Мальчик со шпагой и мальчик под парусом:
две повести о дружбе, чести и спорте

Все, кто знает и любит творчество Владислава Крапивина, наверняка читали «Мальчика со шпагой». Это, пожалуй, самая знаменитая повесть писателя – яркая, увлекательная, с напряженным сюжетом, сильными и неординарными героями. Несмотря на некоторый пафос, характерный для советской детской литературы (ну, а как же иначе было в начале 1970-х?), «Мальчик со шпагой» поднимает очень неудобные вопросы. Неудобные в первую очередь для взрослых – тех, которые хотят беспроблемных, тихих, безропотных детей. Но вот незадача: из таких-то и вырастают потом безропотные взрослые – те, что не заступятся за слабого из страха проблем на работе, те, которые «как все», которые регулируют свои поступки лозунгом «как бы чего не вышло».

«Мальчик со шпагой» выходил в журнале «Пионер» и приобрел бешеную популярность в детской и подростковой среде. А вот среди взрослых читателей мнения разделились, и часть из них возмущалась тем, что герои книги смеют перечить старшим.

Но ведь именно об этом и писал Крапивин! О той бездне, что лежит между ребенком с его проблемой, бедой или сомнением и взрослым, который не хочет об этом слышать, не хочет понять того, кто меньше, неопытнее и слабее. «Ей ничего нельзя объяснить… Она и слушать не хочет. Она все знает заранее», – так думает главный герой книги Сережа Каховский о завуче своей школы.

Сереже живется и думается непросто: у него чуткая душа и обостренное чувство справедливости. Всё это ему, честно говоря, мешает: он постоянно попадает в какие-то истории, испытывает на себе гнев взрослых, а самое главное – редко получает отдачу, отклик. Быть героем вовсе не сладко, это трудно и больно порой (в прямом и переносном смысле). А самое главное: невозможность остаться в стороне, бросить слабого, закрыться и сделать вид, что «не мое это дело», Сережа не может. И в ответ получает порицания, смысл которых можно свести к одной фразе: «Тебе, что, больше всех надо?»

Первая часть повести – «Всадники со станции Роса» – рассказывает об отправной точке Сережиной позиции, о чуде, произошедшем с ним. Это ведь настоящее чудо (несмотря на попытки автора рационализировать происходящее). Стечение обстоятельств, появление нужных людей в нужном месте, судьбоносная встреча – всего этого может и не произойти. Но происходит. И вот к нему, схваченному хулиганами, обсмеянному и униженному, вылетают всадники – те самые, которых он придумал, сочиняя собственную заветную сказку.

«Только очень маленькие дети верят в чудеса. Да еще старые, много пожившие люди утверждают, что чудеса всё-таки бывают. Редко-редко, но случаются. Но Сережа-то не был маленьким ребенком. И старым опытным человеком он тоже не был. Он был просто мальчик и твердо знал: на свете не бывает чудес.

И он изумился и вздрогнул почти так же, как его враги, когда в полыхании рыжих грив и с глухим громом подков пятеро кавалеристов вылетели на поляну и встали полукругом.

И самый главный всадник – смуглый, белозубый, в зеленой рубашке и парусиновой буденовке с суконной голубой звездой – негромко сказал:

– Не трро-огать…

И стало тихо-тихо. Только в сбруе у лошади звякнули медные колечки».

Эти слова «Не трогать!» становятся девизом Сережи

А вот дальше начинается самое интересное: спокойное «не трогать» всадников, явившихся к Сереже в момент его беды, становится его девизом, а сами они – примером, определившим, можно сказать, его образ жизни. Он долго и напряженно размышляет над произошедшим, он запоминает слова одного из своих мудрых взрослых друзей: «Будь всадником сам. Не обязательно на коне и в шапке со звездой, не в этом главное». И теперь каждый раз, заступаясь за слабых и обиженных перед сильными и наглыми, он произносит именно это «не трогать».

***

Владислав Крапивин – мастер детских образов, особенно мальчишеских. Они у него выходят точными, яркими, выписанными с большой любовью. Таковы рыжий Данилка, и Андрюшка Гарц, и Генка Кузнечик – близкий друг Сережи, и тихий, скромный Митя. Но есть в книге и особенные взрослые. Мудрые, чуткие, глубокие. Они не кричат, не манипулируют детьми, не применяют силу – они убеждают, подталкивают к размышлениям, заинтересовывают, поддерживают. Таков папа Сережи, который может просто молча сидеть рядом, когда мальчику плохо, или без лишних вопросов помочь. Таков директор школы, который умудряется с высоты своего положения видеть маленькие ребячьи беды. Таков Олег – руководитель фехтовального клуба «Эспада», который учит не только работать клинком, но и поступать по совести. И даже мимолетный, появляющийся только в Сережиных воспоминаниях образ вожатого из лагеря показателен – особенно рядом с другой вожатой, Гортензией, которая не понимает и не чувствует детей:

«Гортензия часто кричала, потому что в отряде не было дисциплины. Все хотели то в поход, то на речку, то футбол гонять, а проводить тематические сборы и выполнять режим никто не хотел. Гортензия из кожи лезла, чтобы добиться порядка. Но у нее ничего не получалось, хотя она изо всех сил старалась походить на старшую вожатую Евгению Семеновну.

