Об отношениях между святыми родителями и взрослыми святыми детьми

Новая книга Анны Сапрыкиной «Жизнь замечательных семей: шесть реальных историй» все еще находится в типографии. В ожидании выхода этого проекта мы публикуем небольшой отрывок из этой книги.

Святые из семьи Василия Великого

Здесь идет речь об удивительной семье Василия Ритора и его супруги Эммелии (Эмилия, Емилия)^[1]. Дети этой супружеской пары прославлены в лике святых: старший сын – великий вселенский учитель и святитель Василий Великий. Одна из их дочерей – основательница женского монашества преподобная Макрина, еще один сын – святитель Григорий Нисский. Некоторые избрали для себя девство, некоторые вступили в брак^[2].

Все дети, воспитанные этими родителями (а всего их было десять, один умер во младенчестве), по свидетельству святителя Григория Богослова показали «превосходство», «преуспели в добродетели», и все – именно благодаря родительскому воспитанию:

«Ежели из детей один или двое бывают достойны похвалы; то сие можно приписать и природе», здесь же «превосходство во всех очевидно служит к похвале родивших»^[3].

Как и все другие истории в книге «Жизнь замечательных семей», рассказ о жизни этой святой семьи наполнен интересными, очень жизненными подробностями, и все это – не фантазии автора или каких бы то ни было агиографов, но повествование, основанное на максимально достоверных источниках.

Во-первых, это «Слово 43-е, надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийския»^[4]. Автор этого слова – уже упомянутый святитель Григорий Богослов, близкий друг Василия Великого.

Григорий Нисский сам описывает взаимоотношения между своими родителями, отношения матери с детьми, материальные и бытовые стороны жизни

Во-вторых – богатая на подробности «Повесть о житии святой Макрины»^[5]. Здесь один из детей Василия и Эммелии (святитель Григорий Нисский) описывает жизнь своей старшей сестры, а заодно – вообще жизнь семьи: взаимоотношения родителей, отношения матери со всем другими детьми, материальные и бытовые стороны жизни своей семьи.

В-третьих, источниками оказались те небольшие, но драгоценные упоминания о своей семье, которые можно отыскать в текстах самого Великого Василия.

Далее с небольшими купюрами приводится фрагмент одной из шести историй о жизни «замечательных семей». Конечно, ниже описанные взаимоотношения – органичное продолжение истории об отношениях родителей с маленькими детьми, о том, как святые родители воспитывали и учили своих детей. Все это во всех возможных подробностях – в самой книге.

***

Родители в этой святой семье были воспитателями и учителями своих детей – и это уже особенный характер отношений между ними. Это уже не только нежная привязанность, но также отношения учителя и ученика.

Очень интересные отношения с родителями складывались у святой Макрины. Эта история стоит того, чтобы описать ее.

Брат рассказывает о Макрине как о девушке прямо-таки сказочной красоты:

«Подрастая среди таких… занятий… достигла она двенадцатилетнего возраста, когда неудержимо начинает распускаться цветок юности… казалось, во всей ее отчизне не нашлось бы такого чуда красоты и изящества, которое могло бы сравниться с ней; не было и живописца, мастерства которого хватило бы на то, чтобы изобразить нечто подобное… По этой причине целый рой добивающихся ее руки одолевал родителей. Тогда отец (а он поистине был благоразумен и умел оценить подлинно прекрасное), приметив некоего юношу, славного рода и отличавшегося целомудрием, едва лишь кончившегося учиться, решил помолвить с ним дочь, как только достигнет она брачного возраста. В то время юноша подавал большие надежды и как один из желанных свадебных даров преподносил отцу девушки свою известность в красноречии, выступая с речами в защиту обиженных»^[6].

Обратим внимание на возраст, в котором девушка считается уже достигшей юности – возраст взросления, и это возраст, в котором, в общем и целом, завершается родительское воспитание. В описываемой культуре двенадцать лет – обычный возраст для вступления в брак, так что, «возможно, речь идет о предшествовавшем по времени соглашении о браке»^[7]. Но если девушка выходила замуж подростком, то молодые люди вступали в брак обычно значительно позже. Так, жениху Макрины было, предположительно, около двадцати пяти лет, и, как видим, на момент сватовства он был уже известным адвокатом.

Этот эпизод показывает помимо всего прочего отношения между родителями и детьми в этой семье. И это отношения безусловного искреннего почтения взрослых детей к родителям.

