитывает». И это удивительно на Лидию Дмитриевну подействовало и поспособствовало тому, что она связала свою жизнь с Сергеем. Сергей Анатольевич и Лидия Дмитриевна любили друг друга по-настоящему. Она пошла на этот путь — быть женой священника, рожать детей и их воспитывать. Это замечательно и трогательно, и, главное, лучше не скажешь, чем владыка Николай.

В 1913-м году брак был заключен. Во время академических каникул в рязанском селе Панино были повенчаны Сергей и Лидия, стали мужем и женой. Устав Киевской духовной академии не разрешал жениться студентам в период учебы, но только по окончании духовной академии. Но как-то они это обошли. Они в Киеве снимали комнатку, и главное, что их отношения поддерживались прекрасной атмосферой тогдашнего Киева, которая способствовала возвышенному состоянию юных влюбленных. Отец не раз рассказывал, что они гуляли в парке, где прекрасно играл симфонический оркестр. Они ходили в этот парк и слушали замечательную классическую музыку. Как раз в это время первый сын отца Сергия и матушки Лидии «во чреве носился», то есть он слышал эту музыку не ушами, которыми взрослые слушают, а еще младенцем во чреве матери, почему и стал он музыкантом. Видно, на него сильно тогда это повлияло. В 1914-м году 1 июня родился Анатолий — их первый сын, который стал священником и протоиереем. Трудности, конечно, были, и тем не менее было все хорошо.

Отец Сергий написал диссертацию по сектоведению и благополучно закончил Киевскую духовную академию в 1915-м году

Отец Сергий написал диссертацию по сектоведению и благополучно закончил Киевскую духовную академию в 1915-м году. Защита выпускной работы прошла с присвоением звания кандидата богословия. После академии он был чтецом сначала одного храма, потом другого. Потом, по просьбе вятского архиерея, его направили в Вятскую епархию, и он там был на каком-то приходе псаломщиком и чтецом. После его направили в город Слобода-Кукарка Вятской губернии. Там он был рукоположен во священника и стал преподавать в школе при храме и в других учебных заведениях. Был священником Троицкого собора, но вскоре его назначили настоятелем, так как прежний батюшка, отец Алексий, уже состарился.

Продолжение следует