В руках Божиих

Дети теряются, чтобы менялись взрослые.

Знаете, как это бывает: устроишься поудобнее на диване с гаджетом и двигаешь по экрану пальцем снизу вверх. Перед глазами мелькают то приколы, то сбор денег на лечение, то чьи-то селфи…

И тут оказывается нечто, рефлекторно заставившее остановить прокрутку.

«ПОМОГИТЕ НАЙТИ РЕБЕНКА!»

Сигнал из соседнего Вознесенского района.

С ориентировки смотрела хорошенькая девчушка с бантиком, примерно такая же, как моя Дашка. «Зарина Авгонова, 5 лет». Ну да, и моей – пять. «Вчера, 18 августа ушла в неизвестном направлении».

Вчера! Вчера вечером и почти всю ночь был дождь с грозой! А все направления из деревни Степановки известны: куда ни пойди, кругом лес на десятки километров. Ребенок всю ночь пробыл в лесу, один, под проливным дождем, среди вспышек молний и раскатов грома!

Я на секунду закрыл глаза. Передо мной стояла моя Даша – одна посреди леса, мокрая, замерзшая и напуганная. «Я же ребенок, – говорил ее взгляд. – Я не знаю, куда идти. Мне страшно».

Через мгновенье я уже искал подходящую одежду и собирал рюкзак, попутно звоня друзьям по прижатому к уху плечом мобильному.

Ровно год прошел с тех пор, и вроде пора бы уже забыть эту историю. Девочка нашлась, и в ее детской памяти теперь остались лишь неясные воспоминания. Добровольцы, участвовавшие в поисках, вернулись к привычной жизни и погрузились в повседневные заботы. Участники поисковых отрядов провели еще десятки поисков – успешных и, увы, неуспешных… Но память почему-то снова и снова возвращает к тем событиям. Три дня, проведенные в лесу, в максимальном напряжении душевных и физических сил, что-то необратимо изменили внутри. И я уверен, что не у меня одного, а у всех, кто был там, на поисках Зарины Авгоновой.

***

Вспоминая те поиски, хочется поговорить не о технических подробностях, а о внутренней сути событий, скрытой от поверхностного взгляда, свойственного нашему времени.

«Поиски продолжались трое суток силами 800 человек при содействии 97 единиц спецтехники…» – в таком роде мы привыкли отчитываться, считая, что передали самую суть – цифры. Но что на самом деле значит весь этот мощный человеческий арсенал, дающий нам иллюзию всемогущества? Чего стоили все эти вертолеты, вездеходы, водолазы, тепловизоры и звукоусилители против гектаров дремучего леса, затаившего в своих недрах пятилетнего ребенка?

Оперативная реакция на пропажу Зарины – заслуга поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт». Уже вечером 18 августа, спустя несколько часов после исчезновения девочки, в деревне был развернут их штаб.

Эта организация знает о поисках всё. История ее возникновения – печальная. В сентябре 2010 года в Орехово-Зуево пропала четырехлетняя Лиза Фомкина. Искать начали слишком поздно, и девочку нашли только на десятые сутки… Она умерла от переохлаждения на девятые. Потрясенные этим волонтеры – простые люди, откликнувшиеся на крик о помощи и самостоятельно организовавшие поиски, – решили объединиться, чтобы подобное больше не повторилось. Сегодня отряд располагает любыми средствами – от поисковых собак до вертолетов. И всё это – добровольцы, самоорганизовавшиеся и обучившиеся всему, что нужно для поисков, готовые жертвовать своим временем, силами, деньгами.

Тут действуют мотивы посильнее. Это служение, это готовность отдать себя за других

Пробыв несколько дней рядом с ними, я с неожиданной твердостью понял, что на других основаниях, кроме добровольной бесплатной помощи, организовать подобную деятельность просто нельзя. Такая самоотдача невозможна ни за какую зарплату. Тут действуют мотивы посильнее. Это служение, это готовность отдать себя за других.

Что это вообще за парадокс такой? Почему с экранов телевизоров нас убеждают: ешь, пей, развлекайся, тяни ноги на курорте и наслаждайся жизнью, а нас всё равно тянет выйти из «зоны комфорта», да еще и помогать чужому, незнакомому человеку? Откуда все эти сестры милосердия, волонтеры, раздающие еду бездомным, ухаживающие за инвалидами и посещающие интернаты и дома престарелых? Что за ненормальные в любую непогоду прочесывают леса в поисках потерявшихся грибников? Люди, ау, зачем вам это? Ведь всё же есть для нормальной жизни: квартира, доставка пиццы и телевизор в полстены…

В те дни мне (и, убежден, не только мне) пришел ответ и на этот вопрос.