А вышеприведенный эпизод показывает почтение к родителям, уважение и искреннее послушание самой Макрины. Отец по своему усмотрению выбирает для нее жениха – и она принимает этот выбор.

Тем интереснее оказываются дальнейшие события. Жених Макрины неожиданно умирает. И вот как ведет себя девушка – видимо, ей было уже не двенадцать, а может быть, и тринадцать, и даже четырнадцать лет:

«…когда со смертью юноши разрушились его <отца> планы относительно нее, именуя браком отцовский выбор, она, словно уже исполнилось назначенное ей, сама сочла для себя наилучшим остаться одной, приняв это решение с твердостью, не свойственной ее возрасту. И хотя часто родители заводили с ней разговор о браке, потому что многие, привлеченные молвой о ее красоте, желали посвататься, она отвечала, что немыслимо и преступно не чтить святости единожды благословленного отцом брака и по принуждению помышлять о другом, в то время как в природе человека только один брак, как рождение одно и одна смерть. Она настойчиво повторяла, что обрученный с ней по воле родителей не умер, но его, “живущего у Бога” в надежде воскресения, следует считать отлучившимся из дома, а не мертвым, и что немыслимо было бы не хранить верности уехавшему жениху»^[8].

И вот что интересно: родители не навязывают дочери свой выбор – но только «заводят с ней разговор», пытаются «переубедить ее»

Девочка растет в послушании у матери, принимает волю отца о своем замужестве – но затем святая Макрина не считает нужным следовать воле своих святых родителей, у нее свое собственное представление о браке, она сама принимает решение об устроении своего жизненного пути. И вот что интересно: родители не навязывают дочери свой выбор – но только «заводят с ней разговор», только пытаются «переубедить ее». Вообще родители в подобных ситуациях не неволили детей. Так, Григорий Нисский упоминает, что судьбу остальных сестер Эммелия устроила «в соответствии с намерением каждой»^[9].

В конце концов родители принимают это решение (тринадцатилетней? пятнадцатилетней?) Макрины. Решение же было таково:

«Она в конце концов поняла, что единственной защитой ее благому выбору будет никогда не разлучаться со своей матерью»^[10].

Эммелия такое решение приняла с юмором:

«Мать часто говорила ей, что если остальных детей она выносила в течение положенного срока, то ее, каким-то образом до сих пор не покинувшую материнского чрева, так постоянно и носит в себе»^[11].

Так девушка осталась жить вместе с матерью, именно при матери: «ими обеими оказывалась друг другу некая благая взаимная помощь», – вспоминает брат^[12]. Чем же занималась Макрина дома?

Девушка начала печь хлеб для богослужебных надобностей и в дальнейшем занялась таким необычным, новым для нее делом, как приготовление пищи:

«Часто она сама занималась даже выпечкой хлеба для матери, что, впрочем, первоначально не входило в круг ее обязанностей… она решила, что такого рода занятия вполне соответствуют ее образу жизни и, когда у нее оставалось время, стала снабжать мать собственноручно приготовленной пищей»^[13].

Отец этого семейства, Василий Старший, умер, когда Макрине было около пятнадцати лет, возможно, чуть больше. Но к этому времени девушка начала принимать участие во всех «хозяйственных заботах» матери, помогала управлять имениями, обеспечивать своевременную выплату налогов. И еще интересно: Василий Старший умер сразу же после рождения своего младшего сына, десятого ребенка. Так Эммелия осталась вдовой с новорожденным ребенком на руках. Макрина помогала матери с малышом и со временем взяла на себя все заботы о младшем брате – «дала ему наилучшее воспитание, с младенчества приохотив его к священным наукам»; девушка стала для ребенка «отцом, учителем, детоводителем, матерью, советчицей во всяком деле»^[14]. Этот мальчик, воспитанный матерью и сестрой практически в монашеской общине, ныне прославлен Церковью как святитель Петр Севастийский.

Макрина, оставаясь в роли почтительной дочери, становится в своем роде «духовной наставницей» собственной матери

Со времени смерти отца Макрина – не только помощница матери. Девушка, оставаясь в роли почтительной дочери, становится в своем роде «духовной наставницей» собственной матери. И это – новый этап, новый вид отношений между родителями и взрослыми детьми в этой семье:

«…с одной стороны, материнское руководство сохранило беспорочной ее жизнь, проходившую постоянно у матери на глазах, всегда под ее надзором; с другой стороны, и она сама незаметно вела мать к той же цели – я имею в виду цель, преследуемую любомудрием, – понемногу приучая ее к жизни беспопечительной и простой», – вспоминает брат^[15].