А Костя не старался быть похожим. Он ходил в темных очках и носил зеленые шорты с широким командирским ремнем.

Все знали, что начальник лагеря Тихон Михайлович Совков недоволен Костей. Начальник считал, что взрослому человеку неприлично ходить в коротких штанах, а вожатый к тому же не имеет права носить черные очки, потому что они отделяют его от детей. Но Костя продолжал ходить в шортах, а очки ни от кого его не отделяли…»

Вообще-то «Мальчик со шпагой» – не такая уж веселая вещь. Потому что рядом с добрыми, понимающими и великодушными людьми есть и другие – злые и мелочные. И бороться с ними трудно, часто это не приносит результата: когда у клуба «Эспада» отбирают помещение, то ни Олег, ни Сережа, ни милиция, ни заступничество журналистов и их разгромная статья не могут помочь: домоуправление просто вносит свои столы и шкафы и сваливает в грязь декорации, которые с такими трудом и любовью делали мальчишки. А Сережу, защитившего малыша и обезвредившего преступника, завуч объявляет хулиганом, поднявшим руку на «взрослого человека», хотя это и был бандит-рецидивист. И всё это очень грустно, и каждый читатель испытывает чувство несправедливости и обиды за героев повести.

Но именно из этого невеселого чувства рождается один важный вывод. Да, мир полон жестоких и черствых людей; да, хорошие дела уничтожают сильные и грубые; да, сильные пользуются своим правом не чтобы защищать и помогать, а чтобы унижать и забирать себе лучшее. Но это не значит, что нужно опустить руки. «Никогда человеческая доблесть не измерялась длиной штанов», – говорит Олег, руководитель «Эспады». И ребята стараются сделать всё, что могут, и эти маленькие, незаметные усилия делают мир лучше, как бы банально это ни звучало.

Да, мир полон жестокости и несправедливости. Но это не значит, что нужно опускать руки и мириться с ними

У Сережи есть мечта – попасть в Севастополь, на археологические раскопки в Херсонесе. А его дядя может осуществить эту мечту: он работает там и собирается взять племянника с собой. Но чем больше они общаются, тем яснее понимают, что им не по пути – не в археологии, нет – в том, как они видят мир и человека в нем. Например, Сережа рассказывает, как он отдал билет в кино малышу, который потерял свой. Дядя задает такой рациональный, «взрослый» вопрос:

«– Но что от этого изменилось в мире?

– В мире? Я не знаю… Он обрадовался.

– Мир обрадовался твоему благородному поступку?

– Мальчик обрадовался. Побежал в кино.

– А ты остался без билета, – усмехнулся дядя Витя. – Нет, я понимаю, билет – не потеря. Но ведь каждый раз так поступать не будешь.

– Это было всего один раз, – раздраженно сказал Сережа. Ему стал надоедать разговор. Пустой какой-то».

Сережин путь только начинается, но уже в самом начале он непрост и неоднозначен. И вряд ли будет легче. Потому что не может он пройти мимо чужой беды. Так сложнее, конечно – и легче одновременно. Потому что человек, отзывающийся на беды других, живет в согласии со своей совестью.

***

Тем интереснее мне было прочитать современную повесть о спорте, дружбе, хорошем тренере и преодолении. Здесь тоже есть неравнодушные взрослые – и взрослые, которым плевать на детей; есть подростки, которые грезят тем, чем так скудна обыденность. А самое главное – здесь настоящие, неидеальные, но добрые и честные люди. Те, в душе которых живут боль и жалость, не дающие задремать в сытом спокойствии.

Это повесть Дарьи Варденбург «Правило 69 для толстой чайки». Она совсем не такая, как «Мальчик со шпагой», – более современная, менее пафосная, и героев ее нельзя упрекнуть в некоторой идеализации, без которой не говорили о пионерах и комсомольцах в 1970-е. Но нравственные вопросы, которые поднимаются в книге, ничуть не менее значительны.

Сережа Каховский из «Мальчика со шпагой» так хорош – хоть картину с него пиши! Он умен и честен, он надежный друг и внимательный сын. Симпатичный, спортивный, дерзкий, великодушный – в общем-то, классический романтический герой.

Во всем Якобе Беккере, главном герое «Правила 69 для толстой чайки», романтично только его имя: дед мальчика – депортированный немец. В остальном Якоб – типичный «мальчик для битья»: полный, неуклюжий, да еще и заика. Проблемы с речью у него очень серьезные: Якоб может только мычать, произносить отдельные слоги. Естественно, живется ему несладко: насмешки в школе, презрение, друзей нет.