Человеку необходимо делать важное, нужное дело. Не для себя лично важное, а имеющее глобальную ценность. Выполняя ответственную задачу, человек осознаёт свою нужность, правильность своего бытия. Не о себе заботясь, а о другом, о других, человек получает удовлетворение. Мы созданы для больших дел, а не для заботы о комфорте собственной плоти.

Быть может, секрет заключается как раз в том, что, забывая о телесных потребностях, задвигая их назад ради большой цели, человек – его душа – ощущает истинную свободу, свободу от деспотии собственного тела, плотских побуждений? Может быть, мы и губим себя – объедаемся, спиваемся, ленимся и жиреем – «от нечего делать», оттого, что не можем найти себе настоящего применения?

Недавно с семьей смотрели фильм «Особенные» с Венсаном Касселем, о том, как люди занимались адаптацией аутистов. Внешне неприглядная картина: вот возится молодой парень с каким-то человеком-овощем, пускающим слюну, и никакой от него благодарности… Но я смотрел и внутри понимал, почему они это делают, потому что я был на поисках с «Лизой Алерт». Нас там было 800 человек.

К слову, «Лиза Алерт» – далеко не единственный поисково-спасательный отряд. Их теперь много по всей стране. У каждого свои подходы к поиску, и по каким-то причинам им удобнее работать отдельно. Зарину, например, нашли поисковики из нижегородского отряда «Рысь». Но я думаю, что в таких масштабных поисках некорректно говорить, что нашел вот он или вот этот отряд, потому что выкладывались и жертвовали собой там все, начиная от поваров и заканчивая пилотами.

***

Друзья, которым я дозвонился, собрались быстро, и уже через час мы втроем мчались в нужном направлении. Это было 19 августа, в праздник Преображения Господня. В этот день Успенский пост послабляется и единственный раз разрешается рыба. Один из друзей по этому поводу даже захватил с собой контейнер с разговеньем, понимая, что до вечера мы не обернемся… В итоге мы пробыли там с перерывами трое суток и ели уже всё, что предлагала полевая кухня, – для работы в лесу нужно было много сил.

Время на поисках идет иначе: сутки тянутся, как целая жизнь

Время на поисках идет иначе. Сутки, пролетающие дома незаметно, там тянутся, как целая жизнь. При полной мобилизации душевных и физических сил. И, оглядываясь назад, можно увидеть, как происходил внутренний перелом, преображение души.

Весь первый день в разговорах между новичками можно было услышать критику действий штаба и свои версии, как правильно искать. Очень настойчиво обсуждались криминальные версии, с подозрением всех родственников и односельчан. На вторые сутки такие разговоры стихли, люди поняли, что всё, что от них требуется, – послушание и дисциплина. Каждый из нас был винтиком огромного отлаженного механизма. Нарушителей снимали без лишних слов.

Еще в первом поиске была тщеславная мысль: «Это я найду ребенка, а не кто-то другой», – но уже ночью ощущение собственной исключительности куда-то испарилось. Мы молились про себя: «Господи, ну пусть она придет сама! Приведи ее домой, Господи!»

В группы обязательно включали двух-трех девочек – для работы на отклик. Дело в том, что ребенок может испугаться мужского голоса, а на женский скорее всего откликнется. Было жалко хрупких девчонок, которые делили с мужиками все трудности ночного поиска.

Чем больше проходило времени, тем больше росло в человеческих душах – и тех, кто присутствовал на поисках, и тех, кто следил за новостями по телевизору и интернету, – огромное желание, чтобы Зарина нашлась. Эти молитвы, сознательные и бессознательные, нарастали и сотрясали Небеса. Но Бог всё еще медлил.

***

Огромное впечатление произвели масштабы мобилизации населения. Десятки, сотни людей, узнав о пропавшем ребенке, бросали дела и приезжали предложить помощь.

Люди, узнав о пропавшем ребенке, бросали дела и приезжали предложить помощь

Приезжали даже беременные женщины, подростки – им находили дело в лагере. Те, кто не мог отпроситься, участвовали в ночных поисках, а утром шли на работу.