И вот начало пути одной из основоположниц женского монашества, вот как создавалась первая община, устроенная Макриной:

девушка «убедила мать оставить привычный уклад, и внешнюю пышность, и заботу прислуги, которой та привыкла пользоваться в прежние времена… раствориться в среде девушек, которых имели при себе, сделав их из рабынь и служанок сестрами и ровней»^[16].

Потом в жизни семьи случилось новое несчастье: внезапно «был похищен из жизни» один из сыновей Эммелии, Навкратий. Святая мать очень тяжело переживала смерть любимого сына:

«Душевные силы ее иссякли, она сделалась бездыханной и безгласной: страдание помрачило ее рассудок», – вспоминает Григорий Нисский^[17].

Макрина ввела свою мать в «сообщество дев» – в общину, ставшую практически первым женским общежительным монастырем

И в этот момент проявляется новая сторона отношений матери и взрослой дочери: теперь Макрина сама становится образцом поведения и учительницей для Эммелии. По словам брата, Макрина стала «опорой» для горюющей матери, «воздвигла ее из пучины скорби, примером собственной твердости и несгибаемости обучая душу матери мужеству». В этой ситуации Макрина свою «мать подняла вместе с собой своей рассудительностью… собственным примером направляя ее к терпению и мужеству»^[18]. Когда же все дети Эммелии выросли, «кончились заботы об их воспитании и дальнейшем устройстве», то есть мать освободилась мирских забот, – тогда «жизнь девы стала для матери образцом для проведения жития… любомудренного и невещественного»^[19]. И так Макрина ввела свою мать в «сообщество дев» – в общину, ставшую практически первым женским общежительным монастырем.

Так произошел своеобразный переворот в отношениях матери и дочери: сначала мать воспитывала, учила, являла собой образец для дочери, а затем взрослая дочь стала для матери своего рода воспитательницей и учительницей, образцом поведения. И еще обратим внимание на такую неочевидную тему: Григорий Нисский указывает на границу, которая прекращает родительское воспитание. Эта граница – брак или «устройство» детей; однажды родительские заботы о воспитании детей заканчиваются, пуповина окончательно отрезается.

Дети послушны родителям, но самостоятельно выбирают свой жизненный путь, и родители с уважением относятся к выбору своих детей

При этом в истории семьи Василия Старшего и Эммелии мы видим, что дети послушны родителям, воспитаны в искреннем уважении к ним – но дети самостоятельно выбирают свой жизненный путь, и родители очевидно с уважением относятся к выбору своих детей. Дети в этой семье явно свободно принимают решения. Кто-то отправляется в очень далекие города для получения образования, как Василий Великий. Кто-то сначала строит «светскую карьеру» и, добившись успеха, отказывается от карьеры и уходит в пустыню, как Навкратий. Кто-то вступает в брак, как те дочки Василия и Эммелии, имена которых до нас не дошли. Кто-то отказывается от брака, даже когда родители считают нужным выдать дочку замуж, как в случае с Макриной. Родители сами воспитывают и учат своих детей, родители руководят во всем не только образованием, но и жизнью детей, пока дети маленькие. Но подрастая, дети сами свободно определяют, чем именно им заниматься. Даже такая мелочь, как революционное решение Макрины заняться приготовлением пищи, показана Григорием Нисским как решение самой девушки. Нам такие отношения в христианской семье кажутся очевидными, но что-то подозрительно нередко наши современники удивляются даже возможности подобных отношений, и потому приходится особенно обратить внимание на эту тему.

Иерархия – это не насильное подчинение воли детей, но удивительное согласие между членами семьи

В описании жизни святой семьи Василия Старшего и преподобной Эммелии мы видим, что взрослые дети могут стать не только друзьями, но даже наставниками своих собственных родителей. И все это может быть очень органично встроено в модель иерархических отношений между детьми и родителями. Просто эта иерархия – не насильное подчинение воли детей, но – удивительное согласие между членами семьи. Согласие, в котором есть иерархия, в котором есть любовь, уважение – взаимное уважение! – и настоящая дружба единомысленных друг другу родных людей…