Однако при всем этом Якоб обладает острым ироничным умом и чуткой душой. Он читает книги и пишет стихи, много думает, многое видит и понимает. А еще он хочет обойти вокруг света на парусной яхте.

Казалось бы, мечта абсолютно несбыточная для человека с такими проблемами, да еще в российских реалиях, да еще в провинции, в неполной семье, в стесненных материальных условиях. Но Якоб набирается смелости и отправляет электронное письмо в яхт-клуб, где занимаются подростки.

Честно говоря, повесть Дарьи Варденбург подкупила меня хорошим реализмом, правдивой действительностью. Здесь ничего не приукрашено: ни здания, ни идеи, ни люди. Легкий налет равнодушия, хамство, ленивое и обыденное, бездумное веселье, разбитые алкоголем судьбы. Но всё это – не главное. Нет в повести беспросветности и безнадежности. Есть люди.

Жизнь без прикрас и романтического флера – но нет беспросветности и безнадежности. Есть люди

Есть, например, Шевцов – бывший чемпион международного уровня, а теперь человек, изо всех сил пытающийся удержать на плаву маленький и по сути никому, кроме четырех ребят и их родителей, не нужный яхт-клуб. Есть Репа – талантливый тренер, который пытается бороться со своей страстью к алкоголю, а еще склеить хоть что-то в разбитой своей судьбе – отношения с дочерью и внуком, например. Есть Тоха – девочка-пацанка, скрывающая свою боль, брошенность и маму-алкоголичку. Есть дед Якоба – умный и честный, но смертельно обиженный советским государством немец. Мама – веселая и усталая. Отец, живущий далеко и с новой семьей. В общем, настоящие, живые, слабые люди. Люди, у которых мало счастья, но вдруг становится чуть легче дышать и чуть светлее на сердце оттого, что они помогают друг другу.

И вдруг оказывается, что за грубыми нравами, сложными судьбами, недолюбленностью – чуткая душа и мудрость. И Тоха вдруг предстает перед читателями настоящей художницей, способной заметить и передать красоту мира:

«Если бы у меня был фотоаппарат или айфон, как у Митрофана, я бы, может, не заморачивалась с карандашами, – сказала Тоха, вынимая из рюкзака трубку и табак. – Иногда хорошо, что у тебя чего-то нет и тебе приходится искать способы это исправить».

С одной стороны, повесть «Правило 69 для толстой чайки» – это классическая история преодоления. Но это лишь на первый взгляд. Во-первых, Якоб, несмотря на свои сложности, – человек цельный и достаточно отважный. В том, чтобы добиться результата и постоять за себя, он немногим уступает Сереже Каховскому – Мальчику со шпагой. Так, например, когда его одноклассник и товарищ по секции выкладывает в интернет видео, унижающее Якоба, тот находит способ доказать, что в обиду себя не даст. Когда ребята приезжают в Северную столицу на соревнования, практически немой, совершенно не знающий города мальчик бросается разыскивать пропавшую Тоху – и находит, спасает, буквально выдергивает из пьяной компании. И для Тохи этот толстый заикающийся мальчик, которого она сама сначала опекала, вдруг становится важным человеком, надежным другом, настоящим мужчиной. Близким, которому она интересна и важна.

И о дружбе тоже приходится серьезно задумываться, читая повесть. Друзья – далеко не всегда пушистые зайчики или благородные рыцари. Бывает, друг приходит не сразу. То есть вот он, но и не друг вовсе – насмешливый, жестокий, равнодушный. Но взаимодействуя с этим человеком, ты открываешь и в нем, и в себе нечто важное, и вдруг вспыхивает та самая искорка, и этот человек встает рядом с тобой, подставляет плечо.

Повесть Дарьи Варденбург – это настоящий подростковый опыт. Русский опыт, не приглаженный и не выхолощенный, провинциальный – да, жестокие нравы бытуют у нас в глубинках, в юношеской среде. И, мне кажется, особенно важно говорить о нем так: не страшась поранить нежную душу. Ведь подростки многое видят и подмечают, они хотят достоверности и честности. И гораздо важнее найти положительные примеры вот здесь, прямо среди той действительности, в которой живешь, оглянувшись вокруг, присмотревшись к тем, кто рядом.

Очень важно найти положительные примеры, оглянувшись вокруг, присмотревшись к тем, кто рядом

А положительные примеры есть. Они лишены пионерской романтики и пафоса, да и для современной инстаграмной эстетики не очень-то подходят. Но они настоящие, живые и цельные – люди, которые понимают, что не могут отступить и промолчать. Например, принять поздравления с победой в соревнованиях и заслуженную славу, забыв о своем тренере. Неугодный и неудобный Репа с сомнительным прошлым и репутацией алкоголика некрасиво смотрелся бы в новостях, да еще и рядом с мэром – но ребята говорят о нем, о его вкладе в победу. И получают самую важную награду, ту, что стоит всех трудностей, ту, которой дорожил и Сережа Каховский, – согласие со своей совестью.