Штаб завалили продуктами, водой, средствами гигиены. Повара полевой кухни трогательно пеклись об участниках поисков, заботливо прибавляя к порциям что-то из домашнего – кусочек сальца, помидорку, конфетку. А в очереди стояли все без разбора: полицейские, спасатели, гражданские. Голодным никто не остался.

Вспоминая всё это, испытываешь огромную гордость, чувствуешь себя и сограждан не по отдельности, а – нацией.

Это была война – так мы и ощущали там. Война со временем, с холодом, с лесом, с появившимся в районе поиска медведем. Надежды найти ребенка живым с каждым днем таяли.

Через три дня я вернулся домой и лег в мягкую постель, но не смог спать больше трех часов. Я вообще не мог заставить себя находиться в мирном обществе. То же самое ощущали и мои друзья. Вскоре мы снова собрались и поехали обратно. Пошли четвертые сутки с момента исчезновения.

***

Зарина ушла в лес в районе 14 часов 18 августа. В первую ночь в лесу ее застала гроза и дождь. В следующие две ночи дождя не было, но температура опускалась до 8 градусов, на деревья выпадала обильная роса. В четвертую ночь, со 21-го на 22-е, нашу группу отправили на прочес без девочек. Прямо ничего не говорили, но подтекст был понятен: ищем тело. Шансы были минимальны. Но надежда еще не умерла – и у опытных штабистов, и у нас, горячих новичков; и Господь, воскресивший четырехдневного Лазаря, не посрамил ее.

Вмешательство Его в обстоятельства было удивительным. Приведу некоторые подробности.

Вмешательство Господа было явным: навигатор дал сбой, группа остановилась – тут кто-то и услышал слабый писк

Шли четвертые сутки поисков, и вся территория в окрестностях деревни была тщательно обследована людьми, собаками и вертолетами. Все треки, то есть дорожки, пройденные группами, записывались в общий компьютер. Район, в котором в итоге нашли Зарину, был тоже прочесан, и кажется, это делали солдаты-срочники, не имеющие опытного старшего.

Но в компьютер отряда «Рысь», расположившегося отдельно с собственным штабом, эти треки не попали. Как раз рядом с неотмеченным в компьютере местом был зафиксирован след детского резинового сапожка, и командир отряда отправил в тот район группу. В нее входили подростки-курсанты военно-патриотического учебного центра.

В темноте ребята пробирались в заданный квадрат, но вдруг их навигатор дал сбой. Группа остановилась, и тут кто-то услышал слабый писк, похожий на птичий. За время поиска слух у всех обострился, и едва заметный звук не прошел мимо ушей поисковиков. В группе оказалась девушка-журналистка, которая сработала на отклик, – и вдруг получила ответ! Зарина была жива и сидела в густых зарослях, подстелив под ноги пакетик. Ее нашли в 2 километрах от деревни и в 700 метрах от дороги, на которой все эти дни шло интенсивное движение.

***

Девочку сразу же отправили в больницу, и многие так и не увидели виновницу событий. Но радости от этого нисколько не убавилось. Описать настроение, которое царило в лагере в эту ночь, я не могу – нет таких слов в языке человеческом. Это чем-то похоже на радость, которую мы испытываем в Пасхальную ночь, но такой силы! Наверное, что-то подобное испытывали сестры из Вифании, увидев воскресшего Лазаря…

Ликование продолжалось всю ночь. Незнакомые люди обнимали друг друга, поздравляли, улыбки не сходили с лиц. В небо то и дело взлетали сигнальные ракеты. А на раздаче у добрых поварих, как по мановению волшебной палочки, возникла полуторалитровая бутылка чистого, как слеза, первача, который они разливали по кофейным стаканчикам, предупреждая: «По одному, ребята, пока по одному, чтобы всем досталось». Русский человек удивителен в своей импровизации…

***

Зарину с мамой вертолетом отправили в областную больницу, а когда она окончательно пришла в себя и окрепла, спросили, что она помнит из произошедшего в эти четыре дня, что пила, что ела.

– Я ничего не пила и не ела. Сначала был дождь, и я промокла. А потом мама меня нашла.

Первая и последняя ночь – это всё, что сохранилось в памяти ребенка. Где она была остальные три дня? Отвечу так: в руках Божиих.